Там, где это специально не оговорено – выделения в тексте жирным шрифтом и курсивом принадлежат мне: Лев Р. 

                                                        
2 марта   (ст. стиль)

Акт об отречении Государя Императора Николая II от престола Государства Российского за себя и за сына в пользу Великого Князя Михаила Александровича:

«В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу Родину, Господу Богу угодно было ниспослать России новое тяжкое испытание. Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, все будущее дорогого нашего Отечества требует доведения войны, во что бы то ни стало, до победного конца.Жестокий враг напрягает последние силы, и уже близок час, когда доблестная армия наша сможет окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России почли мы долгом совести облегчить народу Нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с Государственной Думою, признали Мы за благо отречься от престола Государства Российского и сложить с Себя верховную власть. Не желая расставаться с любимым сыном  Нашим, Мы передаем наследие Наше брату Нашему Великому Князю Михаилу Александровичу и благословляем Его на вступление на престол Государства Российского. Заповедуем брату Нашему править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях, на тех началах, кои будут им уставлены, принеся в том ненарушимую присягу. Во имя горячо любимой Родины, призываем всех верных сынов Отечества к исполнению своего святого долга перед ним повиновением Царю в тяжелую минуту всенародных испытаний и помочь Ему, вместе с представителями народа, вывести Государство Российское на путь победы, благоденствия и славы. Да поможет Господь  Бог России.    Город Псков, 2-го марта, 15 час. 1917 г.»       Церк. Вед. 1917, № 9-15, стр. 55-56

    С.С. Ольденбург об отречении Государя:
«Поздно гадать о том, мог ли Государь не отречься. При той позиции, которой держались ген. Рузский и ген. Алексеев, возможность сопротивления (здесь и ниже подчеркнуто С.С. Ольденбургом – Л.Р.) исключалась: приказы Государя не передавались, телеграммы верноподданных Ему не сообщались. Больше того, об отречении могли объявить помимо воли Государя: объявил же (9.ХI.1918) принц Макс Баденский об отречении германского императора, когда Вильгельм П вовсе не отрекался! Государь, по крайней мере, сохранил возможность, отрекаясь, обратиться к народу со   своим  собственным последним словом...
Государь не верил, что его противники совладают с положением: Он поэтому, до последней минуты, старался удержать руль в Своих руках. Когда такая возможность отпала – по обстановке было ясно, что Он находился уже в плену – Государь пожелал, по крайней мере, сделать все, чтобы со своей стороны облегчить задачу своих преемников... Только Сына Своего Он не пожелал им доверить: Он знал, что малолетний монарх отречься не может, и что для  Е г о  устранения могут быть применены иные, кровавые способы.
Государь дал своим противникам все, что мог: они, все равно оказались бессильными перед событиями. Руль был вырван из рук державного "шофера" – автомобиль рухнул в пропасть.
"Кругом измена, и трусость, и обман" –  начертал Государь в своем дневнике 2 марта 1917 года.
Самым трудным и самым забытым подвигом Императора Николая II-го было то, что Он, при невероятно тяжелых условиях, довел Россию до порога победы: Его противники не дали ей переступить через этот порог».        С.С. Ольденбург. Царствование Императора Николая II. Вашингтон. 1981 г.   Стр. 641-642.

Уинстон Черчиль (английский военный министр в конце войны) о роли Николая II:
    «Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда гавань была в виду. Она уже претерпела бурю, когда все обрушилось. Все жертвы были уже принесены, вся работа завершена. Отчаяние и измена овладели властью, когда задача была уже выполнена. Долгие отступления окончились; снарядный голод побежден; вооружение притекало широким потоком; более сильная, более многочисленная, лучше снабженная армия сторожила огромный фронт; тыловые сборные пункты переполнены людьми... Никаких трудных действий больше не оставалось: оставаться на посту; тяжелым грузом давить на широко растянувшиеся германские линии; удерживать, не проявляя особой активности, слабеющие силы противника на своем фронте; иными словами – держаться; вот все, что стояло между Россией и плодами общей победы...

В марте Царь был на престоле; Российская империя и русская армия держались, фронт был обеспечен и победа бесспорна. Согласно поверхностной моде нашего времени, Царский строй принято трактовать, как слепую, прогнившую, ни на что не способную тиранию. Но разбор тридцати месяцев войны с Германией и Австрией должен бы исправить эти легковесные представления. Силу Российской империи мы можем измерить по ударам, которые она вытерпела, по бедствиям, которые она пережила, по неисчерпаемым силам, которые она развила, и по восстановлению сил, на которое она оказалась способна.

В управлении государствами, когда творятся великие события, вождь нации, кто бы он ни был, осуждается за неудачи и прославляется за успехи. Дело не в том, кто проделывал работу, кто начертывал план борьбы; порицание или хвала за исход довлеют тому, на ком авторитет верховной ответственности. Почему отказывать Николаю II-му в этом суровом испытании?.. Бремя последних решений лежало на Нем. На вершине, где события превосходят разумение человека, где все неисповедимо, давать ответы приходилось Ему. Стрелкою компаса был Он.

Воевать или не воевать? Наступать или отступать? Идти вправо или влево? Согласиться на демократизацию или держаться твердо? Уйти или устоять? Вот поля сражений Николая II. Почему не воздать Ему за это честь?

Самоотверженный порыв русских армий, спасший Париж в 1914 году; преодоление мучительного безснарядного отступления; медленное восстановление сил; брусиловские победы; вступление России в кампанию 1917 года непобедимой, более сильной, чем когда-либо; разве во всем этом не было Его доли? Несмотря на ошибки большие и страшные, тот строй, который в Нем воплощался, которым Он руководил, которому Своими личными свойствами Он придавал жизненную искру – к этому моменту выиграл войну для России.

Вот Его сейчас сразят. Вмешивается темная рука, изначала облеченная безумием. Царь сходит со сцены. Его и всех Его любящих предают на страдания и смерть. Его усилия преуменьшают; Его действия осуждают; Его память порочат... Остановитесь и скажите: а кто же другой оказался пригодным? В людях талантливых и смелых; людях честолюбивых и гордых духом; отважных и властных – недостатка не было. Но никто не сумел ответить на те несколько простых вопросов, от которых зависела жизнь и слава России. Держа победу уже в руках, она пала на землю, заживо, как древле Ирод, пожираемая червями».
У. Черчилль.  Мировой кризис  1916-18. Т. 1. 1927.  Лондон (англ.). Цит. по кн. С.С. Ольденбурга, стр. 643-64

Александр Солженицын об отречении Государя:
   «Он даже не вспомнил в эти сутки, что в его Империи существуют свои основные законы, которые вовсе не допускали никакого отречения царствующего Государя (но, по павловскому закону: лишь престолонаследник мог отречься заранее – и то «если засим не предстоит затруднения в наследовании»). И сугубо не мог он отрекаться ещё и за наследника.

Где, кто, по какому вообще закону может отречься от каких-либо прав за несовершеннолетнего? Николай II не понимал закона, он знал только своё отцовское чувство. Было бы грубо, а заметить можно и так: кто же выше – сын или русская судьба? сын или престол?

Для чего держали Распутина: сохранить наследника для престола или сына для мамы? Раздражили всё общество, пренебрегли честью трона – для устойчивости династии? или только по родительским чувствам?

Если только берегли сына для родителей, то всей семье надо было уходить на отдых десятью годами раньше. А если – наследника для престола, так вот и достигнута вершина того хранения? И вдруг обратился цесаревич просто в сына? (Но низко было со стороны Милюкова упрекнуть, что через сына хотели прицепиться и вернуться к трону: вот уж – бесхитростно.)

А сам Алексей, несовершеннолетний, и права бы не имел в том году отречься, как легко сделал Михаил. И Родзянке и думскому Комитету не оставалось наотрез ничего другого, как поддерживать наследника. А так как Совет депутатов не был готов к революционной атаке, то монархия бы и сохранилась, в пределах конституционной реформы. Но береженьем столь многобережёного сына Николай толкнул монархию упасть.

И права не имел он передавать престол Михаилу, не удостоверясь в его согласии.
А выше государственных законов: он тем более не имел права на отречение в час великой национальной опасности.

А ещё выше: он всю жизнь понимал своё царствование как помазанье Божье – так и не сам же мог он сложить его с себя, а только смерть.

Именно потому, что волю монарха подданные должны выполнять беспрекословно, – ответственность монарха миллионно увеличена по сравнению со всяким обычным человеком. Ему была вверена эта страна – наследием, традицией и Богом – и уже поэтому он отвечает за происшедшую революцию больше всех.

В эти первомартовские дни его главным порывом было – семья! – жена! – сын! Доброму семьянину, пришло ли в голову ему подумать ещё о миллионах людей, тоже семейных, связанных с ним своей присягою, и миллионах, некрикливо утверженных на монархической идее?

Он предпочёл – сам устраниться от бремени.
Слабый царь, он предал нас.
Всех нас – на всё последующее».
Александр Солженицын. Размышления над Февральской революцией.  Опубликовано в "Российской газете" (Федеральный выпуск) N4303 от 27 февраля 2007 г. http://www.rg.ru/solzhenicyn.html

Историк   Андрей Зубов:
«Павел восстановил “естественный” закон престолонаследия, отмененный Петром I. Сам потерпев от произвола матери, зная, скольмного потрясений пережила и Россия, и династия из-за введенного Петром правила произвольного определения наследника царствующим Императором,  Павел освободил наследование престола от воли монарха, сделав его “автоматическим” – “по порядку первородства”, по нисходящей мужской линии, придав тем самым Всероссийский Императорский престол усмотрению Божию. Вплоть до отречения Николая II закон этот, связанный к тому же священной присягой во время венчания на царство, неукоснительно соблюдался всеми русскими самодержцами, что сделало ХIХ век столетием мира и покоя при наследовании престола в противоположность мятежному ХVIII веку. Отрекаясь “за сына” 2 марта 1917 года, Николай II впервые нарушил закон 1797 года, и с этим нарушением пресеклась монархия в России». Андрей Зубов. Размышления над причинами революции в  России\\Новый Мир. 2005. №7. Стр.113.

  Публицист Павел Троицкий:
  «Государь принял решение об отречении от престола только тогда, когда понял, что остался один. От него отвернулись все: великие князья, армия и интеллигенция. Некоторые ставят ему в вину это отречение, дескать, надо было бороться до конца. Причём, как ни странно, чаще всего такого мнения придерживаются либеральные историки и публицисты.

Что же должен был делать Император? Попытаться сделать разуверившийся народ благочестивым с помощью казней? С помощью репрессий и насилия напомнить людям о трёх китах, на которых стояла Российская империя: Православии, Самодержавии, Народности?

Самодержавие – это не диктатура, не самовластие, это власть в полном смысле этого слова от Бога, полномочным представителем которого является монарх. Народ же составляет единое целое со своим монархом и объединяется любовью к нему. Такое положение и было ещё в конце 19 века. Конечно, из этого организма выпала разпропагандированная, давно уже приклонившаяся пред "прогрессивным Западом", "думающая" часть общества. К 1917 году ей удалось увлечь за собой и народ. Опыт 1905 года показал, что карательные методы только частично могут остановить революцию. Могут всего лишь загнать болезнь внутрь. Остановить же с помощью оружия революцию, которой сочувствуют все, как это было в 1917 году, означает просто принять либеральное понимание самодержавия, как диктатуры одного над всеми. Означает, подтвердить мнение революционеров, что российскими самодержцами двигала жажда власти, а не исполнение своего долга перед Богом».
                                                      2004 г. Сайт "Русское Небо"; http://rus-sky.com/
Михаил Назаров:
Не Царь «предал свой народ, безвольно отрекшись от Престола» (как любят повторять противники прославления Царской семьи). Это народ, прежде всего в лице ведущего слоя, предал своего наиболее православного Государя, нарушив в дни Великого поста и свой православный долг повиновения, и государственную присягу, и клятву 1613 г. ...
Таинство Помазания на царство не наделяет правителя особым талантом политического расчета, но открывает ему духовный взор: если Царь верен Богу, тогда он именно совестью своей чувствует, как надо служить Замыслу Божию в данных обстоятельствах. И если каждый верующий человек в трудном положении обращается к Богу с молитвой о помощи и вразумлении, то, несомненно, и Помазанник не мог не делать этого в те страшные великопостные дни перед величайшей русской святыней – Владимирской иконой Божией Матери, находившейся тогда в Ставке. И если Бог по Своей милости помогает даже недостойным, мог ли Он не помочь принять верное решение совести самому православному изщ последних монархов Третьего Рима?

Государь всегда помнил о своем рождении в день Иова Многострадального, воспринимая это как указание свыше. Есть свидетельства, что Царю были также известны предсказания инока Авеля, прп. Серафима Саровского и других подвижников о мученической судьбе Царской семьи, о революции и бедствиях России, о возможности покаяния и грядущего возрождения. Известно, что при открытии мощей прп. Серафима в 1903 г. в Дивееве одна из стариц передала Государю письмо с этими пророчествами. Многие мемуаристы отмечали в поведении Государя накануне революции предчувствие им своей судьбы:

«Быть может, необходима искупительная жертва для спасения России – я буду этой жертвой».

В условиях всеобщего предательства Государь явно почувствовал, что спасти Россию уже нельзя военно-политическими мерами (которые он предпринял для подавления бунта, но они были за его спиной отменены генералами-заговорщиками), а только духовным подвигом, положившись на волю Божию. В те безумные для России мартовские дни его смиренный отказ бороться за власть и за жизнь был в чем-то подобен отказу Христа бороться за Свою жизнь перед распятием. Параллель видна и в предательстве Царя  иерархами Святейшего Синода – так же, как от Христа во время Его ареста отреклись Его ученики.

Сын Божий смиренно предал себя в руки палачей ради спасения рода человеческого через победу над смертью в Своем Воскресении, Он молча стоял перед Пилатом и беснующейся еврейской толпой. Так же на свою Голгофу молча взошел и Государь Николай II, человек высочайшего христианского духа, интуитивно зная, что иного пути спасения России уже нет, кроме самопожертвования для вразумления потомков на предстоящем пути страданий.

Вот в чем смысл святости нашего последнего Царя-Мученика. Но этот его крестный подвиг был тогда так же не понят растерянными предстоятелями Церкви, как и жертва Христа Его растерянными учениками...

Таким образом, его отречение было последним актом царского служения Помазанника Божия Божией воле. Это подтвердилось явлением иконы Державной Божией Матери в день отречения и затем было открыто митрополиту Макарию в примечательном сне: Царь вымолил у Господа горькую чашу для себя и манну для своего народа, после чего незримый голос сказал:

«Государь взял вину русского народа на себя, и русский народ прощен» .
Но прощение духовно действует лишь вместе с осознанием греха грешниками и с их покаянием – до тех пор оно остается невостребованным.  Михаил Назаров. «Тайна России», 1999г. Сайт "Апокалипсис"   http://apocalypse.orthodoxy.ru/

Сергей Фомин:
Да, Россия отвергла Бога. Самое  непосредственное, высшее и наиболее яркое выражение этого – отвержение Богом установленной, Богом благословенной власти Помазанника Божия. То был  бунт не только против традиционного образа правления, не только против явленного Богм Промысла Своего о России, которой было определено быть Третьим Римом, но и против Божия Промысла о всем мире (ведь сказано было: "...а четвертому  [Риму] не быти"). Свергли не простого правителя (пусть и правившего милостию Божиею), а Царя Вселенской Православной Империи (преемницы Византии – Второго Рима), т.е., по апостольскому определению, "Удерживающего теперь" (см. 2 Сол. 2:6-8). Отказ от Самодержавия не был, как это кажется на первый взгляд, чисто политическим актом. Это был отказ от своего прошлого (не только от Российской Империи или Московского Царства), отказ от будущего (от идеи Святой Руси), отказ от веры отцов. Все это было немедленно подтверждено делом.
         С.Фомин. "Страж Дома Господня. Патриарх Сергий...". М. 2003. С.135.

Некоторые подробности об акте отречения (Анатолий Романюк):
В ленинградском Музее революции хранился долгие годы документ, именуемый подлинником отречения Николая II. Его фотокопии приводятся в различных изданиях. Но это не подлинник, а дубликат акта, подписанного Государем под давлением заговорщиков.
По словам Шульгина, подлинник был напечатан на машинке:
"Это были две или три четвертушки – такие, какие, очевидно, употреблялись в Ставке для телеграфных бланков".

Подпись была сделана карандашом. Проанализируем этот факт. Николай Александрович, будучи старшим сыном наследника престола, с детства был "обучен царству". Помимо общеобразовательного курса, наследник получил юридическое и высшее военное образование. Его преподавателями были выдающиеся профессора высших учебных заведений. Государь знал в совершенстве и строго соблюдал требования Императорской канцелярии.

Согласно этим требованиям подлинник любого Царского Указа писался Государем собственноручно чернилами на специальной гербовой бумаге. Публикуются фотокопии "отречения" Государя, напечатанного на машинке, а не писанного собственноручно. Да и на тех листочках, о которых говорит Шульгин, текст тоже был напечатан на машинке. Подпись можно подделать, а весь текст не подделаешь, графологи сразу определят фальшивку.Законно предположить, что Николай Александрович умышленно пошел на такое, недопустимое даже в менее ответственных случаях нарушение требований ведения документации, чтобы дать сигнал верным ему людям о том, что у него вырвана власть.

Документ, о котором мы говорим, адресован не народу России, а начальнику штаба Верховного Главнокомандующего генералу Алексееву. Не зная о предательстве последнего, Государь телеграммой этой старается, очевидно, привлечь на помощь верных присяге воинов. Странно, что многие исследователи долгие годы не обращали внимания на адрес:   Ставка, Начальнику Штаба.

Документ, лукаво именуемый "Манифестом", в мартовских газетах 1917 года был опубликован с фальсифицированной шапкой:
"Манифест. Мы, Божией Милостью Николай Вторый...",  как это было действительно принято в Императорских манифестах.    Анатолий Романюк. Отречения Государя не было.  Сайт "За Правду!";  http://zapravdu.ru/istoriya-rossii/otrecheniya-gosudarya-ne-byilo-3.html

2 марта
Явление иконы Божией Матери Державной в селе Коломенское в Москве, вблизи храма Казанской иконы Божией Матери.  (Подробности  см. под датой  13 октября).
Комментарий анонимного автора:
«2 марта 1917 года, в день накануне (так в рукописи – Л.Р.) отречения императора Николая II от престола и, следовательно, конца самодержавия в России, в Москве была явлена икона Божией Матери, именуемая Державная, чудотворная икона, включенная в число общерусских чтимых святынь. Какой потрясающий факт и знамение! Какие еще свидетельства нужны? Вот явное знамение тому, что Божия Матерь не оставила Россию в те страшные годы крушения государства, стоявшего веками властью царей-самодержцев. Она всему миру показала, что отныне Она является Державной Правительницей России и держит судьбу страны и народа Российского в Своих руках. И какая власть будет здесь, на земле, не столь важно, ибо отныне Россия всецело поступила в удел Ее – Матери Божией. В марте 1917 года это было возвещено всему миру явно.

...Она наша Заступница усердная, Предстательница перед Богом, и все так же Престол и Дом Ее – в России, а особая любовь и благословение – на народе Российском.
В те страшные годы, когда бездна грехов открылась в людях, когда поругание всего святого и человеческого достигло, казалось, последних пределов – Она была с нами. Рушилось все – горели храмы, полыхала страшная братоубийственная война. Современники говорили тогда о Родине нашей – "Россия, кровью умытая". Если бы поняли в те годы, что означает сие знамение – явление иконы Державной – сколько страшных дел не было бы содеяно!..»        Казанская икона Божией Матери - благословение  России и  Петербургу.  Машинописный  текст.

3 марта
Совещание великого князя Михаила с Правительством и Комитетом Государственной Думы.
     Из воспоминаний В.В. Шульгина:
    «Только двое высказались за принятие престола. Эти двое были: Милюков и Гучков...
Головой белый как лунь, сизый лицом (от бессоницы), совершенно сиплый от речей в казармах и на митингах, он (Милюков – Л.Р.) не говорил, а каркал хрипло...

   –сли вы откажетесь... Ваше высочество... будет гибель. Потому что Россия... Россия теряет... свою ось... Монарх... это – ось... Единственная ось страны... Масса, русская масса, вокруг чего... вокруг чего она соберется? Если вы откажетесь... будет анархия... хаос... кровавое месиво... Монарх – это единственный центр... Единственное, что все знают... Единственно общее... Единственное понятие о власти... пока... в России...

Если вы откажетесь... будет ужас... полная неизвестность... ужасная неизвестность... потому что... не будет... не будет присяги... а присяга – это ответ... единственный ответ... единственный ответ, который может дать народ... нам всем... на то, что случилось... Это его – санкция... его одобрение... его согласие... без которого... нельзя... ничего... без которого не будет... государства... России... ничего не будет...

Белый как лунь, он каркал как ворон... Он каркал мудрые, вещие слова... самые большие слова его жизни...

Великий князь слушал его, чуть наклонив голову... Тонкий, с длинным, почти еще юношеским лицом, он весь был олицетворением хрупкости...

Акт об отказе Великого Князя Михаила от восприятия верховной власти до решения Учредительного Собрания:
   «Тяжкое бремя возложено на меня волею брата моего, передавшего Мне Императорский Всероссийский престол в годину беспримерной войны и волнений народных.
   Одушевленный единою со всем народом мыслью, что выше всего блага Родины Нашей, принял Я твердое решение в том лишь случае воспринять верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием, чрез представителей своих в Учредительном Собрании, установить образ правления и новые основные законы Государства Российского.
   Посему, призывая благословение Божие, прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному Правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облеченному всею полнотой власти, впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок, на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, Учредительное Собрание своим решением об образе правления выразит волю народа.
3-го марта 1917 г. Петроград».    Церк. Вед. 1917  № 9-15.

Михаил Назаров об отречении Михаила:
Все это удивительно и с точки зрения присяги, которую каждый гражданин Империи приносил на Евангелии на верность Государю, и с точки зрения элементарной законности, особенно когда 3 марта брат Царя, Вел. Кн. Михаил Александрович, незаконно передал судьбу самой монархической государственности на «волю народа» (Учредительного собрания).

Нелегитимность этого решения сознавали даже революционеры-февралисты: В.Д. Набоков, один из составителей отказа Михаила, признал, что никто не был вправе «лишать престола то лицо [Алексея], которое по закону имеет на него право». Поэтому заговорщики «не видели центра тяжести в юридической силе формулы, а только в ее нравственно- политическом значении». Акт отказа Михаила «был единственным актом, определившим объем власти временного правительства»; он был призван «торжественно подкрепить полноту власти временного правительства и преемственную связь его с Государственной думой» («Архив русской революции», Берлин, 1921, Т. 1).

4 марта, узнав о поступке своего брата, Государь заявил, что передумал и согласен на вступление на Престол Царевича Алексея при регентстве брата. Однако ген. Алексеев не отправил эту телеграмму Временному правительству, «чтобы не смущать умы», поскольку отречения уже были опубликованы. Об этом малоизвестном эпизоде писали полковники В.М. Пронин и Д.Н. Тихобразов, генерал А.И. Деникин, Г.М. Катков («Православный Царь-Мученик», Сост. С. Фомин, М. 1997, С. 583-584). Таким образом, на Государя нельзя возлагать вину за падение монархического строя и за нарушение клятвы Собора 1613 года. Не Царь передал решение о судьбе монархии на «многомятежную» волю учредительного собрания. Это сделали не имевшие на то права его брат Михаил, Кирилл (письменно присоединившийся к заявлению Михаила) и другие члены Династии, при шумном требовании «прогрессивной общественности» и молчаливом попустительстве выжидавшего народа (разумеется, и на него повлияла клеветническая кампания против Царя)...        Михаил Назаров. «Тайна России», 1999г. Сайт "Апокалипсис".http://apocalypse.orthodoxy.ru/

4 марта
Из проповеди архепископа Тамбовского и Шацкого Кирилла (Смирнова):
  «...Сегодня отпечатан в нашем граде манифест Царский. Вот документ, которым Царь Сам освобождает нас от присяги, данной на верное ему служение и, передавая Престол Российский Брату Своему Великому Князю Михаилу Александровичу, заповедует Ему править делами государственными в полном и нерушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях.
  Таким образом, мы оказались при новой, но совершенно законной власти, состоящей как бы из двух половин: законного государя и представителей народа в законодательных учреждениях.Нужно было ждать манифеств Великого Князя Михаила Александровича о вступлении  Его на престол, но вместо того получена официальная телеграмма об Отречении Великого Князя Михаила Александровича от Престола.
   ...Таким образом, освобожденные Самим Государем от присяги Ему, мы имеем в лице Временного Правительства, Государственной Думой учрежденного, вполне законную власть, которой Государь и следом за ним Великий Князь Михаил Александрович свои Верховные права. Посему должны мы теперь повиноваться Иременному своему Правительству, как повиновались не за страх, а за совесть Государю своему, отрекшемуся ныне от управления нами».
Тамбовские ЕВ, 1917, № 10-11. Часть офиц., С. 181; Отдел неофиц., С. 294.      М.А. Бабкин. Российское  духовенство  и  свержение  монархии  в  1917 году. Материалы и  архивные  документы. М. 2006. Стр. 56.

4 марта
Епископ Пермский и Кунгурский Андроник (Никольский).  
Архипастырский призыв ко всем русским православным христианам:
«Среди грозных событий тяжкого времени, перед лицом стоящего у врат Отечества лютого и коварного врага, совершилось событие величайшей важности и священности. Боговенчанный ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР НИКОЛАЙ II-й АЛЕКСАНДРОВИЧ (здесь и далее выделено Андроником. – М.Б.), в Своей неподкупной совести предавая Себя в Десницу Всевышнего Сердцеведца, сложил с главы Своей Царскую Корону, отрекшись от Царского Престола с передачей такового Своему Царственному Брату Великому Князю МИХАИЛУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ. Да будет воля Всевышнего.

Но сегодня Телеграфное Агентство принесло телеграмму о том, что Великий Князь МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ решил принять Верховную Власть в том лишь случае, если такова будет воля всего великого народа нашего через всенародное голосование. Вместе с тем Великий Князь МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ просит всех граждан Державы Российской подчиниться Временному правительству, теперь облечённому всей полнотой власти, впредь до выражения всем народом своей воли.

Так Божиим испытанием пока остаёмся мы в междуцарствии. Ко всем тяготам переживаемого нами времени прибавилось это новое испытание. Среди таких обстоятельств Именем Божиим и для блага Родины нашей призываю всех православных чад. Церкви и граждан Державы Российской оказывать всякое послушание Временному правительству, сохранить всяческое спокойствие, всякому на своём месте и деле усилить работу на славу и благополучие Отечества, чтобы жестокий враг не воспользовался создавшимся трудным положением в стране нашей. Пусть всякий свято сознаёт свой гражданский долг перед лицом врага и при тяжких условиях в Отечестве.

Особенно же по долгу Архиерейства и от беззаветной любви моей к дорогому Отечеству призываю всех от мала до велика с горячим и откровенным усердием устремиться на молитву ко Господу Богу о Его всесильной нам помощи среди создавшихся трудных обстоятельств. Будем умолять Его Всещедрого, да устроит Сам Он власть и мир в земле нашей. Да не оставит Он нас надолго без Царя, как детей без матери. Будем умолять Его, да не попустит, чтобы прикоснулся к нам враг губитель, да не будет новою скорбию унижен весь народ наш. Да поможет Он нам, как триста лет назад нашим предкам, всем единодушно и воодушевлённо получить родного Царя от Него Всеблагого Промыслителя.

Призывая Божие спасительное благословение, вместе с тем призываю всех к послушанию, к миру, к усиленному труду, и тем более к усердной молитве перед Богом, Который только и может сохранить нас от новых бед, а существующие беды обратить в ничто.
Андроник, Епископ Пермский и Кунгурский».
        Прим.: Внизу документа подпись неустановленного лица: «Явные пропаганда и   подстрекательство против Нового Правительства».
  РГИА. Ф. 797. Оп. 86. 1917. III отдел. V стол. Д. 12. Л. 89а об.   М.А. Бабкин. Стр.137-138.

5 марта
Из поучения архиепископа Харьковского и Ахтырского Антония (Храповицкого), сказанного в Успенском соборе г. Харькова:
«Меня спрашивают, почему я не отозвался к ожидающей моего слова пастве о том, кому же теперь повиноваться в гражданской жизни и почему перестали поминать на молитве царскую фамилию.

…Мы должны это делать (повиноваться Временному правительству. – М.Б.), во-первых, во исполнение присяги, данной нами Государю Николаю II, передавшему власть великому князю Михаилу Александровичу, который эту власть впредь до Учредительного собрания сдал Временному правительству. Во-вторых, мы должны это делать, дабы избежать полного безвластия, грабежей, резни и кощунства над святынями. Только в одном случае не должно ни теперь, ни в прошлом (будущее не упомянуто. – М.Б.) никого слушать – ни царей, ни правителей, ни толпы: если потребуют отречься от веры, или осквернять святыни, или вообще творить явно беззаконные и греховные дела.

Теперь второй вопрос: почему не молимся за царей? Потому, что царя у нас теперь нет и нет потому, что оба царя от управления Россией отказались сами, а насильно их невозможно именовать тем наименованием, которое они с себя сложили. Если бы царь наш не отказался от власти и хотя бы томился в темнице, то я бы увещевал стоять за него и умирать за него, но теперь ради послушания ему и его брату, мы уже не можем возносить имя его, как Всероссийского Государя. От вас зависит, если желаете, устроить снова царскую власть в России, но законным порядком, чрез разумные выборы представителей своих в Учредительное собрание. А какой это будет законный порядок выборов, о том решат, уже не мы духовные, а Временное Правительство»
Пастырь и паства. Харьков, 1917. № 10. Часть неофиц. С. 280-281.  М.А. Бабкин. Стр. 60-61.  

Александр Солженицын об отречении Михаила:
   «В отречении Михаила ещё меньше понимания сути дела: насколько он владел престолом, чтоб отрекаться от него? Образованные юридические советники, звёзды кадетской партии, Набоков и Нольде, выводили ему красивым почерком: «впредь до того, как Учредительное Собрание своим решением об образе правления...» – а он доверчиво, послушно подписал. (И какое такое Учредительное Собрание он мыслил во время войны?).

Василий Маклаков, чья отточенная юридическая проницательность ещё обострилась тем, что он с первого дня был отведен прочь от Временного правительства, увидел так:
"Странный и преступный манифест, которого Михаил не имел права подписывать, даже если бы был монархом... Акт безумия и предательства".

Совершенно игнорируя и действующую конституцию, и Государственный Совет, и Государственную Думу, без их согласия и даже ведома – Михаил объявил трон вакантным и своею призрачной властью самочинно объявил выборы в Учредительное Собрание, и даже предопределил форму выборов туда! – а до того передал Временному правительству такую абсолютную власть, какою не обладал и сам. Тем самым он походя уничтожил и парламент и основные законы государства, всё отложив якобы на «волю великого народа», который к тому мигу ещё и не продремнулся, и не ведал ничего.

Ведомый своими думскими советчиками, Михаил не проявил понимания: где же граница личного отречения? Оно не может отменять форму правления в государстве. Отречение же Михаила оказалось: и за себя лично, и за всю династию, и за самый принцип монархии в России, за государственный строй её.

Отречение Николая формально ещё не было концом династии, оно удерживало парламентарную монархию. Концом монархии стало отречение Михаила. Он – хуже чем отрёкся: он загородил и всем другим возможным престолонаследникам, он передал власть аморфной олигархии. Его отречение и превратило смену монарха в революцию. (То-то так хвалил его Керенский.)

Именно этот Манифест, подписанный Михаилом (не бывшим никогда никем), и стал единственным актом, определившим формально степень власти Временного правительства, - не могли ж они серьёзно долго держаться за фразу Милюкова, что их избрала революция, то есть революционная толпа. Также и назначение премьером князя Львова Николаем Вторым они не хотели признать.

Безответственный манифест Михаила и стал как бы полной конституцией Временного правительства. Да ещё какой удобной конституцией: трон, то есть Верховная власть – упразднялась и не устанавливалось никакой другой, значит: Временное правительство помимо власти исполнительной становилось также и Верховной властью. Как будто оставалась ещё законодательная власть, то есть Государственная Дума (и Государственный Совет)? Но хотя именно в эти дни слова «Государственная Дума» порхали над Петроградом и были несравненно популярны – на самом деле Дума уже потеряла всю власть, да и перестала существовать.

С первого же своего шага Временное правительство отшвырнуло и убило Думу (и тем более - Государственный Совет) – тем самым захватило себе и законодательную власть. (Короткие часы ему казалось, что оно прочно удержится на соединённом энтузиазме общества и народа.)

Большего беззакония никогда не было совершено ни в какое царское время: любая «реакция» всегда опиралась на сформулированный и открыто объявленный закон. Здесь же похищались все виды власти сразу – и необъявленно. При царе сколько было негодований, что открытыми указами производились перерывы в занятиях законодательных палат! – но блеснула эта свобода, и законодательные палаты распустили одним ударом, беспрепятственно и навсегда.

О, как ждали годами и прорицали ответственное министерство – ответственное не перед каким-то там монархом, но перед народом! Наступила эра свободы – и те самые излюбленные «лучшие люди народа» создали министерство, вкруговую безответственное, не ответственное вообще ни перед кем: они захватили в одни свои руки и Верховную власть, и законодательную, и исполнительную. (Да и судебную.) Тут – больше, чем прежнее Самодержавие.

И можно было бы сказать, что они стали новыми диктаторами или самодержцами, если бы из слабых своих рук они тут же не разронили всю эту власть – на мостовую, Совету рабочих депутатов или кто вообще захочет ».
Александр Солженицын. Размышления над Февральской революцией.Опубликовано в "Российской газете" (Федеральный выпуск) N4303 от 27 февраля 2007 г.   http://www.rg.ru/solzhenicyn.html

7 марта
Утверждение Временным Правительством Присяги на верность службы Российскому государству вместо прежней всенародной присяги на верность подданства императору.
     Текст присяги для лиц христианского вероисповедания:
     «Клянусь честью гражданина и обещаюсь пред Богом и своей совестью быть верным и  неизменно преданным Российскому Государству, как своему Отечеству.
    Клянусь служить ему до последней капли крови, всемерно способствуя славе и  процветанию Русского Государства.
    Обязуюсь повиноваться Временному Правительству, ныне возглавляющему Российское Государство, впредь до установления образа правления волею Народа при посредстве  Учредительного Собрания.
    Возложенный на меня долг службы буду выполнять с полным напряжением сил, имея в помыслах исключительно пользу Государства и не щадя жизни ради блага Отечества.
    Клянусь повиноваться  всем поставленным надомною начальниками, чиня им полное  послушание во всех случаях, когда этого стребует мой долг гражданина перед Отечеством.
    Клянусь быть честным, добросовестным гражданином и не нарушать своей клятвы из-за  корысти, родства, дружбы и вражды.
    В заключение данной мною клятвы осеняю себя крестным знамением и  нижеподписуюсь».

Форма присяги была приспособлена для всех религиозных исповеданий. Для лютеран и  иудеев были исключены слова «осеняю себя крестным знамением», для магометан вместо последних слов была фраза «заключаю мою клятву целованием преславного корана».
    Для военных чинов слово «гражданин» заменялось на «офицер» или «солдат», или: «офицер (солдат) и гражданин».
    Для священнослужителей, членов Думы и членов Правительства была принята особая форма присяги.
                                                        М.А. Бабкин.  Стр.407-408.
7 марта
Учредительное собрание "Всероссийского союза демократического православного духовенства и мирян", при поддержке нового обер-прокурора В.Н. Львова. Инициативная деятельность священников А.И. Боярского и А.И. Введенского, настоятеля церкви Захарии и Елисаветы в Петрограде. На субсидии Св. Синода "Союз" выпускает журнал "Соборный разум" и газету "Голос Христа". Открытие филиалов Союза в Москве, Киеве, Харькове, Одессе, Новгороде и др. местах.

Признание А.И. Введенского:  "Мы решили остаться в Церкви, чтобы взорвать патриаршество изнутри".   
                                                          А.И. Введенский. Церковь и Государство. Стр. 215
Комментарий  Левитина и Шаврова:
«У Александра Ивановича Введенского февральские дни ассоциировались с домом № 67 на Гороховой улице. В этом доме жил почтенный, либеральный петроградский протоиерей  Михаил Степанович Попов. Его квартиру А.И. любил называть колыбелью  обновленческого движения, никогда не забывая, в порядке шутки, прибавить, что в доме напротив, № 64, жил за год до этого человек, также игравший немалую роль в церковных  делах: Григорий Ефимович Распутин. О. Михаил Попов (в будущем обновленческий  архиепископ) был человеком скромным и молчаливым, Единственным увлечением о. Михаила была благотворительность. Эта деятельность развила в нем интерес к  социальным проблемам…

    В начале марта 1917 года на квартиру к о. Михаилу пришли отцы И.Ф. Егоров и А.И. Введенский. По их просьбе хозяин должен был их познакомить со своим довольно известным однофамильцем, членом  IV Государственной Думы, протоиереем Дмитрием  Поповым, который представлял собой также весьма колоритную личность. Зырянин по  национальности, он был страстным просветителем, который горячо стремился к тому,  чтобы внедрить грамотность и культуру в свой родной, темный  и отсталый  народ.  Старый земский деятель и общественник, о. Попов с радостью согласился принять  участие в организации Союза демократического духовенства и мирян. Началась кипучая  организационная работа, и через несколько дней старый петроградский протоирей о. А.П. Рождественский открыл первое учредительное заседание союза. Союз состоял  из нескольких десятков молодых либеральных столичных батюшек, большей частью с  академическими значками.

     …В то время, когда различные союзы, группы, партии росли каждый день десятками,  как грибы после дождя, никто на новорожденный союз не обратил никакого внимания. "А  как относилось к вам высшее духовенство? – спросил  однажды у А.И. один  из авторов (А. Левитин – Л.Р.). Они считали ниже своего достоинства нас замечать", – ответил Введенский.

Единственным исключением был,  видимо, епископ Уфимский Андрей. Отпрыск  старинного рода князей  Ухтомский, он с детства отличался горячей религиозностью, был  увлекающимся и ищущим человеком. В начале своей деятельности он увлекался теософией  и спиритизмом, периодически помещая в мистических журналах статьи за подписью "Князь-инок". После 1905 года потомок князей Ухтомских неожиданно увлекся  революционным движением, почти открыто выражая свои симпатии эсерам и резко выступал против Распутина. В то же время он оставался горячим молитвенником и  страстным приверженцем церковного обновления. Епископ Андрей играл видную роль  в «революционном» Синоде, в который был кооптирован В.Н. Львовым. Епископ Андрей  заинтересовался Союзом демократического духовенства, стал его покровителем и ввел его  руководящих деятелей к В.Н. Львову».       А. Левитин-Краснов, В. Шавров. Очерки  по  истории  Русской    церковной  смуты. М. Крутицкое Подворье. 1996. Стр. 33-35.   Там, где  в  сноске «Левитин»  страницы  не указаны,  цитирование  дается по машинописному  изданию - Л.Р.



-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------