О СТАРЦЕ ЗОСИМЕ И ФЕРАПОНТЕ, КОТОРЫЙ ДУХОВНОСТЬ В РОССИИ ИСПОРТИЛ
Двоения веры
Нет в Завете,
Впервые заметил
Его Достоевский,
Тот самый,
Достаточно резкий
Достаточно веский.
И изобразил
С силою
Символы:
Зосиму,
А за сим
Ферапонта (18 )
Не с понта это сделал он,
Сделал это не с понта (19 )
(Вот видишь, Боже, я подвержен сбою,
Мне надо над собою
Усердно поработать,
С блатными посидел и стал «по фене ботать» (20)
Для того нам свыше сказано,
Залегло чтоб азами,
Не залетными фразами:
«Вы свет миру, вы соль земли»
(Мф.5:14), А разве мы так себя повели?
Света, соли свойство,
Присущее храброму воинству, —
Не уклониться, в бок не уйти,
проникнуть во всё, что стоит на пути.
И в кулинарной притче
О закваске,
Что для теста
(Мф.13:33), Наличие
В намереньях захватских,
Святой агрессии избыточно тут места.
Хоть грубо подумай, помысли хоть нежно,
Уразумеешь явно, неизбежно –
Христианство, в замысле, – безбрежно,
Оно по сути – центробежно.
По образу Вселенной,
В ней святости явленной
Раздаться надлежит,
Божественное посещенье
Начало мира освященье.
Не отразить –
Преобразить
Всё, что Тебе принадлежит,
Должна, дерзаю полагать,
Твоя, о Боже, благодать.
В святом молении о Чаше,
Когда решались судьбы наши,
В Своей Божественной заботе
О человеческой свободе,
Свободе человеческого духа,
Когда и небо было глухо,
Тогда, в маслиновом саду,
Душою будучи в аду,
Слезами камень оросив,
Тебя просил
Нас любящий
Без меры:
«Не молю, чтоб Ты взял их из мира,
Но чтоб Ты сохранил их от зла»
(Ин.17:5) (Тобой как посеянный злак).
Христианство Зосимово
Неугасимо;
Ферапоптово –
Терракотово,
Застывшее
В бывшем.
Оно ревнительно-
Центростремительно,
Но мигом,
Стремительно
Только лишь к «эго»,
Можно чем обобщить
Ферапонтовщину?
Верой в то, что царство материи
Навсегда для Бога потеряно,
Что во власть сатаны
Навсегда отданы
Всякая плоть,
До человеческой вплоть.
Что всем в мире прекрасно-
красивом
Властно владеет тёмная сила,
Что носит её отчество
И тварное всё творчество.
Верой в то, что только бес
Владелец всего, что пониже небес.
Всем мирским Ферапонты гнушаются,
Ненавидеть мир православным внушается.
“Всё земное – прах, суета сует”, –
Православным мысль Ферапонт суёт,
“Поскорей покидай царство зла и греха,
Только пыль, уходя,
Не забудь отряхать.
Все земные блага –
Сон и паутина;
Занесёт в гиену
Сладостей путина...”
Плач от Ферапонта –
Истеричный клич:
Отцы –
Бойцы
Невидимого фронта
Загоняют душу
В клинч.
О Боже, в мысле-разореньи
Молю тебя об озареньи.
Дерзает мысль, что
Некоторые блага
Для жизни Древа –
Подлинная влага.
Или, возможно, удобренья,
И минералы и навоз,
И c Твоего чтоб одобренья,
Ко Древу каждый бы привёз
Хотя бы облегчённый воз.
Просочилась-
Проскочила
Порча чёрная –
Ферапонтовщина,
В православие протащенная.
Право славим ли,
Православные?
Право, славные ли?
Если взглянуть в ферапонтовщину,
В её самую толщину,
Можно увидеть слой ересей.
В толще самой её,
Заодно и во всей.
Тут имеется атавизм,
Манихейство (21) и фатализм,
И религии,
Низшей лиги,
Самый низ –
Первобытный магизм.
Если гляденье будет критическое,
То обнаружится и еретическое
Монолитство
Монофизитства (22)
С монофилитством (23)
И ещё огромная заметность –
Кондовая ветхозаветность.
Новый Завет труден,
Брать его надо грудью.
А Ветхий лишь знак,
Только метки
На ветке
В тёмно-дремучем,
Заросшем лесу,
Чтоб вырваться к свету,
Взирая на мету,
Прийти чтоб к спасенью
Живому лицу.
Завет Новый
Снимает оковы
(Он не как Ветхий, что лишь символичный).
Каждому лично
Преображаться,
Перерождаться
Давно бы уж надобно.
Но возрожденье в нём
Без принужденья.
А разве это христианские нравы,
Где крепостное присутствует право,
При том его наличество
В избыточном количестве?
Что это были за пастыри,
Коль даже монастыри
Имели своих приписных
Крестьян.
Могли эти пастыри
Припасти
Лишь до пропасти
Братьев своих –
Крепостных христиан.
Почти кощунственно,
Но весьма сочувственно
И извинительно,
Герцен выразился язвительно
(Сколь высокими герцами
билось сердце
У Герцена!),
Назвав крепостных
«Крещёная собственность».
Разве действительно,
Не бессовестность –
Иметь крепостными
Братьев по вере?
Бессовестность в высшей мере!
ОБ ИМПЕРИИ РОССИЙСКОЙ, ЗАОДНО И
ВИЗАНТИЙСКОЙ
На Руси, как в Византии,
Было мало продвижения
К душ преображению.
Империя Российская,
Как и Византийская,
Ветхозаветной
Оставалась,
Заметно
Было лишь на малость
Движенья в ней
К преображенью.
Российская Империя,
Священного орла носила перья,
Однако же она не рвалась в небо,
Новозаветного в ней воплощенья не было.
Мечтая лишь о расширеньи,
Она впадала в ожиренье.
В ней по модели Византийской
Железной хваткой дух затискан.
От византизма –
К коммунизму,
И в жертву цезарепапизму
Душила Русь свою харизму.
Российский двор,
Его дворяне
В немалой части
Были дрянью.
Призванье их –
Масс просвещенье,
Образование
И им служенье.
Но паразитово суженье
Произошло в их положеньи.
Лишь получали наслажденье,
Не улучшая насажденья.
Оказалось: паразит
Древо жизни поразил.
И российские чиновники
Были тяжкие виновники.
Бюрократами были,
Мздоимцами,
Лихоимцами,
Казнокрадами.
Что жизнь развивалась низом,
Нище,
Свидетели есть: Фонвизин,
Радищев.
О горе и бедах
России проведав,
В комедии
Меди
Гремел Грибоедов.
И перед взором Гоголя
Не проплывали гоголем.
(О сколько там голи,
О сколько там боли!).
Оповещая, что стали вещами,
Тащил он за уши
На пригожие,
Кожи –
Рогожи
Обнаруженные,
Обмороженные
Мёртвые рожи –
Мёртвые души.
И краски
Некрасова
Не были красными;
И Чехова срезы
Сквозь смех
И сквозь слёзы –
Не с чехов.
Как душно и тошно
Было Антоше
Заметим при том,
(О бедный Антон!),
Когда наполнял он
Срезками
Мерзкими
Каждый свой веский
Том.
Но самый щедрый
Из них – Щедрин,
Хоть эфедрин
Закапывай в нос,
Закладывает от слёз.
Вот Иудушка Головлёв –
Душа мёрзлая – голый лёд,
Грешен в гибели самых ближних,
Для него совершенно излишних,
Сильно набожен,
Но делами – безбожен,
Как он оказался возможен
Вообще,
Мимо чья жизнь пролетела, вотще?
И в жизни нам родного духовенства
Духовного не наблюдалось верховенства.
Как Помяловского припомню бурсу (24),
Так тянет поскорей напиться морсу,
Всегда любимого брусничного,
Изготовленья самоличного.
Или как вспомню Перова картины (25)
Так голову скорее за гардины,
Совсем невмоготу, запрятать хочется,
Чтоб от стыда не так уж сильно мучиться.
Если же память
Помять покрепче,
Более ранние
Выплывут речи.
Так обличал российский наш грех
Родом грек
Преподобный Максим (26)
Слово рек,
Просвещал нас и ксивами (27)
Этот грех – всё она,
Ферапонтовщина,
Но её сторона
Не парадная,
А глубинная и обратная –
Отлучённая плоть
Стала сразу же плыть
По естественному течению
Без духовного попечения.
В ферапонтовщине замусолились,
Оттого-то мы все обессолились,
Потому-то мы и подранены,
Вот и отданы на попрание.
Мы скудельный сосуд,
Не от дел оскудевший.
Боже, нас пощади,
На миру –
Красной площади
Не рассади,
Навсегда осудивши!
ТРЕТИЙ РИМ ВЕСЬМА ЗАМЕТНЫЙ ВОВСЕ БЫЛ
ВЕТХОЗАВЕТНЫЙ
Страданьем на божественном кресте,
Не на граните, не на бересте,
На человеческих сердцах-скрижалях,
Творец, чтоб больше не дрожали
От страха мы бы рабски.
Ты по-еврейски, по-арабски,
На всех больших и малых языках,
На все с тех пор пошедшие века,
На всех сердцах без исключенья,
От господина – до ЗэКа,
Всю жизнь который в заключеньи,
Ты тайно начертал «Свобода», –
И это величайшая работа
Из всех, проделанных Тобою
До перерыва, до отбоя.
Свобода эта –
Нового Завета.
Теперь
Её обещано терпеть.
Зовут её ещё «свободой совести».
(О ней когда-то собирал
Вовсю я,
И, кажется, совсем не всуе
Известья –
Вести –
Новости).
Великая свобода из свобод,
Ты даровал её в Субботу из суббот,
О ней, глубины духа бередя,
Твердил великий наш Бердяев. (28 )
Карал Ты грешных,
Борясь с закоренелым злом,
Ты брал их сразу на излом.
В Новом не так, тут
Вместе растут
Плевелы и пшеница
(Мф.13: 30).
(Но лишь до тех пор, пока жениться
К нам не вернется Жених).
О Боже, меня средь живых
Оживи!
Как заслужил –
Наверняка,
Как сорняка –
Не изжени!).
В Новом не так, как встарь,
Здесь пребывает в свободе тварь.
Ты здесь оставляешь горящим
Лён, перед тобою курящий.
Надломленной трости
Не остановишь в росте.
(Мф.12: 20) Здесь нужно, чтоб каждый вития (29)
(Всеобщего ради развития)
Своё выговаривал слово,
А не лилось бы горящее
Олово
В горла и головы,
Говорящих
Инако,
И не сажали за это бы на кол.
Если и впрямь
Не врут
Неврологи,
Человеческий даже мозг,
Чтоб развиваться успешно мог,
Из двух состоит близнецов - половин
(Хоть один при том головы овин),
Чтоб половил-
Повалил,
Но лишь в споре-
Спорте,
Один – другого, усердный борец:
Как всё Ты премудро придумал, Творец!
В области идеологии
Необходимы диалоги,
Но с истиной вестимой
Насилие не совместимо.
Оно же имелось, имелось насилие
В нашей домашней родимой России.
Где были нужды благие дела –
Не воплотила их, не родила.
Где надо было словесным лишь жезлом –
В России карали калёным железом.
Снимать не спешили тяжелых оков,
Секли сектантов, еретиков,
Казнили и старообрядцев –
Старинных, старших, наших братцев.
Здесь на карательной стезе,
На Нила Сорского слезе
Прославлен был Иосиф Санин, (30)
Хоть был святым, но лют, как Сталин
К оппортунистскому злодейству
Перерожденцев в иудейство. (31)
Конечно, вспомнить тут уместно
О том, что всем давно известно:
Не только знают все, что здесь
Восток и даже Запад весь
В пылу полемики средневековья
Еретиковой баловался кровью.
Как и Восток, так и христианский Запад,
Любили её терпкий запах.
Любили,
Ибо были
Взрощены
Под крыльями всё той же
Ферапонтовщины.
В серединные века
Был закованным ЗеКа,
Заклеймeн был знаком
Не только мыслящий инако,
Но творенье
Божье
Каждое
О темницы отвореньи жадно
Жаждало.
И в человеке тварная природа
Была презреннее урода.
Но ворвался Ренессанс – великий рыцарь,
Повелел темницам отвориться,
Реабилитировал гуманное начало.
Человека от свободы закачало.
И не удержались в совладании –
Блюдении
Высшей церемонии –
В человеке двух начал симфонии-гармонии.
Гармонии торжественной:
Человеческой природы и Божественной.
Просвещенье
Совершило посвященье –
Повалились человеку в ноги,
Будто прав, кто произнес:
«Будете, как Боги!»
(Быт.3: 5) НАША ПРАВОСЛАВНАЯ РЕЛИГИЯ ВЕКОВЫМИ
СДАВЛЕНА ВЕРИГАМИ
О Боже!
Как часто на ложе
Тоскуя
Без сна,
Превыспренней
Мыслью
Тебя я взыскую:
Вскую (32)
Истории ложесна
Не принесли чудо –
Чадо
От Халкидона (33)
Дитя то прекраснее было бы Купидона.
Тогда, может быть, человек бы не встал
На пьедестал
Искусительно-ложный –
К подножью
Человекобожия.
О если б Халкидону
Да сбыться у нас дома,
В нашей родимой России.
О, как это было бы, Боже, прекрасно!
О, как это было бы, Боже, красиво!
Тогда-то и стали бы Римом мы Третьим,
А то только бредим
Из клети
Столетий.
О граде монаршем,
Ветхозаветном,
Не новым, не нашим
Во след, что монашек
Нам канонаршит
За Филофеем (34)
За пионером сим
И мы эту фальшь голосим
Это мы – Рим
Московский,
Это мы –
Третий Рим,
Это мы – мир московский.
Третий Рим
Был бы въявь необорим –
Воплоти мы Халкидон на Руси.
О, Россия – ветхость веры от души
Отряси!
И тогда змей бы больше
Не жалил Россию в пятку,
Производя подзарядку
Гордыне, –
Той, что слаще мёда и дыни.
А то все взываем зычненько,
Не христиане мы – язычники.
Хотя мы не атеисты,
В вере – моноидеисты,
Благовестия читатели,
И только,
Богопочитатели
Магического толка.
Заодно мы наци:
Ксенофобы,
Братцы,
Мы сермяжно-
Важной
Пробы.
Оттого истошно спорим
Посолонь (35) ходить иль супротив
До сих пор мы братьев ссорим,
Их в фанатов превратив.
Верой нашей стал обряд
Превратившись в духа яд.
Получили клонство
Идолопоклонства.
В культовой эстетике
Скрыт соблазн для этики.
Наш родимый ритуал
Верность веры подрывал.
Сладость осьмогласия,
Лепота икон –
К совести успению
Наш народ влеком.
В сердце умиленное,
Красотой плененное,
С благовоньем потекли
Капельки – наркотики.
Увидав в религии “опиум народа”.
Но не такова религии природа.
Лжеучитель-утопист
Чуть во лжи не утопил,
Придавил религию
Марксистскою веригою.
Но для Церкви лишь наряд –
Ритуалы и обряд.
Благолепие декора
(Объясняю без укора),
Эстетичная часть культа,
Что так сильно любят ультра,
Экстремалы
(от того-то им всё мало),
Ортодоксы
(вот какие парадоксы).
Я сравню обрядность ту
С погруженьем в наркоту.
* * *
Из средневековья Запад
Вовремя проделал выпад.
И с тех пор на Западе
Нет уж затхлой заводи.
Хоть в органе, в готике
Тоже есть наркотики.
Ну а в православии, хоть не
онемеченном,
Анемичность до сих пор в нём с лихвой
Замечена.
До сих пор оно в средневековье
Не коварно заперто, не злой свекровью,
Волей сердца там оно застыло:
Спереди, с боков, и даже с тыла.
Пионеры на Руси, кто взывал к движенью,
Даже при усиленном взглядоприложении,
В замеси истории смотрятся не густо,
Здесь не обнаружим мы ни Лютера, ни Гуса. (36)
На церковном дворике
Не хватало дворника,
В славно-православном
Древнем корабле.
Среди преподобных
Не было подобных
Сан-узлов куратору
Ёрнику Рабле. (37)
Не нашлось в скоплении,
Кто не в оскоплении,
Кто душой и духом вовсе не кастрат,
На церковном дворике
Всё же нужно дворника:
Во множестве простат —
Множество растрат.
Среди сонма клириков
Не было сатирика,
Не нашлось сермяжного своего Эразма. (38)
Оттого в запоре,
Оттого в заторе,
Оттого в застое мы
До полного маразм
Затяжной в нашем росте случился простой,
И ответ нам держать
Пред Тобой не простой.
Тяжело нам теперь расплатиться
За желание развоплотиться.
Веры не было воплощенья.
Оттого, с Твоего попущенья,
Поразрушили вандалы-хамы
Православные наши храмы,
Переделали в пустыри
Велелепоту – монастыри.
Обесчестили
Благочестие,
Обесчинили
Благочиние.
Зову не были мы верны,
Не верны мы были Завету,
Потому теперь и за это
Наши святыни – осквернены.
Кротки мы теперь,
Как кроты,
Кротки стали мы, как банкроты.
Боже! Мы растеряли банкноты,
То, что Ты нам вручил,
В рост пустить научил
(Мф.25: 17-25). Боже, услыши, Боже, внемли!
Чем теперь мы Тебе заплатим?
Наш порыв –
На отрыв
От земли
(от призрения к плоти);
Наш почин
Только в ангельский чин –
Он все тот же опять –
Ферапонтов.
Нас помилуй, прости,
Дай ещё подрасти,
Хоть немного – на пядь!
Умоляю опять.
(Если только с вершок –
Верноподданным шок).
Еще лучше на несколько футов!
Дай ещё подрасти,
Для тебя прирастить,
Дай добрать нам добра
Хоть с талант серебра,
Не для нас – для Тебя!
Хоть всего лишь на несколько фунтов!
ВЕРА В СВЕЧКЕ, В КУЛИЧЕ –
РУСЬ ЛЕЖИТ В ПАРАЛИЧЕ
В прошлом веке родимой истории
Все свои силы в усердьи исспорили
Сладкоречивые славянофилы
(Те, кому были особенно милы
Общеславянские грабли и вилы.)
И нас почитавшие Запада задниками –
Западники.
Жаркими споры были в те дни,
В одном были правы одни,
Другие – в другом
(Не то, чтобы только одни
Неправы были кругом).
Славян полюбившие, кажется, правы,
Боясь, что утратим мы древние нравы,
Боясь, что России родное лицо
Будет затёрто заподлицо.
А западнофилы, хоть нам унизительно,
Совсем справедливы, что мы поразительно
Увлекшись постами,
В развитии отстали.
(Как амбала
Из амбара,
Обделённая дебила –
Из-под спуда мысль долбила).
А за тем, ту почву споров
Подвергали очень скоро
Превентивной подморозке,
Отморозками во власти
Подмораживались страсти.
С повеленья венценосцев,
Нёс беду не в меру косный
Константин Победоносцев
И другие консерваторы:
Обер-
Опер-
Душ кураторы.
От того, у нашей нации
До сих пор
Запор –
Стагнация.
С ферапонтовой отравы
Русь лежит в параличе.
На её больном плече
Необъятный груз призваний,
Нерассказанных признаний,
Всё ж, воскресшей ей не быть ли?
Мы ещё ждём в ней духовных событий.
* * *
ВЫХОДНЫЕ ДАННЫЕ К
ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ
Честной братии ради,
В Москве стольном граде,
Малым числом отпечатали
Аз грешный Глеб
Вкупе с верными чадами и клевретами
Самостийно.
Исчислением старостильным
7506 от сотворения мира,
1998 от рождества
Бога Слова во плоти,
чтоб почитали
кто за и кто против.