20 Переслегин С. Возвращение к звездам: Фантастика и эвология. М., СПб., 2009. С. 561-562.

21 Цымбурский В. Апокалипсис на сегодня. // Эсхатологический сборник. СПб., 2006. С. 510.  Цымбурский делает следующее важное замечание:
«Для Иоанна Богослова и многих поколений его читателей слово "апокалипсис" не означало ни "страшной бездны», ни "катастрофы". В греческом языке ранних христиан оно значило "откровение". Но такой специальный смысл утвердился на фоне смысла обычного "обнажение, раскрытие, обнаружение». Один английский теолог в  XIX в. очень хорошо перевел название «Апокалипсиса» – "The Things Revealed" ("Разоблаченные вещи")»
(Roberts R. Thirteen Lectures on the Apocalypse.7-th ed. Christadelphion, 1965.) (Там же).

22 Там же. С. 516.

23 Там же. С. 512.

24 Там же. С. 515-516.

25 Семенова С.Г. Философ будущего века: Николай Федоров. С. 567.

    
     Cуществует устоявшееся представление, согласно которому традиция и традиционализм как мировоззрение ассоциируется с кругом т.н. «консервативно-реакционных» идей, в границах которого термин развитие трактуется в негативном ключе или же игнорируется вовсе.

Принято полагать, что в пределах этого круга материальный мир мыслится преимущественно в перспективе смерти, разрушения и деградации. В русле такого подхода проблема приведения социальной практики в соответствие с нравственными и метафизическими ценностями в рамках текущей реальности представляется принципиально неразрешимой и трактуется в лучшем случае как пагубное заблуждение.

 

Однако является ли указанная оппозиция традиция – развитие столь однозначной, как это представляется на первый взгляд? От решения этой проблемы зависит ответ на интересующий нас вопрос о принципиальной возможности социальной проектности в традиционном контексте.

 

Оговорим, что под развитием, мы подразумеваем разворачивающийся во времени процесс перехода из одного качественного состояния в другое, более совершенное качественное состояние

 

При всем многообразии уровней традиции (локальные, этнографические, цивилизационно - образующие, примордиальные) 1, одной из стержневых ее функций является обеспечение связи между различными уровнями реальности, в рамках которой происходит сложная циркуляция ценного 2. Процесс этой циркуляции хотя бы и в некоторой проявленной своей части происходит во времени.

 

Таким образом, главный вопрос заключается в общей динамике указанного процесса – носит ли он нисходящий, деградационный характер, или же имеет место некое, хотя бы и сложное по своей траектории, восходящее движение 3?

 

В христианской традиции время и история по факту Боговоплощения наделяются сверх-историческим сотериологическим значением. При этом представление о времени и движении имеет сложный характер, поскольку, наряду с линейной, содержит циклическую компоненту (литургический годовой круг) 4.

 

Указанное сочетание имеет свои корни в концепции времени иудейской традиции, которая представляет собой соединение линейной и циклической концепций в рамках спиральной модели, разворачивающейся в трехмерном пространстве-времени 5.

 

Подобная, хотя бы и упрощенная, модель времени представляется более адекватной по отношению к глубинным, идеальным уровням реальности, которые определяют динамик)' исторического процесса, нежели прокрустово ложе чисто циклической (согласно которой время с определенной периодичностью неизбежно воспроизводит одинаковое положение вещей) или чисто линейной концепций времени.

 

В пользу того, что в христианской традиции исторический процесс имеет положительную динамику, свидетельствует самый характер изменения взаимоотношений Бога и человека:

 

 

Это изменение сказывается и на характере отношений между людьми Ветхого и Нового Завета:

 

 

В рамках христианской традиции происходит не менее фундаментальное переосмысление понятия «избранного народа», следствием которого является включение в исторический процесс

 

 

М. Миронова в работе «Категория "развитие" в психологии и христианской антропологии» справедливо указывает на образ лестницы из сна Иакова, связующей землю и Небеса (Быт. 28:12-13), как на библейский символ развития, касающийся не только истории отдельного человека, но истории человечества в целом. Истории, в которой «Новый человек» и «ветхий человек» предстают не как различные формы, но как следствие качественного изменения состояния человека, полученного, что важно, не в процессе саморазвития, но в со-работничестве с Творцом 6.

 

 

Не бегство из текущей реальности (освобождение плененных в физическом теле божественных искр, согласно гностической терминологии), но участие в обожении всего тварного мира в со-работничестве с Богом – вот в чем заключается космическое призвание человека:

 

 

По словам Владимира Лосского, мы ответственны за мир, в силу того, что только через нас космос как продолжение нашего<тела может воспринять благодать 8.

 

Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II был убежден, что задача человека состоит в том, чтобы возделывать мир и преобразить космос, чтобы, увидев путь к Спасению, нащупав этот путь, вступить на него с желанием дойти до Бога и с надеждой, что лежащая вокруг частица мира будет приближена к Нему, исцелена, преображена и спасена:

 

 

Известно, что энтропия не убывает только в замкнутых системах, тогда как Земля и любая живая система, человек и человечество в целом – открытые системы, непрерывно обменивающиеся с внешней средой потоками энергии. Несмотря на это, подавляющее большинство актуальных прогнозов основываются на законах и моделях, описывающих глобальную систему как замкнутую 10.

 

В частности, речь идет о работах исследовательской группы Д. Форрестера 11 и знаменитых докладах Римского клуба, благодаря которым в общественное сознание была внедрена конфликтная схема «Человек против Природы, Природа против Человека». В исторической перспективе это способствовало перерождению экологического мышления в запретительном ключе 12. Этот процесс, в свою очередь, привел к возникновению радикальных «альтруистических» концепций, декларирующих не просто сокращение численности человечества, но радикальное его сворачивание через «добровольный» уход из биоты 13.

 

 

Вместе со сворачиванием стратегических космических программ, начало которому, по всей видимости, было положено договоренностями определенных групп в администрации США и СССР на рубеже 60-70-х годов, была заблокирована возможность естественного решения проблемы т.н. демографического взрыва.

 

На закономерность связи взрывного увеличения численности человечества и выходом человека в космос указывал в 60-е годы прошлого века оригинальный русский философ и футуролог, развивавший идеи В.И. Вернадского, Игорь Михайлович Забелин 15.

 

В этой связи следует вспомнить, что основоположники;русского космизма, выступавшие с позиции синтеза науки и религиозной философии) рассматривали космонавтику исключительно в русле прорыва человечества к высшим состояниям, прорыва, альтернативного чисто технократической цивилизации  16.

 

Именно в контексте обретения человеком и человечеством более высокого онтологического статуса! мыслил выход человека в космос один из родоначальников русского космизма Йиколай Федорович Федорове Практическое устремление к преобразованию и преображению мира и человека Федоров сочетал с глубоким и оригинальным пониманием метафизического существа христианского откровения. Утверждение творческой активности как высшей ценности, завещаемой людям, Федоров усматривал в ряде евангельских положений и в частности в известном обращении Христа:

 

 

Несмотря на имевшийся практический задел, осознание космической миссии человечества, предложенное и разработанное представителями русского космизма, как проблема перехода человечества в новое качество не было надлежащим образом осмыслено и реализовано в рамках советского проекта.

 

В пользу того, что подобные шансы имелись, свидетельствует история организованной в 1967 году Лаборатории систем управления разработками систем (ЛаСУРс), в стенах которой помимо прочего разрабатывалась физикалистская версия русского космизма. Именно в ЛаСУРс впервые в истории русский космизм стал рассматриваться в терминах практической достижимости. Однако уже в 1969-1970 гг. деятельность этой и ряда подобных организаций был остановлена 18.

 

В то же самое время в СССР произошло не менее симптоматичное сворачивание работ в области разработки целостной системы, принципов концептуального проектирования. Причем произошло это в тот самый момент, когда в советской управленческой науке наметился стратегический прорыв, который вывел ее вперед по отношению к передовым системным разработкам Запада 19. Эти обстоятельства, по всей видимости, в немалой степени предопределили крах СССР.

 

Выбор, сделанный в 70-е годы параллельно на Западе и в СССР, включавший в себя ставку на неразвитие ]и управляемый регресс как способ продления господства определенных элитных групп, оказался фатальным и определил тенденцию последующего дрейфа человечества к обществу тотального контроля «а 1а Джордж Оруэлл».

 

Изъятие из актуальной повестки дня проблемы Космоса как очевидного фронтира развития явилось стратегическим шагом в этом направлении. Как справедливо отметил С. Переслегин, всякая сколько-нибудь серьезная социальная инженерия в глобализированном мире, ограниченном рамками Земли, является бессодержательной, поскольку «в отсутствие космической экспансии ноосфера Земли по мере завершения процесса глобализации приобретаетвсечерты замкнутости. Для замкнутыхсоциосистем выполняется закон неубывания социальной энтропии» 20.

 

Чтобы понять внутреннюю логику и сущность происходящих процессов, нам необходимо обратиться к «Откровению святого Иоанна Богослова». Вслед за политологом и филологом-герменевтиком В. Цымбурским мы должны подойти к «Откровению» не как к Книге Конца, подлежащей исключительно аллегорическому толкованию, но как к «Книге Раскрытия тех смыслов, которые должны проступить из мировой истории за время существования христианства на земле» 21.

 

В «Откровении» интересующий нас процесс закодирован символической последовательностью: от установления мирового владычества универсального «Вавилона», мнящего замкнуть историю на самом себе 22, через революцию «десяти рогов», каковые

к царству зверя.

 

На первый взгляд кажется парадоксальным, что революция «десяти рогов», фактически расчищающая путь царству зверя (антихриста), происходит под ликование «неба, и святых Апостолов и пророков» (Откр. 18:20). Однако это противоречие вполне разрешается, если мы обратим внимание на инструментальный характер действий «десяти рогов», которые суть «десять царей», каковым Бог: «положил на сердце – исполнить волю Его, исполнить одну волю, и отдать царство их зверю» (Откр. 17:17), а также на подчеркнуто кратковременный и даже промежуточный характер последующего царства зверя: «примут власть со зверем, как цари, на один час» (Откр. 17:12).

 

 

Обратим особое внимание на то, что согласно логике «Откровения» царство зверя (антихриста) при всем трагизме носит подчеркнуто эпизодический характер, в отличие от предшествующего ему царства универсального «Вавилона» и уж тем более последующего за падением царства зверя торжества тысячелетнего.Царства Христа и святых.

 

Следуя этой логике, наибольшую пагубу олицетворяет собой не царство зверя (антихриста), но именно царство универсального «Вавилона», формирование которого мы переживаем в настоящий момент, на что справедливо указывал В. Цымбурский.

 

 

В этом свете попускаемое временное торжество сил универсального «Вавилона» и последующего за ним царства зверя предстают перед нами не только в качестве бесплодной попытки остановить ход мирового исторического процесса, но и в качестве средства, позволяющего осуществить указанное проявление.

 

 

 

При этом необходимо строго отделять христианское учение о грядущем историческом тысячелетнем Царстве Божием на земле (хилиазм, иначе мил-ленаризм) от вульгарных интерпретаций, акцентирующих внимание на сугубо чувственных аспектах земного благополучия (этакий потребительский «рай на земле»), свойственных как ветхозаветному миру, так и помешанному на потреблении современному «цивилизованному сообществу» 27.

 

 

Помимо важного в контексте нашей заглавной темы указания на возрастание (т.е. благое изменение, иначе развитие) праведных, св. Ириней Лионский озвучивает один из основных мотивов «Откровения», проливающий свет на ангело-человеческий Характер исторического процесса и тайну сочеловечности ангелов 29.

 

 

Одно из важнейших свидетельств «Откровения» касается действенного участия в делах земной жизни и человеческой истории загробного мира, в лице избранных, посредством молитвы и славословия помогающих устроению земного Царства Агнца. В частности речь идет о 144000 избранных, сопровождавших Агнца в Его явлении на горе Сион  31.

 

Существует точка зрения, согласно которой автор «Откровения» передает в своем произведении древнейшую священную традицию, хотя бы и приведенную в соответствие с требованиями конкретного момента 32.

 

 

Однако нас в первую очередь интересуют иные образы.

Приведем фрагмент из т.н. «Книги Тайн», входящей в корпус кумранских текстов, представляющих собой, по словам С.С. Аверинцева, посредующее звено между призывами ветхозаветных пророков и будущими религиозными упованиями христианства и ислама:

 

 

В «Апокалипсисе недель» (91:12-17; 93:1-10), входящем в состав 1-й Книги Еноха, предвещаются события, которые должны произойти на земле в течение десяти мировых недель (седмиц) и в частности эпоха справедливости, начинающаяся с восьмой недели: «И все человечество воззрит на путь праведный. И после этого, в девятую неделю, явится всему миру праведный суд» (1 Ен. 91:14) 35.

 

 

Согласно зороастрийской эсхатологии, «последнее из двенадцати тысяу челетий мировой истории станет тысячелетием «третьего'и самого важного Саошйант, который является родом спасителя или мессии» 36.

 

 

Согласно «Откровению», именно торжество тысячелетнего Царства Агнца призвано совершить необходимое уготовление мира к окончательному его преображению, которое следует понимать не как сугубое упразднение «прежнего», но как возведение его к высшему образу своего бытия 38.

 

Следует заметить, что это земное, историческое торжество тысячелетнего Царства не есть еще торжество всеобъемлющее. Как показал Сергий Булгаков в своем исследовании «Апокалипсис Иоанна. Опыт догматического истолкования», это торжество ограничено стенами святого Града, сошедшего на эту еще не преображенную землю.

 

За сложным чередованием образов нового и небесного Иерусалима проступают контуры,двухразличных Градов. Заисторического нового Иерусалима, относящегося к жизни «будущего века», в котором не будет уже «ничего проклятого» (Откр. 22:8), отсутствуют болезни и смерть, и сходящего с небес на землю еще в этой земной истории Иерусалима небесного.

 

 

Однако до той поры этот святой Град будет являться духовным средоточием и светильником для всего исторического человечества, призванным широко распространить свое воздействие: «ворота его не будут запираться днем, а ночи не будет там» (Откр. 21:25) 40.

 

Как мы видим, «Откровение» как повествование о настоящем и будущем времени содержит в себе важнейшее послание о хотя бы и локализованном, не абсолютном еще, но воплощенном торжестве Истины в рамках текущей земной истории. Торжестве, основанном на свободном соединении и соработничестве двух воль и природ – Божественной и человеческой.

 

Именно в этом контексте следует рассматривать возможность приведения социальной практики в соответствие с нравственными и метафизическими ценностями в рамках текущей исторической реальности. Только в русле сознательного движения человека и человечества навстречу целокупности Божественного замысла о них должен быть окончательно сформулирован и рассмотрен закономерный вопрос о возможных контурах такого рода проектности.

 

В этом свете представляется крайне важным осмыслить роковую ошибку человека Ренессанса, переоткрывшего мир как систему сил, упустив из этой картины Бога как источник этих управляющих жизненными процессами сил 41. Это искажение получило свое продолжение в формировании рационально-механистической картины мира, которая в свою очередь повлияла на возникновение феномена позитивистской науки.

 

 

 

Именно в контексте выявления и обеспечения такого рода связанности следует рассматривать историческую задачу традиционализма. В рамках этой задачи особое место занимает поддержание связей между различными ветвями традиции, в их глубинном метафизическом аспекте.

 

Следует подчеркнуть, что в рамках указанного подхода традиционализм не может быть отождествлен с консерватизмом, поскольку всякая попытка консервации текущего состояния в той или иной форме представляется не просто бесперспективной, но воспроизводящей ситуацию безблагодатного катехона, пытающегося подморозить историю  45.

 

Ресурс традиционализма может и должен быть востребован в разработке альтернативных моделей развития, ориентированных в русле Божественного замысла относительно мира и человека, и в частности доктрины альтернативной глобализации, в рамках которой традиционалистское послание может быть адресовано не ограниченному географическими, религиозными или этническими рамками социуму, но всему человечеству. В этой связи мы вполне разделяем позицию доктора исторических наук В.П. Булдакова, согласно которой именно России благодаря ее исторически сложившейся политрадиционной специфике может принадлежать особая миссия по выдвижению и воплощению в жизнь такого проекта 46.

 

Однако все это становится принципиально невозможным без обращения к метафизическим основаниям реальности, вне контекста сложной системы невидимых силовых линий, пронизывающих, питающих и в конечном итоге определяющих ее видимую плоть. Именно это знание в контексте актуальной социально-политической проектности должно стать той самой концептуальной лозой в руках политика-лозоходца, о которой писал В. Цымбурский 47, нащупывая контуры новой политической генерации России.