В 60-е годы Зарубежную Церковь длительное время сотрясало так называемое калифорнийское дело или калифорнийская смута, как его еще иногда называют. Синод был буквально засыпан возмущенными письмами авторов, чаша терпения которых переполнилась беззаконием зарубежного церковного руководства. «Калифорнийская смута» как лакмусовая бумажка выявила болезненное состояние Зарубежной Церкви. Эта «смута» заключалась в следующем.

Архиепископ Антоний (Сенкевич) Лос-Анжелосский, назначенный Синодом на Сан-Францисскую кафедру, управлял епархией так, что в конце концов она оказалась действительно в глубокой смуте. Он намеренно приостановил работу по строительству нового собора в городе, начатую предыдущим иерархом - архиепископом Тихоном.

А пока вокруг строительства бушевали споры, а стальной каркас недовершенного здания ржавел, наемные рабочие получали полную зарплату по контракту, ничего при этом не делая.

Сан-Францисские прихожане, большую часть которых составляли духовные дети архиепископа Иоанна (Максимовича) по Шанхаю, обратились в Синод с просьбой прислать им Владыку, чтобы поправить положение.

После некоторых колебаний Синод согласился, и в ноябре 1962 года Владыка, хотя поначалу и временно, был назначен в Сан-Франциско. Но буквально вслед за этим его переводят в Париж. Опять на короткое время. И в этом же году он возвращается в Сан-Францисско в качестве правящего архиерея, где и пребывал в течение трех с половиной лет, до самой своей блаженной кончины.

Далее для описания калифонтийской смуты воспользуемся статьей «Святой на скамье подсудимых». 388 Журнал «Русский Паломник». № 9, 1994 г..

Православная община Сан-Францисско с прибытием владыки Иоанна сразу ожила: потоком полились пожертвования на строительство нового собора, создавались комитеты, братства, благотворительные общества. Приходсткая жизнь наконец развернулась во всей вдохновенной широте.

Но следующий год принес владыке такие сильные искушения, последствия которых лежат на Зарубежной Церкви сегодня. Кульминацией всего стал публичный процесс над ним в Верховном Суде города и округа Сан-Францисско по обвинению его и некоторых других духовных и светских лиц в незаконных церковных выборах и растрате церковной казны.

Нападки на архиепископа исходили от старого приходского совета собора, но все действо активно поддерживалось «братьями»-епископами Владыки из той же Русской Зарубежной Церкви.

«Начиная со своей первой “пробы молока”, - вспоминал будущий о. Серафим Роуз, - которую я вкусил как православный христианин в Русской Зарубежной Церкви, я увидел два типа (или две “традиции”) епископов: с одной стороны - Владыки Иоанн, Аверкий, Леонтий, Нектарий, Савва, с другой - те, кто сейчас занимает господствующие места».

В 30-х годах изгнанные из России епископы и чиновники из последнего лагеря сформировали мощную группировку и сейчас приходский совет, гонитель архиепископа Иоанна, обрел в них надежную опору. В сам приходской совет входили сторонники архиепископа Антония Лос-Анжелос-ского, одного из членов сей иерархической группы, бывшего управляющего Сан-Францисской епархией.

Задачей этих церковников было опорочить имя Владыки Иоанна и помешать ему занять пост Первоиерарха на смену болящему Митрополиту Анастасию. В случае отхода от дел последнего, архиепископ Иоанн стоял первым кандидатом на это место.

Поводов для травли нашли довольно, но в главном все сводилось к одному: Владыка Иоанн не был человеком «партии». Свободный в Боге, бесстрашно следующий своей совести, он не собирался примыкать ни к какой группе, а посему они ему не доверяли.

К возмущению приверженцев группировки епископов, он сослужил с клиром Московской Патриархии, «Евлогианской» Церковью, Церквами с новым календарем. В бытность епископом Шанхайским он поминал на литургии и своего Первоиерарха, Митрополита Анастасия, и Патриарха Московского Алексия I, за что его обвинили в приверженности «коммунистам».

Однако надо заметить, что архиепископ Иоанн никогда не был и человеком «партии» Московской Патриархии. Когда Патриархия потребовала, чтобы все епископы Русской Зарубежной Церкви на Дальнем Востоке перестали поминать Митрополита Анастасия, Владыка Иоанн отказался делать это, хотя все остальные епископы уступили этому требованию.

Отказываясь примыкать к какой-либо группе, он продолжал поминать обоих: Митрополита Анастасия и Патриарха Алексия I. За это заперли от него собор, и он не мог проникнуть туда, а позже свой же клир пытался отравить его. 389

Сам же он не имел ничего общего ни с безбожным советским режимом, ни с реформами церковного календаря, но не сумевши противиться и избежать этого не переставал считать братьями по той же вере в той же Православной Церкви - говорил, что «не существует такого понятия», как отличительная церковная «юрисдикционность».

Был и другой отличительный «от партии» признак - архиепископ Иоанн не желал слепо следовать ложной «догме искупления», предложенной изначальным Первоиерархом Русской Зарубежной Церкви, Митрополитом Антонием Храповицким.

«Догма» сия гласила, что Христово крестное распятие не являлось необходимым для искупления человечества, но искупление совершилось через внутренние «душевные страдания» Христа в Гефсиманском Саду. Епископы из группировки приняли «догму» безоговорочно, а некоторые из них, как, например, архиепископ Виталий Монреальский, поддерживали и всемерно содействовали ее распространению даже усерднее самого Митрополита Антония.

Архиепископ Иоанн, хотя и любил безгранично Митрополита Антония, как впрочем и Митрополит его, не принял сего опасного учения - оно грозило устранить из христианской веры Крест - истинный источник спасения. Такого «отказничества» архиепископу Иоанну группировка простить не могла.

 

 

Когда архиепископ Иоанн принимал дела в Сан-Францисско, существующий приходский совет, верный архиепископу Антонию Лос-Анжелос-скому, воспротивился его ознакомлению с финансовыми отчетами, а когда он все таки получил их на собрании совета (хотя кто-то и пытался вырвать бумаги прямо из его рук), нашел много нарушений. Поместив все бухгалтерские книги в общедоступное место, он призвал всех уплатить прошлые долги. 390

В начале следующего года Владыка писал: «Великий Пост в Сан-Франциско прошел при большом количестве молящихся и, говеющих, и Пасха была встречена с великим духовным подъемом. Взаимоотношения в пастве заметно сглаживались и о прошлогодних нестроениях говорили уже как о “бывших”».

Владыка призвал возобновить работы по постройке нового собора и вскоре после праздника Светлого Христова Воскресения начался активный сбор пожертвований.

Но тут в приходском совете появились недовольные течением дела. При поддержке архиепископа Антония они попытались остановить строительство и сместить архиепископа Иоанна.

Поначалу была сотворена жалоба, полная обвинений против Владыки, и сию бумагу разослали для одобрения епископам и клиру по всему свободному миру. В первую очередь его обвиняли в «коммунистических симпатиях» и «приверженности красным», т.к., служа в Шанхае, он поминал Патриарха Московского и одобрил желание одного из своих близких прихожан вернуться в Советский Союз.

В жалобе ссылались также на «общую неуравновешенность» Владыки Иоанна, «озабоченного лишь духовными делами», и на то, что он совершенно пустил на самотек денежные фонды, собранные для строительства собора.

Весь этот «документ» опубликовали в русскоязычной газете «Русская жизнь» и упомянули о нем даже в одном из ведущих американских изданий «Хроника Сан-Франциско». 391

Архиеп. Иоанна неожиданно вызвали в штаб-квартиру Синода в Нью-Йорке на особое заседание Собора Епископов. Обсуждалось положение дел в Сан-Францисской епархии. Враги Владыки из иерархической группировки, на основании жалобы приходского совета, добились смещения его с позиций Правящего Архиерея Сан-Францисского, причем самого Владыку даже не пустили на собрание, решавшее его участь, - прождал за дверьми более четырех часов.

Новость мгновенно разлетелась по Сан-Франциско, и, по возвращении Владыки, в аэропорту его ожидали сотни людей.

«Возбуждение, - как он сам вспоминает, - было неописуемое».

Шум и возмущение продолжались более двух недель, а когда его сторонники обратились в Синод с просьбой изменить решение, против них поднялась озверелая кампания да так, что, по словам Владыки, «возникла опасность рукопашных столкновений. Я насколько мог сдерживал, как и само мое присутствие несколько сдерживало ревность не по разуму. Но, к глубокому прискорбию, то, что было сделано для водворения мира в пастве в течение четырех месяцев, было разрушего в один день, одним ударом».

Друг архиепископа и Первоиерарх, Митрополит Анастасий, позвонил ему, они проговорили около часа и, благодаря влиянию Митрополита, на следующий день Синод изменил свое постановление.

Временные полномочия архиепископа Иоанна в Сан-Франциско продлили еще на шесть месяцев. Но сам факт всего происходящего ясно показал врагам Владыки - у них есть надежная опора в лице чрезвычайно влиятельных епископов с очень большой властью. И они, естественно, пошли дальше.

Настоящая битва грянула в тот момент, когда архиепископ Иоанн призвал к перевыборам церковного старосты и членов приходского совета, назначив их на 9 июня. Нынешний совет стал делать все возможное, дабы помешать. Прекрасно осознавая, что сторонников Владыки почти вдвое больше, они обратились даже в Городской Суд, добиваясь отмены выборов.

Этот и другие документы, относящиеся к судебному процессу над Владыкой Иоанном и сегодня доступны для публичного ознакомления. 392

6 июня, сразу по окончании богослужения, к архиепископу Иоанну подошел официальный представитель и вручил копию обвинительного заявления вместе с вызовом его в Суд.

Друг Владыки, епископ Савва, бывший когда-то судьей в Сербии, приехал из Канады в Сан-Франциско. Желая помочь своему собрату разобраться в юридической путанице, он написал доклад на 4-х страницах в защиту Архиепископа и вместе с ним пошел в суд. Там дело заслушали и запрет на проведение выборов сняли.

Противная сторона тем временем печатала объявления и рассылала письма по домам с извещением об отмене выборов. На руках у них находилась телеграмма от Синода, подписанная самим Верховным Иерархом, полная угроз по отношению к Владыке, если он устроит перевыборы. Опять выручил епископ Савва. Связавшись с Первоиерархом, он объяснил ему происходящее и на следующий день получил депешу с согласием делать все запланированное ранее.

Несмотря на попытки сорвать, выборы и Общее собрание все же состоялось 9 июня. Приняло участие более 400 челловек, поддерживающих Архиепископа Иоанна. Избрали новый приходский совет, и тут же прошло Общее собрание. На нем решили незамедлительно возобновить строительство собора.

Отставленный приходский совет снова вызвал архиепископа Иоанна в суд. 250 истцов формально обвинили владыку Иоанна и новый приходский совет в присвоении церковных денег, собранных для строительства собора и в нелегальных церковных выборах 9 июня. Назначили день суда, и до принятия решения суд запретил новому совету продолжать строительство.

В местной прессе того времени лукаво отмечалось, что «против архиепископа Иоанна никогда не выдвигалось никаких обвинений», но только против определенных членов приходского совета. Это не правда. Документы судебного дела Верховного Суда города и округа Сан-Франциско много раз показывают: «Максимович, известный также как Его Высокопреподобие Архиепископ Иоанн заслушан с ответчиками, обвиненными в присвоении». Множество документов говорят об «ответчике архиепископе Иоанне», без каких-либо упоминаний других ответчиков. Сам архиепископ Иоанн в своем докладе к Митрополиту Анастасию, который он представил относительно судебного заседания, обозначил ясно, что судебный процесс был затеян против него, как настоятеля-епископа Сан-Францисской Церковной общины.

К этому времени в Сан-Франциско подъехали некоторые епископы вышеупомянутой группировки. Сразу присоединились к истцам, специально встретились с их адвокатами и предложили свою помощь в процессе против архиепископа Иоанна и других ответчиков. При этом один из них, архиепископ Виталий (Устинов – сост.), заявил, что прибыл сюда, как специальный представитель Первоиерарха для установления мира.

«Практически это выразилось, - вспоминал Архиепископ Иоанн, - в живом общении архиепископа Виталия с адвокатами жалобщиков и в подаче в суд заявления, что он, как представитель Синода, заявляет о незаконности собрания 9 июня». 393

Другой представитель высшего духовенства, архиепископ Серафим Чикагский, избегая Владыку и совершенно не обращая внимания на приведенные им факты, вместо этого заплатил одной русской газете и та опубликовала статью, в которой он утверждал, что знает архиепископа Иоанна очень давно и может засвидетельствовать последнего как «параноика».

Архиепископ Антоний Лос-Анжелосский тем временем совершил несколько поездок на север, призывая там своих сторонников усились деятельность против Владыки.

Когда приблизился день судебного разбирательства, русская община в Сан-Франциско зашумела. На приходских собраниях люди высказывали полное неуважение архиепископу Иоанну, непочтение к сану. Раздавались отдельные выкрики. На его сторонников... обрушилась горькая оскорбительная брань...

Паства архиепископа Иоанна... всеми силами пыталась защитить его. Игуменья Ариадна, монахиня, бывшая с архиеп. Иоанном в Шанхае, полная справедливого негодования, бесстрашно говорила в соборе о том, что церковная фракция поднялась на живого Святого...

9 июля 1963 года (в прессе было сообщено) о городском заседании Сан-Францисского Суда над русским епископом. В статье приводилась фотография архиепископа Иоанна в зале суда. Теперь становилось абсолютно понятно: дело... не относилось к разряду мелких внутрицерковных ссор.

Процесс длился 4 дня, и каждый день зал суда заполнялся до отказа... Епископы и священники, пришедшие защитить архиепископа Иоанна, сели с ним рядом на одну скамью. Кроме епископов Саввы и Нектария, из Южной Америки приехал еще один его друг - архиепископ Леонтий Чилийский. Так же были и духовные дети Владыки Иоанна - архимандрит Спиридон, отец Митрофан и Игуменья Ариадна.

С самого начала судья Эдвард О'Дэй, добрый старый ирландский католик, понял, что перед ним не обычный обвиняемый, а истинно Божий человек, и впервые в истории Сан-Франциско судья разрешил ему произносить молитву перед началом каждого заседания. 394

Архиепископ Иоанн, следуя монашескому правилу: не искать самооправдания - на протяжении всего процесса не произнес ни единого слова.

К началу первого слушания неожиданно приехал протоиерей Георгий Граббе – Синодальный Секретарь, один из самых властных людей группировки епископов.

«Бросалось в глаза его постоянное совещание с адвокатами жалобщиков», - писал Владыка Иоанн. На третий день Граббе дал показания в пользу истцов, а на следующий день их адвокат произнес речь, главным образом против архиепископа Иоанна.

«Обвинений было столько, - вспоминает последний, - что Судья сказал, что если рассматривать каждое, дело никогда закончено не будет... Заседание Суда было прервано до дальнейшего объявления».

Через несколько дней трое адвокатов истцов улетели в Штаб-квартиту Синода в Нью-Йорке, где у них состоялась встреча с архиепископом Виталием (Устиновым – сост.) и Секретарем Синода.

Одной из самых неприятных вещей в этом деле были телеграммы, приходившие якобы от Первоиерарха, Митрополита Анастасия через Штаб-квартиру Синода.

Когда архиепископ Иоанн и епископ Савва говорили с ним по телефону, они всегда находили полную поддержку: он подтвердил полномочия Владыки Иоанна в Сан-Франциско, и как уже упоминалось, посылал подписанные депеши в доказательство этого.

Однако другие послания с подписью Митрополита содержали вещи абсолютно противоположные, подрывающие авторитет архиепископа Иоанна, идущие наперекор всем прежним решениям Первоиерарха и позволяющие истцам заявлять в суде, что они «действуют строго по распоряжению Синода».

Телеграммы сии посылались прямо истцам и их адвокатам, а один раз - самому судье О'Дэйю. Владыка Иоанн же узнавал о них последним.

Митрополит был тогда уже стар и немощен, и, по предложению архиепископа Иоанна, высказанному в докладе Архиерейскому Собору, - очень похоже, что телеграммы шли совсем не от него.

«Недавно еще славное и уважаемое имя Митрополита Анастасия, - писал Владыка, - покрыто позором, ибо противоречивые распоряжения, обращения в суд и другие действия уронили его престиж не только в нашей пастве, но и среди иноверных, т.к. делались от его имени. Мы, ближайшие его сотрудники, знаем насколько то несовместимо с его личностью, и не можем полностью возлагать на него за них ответственность».

Епископ Нектарий, преданный викарий Владыки Иоанна, также попал в неприятную историю. Он получил депешу якобы от Митрополита Анастасия... Послание показалось ему очень странным: согласно ему, он должен был тайно, никому не говоря, посадить архиепископа Иоанна на поезд и отправить его прямо в Нью-Йорк.

Ничего не объяснялось, но давалось странное распоряжение - Митрополиту не звонить, а сразу четко действовать, как за послушание.

Поскольку на телеграмме стояла подпись Первоиерарха и она пришла из Штаб-квартиры Синода, епископ Нектарий не усомнился в ее подлинности, но почему-то почувствовал себя неспокойно. Он дал обет повиновения Синоду, но сейчас, это повиновение противоречило его совести.

В Сеаттле, куда он приехал проведать свой приход, он не мог уснуть, до самого утра бродил по улицам города, усердно молился и в конце концов решил не подчиняться приказу. Позвонил в Штаб-квартиру Синода, попросил личного разговора с Митрополитом. Ему ответили, что это невозможно, но взвинченный епископ продолжал требовать и их все таки соединили.

- Ваше Святейшество (так в статье - сост.), я прошу выслушать меня. Я не могу сделать того, о чем вы просите, - сказал епископ Нектарий и начал объяснять почему.

- Минутку, - прервал его Митрополит, - вы говорите, я приказал это? Я ничего подобного не говорил.

Неожиданно Секретарь Синода, прослушивающий разговор, подключился к ним. Митрополит спросил его:

- Как это возможно? Кто посылал телеграмму?

Секретарь ответил, что они поговорят позже и повесил трубку.

- Ничего такого не делайте, - обратился Митрополит Анастасий к епископу Нектарию, - я не писал этой телеграммы, - произнес он мрачным голосом.

(В разговоре с близкими людьми) Епископ Нектарий... сильно сокрушался, что Синод «попал в руки злых сил».

Архиепископ Иоанн в своем докладе от 23 июля 1963 года Архиерейскому Собору также сообщал о серьезной ситуации в Русской Зарубежной Церкви:

«Вначале то не особенно ощущалось, т.к. присутствие Архиепископов Анастасия и Саввы контролировало исходящее из Синода официально. После же их отъезда и наступления новой сессии дело пошло с неудержимой быстротой. Без проверки, без заслушивания мнения управляющего Епархией выносились решения, лишь бы удовлетворить жалобщиков и проявить тем якобы “беспристрастность”...

Выполнение незаконного постановления Синода грозило большими осложнениями церковной жизни и не только не привело бы к успокоению, а наоборот, вызвало бы новые осложнения и потрясения.

Создается впечатление, что «Синод», вернее, лица, которые говорят от его имени, связаны с теми, кто был избран в Приходский Совет в прошлом году и во что бы то ни стало хотят удержать их у власти, или, по крайней мере, их ближайших сотрудников и единомышленников, будь то законным или незаконным способом.

Недовольные существующим положением бывают во всяком приходе, были такие и в Сан-Франциско прежде теперешней смуты. Но создание из них сплоченной группы, действующей то в защиту местной церковной власти, то против нее, то согласно канонам, то в противоречии с ними, но всегда единодушно и упорно, не есть явление только местное и кем-то руководится близким к Синоду.

Тогда становится понятным все происшедшее в Сан-Франциско от начала возникновения смуты и по сей день. Становятся понятными и некоторые события, происходящие в других епархиях.

Какие же последствия? Авторитет Синода почти уничтожен...

То, что делается в Сан-Франциско, быстро распространяется по всему Зарубежью и грозит существованию всей Зарубежной Церкви с отпадением части чад ее вообще от веры...

С болью приходится то наблюдать и видеть развал Зарубежной Церкви, выгодный лишь врагам ее. Мы, ее архиереи, не можем допустить сего, как и того, чтобы одна соорганизовавшаяся группа господствовала над остальным Епископатом и любыми средствами проводила то, что желательно ей». 395

В то время, как архиепископ Иоанн работал над этим докладом. Митрополит Анастасий приехал на Западное побережье помочь выйти из кризиса и поддержать Владыку без вмешательства Штаб-квартиры Синода. Тремя неделями позже он утвердит архиепископа Иоанна постоянным иерархом Сан-Францисским и Западной Америки.

А пока, дабы доказать суду беспочвенность обвинения в растрате денег, архиепископу Иоанну и новому приходскому совету пришлось провести очень дорогостоящую ревизию, наняв известную независимую бухгалтерскую фирму «Прайс, Уотерхаус и Компани».

В конце концов судья О'Дэй, не найдя никаких улик финансовой нечестности, снял с Владыки и с других ответчиков все обвинения. Что же касается церковных выборов, судья заключил, что это не государственное дело - решать, было или нет на то одобрение Синода епископов...

Побежденные истцы продолжали выдумывать новые обвинения и подавали заявления в суд на протяжении 2,5 лет, почти до самой смерти архиепископа Иоанна.

Все это каждый раз отклонялось судом, как необоснованное, и, наконец, адвокат ответчика, Джеймс Отара мл., сделал суду заявление, что дело зашло слишком далеко:

«На сегодняшний день ответчика (архиепископа Иоанна), пытавшегося защитить интересы прихода, фракция истцов заставила без надобности понести расходов на общую сумму в несколько тысяч долларов. Задержка в строительстве собора, вызванная этой тяжбой, невероятно увеличила расходы на постройку.

Ни разу за весь процесс фракция истцов не представила суду и частицы достаточных доказательств, подтверждающих их обвинения...

Суду известно также о никому не нужных распрях и разногласиях между прихожанами, вызванных необоснованными заявлениями истцов, прямым результатом коих стали сильные волнения на религиозной почве в приходе. Нормальное течение дел в общине, направленное на укрепление идеалов веры у прихожан, было сильно нарушего шумихой и дисгармонией, возникшей в результате этой тяжбы.

Финансовые убытки, понесенные приходом, должны послужить достаточным основанием суду для отвержения всех обвинений со стороны истцов. Ни назначенный судом ревизор, ни “Прайс Уотерхаус и Компани” не выявили никаких признаков финансовой нечестности. Урон, понесенный приходом, как с богословской, так и с финансовой точки зрения, почти невосполним... Дальнейшее продолжение тяжбы нанесет оскорбление юридическому процессу, т.к. для этого нет никаких оснований».

На этом печальной памяти процесс против одного из благочестивейших иерархов нашего столетия был прекращен, но некоторые лица, которые подкладывали дрова в судебный огонь под владыкой Иоанном, живы по сей день, занимают высокопоставленные посты (архиепископ Виталий Монреальский стал Первоиерархом, архиепископ Антоний по прежнему занимает Лос-Анжелосскую кафедру, секретарь Синода протопресвитер Георгий Граббе стал епископом) и судя по всему не собираются приносить покаяние в своей позорной и преступной роли, какую они сыграли в «Сан-Францисском деле».

В издающейся в Сан Франциска брошюре «Православный Благовестник», посвященной описанию кончины и погребения архиепископа Иоанна (Максимовича) перечислено было в свое время все духовенство США и Канады, которое присутствовало на погребении.

Отсутствовали: архиепископ Никон (Рклицкий), архиепископ Серафим Чикагский, архиепископ Антоний Лос Анжелосский, архиепископ Виталий Канадский и протопресвитер граф Г. Граббе.

Причины отсутствия не известны, но можно предполагать, что они все отсутствовали по велению сердца, либо «им всем было сообщено из Сан Франциско о нежелательности их присутствия на погребении арх. Иоанна (Максимовича) во избежание каких-либо недоразумений, ибо они - все пять – работали против арх. Иоанна в Западно-Американской Епархии, создав в ней невиданный раскол (который до сего дня в ней существует) для смещения арх. Иоанна с Западно-Американской кафедры и назначения туда арх. Антония Лос Анжелосского. 396 «Российское Единство» 1966, № 28..

 

 

Приведем еще несколько документов, напрямую относящихся к рассматриваемой теме. Вот письмо Первоиерарху митрополиту Филарету одного из самых уважаемых священнослужителей Зарубежной Церкви протоиерея Митрофана Зноско-Боровского.

«Си Клифф. 12.V.64.

Ваше Преосвященство, Глубокочтимый Владыка!

Вопрос о виновниках смуты, разразившейся в ограде нашей Православно-Русской Зарубежной Церкви, продолжает интересовать и волновать не только наших достойных епископов и иереев, но и мирян. Всем ясно, что корнями своими исходит смута из недр сатанизма, воинствующего против Церкви на подъяремной Руси, и здесь - за границей. Это всем очевидно. Но - кто здесь в свободном зарубежьи, поддерживает смуту, ее питает, ей помогает расти вширь и вглубь? На этот вопрос отвечают, конечно, частично, свидетельства наших владык и мирян, в их письмах и выступлениях в прессе.

Вот что пишут мне миряне: “Думаю вам не безынтересно узнать продолжение детективного романа из церковной жизни и деятельности нашего архиерея в Лос Анжелосе...”, и за этим следует огромный перечень воистину к небу вопиющих фактов, свидетельствующих об отсутствии пастырского духа, этики и такта у епископа в отношении своего старшего Собрата и мирян, быть может и в чем-то заблуждающихся, но искренних и Церкви преданных и верных.

Хорошо мне известный, мой бывший прихожанин, пишет из Сан Франциска: “Мерзость, липкая и грязная, тянется изо дня в день, уже и из года в год. Как больно и за Церковь и за Синод, о котором говорят, как о чем-то скверном...”.

А вот свидетельство человека, которому обязана Зарубежная Церковь в годы своего лихолетья:

“С падением Царства нашего, наша иерархия дала жуткие примеры антицерковности, выражаясь мягко. Их перечислить невозможно - это была бы целая книга одних имен. В последнее же время мы имели архиереев женившихся и, после хиротонии, народивших потомство, пойманных в содомском грехе и т.д. Но все же надо отдать им справедливость, что внешне ни один из них не вел себя так, чтобы заслужить название “хулиганствующего”. Таковой, однако, несомненно объявился а наших глазах и... преуспевает!... Это Никон...

Разве может быть забыто, как он, в омофоре и митре, позволил себе с амвона, при полном храме молящихся, сказать в Гленкове заведомую ложь, да еще, в усиление авторитета своих слов - лжи, добавил, что нам де, мол, мирянам, твердо надлежит помнить, что «устами архиерея говорит Сам Христос...”. Архиерейское хулиганство легко нашло себе подражателей”.

Скажите, Владыка, не прав ли миряни, в таких резких словах о горькой правде свидетельствующий? Вспомним ужасную картину: суд в Сан Франциско, на скамье подсудимых сидит праведник Архиепископ с двумя епископами, зал переполнен; и против них выступают... кто? - свои собратья, епископы с протопресвитером... Картина из жизни Церкви в СССР, - не так ли? И во имя чего выступали они в суде против Собрата-праведника? Во имя Правды? о нет, во имя интересов группы, - архиереи разделились на группы: “мы” и “они”, - во имя личной и групповой заинтересованности...

Росту смуты содействуют тенденциозные сведения о решениях Синода, о закрытых заседаниях Синода. Откуда же пресса черпает эти “точные” сведения? Следующие случаи бросают свет на этот вопрос:

1. В газете “Россия” № 7558 от 8 августа 1963 года, в отделе “Русская жизнь”, была помещена пространная заметка – “Церковное нестроение в С-Францискo”. В этой заметке сказано следующее: Церковное нестроение в С.Франциско, к сожалению, продолжается. Судья, к которому обратился действующий по поручению Архиерейского Собора приходский Совет Скорбященского Собора во главе с г. Гириловичем, с просьбой назначить обследование отчетности прежнего приходского совета во главе с г. Храповым, вынес решение поручить провести проверку денежной отчетности этого совета присяжной американской бухгалтерской фирме. По полученным сведениям эта фирма за первые недели своей работы уже пришла к заключению, что отчетность велась крайне небрежно. У истцов есть веские основания предполагать, что будут обнаружены большие денежные нехватки. Что касается того, какой приходский совет признать законным, американский судья сказал, что этот вопрос вне его компетенции и принадлежит компетенции исключительно церковной власти. В виду этого, Арх. Синод, в качестве апеляционной инстанции, вследствие жалобы значительного числа прихожан Скорбященского Собора на действия временно управляющего епархией архиеп. Иоанна, постановил на начало августа назначить специальное заседание Синода для подробного рассмотрения вышеуказанной жалобы в присутствии самого архиепископа Иоанна и преосвященных Серафима и Саввы, ездивших в С. Франциско в качестве представителей Синода. До решения этого вопроса Арх. Синодом, в С. Франциско должно оставаться статус кво антэ».

На запрос в редакцию об авторе этой заметки (запрос был сделан 14-го августа в 6 час. веч.) получено было в ответ, что данная информация получена редакцией в письменной форме от архиеп. Серафима Чикагского, а посему Редакция, вполне доверяя информатору, распорядилась поместить ее в очередном № газеты. Информация тенденциозная и, по существу, неверная, ибо не соответствует решению Архиерейского Собора и основана на предположениях, на личных, скрытых желаниях – чаяних самого архиепископа Серафима и его группы из числа преосвященных и мирян.

2. Сессия Синода последних чисел апреля или первых мая 1963 года. Это был четверг. На вечернем заседании Синод принимает решение: освободить архиеп. Иоанна от управления З-Ам. Епархией, предложить ему сдать дела еп. Нектарию и отбыть в Европу на его прежнюю епархию. А я, ранним вечером, за несколько часов до того, как было принято Синодом указанное решению, получаю из С. Франциско телефонный запрос: “узнайте, правда ли, что владыке Иоанну приказано немедленно покинуть нас, что он отрешен от управления С. Франциской Епархией? Этот слух распространяют по городу сторонники вл. Антония”. Кто же, скажите, владыка, питает смуту?

3. И еще один случай из числа очень и очень многих. В газете “Новая Заря” № 8618 от 20 августа 1963 года помещен отчет о посещении группой противников архиепископа Иоанна преосвященного Секретаря Синода. В этом отчете, полном возмущения назначением вл. Иоанна епархиальным архиереем Западно-Американской Епархии, мы читаем: “Когда члены группы спросили секретаря арх. Синода архиепископа Никона, последний ответил, что из двух зол Синод выбрал меньшее, так как иначе угрожало в Синоде архиерейским расколом на две партии. Борзов Б.Н. ответил, что Синод при решении выбрал не меньшее, а большее зло”.

Что это? - не безответственность ли, граничащая с преступлением против Церкви? Разве допустимо, чтобы Секретарь Синода и, даже, Собора так говорил с представителями мирян? И... все это проходит безнаказанно!

Кто же помогает смуте расти вширь и вглубь?

Не способствовало ли этому процессу письмо вл. Серафима на имя Аввы Митрополита, напечатанное в “Новой Заре”, да и многие действия вышедшей из положенных ей рамок Синодальной Канцелярии?

Я получил несколько писем по поводу выступления вл. Серафима против архиепископа Иоанна и Аверкия. Приведу полный текст этих писем.

1. “Дорогой батюшка о. Митрофан. Прошу прощения, что беспокою Вас. Это мое письмо быть может глубоко огорчит вас. С болью в сердце произношу слова: Не могу молчать. Все, что прочитал я в № 13 журнала “Российское Единство”, особенно же письмо чикагского епископа Серафима, как будто лично нашему почитаемому Митрополиту адресованное, переполнило чашу терпения. Будучи сыном Патриархальных родителей, крестьян из Сибири, я с малых лет испытал тяжелую участь на земле Человека. Мне довелось жить и видеть чудовищное кощунство над нашей святой Православной Церковью и Верой там, дома, под властью международного атеизма. И не только пропаганду союза безбожников, но и грандиозные карнавалы, в шутовских нарядах изображавшие нашу Святую Веру и Самого Спасителя... Но тогда я знал, что эти издевательства исходили от врагов Бога нашего и нашего Русского Православного народа.

Я не мог тогда открыто протестовать, я только крепче замыкал мою молодую душу, уходя в себя, не теряя веры моих Отцов. Я верил, настанет день и я свободно помолюсь. Благословенный день настал. Шли годы среди чужих народов. Как в знойной пустыне, обрел я оазис благословенный в нашей Святой Православной Церкви За-границей. И... о как тяжело... Поймите меня и помолитесь. Следуя в защите Святыни Церкви примеру Господа Спасителя нашего, взявшего плеть и изгнавшего из храма менял и ростовщиков, я, исполненный смущения и негодования по поводу всего, что творится, как видно из письма епископа Серафима, с благословения некоторых наших владык, в нашей Церкви, во имя Святыни Церкви дерзаю сказать: От храма руки прочь!

Нет, не впервые затевать скандал

Все той же сворой обнаглевшей...

Проникли в Церковь? и... Развал,

Жизнь превратили в ад кромешный!

Но крепко верю, от расплаты им не уйти.

Расплата близко.

Ведь как разбойники, наемные пираты

Избрали жертвой Сан-Франциско.

Какой разгул! Уж не позор, а тленье

Вершат «князья», вторят им атеисты,

Безумцы новое задумали глумленье

Над Церковью, над Верой... Эти свисты

Безбожников окутаны пороком,

Справляют в Церкви нашей тризну?!

О жалкие! Не тронуты уроком?

В пылу страстей-забыли про Отчизну?

Здесь, далеко за синим океаном

Творят, как встарь Иудины дела.

Себя, других облив молвой и срамом,

Насквозь, навылет дьявола стрела

Пронзила сердце, ихнее сознанье.

И Храм Святой ли Жертвенник Молитв

Безумцы обрекли на поруганье.

Без добрых дел, без Веры, честных битв

К услугам их все Зло, все Зло и лицемерье;

Ложь, клевета без края и без дна.

Да темное, как ночь, безверье

Внедрил в них сам всесильный Сатана.

Уйдите прочь, презренные от Храма!

Уйдите прочь, с душою палача...

Бог не для вас. России драму

Вам не постичь, вы... только саранча

Вы бедствие, вы тлен, вы своеволье.

Бог вам судья. Народ вас осудил...

За вашу безрассудность кровью

В 17-м Российский люд платил!

Оставьте Храм, уйдите и оставьте!

Храм не для вас, поймите - не для вас!

Он для народа! Утешенье, счастье –

Наш Бог - Христос, Всемилостивый Спас.

А вы зачем? И говорить не кстати,

Стоптали Русь, Россию и народ!

Вы утопив в бессмысленном разврате,

Вы прах, вы моль, кичливый сброд!

Уйдите прочь!

Дорогой батюшка, это крик наболевшего сердца. «Там» терзали святыню Христовы  враги, а здесь - на Свободе - кто ее терзает? - свои, архиереями руководимые. Как не болеть душой? Вас уважающий Ал-р. Рос”.

2. “Многоуважаемый о. Митрофан. Давно уже слыхал я о письме к нашему Авве Митрополиту владыки Серафима Чикагского, но лишь недавно довелось мне его прочесть. Глубоко, до глубины души возмутило меня содержание этого письма. Уже давно, с 1950 года, знаю я довольно близко владыку Серафима, уже давно поражало меня в нем, как мог этот делец получить епископский сан. Мирило меня с этим его долгое третьестепенное положение настоятеля незначительного монастырского подворья в Могопаке. Потом положение изменилось, стал он независимым епархиальным архиереем. При редких встречах казалось, что он духовно вырос и стал менее груб и более молитвенен.

Но прочтя его письмо, а особенно то, как пишет он о владыке Иоанне (Максимовиче), мне стало ясным, насколько эта напускная духовность была лишь надетой личиной благочестия. Знаю я давно владыку Иоанна, еще со школьной кадетской скамьи. Еще тогда, этот незаурядный способный мальчик, тянулся больше к храму, чем к военной службе. Это и привело его позже на путь служения Христовой Церкви. Его твердое стояние в тяжелых условиях Шанхая, та любовь и уважение, которыми его окружает почти вся вывезенная им оттуда паства, лучше всяких слов говорят о том, что он стал незаурядным способным служителем св. Церкви.

Сколько поэтому нужно иметь фальши в себе, чтобы, меря на собственный аршин, считать такого служителя св. Церкви, своего сопастыря, находящимся в прелести или душевно больным. Да, для чисто светского дельца, лишь надевшего личину благочестия, владыка Иоанн кажется несомненно душевно больным человеком, как казался сумасшедшим и ап. Павел дельцам афинского ареопага. Но можем ли мы, верующие во Едину, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь миряне, после опубликования этого письма, подходить к таким дельцам под благословение? Тем более, что, по этому его письму, он не член Соборной Церкви, а какой-то синодальной. Ведь если уважаемый нашим приходом архиеп. Аверкий действительно сказал, что Архиерейский Синод захватил себе в последнее время неподобающую ему по канонам власть в Церкви, то это мы все сами отлично видим по делам Синода и скорбим об этом, так как сознаем себя членами Соборной а не Синодальной Церкви.

Вот то главное в этом письме, что смутило и возмутило меня до глубины души, и не только меня, а и всех читающих это письмо еп. Серафима, и что заставило меня обратиться к вам не устно, а письменным путем, с просьбой выяснить у наших остальных пастырей и архипастырей, как нам, мирянам, относиться в будущем к таким дельцам? Подходить ли к ним под благословение, или с такими “даже не ясти”, так как хотя “они вышли от нас, но никогда не были наши”.

Ведь даже в честном светском обществе таким мы не подаем руки и стараемся избегать их. Неужели в св. Церкви меньшие требования этики и такта, чем в обычном добропорядочном мирском обществе? Искренне вас уважающий Валериан С.”.

Итак, нам ясно, что и кто питает сатанистами посеянную смуту, кто помогает ей вширь и вглубь расти. Мы, миряне и духовенство, исстрадавшись от отсутствия единства и разделения на группы наших архипастырей, от потери некоторыми из них свободы и внутренней независимости. Наши архипастыри должны быть свободными от всего, что Церкви чуждо, свободны от тех, кто стремится в ней роль играть, кто стремится к пленению Ее. Мы умоляем всех архипастырей явить собою сонм Благовестников Христовых и тем спасти Церковь от раскола и унижения. Верю, что Господь, в решительные дни грядущего Собора, обратит взоры всех архипастырей наших не на тех или не на того, кто мил и угоден возглавителям групп, начальникам кружковщины, но обратит внимание на кроткого и смиренного, чистого перед Богом и людьми, быть может быть убогого, которого возвысит Сам Пастыреначальник и, потому, объединится вокруг него вся Зарубежная Верующая Русь; его возвысит Сам Господь, но не будет он искать похвалы и возвышения от тех, быть может и великих по своему финансовому положению и по связям, не всегда Церкви полезным, - мирян, которые пытаются не только влиять, но и командовать, как отдельными иерархами, так и всей Церковью, диктовать свою волю.

Считал своим долгом поделиться с Вашим Преосвященством, глубокочтимый Владыка, тем, что переживают верные Церкви миряне, что переживаем и мы - иереи Божие, желающие лишь одного: быть верными слугами Христа Пастыреначальника, Его рабами, и Ваших преосвященств искренними и усердными послушниками - соработниками на Христовой Ниве.

Простите, Владыка, и благословите искренне Вас уважающего

Митрофорного Протоиерея Митрофана Зноско».

 

Следующее письмо прот. Митрофана Первоиерарху Зарубежной Церкви митрополиту Филарету поднимало не менее серьезные вопросы.

«12/25 окт. 1966. Си Клифф.

Ваше Высокопреосвященство,

Глубокочтимый Владыка, мир Вам!

С опозданием отвечаю Вам на письмо от 1-го сентября. Получил и письмо Ваше от 14 октября. Опускается над Церковью нашей грозная туча, и она не от безбожных сатанистов, а от воли наших некоторых преосвященных движется. Имею в виду владык Серафима, Никона, Виталия (Устинова - сост.) и прот. Г. Граббе с его штабом, возглавленным ныне архимандритом Антонием Граббе и состоящим из группы, главным образом, молодежи, именующей себя “кружком Митрополита”. Все это похоронщики нашей Церкви Зарубежной.

Когда прибыл я в США и побывал несколько раз в Синодальном Доме, на меня сразу повеяло погребальным духом, и Авве Анастасию, вопросившему меня о впечатлениях о нашей Церкви в условиях США, я сказал: Синодальный Дом, о котором так много писали и вещали, как о особом Даре Божием, это гроб нашей Церкви, такое у меня впечатление.

Владыка выразил удивление и спросил, на чем основано это впечатление и чем оно вызвано. Этот вопрос заставил меня окунуться в круги церковных и общественных деятелей, с некоторыми из них, близкими к князю С.С.Б. 397., я был знаком свыше 25 лет, и что же? От них я услыхал оправдание моего впечатления. Допустим, что это мое вредное гадание... Хорошо, но, глубокочтимый Владыка, присмотритесь поближе и пристальнее к названным преосвященным, играющим в нашей Церкви ныне главную и руководящую, вместе с семьей Граббе, роль.

Граббе, и отец и сын, для меня являются явными преступниками против Церкви; они движимы не пользой Церкви, а своими соображениями, своими планами. Это люди совершенно не духовные и злые, облеченные в тогу благочестия, но духа Христова не имущие. Припоминаются слова пок. архиепископа Тихона, мне о них в 1959 году сказанные: “Управляют Церковью отец и сын, но без Духа Святого”.

В этих словах начертана подлинная картина положения нашей Церкви. Они и сейчас управляют, правда, не так нагло и размашисто, как до 1964 года, но все же управляют вместе с названными и некоторыми мною здесь не названными епископами: о. Г. Граббе имеет и поныне исключительное влияние на часть епископата.

К тому же, многие из нас, иереев и мирян, присматривающиеся зорко ко всему происходящему в нашей Церкви, убедились в том, что Граббе, отец и сын, не свободны. Возьмите, хотя бы, вопрос с Сербской Церковью, ведь он “решается” в соответствии с указаниями, которые о. Г. Граббе получает из Вашингтона. Связан он кем-то и в деле проходимца Голеневского (об этом будет отдельный разговор – сост.). Защищая Г. Граббе, наш детски чистый и доверчивый, Митрополит Филарет, увы, рискует бытием и свободой Церкви.

А вот Вам, для характеристики, весточка, мною полученная из Иерусалима: архимандрит Серафим (Содов), когда вл. Виталий (Устинов - сост.) приезжал в Иерусалим этим годом по делам защиты нашей Миссии, передал ему два Креста с камнями, и сказал: “Этот, подороже да покрасивее, - мой личный дар вл. Митрополиту, ему его и передайте от меня, а вот второй - это мой Вам дар за труды во Святой Земле понесенные”.

Взяв Кресты, вл. Виталий обращается к архим. Серафиму и говорит: “Разрешите мне дорогой Крест взять себе, а более скромный вручить от вас Митрополиту”. Архим. Серафим смутился и ответил: “Владыка, делайте как хотите”. Перед отъездом из св. Земли вл. Виталий, прощаясь с архим. Серафимом, говорит ему: “А знаете, о. архимандрит, у митрополита крестов много, а у меня нет, я оба креста возьму себе”... И присвоил себе Крест - дар архимандрита Митрополиту.

Чего же ждать нам для Церкви от подобных архипастырей? Ни этики, ни элементарной порядочности, какое-то мальчишество, граничащее с духовной распущенностью.

Таков, да еще похуже, и вл. Серафим “морковкиным” прозванный. А о вл. Никоне в конце 1959 года сам Граббе-отец лично говорил мне: он легко перешагнет через труп отца своего в достижении карьерных целей... Сейчас же они, как будто, в дружбе.

Присматриваясь к управлению Восточно-Американской Епархии, которое осуществляет фактически вл. Никон, прислушиваясь внимательно к голосу вл. Серафима Чикагского, слушая и читая о вл. Виталии, невольно вспоминаю слова блаж. поч. Аввы Антония: “Дух святый управляет Церковью, а мы, архиереи, только мешаем ему”; невольно вспоминаю и отзыв о сих преосвященных, вкупе с Антонием Лос-Анжелосским, и Аввы Анастасия, дважды мне сказанный, и больно становится и страшно за Церковь.

Меня поразили слова вл. Митрополита, сказанные им на пастыр-ском совещании с. года по поводу положения Сербской Церкви: меня еще никто не убедил в том, что п. Герман находится в таком же положении, в каком находится п. Алексий в Москве...

Имея столько свидетельств, обладая даром рассудительности и логики, как можно идти против очевидности? Вопрос строго принципиальный рассматривается на фоне какой-то обывательщины, на почве землячества и личного долга? Югославия нам так много дала, от Ее Церкви мы так много получили... вот эти и подобные соображения и влияют на решение принципиального вопроса. Ведь не о вмешательстве в чужие дела идет речь, а о помощи страждущей Сестре-Церкви. Ведь и Патриархи Димитрий и Варнава также могли во времена оные сказать нашим иерархам: это внутреннее дело вашей страны и вашей Церкви... нам вмешиваться неудобно. Однако, так они не думали, а подошли к делу строго принципиально.

Перед нами протянутая рука народа-брата, перед нами впавшая в разбойники Сестра-Церковь, перед нами, наконец, за Истину и свободу Церкви борющийся брат во Христе, его силы слабы, и стоит он перед нами с рукой протянутой, просит помощи, а мы?... рассуждаем... когда нужна помощь немедленная, и рассуждения наши мелки, обывательщиной и политиканством веет от них.

Нам нечего входить в политические дрязги и расхождения сербского народа (дражевцы, льоточевцы и проч.), но необходимо смотреть в корень дела. И ответственность за то, что еп. Дионисий обратился к украинцам, несет наша Зарубежная Церковь. Сейчас же надо найти пути к тому, чтобы помочь еп. Дионисию и свободным сербам выйти из тупика, в который ввели их наша медлительность в решении этого вопроса и их неоправданная спешка.

Все у нас так решается. Печать недостаточной продуманности лежит буквально на всем. Чувствуется, что стоящие во главе не переживают каждого дела, а лишь умничают, так умничал и Адам, опрокинувший ценности. За две недели перед Пасхой был я у вл. Митрополита по делу награждения о. А. Граббе саном архимандрита. Разговор, вернее мой доклад был откровенный и исчерпывающий, но Владыка не внял моему голосу и венцом славы венчал пошлость, лож и духовную незрелость. Вскоре после возвращения м. Филарета из Австралии, о. А. Граббе обратился к нему с просьбой, чтобы принял вл. Филарет его в свои чада духовные... и получил согласие.

На третий день после данного м. Филаретом согласия на принятие о. А.Г. в духовные сыновья, его девушки не только приободрились, они громко и открыто торжествовали. Выйдя из комнаты о. А., восторженные, не замечая сидящего у столика дежурного, они грозили расправиться с врагами о. Антония...

И с того времени началась некая обработка м. Филарета о. Антонием лично и через его девушек, входящих в узкий кружок молодежи вл. Митрополита. И об этом сказал я вл. Митрополиту. Придет время, он убедится в правдивости всего мною ему сказанного, сейчас же тяжко и горько наблюдать пошлость и подлость. Простите, дорогой Владыка, утомил Вас длинной беседой. Испрашивая молитв и архипастырского благословения всей моей семье, остаюсь искренне Вам преданный... Митрофан Зноско-Боровский».

 

 

А вот письмо протоиерея Митрофана близкому ему и глубоко уважаемому архиепископу Австралийскому Савве.

«Архиепископу Савве, Австралия

Си Клифф, 14/27 окт. 1966 г.

Глубокочтимый Владыка, благословите.

Со всех сторон долетают до нас слухи о том, что вл. Серафим Чикагский с небольшой группой своих единомышленников, вдохновляемых о. Г. Граббе, готовит нападение на св. Троицкий Монастырь, на Духовную Семинарию и лично на вл. Аверкия и архим. Константина. Об этом он просто проболтался в Магопаке. Сам Губельман-Ярославский со всем его антихристовым штабом не мог причинить, при всей их политической и физической силе, Церкви того вреда, который наносится ныне нашей Церкви в Зарубежьи самими епископами и некоторыми пресвитерами.

Ведь все, что эти епископы говорят и предпринимают, становится достоянием верующей массы. Верующие в недоумении, теряют доверие к архипастырям и, постепенно, отходят от Церкви. По вине наших некоторых епископов происходит, на наших глазах, духовное растление и опустошение душ наших пасомых.

К чему стремятся эти епископы, чего они добиваются? Власти, выявить значение своего “Я”. Это люди со стороны к Церкви пришедшие и чуждые духу Христовой Церкви.

Чтобы не быть голословным, приведу данные, подтверждающие мною сказанное. Представлю Вам “зеркало”, в котором отчетливо отражается лик этих преосвященных, заседающих в Синоде и всегда имевших и имеющих поныне исключительное влияние на течение нашей церковной жизни.

1. Архиепископ Серафим Чикагский

По рукам многих мирян ходят следующие его “архипастырские творения”:

а) “Канониеская справка

Мною просмотрены 85 апостольских правил. Выяснилось, что большинство из них теперь не применяется в Церкви, частью за устарелостью и заменено другими каноническими правилами позднейших соборов (около 10), частью просто вследствие ослабления церковной дисциплины (40).

В частности, под правила 9 и 69 подпадает минимум 90% всех верующих. Насколько мне известно, архиепископ Виталий (Максименко – сост.) сам подпадает под следующие правила: 27-е, как многократный бийца, чему я сам свидетель, да сам он мне признался, что в Почаеве часто применял жезл; под правило 35-е, как производивший тайные рукоположения и пострижения в Ладомировой, находившейся в сербской Мукачевско-Пряшевской епархии, против воли тамошнего архиерея, еп. Дамаскина: под прав. 52-е, как непрощающий кающихся, что с ним случается часто и даже не так давно. Нарушил владыка и ряд других правил, но и сказанного довольно.

Епископ Аверкий трудно предположить, чтобы не нарушил, когда еще был мирянином, 69-е правило о неядении мяса по средам и пятницам и в св. Четыредесятницу; а также 78-е, по которому глухой не может быть епископом. Что он глухой - это факт, а про машинку в правилах ничего не сказано, да она и действует только в нормальное время, а вдруг война, когда он не сможет достать батарейки к своему аппарату? А в это время действительность его, как епископа, может быть особенно ответственной.

Прот. И. Клочка определенно подпадает под правило 36-е, ибо ему многократно предлагались приходы вне Парижа, но он не хотел их принять. Что касается правила 25-го, то оно очень часто не применялось в нашей Зарубежной Церкви. Когда я приехал в Ладомирову в 1928 году, я доверительно сообщил тогда архим. Виталию, что я ушел от митр. Варнавы потому, что убедился абсолютно достоверно, что он прелюбодействует со многими женщинами и даже в великом посту (я жил у митр. Варнавы два года). Это не помещало архим. Виталию перейти в подчинение Сербской Церкви от архиеп. Савватия и очень признавать его митр. Варнаву за архиерея и своего кириарха.

Не применялось это правило и к митрой. Серафиму Парижскому, много лет состоявшему в любодейной связи с замужней женщиной, и к ряду других архиереев. Архиеп. Иероним подпадает под 42-е правило. Почему к еп. Нафанаилу, согрешившему и покаявшемуся, должно со всей строгостью применяться 25-е правило, а к архиеп. Виталию, отнюдь не кающемуся, не должны применяться целых три правила, за нарушение которых также полагается извержение.

Если говорить о соблазне верующих, то грех, совершенный вл. Н. пять лет назад, соблазняет только ненавидящих его прот. Клочка и Горчакова, да не в меру строгого еп. Леонтия Чилийского, который, если хорошо проверит свою совесть, то и сам, более чем вероятно подпадает под какое-либо правило.

Грех, совершенный архиеп. Иеронимом соблазняет многих, тоже и с митр. Серафимом в Париже. Те же прот. Клочка и Горчаков отлично знали про его ужасный и многие годы продолжающийся грех и усердно с ним сотрудничали.

Азбука канонического права говорит, что меньшая судебная инстанция не может отменять или заменять решение большей, если никаких новых данных нет. Неподчинение решению подавляющего большинства епископов, если дело не касается ереси, является тоже каноническим преступлением и подлежит наказанию.

14/27 декабря 1954 г. Новая Коренная Пустынь.   п.п. (- Епископ Серафим)”.

Никого не пощадил носитель благодати Апостольской, пощадил только самого себя. Не пощадил ни светлейшего Патриарха Варнаву, которым был обласкан, будучи студентом, и отплатил ему черной и гнусной неблагодарностью. Не пощадил и своего Авву Виталия. О себе же умолчал, что сам избивал в Ладомировой иноков. Почивший прот. о. Григорий Баранников, бывший ряд лет священником на Карпатской Руси, рассказывал мне лично, что он был свидетелем как о. Серафим Иванов избивал монахов, даже, в алтаре. Насколько языческая мораль выше морали православного епископа: там строго придерживались правила – “о почившем или хорошо, или ничего”, наш же епископ всех покойничков извел из могилы и облил их грязью...

б) Письмо архиепископа Серафима Чикагского

“Митрополиту Анастасию. Ваше Высокопреосвященство, Милостивый Архипастырь!

Смиреннейше прошу прощения, что дерзаю писать Вам, хотя и знаю, что Вы изволите считать меня весьма немудрым советником. Вероятно это так и есть. Я и сам отнюдь не считаю себя мудрым. Но, ведь кроме ума у человека имеется еще и сердце. И вот, сердце мое буквально разрывается от скорби за будущее нашей Исповедницы Русской Зарубежной Церкви.

То, что сейчас у нас в Церкви творится, совершенно беспрецедентно и просто кошмарно. Ваш заместитель и возможный преемник архиепископ ИОАНН (Максимович – сост.) оказывает Вам, нашему маститому Первоиерарху, и Арх. Синоду открытое неповиновение. Другой член Синода архиеп. Аверкий вполне солидаризуется с этим бунтовщиком и, повидимому, совершенно серьезно заявляет (я своими собственными ушами сие слышал), что наша Зарубежная Церковь существует на неканоническом базисе, что Арх. Синод - антиканоническое учреждение и, что епарх. архиерей должен отвечать только перед Арх. Собором. И это тогда, когда теперешнее синодальное устройство нашей Церкви в Зарубежьи имеет сорокалетнюю давность и освящено возглавленнием такими великими архипастырями, как приснопамятный митрополит Антоний и Ваше Высокопреосвященство. И такое безобразие деется, когда Вы еще стоите у кормила нашего церковного корабля. Что же будет, когда Господь призовет Вашу Святыню в Свои небесные обители?!

Просто подумать страшно.

В Сан-Франциско происходит открытый и просто циничный бунт против Высшей Церковной Власти, Вами все еще возглавляемой. Арх. Синод публично и печатно шельмуется и поносится, с его постановлениями абсолютно не считаются и над ним смеются. И во главе этого возмутительного бунта стоит... старший член Арх. Синода, Ваш заместитель и возможный преемник, во всяком случае легко могущий стать временно во главе Церкви до выбора нового Первоиерарха, каковой выбор он будет всячески оттягивать. (Какая гнусная клевета на поч. вл. Иоанна! - прот. М.З.). На архиепископа Феодосия, повидимому, расчитывать особенно не приходится.

Сторонники арх. Иоанна открыто кричат, что если Арх. Синод не удовлетворит их требования, то арх. Иоанна следует провозгласить митрополитом западно-американским, с подчинением якобы Сербской Церкви. Эти же сторонники просто кощунственно именуют арх. Иоанна устно и печатно святым, угодником Божиим и чудотворцем. И вл. Иоанн спокойно принимает подобные кощунственные дифирамбы.

Так может поступать или человек, находящийся в явной прелести или душевно больной. И все ему сходит с рук. Все Вы покрывали до сих пор своим снисхождением и любовью. Но, доколе же, Владыка Святый?!

Если Вы не хотите, чтобы наша Зарубежная Церковь раскололась сразу же после Вашего ухода в лучший мир, совершенно необходимо, чтобы Вы употребили всю силу еще остающегося у Вас авторитета, дабы решительно и в срочном порядке ликвидировать этот неслыханный архиерейский бунт. Я предупреждал Ваше Высокопреосвященство, что назначение арх. Иоанна в С. Франциска не улучшит, а только ухудшит тамошнее церковное положение, говорил, что единственная польза от этого назначения та, что арх. Иоанн покажет окончательно, что он никак не способен занимать кафедру епархиального архиерея. Это он теперь доказал как дважды два - четыре.

Ныне пришел час, когда Ваш долг, как нашего Вождя и Первоиерарха, спасти нашу Святую Церковь от этого душевно больного человека. У Вас для сего есть еще достаточно душевных и телесных сил. Промедление здесь поистине смерти подобно! Откладывать и медлить больше невозможно, Владыка Свитый. Теперь, или будет уже поздно и тогда - конец!

Это крик моего в конец исстрадавшегося сердца за церковь нашу. Молю Христа Спаса, чтобы этот крик сердца дошел до сердца Вашей Святыни и нашел в нем правильный и скорый отклик.

Вашего Высокопреосвященства Смиренный послушник Архиепископ Серафим”.

Что можно сказать о письме и о его авторе? Сказать, что он ошибся в характеристике поч. вл. Иоанна? - это недостаточно. Письмо свидетельствует о том, что сам автор человек душевно больной, клеветник и одержим крайней степенью злобы.

в) Письмо архимандриту Константину

“Серафим, Архиепископ Чикагский и Детройтский. № 95, 12 января 1966 года.

Достолюбезный о. Архимандрит!

Благодарю Вас за рождественское поздравление, а Вам могу в Номом Году, к сожалению, пожелать: или исправиться, на что мало надежды, или оставить пост Редактора «Православной Руси». Считаю Вас великим вредителем нашей исповеднической Русской Зарубежной Церкви вообще и, в частности, погубителем, фактически созданной мною и мною возрожденной в США «Православной Руси». Помимо всего прочего, Вы в самое последнее время явились помехой присоединению к нам, если не всего б. евлогианского экзархата, то его значительной части.

В эти рождественские дни, среди множества писем, буквально со всего Русского Рассеяния, мне довелось получить несколько писем из Франции и вообще из Западной Европы. Пишут весьма авторитетные и уважаемые духовные и светские лица.

Они утверждают (в разных выражениях), что главными помехами для присоединения к нам евлогиан являются: “Ковалевщина” и “изуверский фанатизм” “Православной Руси”. А один очень серьезный мой корреспондент прямо пишет, что наше церковное дело в Париже губит “хулиганство” о. Константина.

Как это ни грустно, но поневоле приходится согласиться с вышеуказанными оценками. Лично, я объясняю Ваше поведение старческим ослаблением умственной деятельности, сделавшей вас до некоторой степени маниаком.

Увы, маниаки часто даже государствами подолгу управляют, как, например, Сталин и Гитлер, а сами себя отнюдь больными не считают.

К сожалению, удалить Вас некому, ибо Ваше ближайшее начальство Вас всячески выгораживает, разделяя значительную часть Ваших взглядов. Поэтому одна надежда на Господа Бога!

Ваш доброжелатель Архиеп. Серафим”.

Перед нами шедевр архипастырского ответа на Рождественское приветствие старца Архимандрита. Чему может научить такой архипастырь, в каждой строке писания которого так и проглядывает облик Хама? Так может еще писать служитель культа в архиерейской тоге, но никак не преемник Апостольской благодати, Апостол Бога Живого.

Можно ли удивляться тому, что от этого архипастыря ушли в американскую митрополию: лучший приход епархии св. Георгиевский в Чикаго и Анн Арборский приход, а приход во Флинте ушел от него в непосредственное подчинение Первоиерарху.

г) Из зала заседаний Синода

“В зал заседаний Синода 11 октября 1963 г. важно ввалились “делегаты от общественности”: С.С. Белосельский – князь, Б. Ткачев - атаман, А. Рогожин - полковник и г. Габаев. “От имени общественности” они предъявили Синоду следующие требования: (1) распустить “Общество мирян” в Калифорнии, (2) изъять из ведения архиеп. Иоанна Казанский приход в Сан-Франциско и проч. Их требования сопровождались советами, носящими характер угроз: если нет, то...

С ответом выступил вл. Леонтий Чилийский.

Во 1-х, - сказал князю владыка Леонтий, - вы, господа, уже сейчас совершили в отношении Церкви и Ея Синода тот акт беззакония и самоуправства, возможность которого со стороны “Общества мирян” в Калифорнии вы сами всего лишь предполагаете; вы уже, даже, не просите, а предъявляете Синоду требования, грубо вторгаясь в его компетенцию и права;

во 2-х - прежде чем обращаться к членам Синода с требованиями, вы должны принести извинение члену Синода архиеп. Иоанну в нанесенных ему вами, в прессе, оскорблении и клевете.

На это последовал резкий ответ князя С.С.: не желаю извиняться, а атаман Ткачев промямлил, что нам, мол, и “не известно, в чем мы должны извиняться”...

И в 3-х, продолжил вл. Леонтий, - скажите, князь, где вот вы и с вами прибывшие представители общественности живете?

- Живем в Нью Йорке, ответил князь.

- На каком же основании вы вторгаетесь в дела церковные чужой вам епархии, в жизнь западного побережья? - спросил вл. Леонтий, но ответа на это его замечание не последовало.

Князь С.С. и его члены, уходя из зала заседаний Синода, одарили вл. Леонтия, клирика Церкви катакомбной, злым уничтожающим взглядом.

Важно и плавно, с сознанием выполненного долга и своего достоинства, вышли “делегаты от общественности” из здания Синода. И приступил к преосвященному Леонтию архиеп. Серафим Чикагский и громко изрек в лицо бывшего катакомбного страдальца:

- Вы советский провокатор...

- Слушай, владыка Серафим, - ответствовал Серафиму преосвященный Леонтий, - такую вещь сказать мне мог лишь негодяй и мерзавец.

д) Из зала заседаний Синода. Сессия перед Пасхой 1966 г.

Почивший владыка-праведник архиепископ Иоанн делает доклад о жизни своей епархии в связи с имевшими место в С.-Франциско, в последнее время, выступлениями против Владыки, как правящего архипастыря. Сосредоточенно заседают все архипастыри, внимательно слушают блестящий доклад своего старшего собрата. Один владыка Серафим Чикагский на стуле ерзает.

Тишина в зале заседаний нарушается все повторяющимся словом: лжет, лжец... Это слово бросается в адрес докладчика и исходит оно из уст владыки Серафима Чикагского. Невмоготу стало заседающим членам Синода и один из них, архиеп. Афанасий, обращается к Председателю-Перво-иерарху и говорит: Владыка, мы слышим, что в нашей среде завелся лжец... пусть вл. Серафим громко скажет, к кому относит он это слово и мы должны, прежде, удалить лжеца и лишь тогда возобновим заседание...

Первоиерарх-Председатель сконфузился, замолк вл. Серафим... Заседание закончилось поражением тех, кто на этой сессии Синода готовил “свержение архиеп. Иоанна с почислением его за штат”.

2. Архиепископ Виталий Канадский.

а) В первой половине июля 1963 года приезжает ко мне, из Канады, мой старый знакомый, человек глубоко верующий и церковный, и говорит следующее: “Скажите, батюшка, что происходит в нашей Зарубежной Церкви? Недавно посетил мой дом владыка Виталий и сказал мне, что епископы Зарубежной Церкви разбились на группы и что самая сильная из образовавшихся групп - это группа Северо-Американская. Неудобно мне было расспрашивать преосвященного Владыку о причинах, вызвавших разделение среди наших владык, и о целях, во имя которых они на группы разбились. Скажите вы мне: что творится в нашей Церкви?

Итак, - “Единая, Святая, Соборная и Апостольская Церковь” и... кружковщина архиерейская? Что это? Грех. Грех против Христа и против Церкви. Так ответили наши некоторые преосвященные на призыв Архиерейского Собора 1959 года к духовному обновлению? В Церковь введено политиканство и борьба за власть, - над кем и во имя чего?

б) Случай с Крестом, полученным архиепископом Виталием в Иерусалиме от архимандрита Серафима (Седова) для передачи владыке м. Филарету. Он, как пишут мне из Иерусалима, присвоил себе этот Крест. Сейчас сообщил мне о. Николай Пономарев о том, что архим. Серафим рассказал этот случай прот. Масичу, посетившему в этом году св. Землю, и просил его о том поведать лично Митрополиту.

3. Архиепископ Никон Вашингтонский.

Мне неудобно писать о вл. Никоне, поскольку он управляет епархией, в составе которой нахожусь я. Засвидетельствую перед Вами, глубокочтимый Владыка, лишь то, что пришлось мне слышать о нем лично из уст Аввы Анастасия:

а) в 1961 году, долго беседуя со мною о преосвященном вл. Никоне, внимательно слушая мое повествование о причинах, вызвавших мое к вл. Никону настороженное отношение, Авва Анастасий, сняв клобук и вытирая пот, сказал мне: “Слава Богу, у нас не все такие архиереи, есть у нас и настоящие архипастыри”.

б) как-то беседуя со мною (в 1962 году) Авва Митрополит выразил свое глубокое огорчение по поводу все продолжающихся ненормальных отношений, сложившихся между мною и вл. Никоном. Выслушав Авву, говорю: владыка Святый, знаете, что ни в чем я неповинен перед владыкой Никоном, Вы это хорошо знаете, но если повелите - завтра же пойду к нему с поклоном.

«Нет, нет, не надо, это черезчур для него много», - последовал ответ Аввы.

в) беседуя со мною о Сан Францисском деле, о архиепископе Антонии, и епископах, посетивших Сан Франциско по поручению Синода, сказал мне Авва Анастасий: “Надеюсь, что преосвященные следующего поколения будут людьми более порядочными, чем многие наши владыки”.

4. Протопресвитер Георгий Граббе.

Не буду касаться последних событий, связанных с именем о. Георгия Граббе. Об этом много сказано, много написано, и особенно ярко и правильно сказано в докладной Арх. Синоду С.П. Полонского. Для характеристики деятельности, точной исполнительности Синодальной Канцелярии укажу на следующее:

а) в бытность мою в 1954-1959 гг. Администратором наших приходов в Северной Африке, мною не было получено ответа на 20-ть (двадцать) деловых докладов и запросов. На этот недостаток Синодальной Канцелярии жаловался мне и прот. Флор Жолткевич из Венецуэлы. Правитель Дел С. Канцелярии объяснял это явление тем обстоятельством, что, по старческой немощи Владыки Анастасия, все бумаги, письма, ходатайства и запросы, тонули в море почты, наполнявшей комнату Старца.

Однако, это можно сказать в отношении тех писем и бумаг, которые адресованы были непосредственно на имя Аввы Митрополита, но никак не должны бы постигнуть сия судьба писем и запросов, которые посылались на имя о. Г. Граббе. Имею основания предположить, что немощью Старца правитель дел С. Канцелярии искусно прикрывал свои личные недочеты по ведению канцелярии, что подтверждается следующим документом:

б) выдержка из письма Старосты-Казначея св. Троицкого храма в Алжире, С.Е. Довбищенко, от 2 декабря 1962 года, на имя бывшего администратора приходов Северной Африки м. прот. М. Зноско.

“...Покидая Алжир, считаю своим долгом поделиться с вами тем, что особенно сердце давит и заставляет беспокоиться за будущее нашего прихода в Алжире. Что нас особенно беспокоит, так это - а) полный разрыв в сношениях с Синодом и б) духовное одиночество о. Василия. Он совершенно одинок, ни откуда ни ответа, ни привета, ни совета, ни поддержки моральной. После вашего отъезда в 1959 году, на все письма, на все ходатайства, все представления нет ответов и решений Синода. Ни на один протокол, ни на один запрос Канцелярия, которой мы адресовали наши письма, не отвечает.

А ведь приход то наш находится в непосредственном ведении Синода. Я, по поручению Батюшки, аккуратно посылал протоколы, отчеты - все в пустую. Вероятно, там все заняты, но не следовало ли бы нанять маленького чиновника, чтобы он отписывался, отвечал на протоколы и запросы из дальних стран рассеяния? Посылал я отчеты лично на имя о. Граббе и просил указаний - проходят годы и... гробовое молчание.

Вспоминаю я случай: отправил я, по поручению Батюшки, документы, почтовые международные купоны в изобилии, для ответа, и 10 (десять) долларов с ходатайством одного прихожанина нашего храма о разводе. В течение трех лет было послано десять (10) запросов, в изобилии оплаченных, всякий раз, международными почтовыми купонами, но ни на прошение, ни на один запрос ответа не получили. Как стыдно было перед несчастным прихожанином за наш Синод. Так это дело, вместе с документами и посланными деньгами, и пропало в недрах синодальной канцелярии.

Поведайте, дорогой батюшка, об всем этом Владыке Митрополиту, попросите, чтобы ободрил и поддержал нашего Батюшку о. Василия”.

15/28 декабря 1962 года я прочитал Авве Анастасию этот страшный документ и, по его просьбе, оставил у него копию этого письма для доклада на очередной сессии Синода. Знаю, что оглашено это письмо на сессии Синода, как предполагал сделать м. Анастасий, не было.

Когда я, при следующем моем посещении м. Анастасия, спросил о письме из Алжира, его на столе Митрополита не оказалось.

Таков лик наших главных деятелей, уже в течение многих лет, по управлению нашей страдалицей Зарубежной Церковью.

Для оздоровления нашей Церкви необходимо - 1) покончить с кружковщиной в архиерейской среде, 2) - над вносящими политиканство и разделение в церковную ограду должен быть вынесен строгий суд и над ними должна быть суровая и неумолимая Десница Первосвятителя, 3) - должна быть установлена неумолимая, но отеческая, строгость в отношении и духовенства и мирян. Будет единство среди епископата, будут и единство и дисциплина и среди духовенства и мирян.

Вспоминается мне следующий случай: светлый день Преображения; дивное торжество 90-летия Аввы Анастасия - за Литургией много преосвященных, духовенства... После трапезы, стоят у входа в С. Дом вл. Нектарий, иеромонах Анастасий, иером. Василий (Факторович), Устинов и др. Подходит к Устинову А.Н. иеромонах Василий и тихонько спрашивает: - скажите, вы не пойдете сейчас к владыке Иоанну? я бы хотел к нему пойти, но боюсь, что увидит меня там кто-либо из наших преосвященных...

Прошу, Владыка, Ваших молитв о недостойном,

искренне Вас почитающем М. Прот. Митрофане Зноско».

 

 

Не менее примечателен в контексте рассмотрения внутренних проблем Зарубежной Церкви и ответ архиепископа Саввы на письмо прот. Митрофана.

«22 окт. 1966

Ваше Высокоблагословение

Дорогой о Господе Батюшка Протоиерей о. Митрофан!

Мое письмо с копией моего письма на имя Арх. Афанасия Вы наверно получили. Такую же копию я послал М. Филарету.

Позавчера получил письмо от Арх. Серафима. Спрашивает меня, почему я так пишу М. Филарету? Чтобы ответить на это письмо, необходимо собрать весь материал о его крайне вредном влиянии на жизнь нашей Церкви и открыто сказать ему об этом. В свое время, когда я был председателем комиссии по С. Францисскому делу (1962 г.), Вы мне присылали очень документированные письма с характеристикой Арх. Серафима. Был бы очень Вам благодарен, если бы Вы доставили мне весь материал, чтобы серьезно и основательно ответить Арх. Серафиму.

Избегая всякой борьбы и всякой склоки, я считаю своим долгом написать всю правду Арх. Серафиму, чтобы раскрыть причины всех нестроений в жизни нашей Церкви и того кризиса, который не видеть нельзя. Я должен ответить Арх. Серафиму, чтобы защитить наш единственный монастырь в Джорданвиле и отбить те яростные атаки, которые делает Арх. Серафим на моего духовного отца Арх. Аверкия.

В своем письме ко мне Арх. Серафим просто изрыгает страшную злобу на Арх. Аверкия, граничащую с недопустимым цинизмом! За все это Арх. Серафиму надо предъявить счет - составить обвинительный акт в такой форме, как это сделал г. Полонский в отношении о. Г. Граббе!!! Такие письма я готов подписать как один из старейших архиереев Зарубежной Церкви и копии послать М. Филарету.

Арх. Серафим взял на себя роль опекуна и воспитателя нового Первоиерарха. Он зашел так далеко, что нам нужно спасать Митрополита от его помощи, услуг и руководства. К числу бестактных и грубых поступков Арх. Серафима нужно отнести:

1) распространение порочащих сведений и слухов в отношении покойного Патриарха Варнавы. Будучи студентом Богословского Факультета в Белграде, он Арх. Серафим (тогда Иванов, но помнит же!) был обласкан и принят п. Варнавой в качестве библиотекаря и за хлеб-соль отплатил черной и скверной неблагодарностью. Об этом мне рассказывал Вик. Флориан Фрабынский, библиотекарь Богословского Факультета.

2) Грубое и некорректное отношение к пок. Арх. Виталию, когда он жил на Бронксе.

3) Скандал в Св. Троицком монастыре, сопровождавшийся дракой с архим. Пантелеймоном.

4) Грубое письмо М. Анастасию, опубликованное, кажется, в “Новой Заре” (нужны сведения).

5) Грубость, проявленная к супруге о. Г. Граббе, когда последний по приезде в Америку, поселился в Магопаке.

6) Отрицательное влияние в Синодальной Канцелярии во время М. Анастасия на С. Францисские дела.

7) Огорчения, которые доставлял пок. Арх. Тихону и Арх. Иоанну.

8) Враждебное отношение к Св. Троицкому монастырю, особенно к ее Ректору Арх. Аверкию.

9) Незаконное управление монастырем в Магопаке.

10) Незаконное участие в заседаниях Синода.

11) Ответственность за раскол в епископате и в среде верующих.

12) Пренебрежительное отношение к мирянам (“Знаменитое” пасхальное послание “Да воскреснет Бог и расточатся врази Его”).

13) Исключительно вредное влияние на М. Филарета в сербском вопросе. И т. д.

Все, что происходит, в высшей степени прискорбно. Вина за все падает на Арх. Серафима и Синодальную Канцелярию. Арх. Серафим благодаря своему темпераменту, настойчивости и невоздержанности является главным ----------, а управляющий канцелярией непосредственным руководителем и связующим звеном между всеми, кто, к великому сожалению, окружил нашего Первоиерарха. Способный от природы, начитанный в свято-отеческой литературе, хорошо богословски образованный, хороший проповедник - Вл. Филарет подчинился небольшой группе людей и поставил себя в крайне тяжелое положение.

Его надо спасать! Это возможно при удалении о. Г. Граббе и устранении влияния Арх. Серафима. Переговорите с Илар. Серг. Ланским и с Алекс. Влад. Горбуновым! Необходима организация церковной общественности. Это было бы ответом на действия той группы, которая парализовала доброе намерение Первоиерарха созвать Собор епископов вместе с белым духовенством и мирянами! Голос церковной общественности должен прозвучать громко, решительно и смело!...

С любовью Арх. Савва».

 

 

Архиепископу Серафиму Чикагскому архиепископ Савва отправил следующее письмо.

«Его Высокопреосвященству

Высокопреосвященнейшему Серафиму,

Архиепископу Чикагскому и Детройтскому

Ваше Высокопреосвященство!

Получил Ваше письмо от 12/Х с.г. (1966 - сост.) в свое время, и должен признаться, что оно произвело на меня удручающее впечатление. Вы удивляетесь в нем тому, что я “часто пишу и даю разные очень настойчивые советы” Первоиерарху и ставите это мне в тяжкую вину. Но разве я не имею права часто писать кому я желаю, в том числе и Первоиерарху? Кто может запретить мне это, кроме его самого? Первоиерарх же сам просил меня писать ему и отметил, что мои письма он читает с большим удовольствием, считая мои советы разумными и дельными.

Вы, Ваше Высокопреосвященство, очевидно забыли 34 апостольское правило, которое гласит, что и “первый (среди епископов) ничего да не творит без рассуждения всех”. Естественно, что долг и обязанность всякого архиерея, во всяких сложных церковных вопросах, иметь свое суждение и высказывать его своему Первоиерарху. Согласно 34 апост. правилу - это долг и обязанность всякого архиерея, что еще раз повторяю Вам.

Что же касается моих “очень настойчивых советов”, то это, как говорится. Вы сваливаете с больной головы на здоровую.

Вы не член Синода, на каком же основании Вы изволите принимать очень активное участие во всех заседаниях Синода? Кто Вас на это уполномочил? Не Вы ли именно сами проявляете настойчивость в проведении именно Ваших мнений? Если мне нельзя часто писать Владыке Митрополиту, то почему Вам дозволено еще в более решительной форме высказывать и настаивать на своем мнении, да еще и там, где, в данное время, по положению Вы не можете и присутствовать?

Мы знаем Владыку Митрополита лучше Вас, знаем его большие способности и познания, знаем и его чистоту и доверчивость. Он человек искренний и прямой, поэтому он и не предполагает в других способности к ошибочному освещению фактов и подхода к людям только с личной субъективной точки зрения. Ведь это не секрет, дорогой Владыка, что многие люди объективностью мышления не отличаются.

Наш долг и обязанность, знающих и любящих Владыку Митрополита, помочь ему быть всесторонне освещенным в сложной церковной ситуации, а не видеть отражение всех церковных событий сквозь призму определенной небольшой группы лиц.

Хотя мы и живем “далеко от духовного центра нашей Зарубежной Церкви”, но тем не менее, мы хорошо информированы о течении дел в нем и знаем больше, чем Вы предполагаете, а кроме того, со стороны ведь бывает виднее. Я согласен вполне с Вами, что это Господь “даровал нам в Первосвятители Владыку Филарета”. Мы не только молимся о нем, но и прилагаем все усилия к тому, чтобы помочь ему, как только можем и поскольку это в наших силах. Вы напрасно стараетесь выставить нас, как какую-то оппозицию нашему Первоиерарху: это не соответствует истине.

Далее Вы упрекаете меня, что я передал свой голос Архиепископу Аверкию для голосования за Вл. Иоанна. Я просто передал свое право голоса Архиепископу Аверкию, как искреннему, чистому и порядочному человеку, истинному апостолу Божию, и он мой голос дал, кому нашел нужным. Если бы я лично присутствовал на Соборе, то несомненно и в таком случае мой голос был бы отдан за Владыку Филарета. И в этом случае Вы не являетесь правым, Ваше Высокопреосвященство. Представляю себе Ваши стремительные выступления в Синоде и скорблю.

Что касается Вашего отношения к Архиепископу Аверкию, то и здесь сказывается Ваше пристрастие и, конечно, полное отсутствие объектисности. Всем известна Ваша неприязненность к Джорданвиллю; только мудрость, такт и выдержка Блаженнейшего Митрополита Анастасия и Архиепископа Виталия сдерживали Вашу пылкость и нервность.

Св. Троицкий-монастырь и семинария - цитадель нашей Зарубежной Церкви. Разрушить Джорданвиль - это значит разрушить Зарубежную Церковь. Не может быть, чтобы Вы желали этого?

Про Арх. Аверкия Вы пишете: “У него в последнее время сильно расстроились нервы. Можно опасаться, что его болезнь может потребовать в недалеком будущем серьезного санаторного, а может быть и больничного лечения. В таком болезненном состоянии ему трудно быть объективным”.

Очень боюсь, что эти Ваши слова, всякий здравомыслящий человек, знающий Вас, скорее отнесет лично к Вашему Высокопреосвященству. Мне думается, что Вам самому давно пора лечиться в санатории и в госпитале. Может быть Вам самому лучше уйти на покой и в келейной тишине спасать свою душу? Вы никогда не думали об этом? Это мнение разделяют не малое количество клириков и мирян в Америке.

Вы вносите раскол и развал в Церковь. Вы дезинформируете Первоиерарха, который по своей чистоте считает, что Вы ревнуете о благе Зарубежной Церкви, тогда как Вы по личным интересам, тщеславию и эгоизму (верю, что несознательно) ее разрушаете. Пока не поздно - смиритесь и не мешайте созидательной работе.

Что касается Вашего неделикатного намека на состояние моего здоровья и отдаленность епархии от центра, то отвечу: благодаря чему у меня, по Вашим словам, “прекрасная устроенная епархия”? Не следствие ли это прилежной работы, проделанной мною “больным”?

Вы неделикатно пишете: “сил у Вас из-за болезни и возраста вряд ли уж очень много”. Не бойтесь, дорогой Владыка, помощь свыше не оставляет нас здесь и божественная благодать немощных врачующая и оскудевающих восполняющая, укрепляет нас в наших трудах и все в епархии идет исправно. Позаботьтесь лучше о Вашем собственном здоровьи.

Что касается совета взять Арх. Аверкия сюда в Австралию, то я смотрел бы на это как на особенную милость Божию ко мне грешному, но думать об этом не смею, ибо он нужен там, в Джорданвилле и монастырю и семинарии.

Опомнитесь, Владыка! Умерьте Ваш пыл и полечите нервы. А когда будете давать советы архиереям, то тщательно справляйтесь с “Книгой Правил” и с Церковными Законами, касающимися Русской Православной Церкви заграницей, и делайте это лучше, чем Вы изложили их в Вашей “Канонической справке”. Прошу Ваших святых молитв.

Вашего Высокопреосвященства Ваш искренний доброжелатель и собрат во Христе. Смир. Архиепископ Савва».

 

 

Первоиерарху Зарубежной Церкви митрополиту Филарету архиепископ Савва направил свои соображения, каким образом выйти из того критического положения, в котором оказалось зарубежное церковное руководство в результате совершенно безобразных и антиканонических действий некоторых его представителей.

«3/16 ноября 1966 г.

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивый Архипастырь!

Не будучи мистиком, я все же более и более начинаю видеть и убеждаться в том, как открыто дерзко и победоносно действует злая, сатанинская сила, проникая во все стороны человеческой жизни, и как все труднее и труднее становится борьба против этой силы. Не без участия ее происходят затруднения не только в жизни нашей Зарубежной Церкви, которая идет в авангарде борьбы против нее, но и в мировой жизни, во взаимоотношениях отдельных государств и народов.

По тем сведениям, которые доходят до нас о жизни нашего Церковного Центра, видно (не только мне, но и всем, которые внимательно следят за нею), что испытываемые Вами затруднения возникли еще до Вашего прихода к власти. При всем моем консерватизме и чисто практическом подходе к вопросам текущей действительности, для меня давно стало ясно, что в организации нашего Центра необходимо было еще ранее сделать реформы: изменить методы работы и, прежде всего, произвести перемены в личном составе его. Необходимость таких реформа и перемен подтвердила сама жизнь и те события, которые произошли уже при Вас.

Перемены-реформы эти сводятся, прежде всего, к изменению личного состава Синодального Управления, особенно Синодальной Канцелярии и затем к принятию срочных мер, которые парализовали бы вредное влияние некоторых лиц, чьи деяния граничат с каким-то непонятным обскурантизмом. Осуществить то и другое не так легко, но и не невозможно.

Позволю привести пример. Вместо того, чтобы официально от имени Синода делать заявления в прессе о заслугах правителя дел Синодальной Канцелярии, своим поступком расписавшегося в полном своем духовном банкротстве и политическом невежестве, и вспоминать о его “плодотворной деятельности” во время управления Зарубежной Церковью великими архипастырями - митрополитами Антонием и Анастасием, как бы желая прикрыть их авторитетами обанкротившегося чиновника, - не лучше ли было выразить этому “чиновнику” благодарность за его “труды” и хотя бы временно перевести его в “Коренную пустынь”, в то же время, используя его “знания и опыт” при решении разных канцелярских и канонических казусов, если в этом возникла бы надобность.

Увы, таким приемом, известным еще в практике московского княжества, Синод не воспользовался. Собор епископов не сможет защитить человека, который оскорбил память первого и главного мученика - Всероссийского Императора (об этом ниже – сост.). Не исключена возможность, что на первом же заседании Собора будет поставлено требование об удалении этого чиновника из заседаний Собора и пред Вами, как председателем Собора, будет поставлена дилема: или оставить в заседании Собора правителя Канцелярии (между прочим, всегда присутствующего там в качестве фактического секретаря), или услышать официальное заявление об оставлении соборных заседаний кем-либо из членов Собора.

Более трудным для Вашего Высокопреосвященства и Архиерейского Синода в настоящем его составе будет принять меры, которые парализовали бы влияние некоторых групп и особенно отдельных лиц, которые лишают Первоиерарха возможности, как возглавителя Церковной власти, делать свободный выбор и принимать ответственные решения. В епископате произошел раскол. Это видно всем и каждому, и в Америке, и в Австралии, и в Аргентине, и в других местах.

Опять позволю привести примеры. Если мы не можем теоретически разделять всех взглядов главного идеолога Зарубежной Церкви архимандрита Константина, как редактора ведущего органа, каковым является “Пра-вославная Русь”, и ректора нашей единственной богословской школы Архиепископа Аверкия, которому мы вручаем чистые души наших детей, и если даже мы имеем какую-то долю права сделать им упрек, что они доктрину ставят выше церковной икономии или смеем упрекнуть их в ригоризме, то тем не менее, никто из нас не смеет сомневаться в их искренности, честности, высокой порядочности и глубокой преданности Церкви, и если лично Вашему Высокопреосвященству нельзя, может быть, по соображениям церковной икономии, провести в жизнь всех их пожеланий, то все равно - запрещать им высказывать свои сокровенные мысли и воплощать их в печатном слове не только противоречит духу Христова благовестия, но и не отвечает тем внешним условиям, в которых нам приходится жить.

“Дух дышет идеже хощет”. “Где Дух, там и свобода”. Давать свободному печатному органу совет не касаться вопроса, который беспокоит общественную совесть, едва ли целесообразно, а “надеть узду” и давать советы “воздерживаться” от высказывания своих мыслей, поскольку они не согласуются с мнением известной группы, или даже большинства - это признак возвращения к тому средневековью, которое и привело к той “реформации” и “гуманизму”, плоды которых мы пожинаем ныне.

Совершенно противоположны способы и методы, которыми пользуется возглавитель одной церковной группы, архиепископ Серафим. Его влияние на направление церковной политики нельзя не признать вредным. О его неуравновешенном характере и экстравагантных выходках известно было, когда он находился в качестве студента на богословском факультете Белградского университета. Об этом в моем присутствии неоднократно свидетельствовал библиотекать богословской библиотеки В.Ф. Фрадынский, однокашник архиепископа Серафима (тогда студента Иванова). К высказываниям студента Иванова, по заявлению г. Фрадынского, никто серьезно не относился. Г-н Фрадынский был одним из способнейших студентов богословов, был оставлен при факультете для подготовки к профессорскому званию и написал прекрасную работу “О харизматиках”.

То, что позволял говорить о своем благодетеле епископе Варнаве, позже Патриархе Варнаве, студент Иванов, свидетельствовало, что он еще в студенческие годы страдал не только невоздержанностью языка, но и отсутствием врожденного чувства благородства. Это последнее он подтвердил тогда, когда приняв иноческое звание, продолжал свое злословие.

Нет лица, которое бы архиепископ Серафим не оскорбил и о ком не сказал бы плохое, или просто не оплевал. Оскорблял и унижал он своих собратьев, иногда более пожилых по возрасту или стоящих выше его по иерархической лестнице, с высокомерием относился к младшим по возрасту или младшим по рукоположению и не скрывал презрительного отношения к мирскому элементу, проявляя чуждый Православию клерикализм.

Думаю, что Вашему Высокопреосвященству известны “архипастыр-ские творения” арх. Серафима: 1. “Каноническая справка” от 14/27 декабря 1954 года, 2. “Письмо арх. Серафима митрополиту Анастасию” от 28/5-10/6 1963 года, 3. “Письмо архиман. Константину” от 12 января 1966 года, 4. “Пасхальное послание”, направленное против мирян, напечатанное в газ. “Россия” в 1965 году и др.

С чувством глубокой скорби и обиды приходится читать эти и подобные произведения архиепископа Серафима. Горько и обидно за архиепископа Аверкия, к которому я питаю искренние чувства сыновней преданности за большую нравственную поддержку и руководство, которые он проявлял ко мне с 1942 года, когда я вверил себя его духовному руководительству. Крайне тяжело и обидно за архимандрита Константина, которому не без Божьего Промысла было вверено руководство самым ответственным печатным органом нашей Зарубежной Церкви и к которому я не могу не питать чувства глубокой благодарности и уважения. А с ним был согласен наш общий друг и Ваш почитатель покойный П.А. Казаков.

Но если выпады архиепископа Серафима против архиепископа Аверкия и архимандрита Константина можно объяснить как результат полемического возбуждения, то отношение его к памяти такого человека, каким был друг национальной России и покровитель Зарубежной Церкви покойный Патриарх Варнава, нельзя квалифицировать иначе, как проявление редкой неблагодарности и крайней бестактности и неблагородства.

Нужно иметь своеобразный склад ума и не иметь ни общественного, ни политического такта, чтобы бросать грязью в такого человека, каким был Патриарх Варнава. Архиепископ Серафим должен прекрасно знать, что за свою ревность к Православию и непримиримость к коммунизму патр. Варнава был отравлен во время одного церковного торжества и, несмотря на старания лучших медицинских авторитетов во главе с русским профессором Игнатовским, он скончался в страшных мучениях...

Обвиняя других во всех смертных грехах и даже причисляя некоторых видных иерархов к категории душевно-больных или находящихся в состоянии прелести, архиеп. Серафим тем самым дает право и другим обвинять его, может быть, в тех же самых грехах. Одним из поводов для такого обвинения архиеп. Серафима служит фанатически защищаемая им совершенно неправильная позиция в сербском вопросе, которую проводит наш Архиерейский Синод.

Вместо принципиального подхода к этому деликатному вопросу, архиеп. Серафим весь центр тяжести при его решении переносит на обсуждение поведения клирика другой Церкви, пользуясь своим излюбленным методом читать сокровенные мысли в чужой душе и выносить на обсуждение те вопросы-явления, на которые дальновидные люди или не обращают внимания или проходят мимо...

В своем письме Вы, Ваше Высокопреосвященств, изволили сказать, что “не можете не считаться с мнением архиеп. Серафима в сербском вопросе”.

Совершенно верно. Надо выслушать всех и каждому предоставить высказать свое мнение. Но я очень искренно скорблю, что Вы при обсуждении этого вопроса, когда еще шла дискуссия, не без влияния архиеп. Серафима, приняли на себя неблагодарную роль защитника и выразителя той линии, которая оттолкнула от нас здоровую национально и православно мыслящую сербскую эмиграцию и вызвала крайнее неудовольствие в кругах национально-мыслящей русской эмиграции.

Вместо арбитра, которому должно принадлежать последнее слово, Вы впряглись в эту колесницу, которую должны вести другие.

Получилось все наоборот.

Неудивительно поэтому, что злые языки, шаржируя все происходящее в церковных сферах, сравнивают наш Синод с колесницей, которую везет Первоиерарх, на главном месте сидит архиеп. Серафим, а на облучке протопресвитер о. Г. Граббе...

Прошу Ваших святых молитв. Вашего Высокопреосвященства смиренный послушник и искренний доброжелатель Архиепископ Савва».

 

 

Миряне, которые пытались освежить церковную жизнь Зарубежья, выявляли ее язвы в целях их излечения, подвергались за рубежом еще более сильным репрессиям, чем на родине. Тот же Валериан Сокольский подвергся со стороны «черного синода» отлучению от Церкви. Такой же участи заслужили и авторы сборника «Только сим победиши анти-христов!», успевших издать два выпуска, среди которых был автор вышеупомянутого письма. Примечательна сама формулировка отлучения.

«Определение Архиерейского Синода

Русской Православной Церкви за границей

Архиерейский Синод Русской Православной Церкви заграницей 8/21 января 1969 года имели суждение об: Изданной Валерианам Сокольским книжке “Сборник размышлений рядового мирянина – “Только о покаянии”” и изданном под редакцией В.X. Гриненко, он же Кривошапко, пишущий и под псевдонимом А. Попов, сборнике “Только сим победиши анти-христов”, выпуск второй.

Постановление: 1. Оба вышеуказанных сборника изданы лицами, коим запрещено было приступать к Св. Причастию за их клеветнические выступления против иерархии. В. Сокольский широко разослал листок с предложением выписывать книжку, обещая читателю, что в ней он найдет сенсационный и доказательный материал, на основании которого он подает прошение о предании суду девяти епископов, и двух клириков по обвинению их им в “организации и участии в еретическом заговоре в Церкви”.

Прошение его, как лица, находящегося под прощением, не может быть ни принято, ни рассматриваться, ибо согласно 6 правилу Второго Вселенского Собора он лишен права свидетельствовать против епископов и клириков.

Не содержа никаких доказательств, а только измышленные и голословные клеветнические утверждения книжка В. Сокольского является свидетельством его богословского невежества. Книжка эта кроме изобилия клеветы, имеет с изданием В.X. Гриненко то общее, что обе они являются проявлением ясно выраженного заговора против единства и мира в Зарубежной Церкви. Если В. Сокольский пытается внести смуту путем опорочивания девяти архиереев, то брошюра В. Гриненко от имени группы смутьянов под названием Братства “Долой Зло” прямо призывает к уничтожению нашего церковного центра и изгнанию почти всей иерархии Зарубежной Церкви из храмов путем народного самосуда.

Являясь нарушением 18 Апостольского правила и 34 Шестого Вселенского Собора, подвергающих клириков за подобные деяния извержению, лица, составляющие вышеуказанный заговор подлежат тяжелой каре отлучения тем более, что им хорошо известно, что они это делают в условиях, когда наша Церковь должна вести борьбу с попытками коммунистов устранить ее со своего пути.

Кому, каким коммунистам смогло бы быть желательно осуществление их планов? О греховности их клеветнических выступлений подробно говорится в синодальном определении от 15/28 февраля 1968 года.

Владимир Гриненко и Валериан Сокольский за свои выступления были уже отлучены от Св. Причастия. Поскольку они не вняли сделанному им тогда же призыву к покаянию, но коснеют в своем грехе, они ныне совершенно отлучаются от Церкви. Никто из священнослужителей не может предавать их христианскому погребению, если они умрут не раскаянными, не должны они допускаться и в храмы для совместной молитвы с верующими.

2. Другие члены т.н. Братства “Долой Зло” призываются к покаянию, а не внявшие прещениям, наложенным в Синодальном определении от 15/28 февраля 1968 г. и поместившие свои статьи во втором их издании: Петр Суратов, Игорь Прозоровский, Михаил Суровцев, И.Д. Законов, Георгий Колб, П.Л. Завистовский, Н. Сысоев и И.А. Киселев предупреждаются, что и на них будет наложено запрещение принимать Св. Тайны, если они не раскаются, не выйдут из строющаго заговор против нашей Церкви сообщества и будут продолжать свои греховные выступления с подверженными отлучению, т.е. анафеме, лицами.

3. Настоящее определение опубликовать в церковной печати и разослать во все приходы для оглашения».

 

 

Подвергнутый столь страшной каре В. Гриненко написал ответ Синоду, отпечатанный отдельной брошюрой, приводим его полный текст.

«Владимир Харитонович Рябошапко-Гриненко, русский писатель и журналист Архиерейскому Синоду Русской Православной Церкви заграницей.

21.11/6.11. 1969 г. Через секретаря Синода Епископа Лавра

Заявление протеста

Ваше Преосвященство!

Подтверждаю получение из синодальной канцелярии текста суждения и постановления Синода от 8/21 января сего года, и прошу Вас, как секретаря Синода, доложить последнему настоящее заявление протеста по содержанию помянутых суждении и постановления, и о последующем меня уведомить.

1) Я протестую и изъявляю желание знать от Синода: на каких основаниях и по какому праву в упоминаемом выше документе Синода, коему хорошо известная моя двойная фамилия – Рябошапко-Гриненко, - заменена мне неизвестной фамилией Кривошапко? да еще с добавкой арестантского “он-же” (практика российских тюрем)?

Вот результат этого личного правонарушения заседавшим 8/21 января с.г. Синодом: в газете “Новое Русское Слово”, Нью-Йорк, от 23 февраля 1969 года появилась платная заметка следующего содержания:

“В связи с опубликованием в ном. 3 “Православная Русь” от 14 февраля 1969 года Определения Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей от 21 января 1969 года, об отлучении от Церкви ряда лиц, в числе которых значится В.X. Гриненко он же Кривошапко, настоящим сообщаю, для всеобщего сведения:

1. Я, Александр Игнатьевич Кривошапко заявляю, что ничего общего с вышеупомянутым В.X. Гриненко-Кривошапко не имею, лично его не знаю и не имею представления является ли фамилия Кривошапко его подлинной или присвоенной фамилией.

2. Лиц, могущих дать мне сведения о том, где и в каких случаях В.X. Гриненко пользовался фамилией Кривошапко, прошу сообщить мне по адресу: (следует адрес, в США)”.

В виду того, что в пункте третьем своего постановления Синод постановил: “Настоящее определение опубликовать в церковной печати и разослать во все приходы для оглашения”, то подобные объявления могут появляться из всего русского зарубежья, и с теми же претензиями ко мне лично, я, прежде всего, требую от Синода немедленно отдать распоряжение в журнал “Православная Русь” о напечатании в ближайшем номере, и на видном месте, целиком все это Заявление протеста, ничего не исключая до его конца, то есть до моей личной подписи включительно.

Потому что Синод своим правонарушением, касающимся не только меня лично, но и моего доброго имени, как это будет видно ниже, взял на себя ответственность пред русской православной общественностью..., каждого из принадлежащих к Зарубежной Церкви ставить в положение попадающего под сыск и самого разнообразного свойства провокацию, умышленные доносы, вплоть до потери свободы. Пока ограничиваюсь этим требованием.

В. X. Рябошапко-Гриненко.

2). Я протестую, как журналист в течение пятидесяти лет и решительный борец в Польше Пилсудского за права на жизнь Русской Православной Церкви, гонимой 20 лет католическим правительством, и заявляю: никогда, ни одного дня я не выступал в печати под именем “А. Попова”, как устанавливает Синод в своем суждении от 21-го января с.г. и в течение последних тридцати пяти лет пользуюсь в журналистике именем Александр Попов. Это не все равно, и никому не следует, кто это знает, подменять иными именами.

3). В определении Синода от 8/21 января с.г. читаем: “Постановили: 1. Оба вышеуказанных сборника (“Только сим победиши анти-христов!” и сборник “Размышлений рядового мирянина” - Вл. Г.) изданы лицами, коим запрещено было приступать к Св. Причастию за их клеветнические выступления против иерархии”.

Заявляю протест против неправды: сборник “Только сим победиши анти-христов!” второй выпуск (так же, как и выпуск первый) были изданы не мною, Владимиром Харитоновичем Гриненко, а издательством “Долой Зло!”.

О второй неправде, о прещении, - ниже. Там же о третьей неправде, - о “клеветнических выступлениях”.

В сборниках “Только сим” нет “клеветы”, а есть обличения иерархов в ряде нарушений ими Закона Божия, а также церковных правил и святости их. Апостол Павел определил: “Обвинение на пресвитера не иначе принимай, как при двух или трех свидетелях. Согрешающих обличай перед всеми,  чтобы и прочие страх имели” (см. 2-е Тимоф. гл. 5, ст. 19).

В шестом правиле 2-го вселенского собора тоже видим подтверждение того, что всякого рода обличения иерархов допустимы и со стороны мирян, но “не без исследования”, т.е. при помощи духовного дознания, чего ни разу на наши обличения в сборниках “Только сим победиши анти-христов” Синод не ответил, а сразу “судил” в заседаниях своих, даже не принимая подносимой апеляции, и все вместе именуя только “клеветой”. Таким именно путем я лично был запрещен во Св. Причастии.

Что же такое клевета?

В энциклопедических словарях все определения сходятся: ““Клевета” - умышленное оглашение ложных фактов, позорящих честь другого лица. Клевета может быть совершена словом, письмом или в печати: наказание (по суду) – арест” (см. словарь Ф. Павленкова, изд. 4-е СПБ, 1910).

Что в сборниках нет клеветы, это для читающего сборники ясно: каждое обличение иерархов Заруб. Церкви доказывается документами и свидетельствами там же, в сборниках, начиная с блуда с потомством, и кончая гибелью в лапах экуменизма целой германской епархии.

Рассмотрев обвинение Синода в пяти пунктах, доказав, что ни в одном случае я, как редактор, и как обличитель, никого не оклеветал, я опротестовал уже готовое решение Синода, дал материал для дальнейшего производства дела, согласно с Правилом 6, Второго Вселенского Собора: “Аще же епископы соединенных епархий (первая инстанция, допустим Синод, В. Г.), паче чаяния, не в силах будут восстановити порядок по возводимым на Епископа обвинениям: тогда обвинители да приступят к большему Собору Епископов великия области” (см. в конце брошюры копию моего ответа)...

11/14 (вероятно, 11/24 - сост.) марта 1968 года мой протест я направил, как ответ на предложение секретаря Синода, Еп. Лавра, от 2/15 марта 1968 г., в Канцелярию Синода.

Ответ получил такой: “...Архиерейский Синод в своем заседании от 28 марта - 10 апреля (1968 г.) по поводу посланного Вам определения Архиерейского Синода. Постановили принять к сведению Ваш ответ, из которого явствует, что у Вас “нет раскаяния”. Епископ Лавр. Секретарь Архиер. Синода”.

Вот образец творящегося в высшем управлении Заруб. Церкви произвола.

В Церкви такие случаи называются “неправедным прeщением”. Схимники же старцы, вслед за Отцами Церкви определили на вечные времена: “неправедное прещение возвращается на голову беззаконника, запретившего незаконно”.

Итак, вполне законно не считаю себя запрещенным к Святому Причастию. Ибо меня не “увещевали”, не вели дело согласно канонам, а поставили ультиматум: или признай себя виновным и “кайся”, или поди вон.

4). Но в текущем 1969 году прошлогоднее неправедное прощение принимается Синодом, как основание для привлечения меня к высшему наказанию, к отлучению из Церкви.

Вменяется следующее: “...В. Гриненко от имени группы смутьянов под названием Братства “Долой Зло!” прямо призывает к уничтожению нашего церковного центра и изгнанию почти всей иерархии Зарубежной Церкви из храмов путем народного самосуда”.

“Страшные слова!” Они здесь недоговорены и ничем не объяснены, как в книге “Только сим победиши анти-христов!”, да еще “ясно выраженном”. Почему в “заговоре”, - видно будет ниже. Статья же вовсе не В.X. Гриненко, а П.Я. Завистовского, и заканчивается на 66-й странице так: “Именно так действовал русский народ во времена унии, и спас Церковь и свои православные души” (Гонения католичества на Церковь в юго-западной Руси в 17 веке, при участии изменников епископов).

А г. Завистовский рассказывает о гибели германской епархии теперь, в лапах экуменизма, без сопротивления Синода и Соборов. Можно бы еще напомнить такую же борьбу за Церковь народа и верных пастырей с “обновленцами” в несчастной России; ведь там тоже изменников иерархов было много! Но и множество новомучеников приял Господь к Себе! А это что? тоже “бунт” и “заговор”? - Нет! Но самосуды народные, увы, были, и жестокие! Это был век 20-й.

Синод на заседании 8/21 января 1969 года признал за В.X. Гриненко нарушение 18-го Апостольского правила и 34-го правила Шестого Вселенского Собора.

Мы не напрасно в первом сборнике “Только cим победиши анти-христов!”, в 1967 году, подавали совет: “Собор 1967-го года обязан создать, себе в помощь (при Синоде) постоянную Комиссию из лиц - не из числа членов Синода, - специально знающих “Книгу правил святых Апостол, святых Соборов Вселенских и поместных и святых отец” и прилежащее к ней. Назначение Комиссии - ее постоянная готовность к согласованию с правилами Церкви проектов определений Соборов Архиереев и их исполнительного органа, Синода, в междусоборное время”...

Но Собор игнорировал нашим советом, несмотря на то, что в Нью-Йорке же имеются нам известные канонисты профессора, которых надо и можно было пригласить в Комиссию. Они не в сане, но тем лучше. А теперь Синод, сам не исполняя многих канонов, даже канонов нравственной чистоты, поставил перед собою на суд людей, которые предвидели беззакония, и советовали как избежать Синоду хулы.

Например: отмеченное в постановлении Синода Апостольское правило 18-е гласит: “Вземший в супружество вдову, или отверженную от супружества, или блудницу, или рабыню, или позорищную, не может быть Епископ, ни пресвитер, ни диакон, ниже вообще в списке священного чина”. Явно, что это правило к В.X. Гриненко за “заговор” не годится. Кто сделал в Синоде ошибку, - безразлично, но таково ведение дел в нем. Постановление же, согласно его пункту третьему, опубликовано “в церковной печати” Зарубежной Церкви, то есть не только в “Православной Руси”, но и в епархиальных листках, а также разослано по всем приходам “для оглашения”... Больше внимания, отцы Синода!

34-е правило Шестого Вселенского Собора, по мнению Синода Зарубежной Церкви, полностью осуждающее В.Г. Гриненко на отлучение от Церкви, гласит: “Соумышление, или составление скопища, аки преступление совершенно воспрещено и внешними законами, кольми паче должно возбранять в Церкви Божией, дабы сего не было. Аще убо некие из клира или монашествующие окажутся обязующими друг друга клятвою, или составляющими скопище, или строющими ковы Епископам, либо своим сопричетникам: совсем да будут извержены со своея степени”.

Это правило есть текст, утверждающий 18-е правило Четвертого Вселенского Собора, говорящего о том же, с теми же последствиями (разница между Соборами больше 100 лет).

Для полной авторитетности восприятия этих правил, приводим толкование выдающихся канонистов древней православной Церкви, Зонара и Вальсамона. Зонара объясняет, что такое “соумышление”: “Соумышлением называется то, когда несколько лиц совещаются против кого нибудь, и взаимно обязуются клятвами не отставать от своего неуместного предприятия, пока оно не будет исполнено”.

Вальсамон говорит: “Соумышнением называется то, когда какия нибудь злые свои намерения скрепляют взаимною клятвою”.

Зонара говорит: “Cкопище есть злонамеренное совещание и соглашение нескольких лиц на злые дела. Итак сих действий еще более должны отвращаться лица священные и монашествующие”.

Вальсамон: „А скопищем называется то, когда некоторые собираются и соглашаются сделать именно какое-нибудь зло”. Внешними законами правило называет гражданские законы (осуществляемые гражданскими же властями).

Итак правило говорит, что, поелику и гражданский закон наказывает составляющих скопища и злоумышления, клирики или монашествующие, которые делают что либо подобное, должны быть извергаемы. И хотя правило и говорит, что извергаются против епископов или соклириков устрояющие ковы, но я думаю, что подобному же наказанию подвергаются посвященные лица и в том случае, если они делают что-либо такое и против мирян”.

Это чисто юридическое соображение канониста-толкователя имеет в виду вообще человеческую натуру: кто бы ни был, епископ или кузнец, - обоих одинаково одолевают страсти; оттенки лишь во временах, нравах и характерах.

Но применительно к нашим дням и, в частности, к данному случаю, Вальсамон открывает из глубины веков глубокую же истину, которую вряд ли понимают и сами заседавшие в Синоде 8/21 января с.г. Они из 34-го правила Шестого Вселенского Собора выхватывают себе гражданскую власть, наказующую скопища и соумышления (часто по существу как уголовные преступления), и, в Церкви, своей сплоченной группой, ничем решительно не доказывая преступлений группы мирян, навязывают им анафему за анафемой, - только ради своих голословных обвинений: “клевета”, “клеветнические выступления в печати”, и снова “клевета”.

Все дела, никак Церкви не касающиеся, а только их, епископов лично, как человеков, и досадно их обличаемых, с доказательствами, в неблаговидных делах, задевающих одновременно и интересы Церкви, так как в этих неблаговидных делах бушуют человеческие слабости и страсти. Не без того, что навязывания мирянам прещений связаны и с тесным соглашением заседавших в Магопаке между собою; при чем там были не только Члены Синода, тоже осаждаемые обличениями из той же группы мирян.

Нет сомнения, что заседание носило характер скопища, объясненного нам древними толкователями святых правил Церкви: заседание “стро-ило ковы” недобрыми чувствами к группе мирян, почему и было в состоянии допустить себя к тому, чтобы анафемами заменить наказания гражданской власти.

Несомненно и то, что, в таком случае, вся эта исступленная путаница не может быть, и называться тем, что нормально называется актом отлучения от Церкви. Тут, конечно, великий Вальсамон торжествует в своей премудрости: да! правило 34-е применимо и тогда, когда стороной страдающей от скопищ в зарубежном Синоде становятся миряне.

Значит, несомненно и то, что должны последовать “извержения из своея степени” виновников учиненного скопища. Это надо понимать серьезно.

Не права ли мудрость отцов Церкви и смиренных православных схимников, определивших завет: “неправедное прощение возвращается на головы беззаконников, совершивших его”?

Надо сказать, что все наши обличения группы иерархов в наших изданиях отнюдь не на словах только, а сопровождаются документальными данными. Вот для того-то и понадобился ничем не доказываемый “заговор против нашей Церкви”, чтобы всячески, и не без обмана людей, опорочить наше Братство, чтобы люди не читали наших изданий, не знали в чем наша правда о том, в чем заключаются наши “клеветнические выступления” и “клевета на иерархию”, а также что означает неблаговидное рассуждение Синода о том, что все наши “нападки на иерархию делаются в условиях, когда наша Церковь должна вести борьбу с попытками коммунистов устранить Церковь со своего пути”.

Но наши судьи ничего не сообщают, что именно мы, в наших изданиях “Только сим победиши антихритов!”, много раньше Синода обратили внимание их, именно их, на то обстоятельство, что к нам в Церковь проникла коммунистическая агентура и подрывает устои Зарубежной Церкви.

Еще в 1965 г. наш нынешний редактор, Вл. Гриненко (А. Попов), в двух статьях в газете “Русская Жизнь”, в Сан-Франциско, “открыл”, что еще в 1964-м, на Соборе архиереев еп. Савва, серб 398., энергично проводил среди епископов как бы необходимость установить тесную, вплоть до молитвенной, связь со всему миру известным из печати на всех языках прокоммунистическим Патриархом Германом, и успел в том настолько, что возглавление Зарубежной Церкви отказало сербам-эмигрантам в каноническом окормлении, как непризнающим Германа своим Патриархом. Выиграл на этом Герман, конечно.

В статье “Еще об одном камне преткновения”, в первом выпуске “Только сим победиши анти-христов!”, найдете полное раскрытие еп. Саввы, как проводника Зарубежной Церкви к восприятию Германа, друга московского Патриарха Алексия, особенно в докладе еп. Саввы митр. Филарету в середине 1965 года. А на Соборе 1967 года еп. Савва продолжал свою работу, что отражено во втором сборнике “Только Сим” в статье Михаила Суровцова “Об Архиерейском Соборе 1967 года”. Доклад еп. Саввы критически разобран.

Но этого мало. Так, в первом выпуске “Только сим победиши анти-христов!” на страницах 43-47 есть статья С.П. Полонского “Дело протопресвитера графа Граббе” (см. ниже – сост.). Статья представляет исследование преступного бракосочетания протопресвитером коммунистического шпиона Голеневского с его сожительницей.

Голеневский оказался на службе того же “Си-Ай-Эй” 399., из которого граф Граббе получал ряд лет деньги для Синода во множестве тысяч долларов. Через пресвитера Граббе Голеневский объявил Синоду себя “цесаревичем” Алексием Романовым.

Его обширный меморандум на эту тему был вручен митрополиту Филарету и арх. Никону. Через некоторое время граф Граббе получил от этих двух иерархов разрешение, и совершил бракосочетание коммуниста Голеневского на дому у него.

Итак, не один Граббе осуществил коммунистическую интригу, скомпрометировав Зарубежную Церковь, а при участии двух высших иерархов Церкви, которые возглавили 8/21 января 1969 года заседание Синода и обвиняли нас в “заговоре против Зарубежной Церкви” и присудили двоих обличителей своих к отлучению от Церкви. А разве то, что выше сказано не заговор?!

При участии тех же иерархов коммунист Голеневский получил от Синода метрику о бракосочетании, но на имя Алексия Николаевича Романова, и перестал быть Голеневским. Вообще же связь с Голеневским Синода продолжалась не день и не два, а несколько месяцев. И кто поручится за то, что эта связь (или иная в этом роде) исчезла навсегда?

Конечно, такие Голеневские от метрик не делаются ангелами, и не привыкли исчезать оттуда, где у них установились контакты “с внешним миром”. А Г. Граббе? Тоже!

Чтобы и это малое в большом, что сообщаем, тоже не превратилось в Синоде в “клевету” бунтарей из “Долой Зло!”, рекомендуем книгу на английском языке, на которую ссылается С.П. Полонский: Imperial Agent. The Goleniewski-Romanov Case by Guy Richsrds. The Devin-Adair Co., New York, 1966.

Так принимали и провожали коммуниста Голеневского первоиерарх Зарубежной Церкви и его заместитель. Такой позор принять на себя можно человекам с таким общественным положением только по безвыходности, будучи в плену у какой-либо власти непреоборимой. С полной потерей духовных ценностей и собственного уважения. Вот почему Арх. Никон в газете “Россия” от 5 февраля 1969 года пишет в бессильной растерянности: “Выступления из Москвы против Русской Зарубежной Церкви (что именно - не дает) могут быть ключом для решения вопроса, откуда проистекают или на чью пользу идут и те нападки, которые появляются против нашей Зарубежной Церкви - иерархов и церковных деятелей и в самой эмиграции”.

Увы! Архиерей забыл, что Церковь отнюдь не Иерархи и церковные деятели, а установление Христа Спасителя; и много Она перенесла и переносит скорбей, поруганий, а теперь и отступлений от Ея Главы, именно от иерархов!

Архиерей в статье своей ни разу не вспомнил об отсутствии покаяния среди этих великих грешников, доводящих своим произволом Церковь земную до полного распада и разлада, когда паства не знает куда бежать! Но зато слезливо призывает мирян молиться и молиться, а также утверждает: “с нами правда Божия и сочувствие многострадального Русского народа”...

Фарисей слепый! Какая же правда в Голеневском, в Нафанаиле, в Граббе и в твоем безграничном произволе в Церкви? Все творите на глазах народа и врагов его! В Москве коммунисты, все понятно. Но вы-то все где? кому служите? - Голеневскими и Нафанаилами Богу не служат! - Скандально “отлучаете” от Церкви верных, лжете о немилости Господа к грешникам, и за это - уверены! - сочувствие русского народа?

Нет, ключ ищите в правдивых обличениях, и, если вы все имеете в остатке хоть крупинку здравого смысла и пылинку совести, то узнаете, что ключ в самих вас!

Так что обвинять нас в “заговоре против нашей Церкви”, ссылаясь на коммунистическую опасность для нее, бессмысленно, ибо наше содру-жество и существует для того, чтобы ограждать Зарубежную Церковь от ком-мунистических проникновений. Однако мы ничего не успеваем потому, что Синодальное управление Церковью поддерживает не нас, а систему еп. Саввы. А нас анафематствует. Мы же старые и испытанные антикоммунисты. Вот правда об коммунистической опасности.

Но где же та борьба с коммунистической угрозой, о которой теперь, в 1969 году, говорят из Синода? Борьбы такой нет, и не может быть, ибо усилия коммунистов, идущие через штаб Германа, не только решительно отразились, как мы уже заметили, на судьбе сербской противокоммунис-тической эмиграции; эти сербы вынуждены жить и коверкаться под окормлением епископа Дионисия своего, абсолютно нелойяльного, по двум причинам, к чистоте Православной Церкви; и это потому, что наши зарубежные верхи, под влиянием еп. Саввы (да и без него), отказали канонически скор-мить эту чать сербов, они ушли из храмов (своих же!), чтобы отделиться от таких же, как еп. Савва, поклонников прокоммуниста Германа.

Потому что наш епископат отказал им хиротонисать епископа, не связанного с Германом.

Коммунистические усилия, идущие из Белграда, спокойно и по сей день живут в кабинетах династии Граббе, и расшатывают их руками последние столбики под Зарубежной Церковью, но не без участия той группы иерархов, которую мы обличаем и разоблачаем, и которая всеми силами противится установлению ликвидированной в Церкви соборности.

А народ наш зарубежный никак не может понять, что такое соборность и для чего она нужна? Конечно, от своих архипастырей он узнать не может. Да и от пастырей тоже, т.к. в большинстве они сами толком не знают, ибо плохо знают историю русской Церкви.

Соборность же - не только любовь, мир и порядок в Церкви, приходящие от совместного управления церковью епископов, клириков и мирян, как это было до злосчастной реформы Петра Великого, но восстановлено в 1917-18 годах Поместным Собором в Москве, где был избран Патриарх Всероссийский Тихон и выработаны были уставы соборного устройства Церкви. Во втором сборнике “Только сим победиши антицхристов!” мы дали эти уставы для тех, кто их не знает, а они, в 1920-м году были переданы Зарубежной Церкви Патриархом Тихоном для жизни и управлении по ним.

Соборность управления, - это тесная совместная работа епископов, клириков и мирян по всем отраслям жизни Церкви, в лице представителей, по выборам народа. При такой соборной, совместной работе, при которой нет и в помине никаких “тайн”, все открыто и доступно систематическому и житейскому контролю, никакая беззаконность завестись не может, ибо сразу же будет замечена и недопущена.

Когда придет Соборность в Церковь, то нынешним обличенным придется уйти. Они еще и потому против соборности, что сами навязывают свое “Положение о Заруб. Церкви 1956 года” (см. второй сборник “Только сим победиши анти-христов!”, стран. 29), цель которого антисоборность, т.е. диктатура епископата. Для Синодалов - нож острый поэтому соборность. Вот почему нам приписывают они “заговор против Зарубежной Церкви”...

Нож потому, что принятие этих правил, выработанных на Поместном Российском Соборе в 1917-18 годах в Москве и есть соборное управление Церковью и соборная же жизнь Церкви, сверху до низу, чем и обеспечен мир, правда и правосудие для каждого члена Церкви, благочестие тоже всех, - сверху до низу; упраздняются тайны, начиная с таинственных заседаний Соборов и Синода, ибо в этих заседаниях для обсуждений дел и решений участвуют епископы, клирики и миряне, каждый со своими обязанностями и правами; это вы узнаете из наших изданий, а иерархи уже знают; потому мы наталкиваемся все чаще (да и пишут нам из глубин Цер-кви), на запрещения “из Синода” не только чтения, но даже хранения священниками и мирянами наших двух выпусков (за 1967 и 1968 г.г.) сборника “Только сим победиши анти-христов!”.

Встретились и с таким: спрашивает человек своего пастыря: “как надо относиться к сборникам “Только сим победиши анти-христов!” в издании “Долой Зло!””? Пастырь отвечает: “бросьте в печку; эти люди ищут еще больших нестроений в Церкви”. Тогда снова вопрос: “как же ищут нестроений, когда восстают против блудящих, с детьми, епископов? Они безнаказанно предстоят и совершают в святых храмах святую Евхаристию, то есть преосуществление святых Даров и приобщают людей! Это же кощунство!”

И ответ: “Каждый совершающий Евхаристию, если грешит, то его судит Бог, а не мы. Успокойтесь!”. Опять вопрос: “А как же говорит Господь: “Отойдите от Меня, делающие беззакония, не знаю вас”. Значит ли, что такой беззаконник, которого отверг Христос еще на земле, продолжает носить на себе благодать священства? может ли он совершать Евхаристию тогда? А зачем же тогда на земле дано Духом Святым суждение Собора Св. Апостолов, которые вынесли 25-ое правило: все блудники, воры и клятвопреступники (нарушающие клятву, данную при получении благодати), подлежат извержению из сана? Значит суд Божий будет, это верно, но лишь при скончании века, а пока, на земле, нужно и есть право на удаление беззаконников. Ведь от них соблазн в людях происходит, а Христос сказал, что “нельзя не придти соблазнам, но горе тому, чрез которого приходят соблазны”. Зачем же я должен благословение принимать и руку целовать соблазнителя? - Ответа не последовало.

Вот почему нас и анафематствуют теперь нечестивцы: мы учим народ благочестию. А им всем, с приходом соборности, придется уйти. Потому что они уже обличены и оправдаться не могут, пока мы в Церкви и держим Закон.

Вот нас и надо опорочить - устранить из Церкви раз мы за Закон.

Так как ваше противозаконное, ибо, в результате, бесплодное “отлучение совершенно от Церкви” проникает уже и в гражданскую печать, то и это заявление протеста на имя “Архиер. Синода Русской Зарубежной Церкви” тоже может появиться в печати, и принести людям еще одну сторону совершенного вами беззакония, проводим сравнительную параллель между “Определением Святейшего Синода Всероссийского об отлучении Льва Толстого” и вашими плутаньями между “клеветами” и “заговором”, но без единого довода фактического, не коснувшись ни одним словом о нашем отношении к Церкви Христовой, как то сказано о Толстом в “Определении Синода”, а только весь наш грех сконцентрирован на “оклеветании” вас, иерархов, и только всего, - но в чем была клевета? - неизвестно!

Текст “Определения” велик, беру только самое важное по сути греха. “Божией милостью Святейший Всероссийский Синод верным чадам Православной Кафолической Церкви о Господе радоватися!

...Божиим попущением явился новый лжеучитель, граф Лев Толстой... дерзко восстал на Господа и на Христа Его. Явно пред всеми отрекся от Церкви Православной и посвятил свою литературную деятельность на распространение в народе учений противных Христу и Церкви...

В своих сочинениях и письмах по всему свету проповедует ниспровержение догматов Православной Церкви, отвергает личного живого Бога во Святой Троице славимого, отрицает Господа Нашего Иисуса Христа, отрицает безсеменное зачатие до рождества Христа Господа и девство Пречистой Богородицы, и, ругаясь над самыми священными предметами веры, подверг глумлению святую Евхаристию, и тем сознательно и намеренно отторг себя сам от всякого общения с Церковью Православной.

Бывшие же к его вразумлению попытки не увенчались успехом. Посему Церковь не считает его своим членом, и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с Нею.

Ныне о сем свидетельствуем пред всею Церковью к утверждению право стоящих и к вразумлению заблуждающихся, особливо же к новому вразумлению самого графа Толстого.

Свидетельствуя об отпадении его от Церкви, вместе и молимся, да подаст ему Господь покаяние в разуме истины. Молимтися, Милосердный Господи, не хотяй смерти грешных, услыши и помилуй его и обрати ко святой Твоей Церкви. Аминь.

Подлинное подписали: смиренный Антоний, митрополит С.-Петер-бургский и Ладожский; смиренный Феогност, митр. Киевский и Галицкий, смиренный Владимир, митр. Московский и Коломенский; смиренный Иероним, Архиеп. Холмский и Варшавский; смиренный Иаков, Еп. Кишиневский и Хотинский; смиренный Маркелл, Епископ; смиренный Борис, Епископ. 22 февраля 1901 года».

Здесь, в этом акте благочестивых иерархов верующей царской России все открыто, все доказано, все понятно и все законно, и все до конца исполнено христианской милости и блага.

Богоборец Толстой отпал сам от Церкви, но пред ним Церковь и Ея священнослужители оставили открытую дверь. Он отлучен от Святого Причастия, что, по правилам и означает отлучение от Церкви.

Имейте же мужество сравнить текст вашего отлучения, покрытого множеством преступлений ваших нераскаянных, и нами доказанных, - отлучения совершенно (?) от Церкви двоих ваших обличителей, и уразуметь всю неистинность вашего лже-суда и лже-решения, даже вами не подписанного, в непременный знак ответственности за содеяваемое.

От кого, кроме Господа, скрываете вы свои имена?

Лицемеры и невежды! Вместо молитвы, коей завершили иерархи Святейшего Синода свой великий акт скорби Церкви, вы внесли никогда не бывшие в таких случаях в Православной Церкви слова: “Никто из священнослужителей не может преподать им благословение, ни совершать для них треб или предавать их христианскому погребению, если они умрут нераскаянными. Не должны они допускаться и в храм для совместной молитвы с верующими”.

Российский Синод оставил Толстому открытую дверь в Церковь, следовательно и в храм, даже при его богоборчестве. Иначе, как мыслите возможным его возвращение по покаянию? Во имя чего же вы решились обмануть Зарубежную Церковь в немилосердии Божием ко грешникам?!

Увы! Ваше новое обновленчество допустило вас до лжи беззаконного осуждения, допускает и до полного отступления от Христа! Не иначе, как Божьим Промыслом вы взяли 34-ое правило: ваши все действия через скопище, коему вы подвержены, “когда некоторые собираются и соглашаются сделать именно какое нибудь зло” (Вальсамон!) - ваше неправедное прощение обратил Господь на головы ваши!

Посему ни одного из прещений ваших не принимаем, не признаем, отвращаемся от них, как от соблазна, в Церковь вносимого. Да вразумит же вас Господь очиститься от страшного греха клятвопреступления, измены той клятве верности и веры, что дали вы в час ваших хиротоний!

Рабы Божьи: Иван Мирченко, Владимир Гриненко, Игорь Прозоровский, Петр Суратов, Михаил Суровцев, И.Д. Законов, Георгий Колб, П.Я. Завистовский, Николай Сысоев, И.А. Киселев».

Приложение:

«Владимир Харитонович Гриненко

Русский писатель и журналист

Копия - в Канцелярию Архиерейского Синода

Русской Православной Церкви заграницей

С е к р е т а р и а т.

Подтверждаю получение копии определения Архиерейского Синода от 15/28 февраля 1968 г. и сопроводительного письма Секретаря Синода, епископа Лавра от 2/5 (видимо: 2/15) марта с.г. В ответ предлагаю следующее:

Во Имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

1) Перед покаянием православный христианин должен знать - в чем? Я этого не знаю,  и выясняю:

2) Синод обвиняет меня  в клевете в печати на архиереев Церкви. Что такое клевета?

“Клевета - умышленное оглашение ложных фактов, позорящих часть другого лица. Клевета может быть совершена словом, письмом или в печати; наказание – арест” (см. Энциклопедический словарь Ф. Павленкова, изд. 4-ое, СПБ. 1910 г.).

Никаких ложных фактов в моих печатных выступлениях нет: все приводимые факты и действия архиереев Синода и Соборов в сборнике “Только сим победиши анти-христов!” подтверждены документами, ссылками на достоверные и известные источники, а также свидетельства лиц. Мои личные комментарии клеветой не могут быть, так как не выходят из рамок приведенных фактов.

Установить вышеизложенное в виде документа может формальное дознание, но его со стороны Синода не последовало. Таким образом: обвинение в клевете ничем не доказано и приносить покаяние мне не приходится.

3) Впервые из определения Синода от 15/28 февраля я узнал, что был отлучен от Святого Причастия “местной церковной властью”, то есть в Свято-Троицком приходе в Торонто.

Во-первых: однажды запретил меня в исповеди настоятель прихода о. М. Андрющенко, без указания причин. Я трижды сказал, что такой акт подвергает пастыря извержению из священного чина по 52-му Апостольскому правилу, но безрезультатно.

Во-вторых, я переменил духовника, исповедовался и приобщался Св. Таин у о. Иоанна Григоряка, некоторое время, беспрепятственно; но в день праздника Рождества Христова, в переполненном молящимися храме, на клиросе меня встретил о. Иоанн с вестью, что правящий архиерей, арх. Виталий, запретил всем трем священникам прихода принимать меня с исповедью. Это подтвердил церковный староста г-н Раевский. Свидетелями того, что мне было отказано в исповеди были все молящиеся 25.ХII.1966 года.

Итого свидетельствую о том Синоду, что сообщение в “определе-нии” от 15/28 февраля об отлучении меня от Святого Причастия – не соответствует действительности. Никогда этого не было.

Все же несуществовавший этот факт в “определении” объясняется моими “клеветническими выступлениями”. Выяснить эту неправду могло бы следствие от Синода; но оно не состоялось.

4) Правило 6-е Второго Вселен. Собора, обширное и обстоятельное, начинается так: “Поелику многие, желая привести в замешательство и ниспровергнути церковное благочиние, враждебно и клеветнически вымышляют (т.е. лгут. Вл. Г.) на правящих Церквами православных епископов...” и т.д. “Определение” содержит некоторую часть правила вот в таком устремлении, но решительно ни чем не доказывает именно такую цель Синодом обвиняемых, в их числе и меня, выступавших в печати по делам Церкви.

В то же время, в том же правиле 6-м есть в этом направлении очень ценные указания, отнюдь не категорически имеющие в виду явления, упомянутые в начале правила, характеризующие злую волю. Например: “Собор стекшихся в Константинополе епископов заблагорассудил: не без исследования допускати обвинителей, но и не всем возбраняти... Подобает бо всячески, и совести епископа быти свободною, и объявляющему себя обиженным обрести правосудие”.

Отсюда явствует, насколько важно то, что Синод не счел необходимым твердо установить выступления обвиняемых здесь, - в их числе и меня, в сущности их (выступлений): они злы или добры,  но решение свое, без всяких доказательств, склонил ко злу.

5) В защиту обвиняемых, или лучше, обличаемых мною епископов Синод указывает на 121-е правило Номоканона, запрещающее мирянам обличать всякого священнослужителя, даже если есть на нем вина.

Но вот такого запрета, как видим, и в помине нет в том же 6-м правиле Второго Всел. Собора, да и в других. Раньше же создания в Византии Номоканона, в котором собраны каноны Церкви с различными сопряжениями с гражданскими законами же, Святой Апостол Павел определил: “Обвинение на пресвитера не иначе принимай, как при двух или трех свидетелях. Согрешающих обличай пред всеми,  чтобы и прочие страх имели” (Посл. 2-ое Тимоф. Гл. 5, стих 19). Что же тут остается от 121 правила Номоканона?

Неоднократно выступая в печати, я обращался к нашим архиереям об очищении от многих зол, в Церкви накопившихся, разрушающих, ведущих к расколам и к утрате авторитета самих архиереев, что уже близко к катастрофе; чего же я хотел? - Замешательства или ниспровержений или мира и соблюдения в Церкви Закона Божия?

Но и теперь, как вижу, архиереи, заседавшие в Синоде 15/28 февраля (1968 г.), продолжают миновать Законами Церкви указанные пути, и вывели из употребления духовные дознания, открытые, нелицеприятные, служащие затем обвинительным или оправдательным материалом документальным. Именно такой пробел рождает множество ошибок и несправедливостей, и часто от того Правда облекается в ложь, любовь в ненависть, мир в смятение, правосудие в издевательство над законом.

Впрочем, еще можно дойти до правосудия по делу “клеветы”. Но не иначе вернуться к этому делу, как после очищения самих судей, а именно: предварительно через судилище должны пройти, со строго-каноническим приговором (это совсем нетрудно, помогут сами каноны) пять епископов блудодеев и беззаконников:

Нафанаил, Александр, Филофей - семейные; блудодеи же, но и противозаконные епископы Серафим и Виталий (Устинов - сост.). Все доказательства в синодских архивах имеются. И у нас тоже.

А всех первой должен быть пересмотрен “Злой Гений” Зарубежной Церкви, граф Георгий Граббе. Если Собор Архиереев не в состоянии исполнить тут Закон Божий, то тем более Синод не имеет никакого нравственного права и Христова Соизволения выдергивать из среды добивающихся правды мирян, чтобы бросить их вне Церкви. С Богом!

1 1/24 марта 1968 г. р. Б. Владимир Гриненко».

 

 

В феврале 1967 года появилось в обращении мирян обширное письмо, направленное иерархам Русской Зарубежной Церкви от имени подписавших его членов “Совещания Церковных Деятелей”.

Письмо это - ценнейший исторический документ. С юридической точностью и с верностью церковным канонам, с полным утверждением Соборности Церкви на точных законных основаниях, а также терпимой благожелательностью, даже несколько сухо, Совещание Церковных Деятелей открывает завесу над долголетней тайной и явной игрой в Зарубежной Церкви.

В этом письме доказывается умышленное стремление к полному искоренению соборности, что дает умышленникам-епископам несвязанность с клиром и миром, и, следовательно, полную свободу творить, при желании, беззакония бесконтролько и безнаказанно. Потому что Архиерей - в понятии умышляющих епископов – непогрешим и обладает огромной властью, ему свыше данною, и овеществляет он эту власть как хочет и сколько хочет. Вот примеры:

 

 

1. Отклонениями от соборного начала Синодом, в известной его членации, созданы нагремевшие “церковные нестроения в Сан Францискo”. Например, в приходах Канадской епархии, из которых до Сан-Франциско тысячи миль, и теперь не известно, что овеществляли некоторые архиереи (а также протопресвитер Граббе, конечно) на суде Американских Соединенных Штатов над посаженным на скамью подсудимых Синодской кликой ныне покойным архиепископом Иоанном в 1963-м году. Канадский правящий, епископ Виталий посылается митрополитом Анастасием на суд; Еп. Виталий заявляет суду, что его особа есть представитель Синода, т.е. “Высшего руководящего органа Заграничной Церкви со всеми управляющими правами над всеми епархиями”.

Это пышное представительство - заведомая еп. Виталия ложь. Согласно Положения Заграничной Церкви, высшей управляющей Церковью инстанцией всегда был и только и может быть Собор епископов, тогда как Синод есть только исполнительная инстанция, т.е. учреждение, имеющее право и обязанность овеществлять в Жизни Церкви готовые решения Соборов в междусоборное время, через каждые три года созываемые, согласно каноническим предписаниям.

Так что первоиерарх и он же председатель Синода, а также Синод не уполномочены совершать подобные командировки, и вообще вмешиваться  и руководить делами епархии, в виду их законной самостоятельности. Эти все положения отлично знает, не может не знать архиепископ Виталий. Кому же было на пользу его выступление в американском суде? - Конечно, не Церкви и не нам с вами, а одному только “экзарху” нынешнего патриаршего престола и его хозяевам, которые без устали работают над развалом Зарубежной Церкви.

2. На тот же постыдный, неслыханный в истории христианской Церкви судебный процесс явился командированный теми же внесоборными началами в Синоде протопресвитер Граббе, и выступил 3-го июля 1963 года на суде, толкуя закон в пользу обвинителей архиепископа Иоанна.

Нам известно, что инославный гражданский суд не согласился с доводами графа Граббе, разобрав дело по закону нашей Церкви. В дополнение, - сообщается Совещанием Церковных Деятелей, - один из иереев задал вопрос протопресвитеру: “И вы могли, нарушая канонические правила, как клирик другой епархии, явиться в чужую епархию без ведома правящего архиерея, чтобы выступать на инославном суде против того же правящего епархией”? Конечно, протопр. Граббе ничего не ответил.

Сам архиепископ Иоанн, в своем докладе Синоду 22-го июля 1963 года назвал действия Синода  превышением власти, а ограничение Синодом епископа (его же епархии) - подстрекательством к бунту против правящего архиерея, и назвал печальным то, чтобы “одна организовавшаяся группа господствовала над остальными епископами...”.

“Ко всему этому, - пишут Церковные Деятели епископам, - надо добавить, что сам характер нестроений не давал оснований для особого беспокойства, так как вопрос шел не о догматах или канонах, а спор шел как раз о восстановлении нарушенного канонического порядка, и должен был решаться в недрах епархии”, т.е. не касаясь компетенции Синода.

Иными словами, - живем по модернизированным положениям. И об этом до сих пор мы даже и не подозревали! А ведь эта-то модернизация, тайно и хитро проводимая ряд лет на все лады, и вызвала и вызывает без конца “нестроения”, а за ними и “кары” на “нестроителей”...

Церковные Деятелии свидетельствуют: “В 1956 году втайне, без какого-либо участия клира и мирян, было сделано решительное изменение законов церковного устройства, получившее наименование “Положение Русской Православной Церкви заграницей”. Оно было наспех принято Архиерейским Собором, а не Церковным (т.е. всей Церкви), уполномоченным на то законное действие Священным Собором (с клиром и мирянами. И.К.)”.

“...Kто-то толкает нашу Церковь на тот путь, по которому уже идут раскольничьи группы когда-то единой Русской Зарубежной Церкви. Зарубежная Церковь есть неотделимая часть Церкви Российской, лишь временно от Нее отделена. Мог ли Архиерейский Собор упразднять Уставы, созданные Всероссийским Поместным Церковным Собором (1917-1918 г.)?

Чтобы сохранить нам преемственность от Церкви Российской, оставаться Ее частью, необходимо сохранить верность Постановлениям Всероссийского Собора. “Положение же 1956-го года” уничтожило соборность, создало диктатуру Синода для всей Церкви и диктатуру епископа для епархии”.

Иными словами, там, где был Закон, “кто-то натолкал” сотворить анархию беззакония. И поставил тот же “кто-то” в Синоде стражу из модернистов-обновленцев епископов, чтобы никто из верных Церкви не посмел изменить эту анархию на законный порядок.

Оглянитесь на затоптанную Россию: не тот же ли “кто-то” пятьдесят лет назад “толкнул”, наконец, доверчивую и абсолютно слепую незнайку, наш народ православный, так, что только один Бог знает, что с ним будет еще через несколько лет! Не довольно ли этого незнайкина опыта и у нас, на свободе?

Теперь, совсем недавно, с открытием “службы синода” за деньги в американской разведке мы должны же понять, что на этом открытии останавливаться мы не можем, что оно должно быть открыто до конца, до всеведения в Церкви и о сути этой службы, и имен виновных “слуг”; чтобы принимавшие участие в деле Голеневский-Граббе высшие иерархи, а также знающие о роли и сути 38.000 долларов дали бы всей Церкви ответ на Ее вопрос на Соборе, назначенном на май 1967 года: но не в виде “слушали” и “постановили”, а в живой связи с представителями клира и мирян на Соборе Архиереев, - вопрос: что это все значит? Кто это все допустил? Где виновные и кто они?

Если дело идет лишь о канонических нарушениях, то так или иначе - каноны и укажут исход: но уголовныx преступников никто из нас покрывать не имеет права, ибо ответит по гражданским законам подлежащей страны. Этому преступному положению необходимо положить конец, - решительный и достойный.

“Очищение нужно!” - до сих пор вопит с 1964-го года А. Попов, - “во славу Божию, а не гибель в бездне антихристовой!” И выше: “Одно не подлежит сомнению: пребывая в ослеплении, во всякого рода недоговоренностях пред ложным страхом, ложным стыдом и в самообмане, - ничего из воли Божией не примем, не увидим, и путь праведный себе сами заградим” (“По следам антихристовым”, стр. 20).

На странице 6-й своего послания Совещание Церковных Деятелей касается одной из язв нестерпимых: “Так же, как нарушение соборного начала является борьбой с церковными канонами, так и попытка реабилитации епископа Нафанаила восстает против 25-го Апостольского правила, 1-го правила Неокесарийского Собора и 70-го правила Святого Василия Великого, которые требуют извержения из священного чина нарушителей этих правил. А еп. Нафанаил не был даже запрещен в служении”...

Там же, касаясь признания Собором в 1964-м году сербского Патриарха Германа, Церковные Деятели-юристы подтверждают и развивают уже дважды или трижды высказанное мнение в русской печати, что это признaние есть первый шаг и к признанию московского Алексия, и сообщают: “Это признание несет в себе зерна будущей опасности. Опасность состоит в возможности потерять главное бытовое свойство Зарубежной Церкви - Ее антисоветскость.

Признанием же открывается путь к ликвидации Русской Зарубежной Церкви, так как, по аналогии, рано или поздно, должна быть признана тогда и Московская Патриархия, находящаяся в тех же условиях, что и Белградская. А с этим признанием отпадает, возможно, и смысл существования Зарубежной Церкви, существующей только по причине порабощения Матери-Церкви безбожной коммунистической властью”.

На странице 7-й русские православные юристы сообщают, что “лет 10 назад очень малой группой, возглавляемой архиеп. Серафимом (Чикаг.) была произведена попытка присвоения епархиального имения “Могопак”. Того же еп. Серафима, который, в один голос с арх. Виталием и еп. Саввой (Эдмонт.) четвертый год кричат о том, что Белградский Герман, - ангел, жертва Тито, и никаких расколов сербской Церкви не совершал и т.д., с московским Алексием даже не знаком и т.п., и что “нам так хорошо жилось в Сербии, в эмиграции, что мы не можем прерывать молитвенное общение с сербской Церковью”...

Вероятно поэтому случаю, арх. Виталий не перестает уверять людей в том, что “Сербская Церковь - на особом положении среди прочих Церквей!”. Вот они какие...

В пункте 12-м сообщения читаем: “Общее беспокойство должны вызывать так называемые “церковные нестроения”. Надо думать, что они - следствие постепенного превращения истинной Церкви в земные организации. Отодвигаются на задний план духовная жизнь и все святые церковные функции, и заменяются спорами о компетенциях, правах, гл. образом в хозяйстве и администрации.

А главное - духовная жизнь уходит из приходов (вспомним пророчества святит. Феофана Вышенского затворника! И.К.). И появившиеся, как реакция на нестроения, отлучения от св. Причастия, без расследования и без церковного суда, (которые) не всегда бывают разумным средством потому, что виновность данного лица не всегда бывает объективно и всесторонне рассмотрена”...

Послание Церковных Деятелей еще и еще, на полных с лишком 8 страниц густого машинописного письма, рассматривает нарушения канонов, права, порядка в Церкви и проявлений диктаторского поведения иерархии, не только утратившей то состояние, какое называется несокрушимым стоянием в Истине, но и борющейся с соборным началом, налагающим на всех нас, в Церкви сущих, общность дел и ответственность перед Богом и Церковью.

Мы готовы были дать здесь все целиком это знаменательное документальное послание, но, к сожалению, материальные возможности издательства тому воспрепятствовали, пришлось сказать только о самом главном. В заключение скажем: труд Совещания Церковных Деятелей достиг нас весьма кстати, - когда все повышается заинтересованность русского православного общества к сложным событиям в Церкви, невыясненность которых неизбежно ведет к разнотолкам, часто неполезным, удаляющим от истины, рождающим растерянность и пассивность.

Послание заканчивается вопросом: “Где искать лечение этих недугов?” Прежде всего, считается необходимым восстановление и закрепление в Церкви соборности и из нее вытекающей церковной свободы.

“Недаром Символ Веры говорит не только об апостольском преемстве, но и о соборности. Соборность, полностью осуществленная, и есть та любовь, на которой зиждется Церковь! Соборность начинается в приходах, где она сохранена почти полностью. В епархиях же она выражается в постоянном сотрудничестве Архиерея с Епархиальным Советом и Епархиальным собранием (если они действуют без систематического давления архиерея и на Совет, и на Собрание. И.К.), каковое необходимо установить там, где его нет (теперь), и укрепить там, где оно имеется.

В этом залог сохранности от будущих нестроений. Каждый член Церкви должен заботиться о Ее благе, и эта забота должна быть продуманной и правильной... Нужно проверять путь, которым идем, и идти вместе, единодушно и с любовью”.

От себя мы прибавим: на предстоящем Соборе Архиереев, в мае сего года, считаем абсолютно необходимым участие в суждениях или обсуждениях вопросов оздоровления Церкви полноценной группы мирян.

Началом же всех добрых начал считаем предварительное очищение от всего того, о чем будет известно всей Церкви из этого издания, может быть и впервые, что становится первым же препятствием на путях к благу: беззакония и преступления да станут на свое, законом положенное место, и да беспрекословно исполнится над ними правда священных канонов: ни один блудодей или прегрешивший по иным священным Правилам Церкви, связанным с извержением из священного чина, но оставшийся доселе недосягаемым для воздействия этими Правилами, не может приступать, не смотря на лица, будучи неочищенным лично, к укреплению в Церкви духовной жизни, восстановлению соборности и прочим благам.

Ибо какую силу будут иметь каждое последующее постановление Собора в духе блага, подписанное хотя бы одним обсуждавшим его, но не очищенным от канонического преступления? - Конечно, никакой (из статьи И. Киселева).

 

 

...Ближайшим результатом и признаком обновленческой акции в Зарубежной Церкви мы видим во всевозможного рода “нестроениях” в нашей церковной жизни на местах; в корне каждого из них всегда лежит произвольное отношение высшей над приходами власти к Правилам Церкви, установленным на все века впредь, до второго пришествия Спасителя, святыми Апостолами и непререкаемыми постановлениями Вселенских и поместных Соборов и их последующими толкованиями или изменениями и подтверждениями.

Бывают и прямые нарушения этих Правил (канонов), что неизбежно ведет к кривым путям, даже к анархии в понимании церковной жизни верующих, к ее обесцениванию, как всегда это бывает при допускаемом противозаконии - до беззакония включительно.

Особенно страдают таким “обновленчеством” священнослужители без достаточного духовного образования, в своем невежестве и нерадении даже не замечающие, в какую духовную пропасть сами себя устремляют. От них не отстают и некоторые епископы-модернисты, к тому же настаивающие на обладании “твердой властью” своей в Церкви, не имея при том за собою достаточного авторитета - именно из-за своего обновленческого духа, который претит пасомым. Вот и готовые конфликты и “нестроения”...

Такие архипастыри, отчуждающиеся сами от ведения жизни Церкви по установленным канонам, а также заветам святых отцов Церкви, встречая сопротивление их беззаконию со стороны верующих, в настоящее время, овеществляя самим себе дарованную “твердую власть”, без законных расследований в каждом случае и необходимых разъяснений и существенных увещеваний, подвергают протестующих сразу “высшей мере наказания” - отлучению от Святого причастия Тела и Крови Христовых; часто не заботятся даже устанавливать надлежащий срок или уведомлять “репрессируемого”.

Такой путь есть не только “обновленческий”, но просто антихристианский, как неизбежное последствие воспринятого духа обновленчества, в котором “все позволено”.

Но самым ярким примером этого “все дозволено” модернистов-епископов и невежд иереев оказалось практикуемое ими отлучение (или запрещение) от исповеди. Такого “обновления” Церкви не знали даже отцы обновленчества двадцатых годов в России... (из статьи Н. Сысоева).

Примечание: До 1964 года в ЗЦ за богослужением поминались восточные Патриархи. В этом году Собор архиереев отменил формулу поминовения. Очевидно, за запрещение иерусалимским Патриархом совершать богослужения в Святой Земле зарубежным клирикам.