В сегодняшних испытаниях медленно выплавляется облик нового политика. Главная политическая задача современности – воспитание полноценной патриотической политической элиты: «Всякое государство организуется и строится своим ведущим слоем, живым отбором своих правящих сил… Основная задача русского национального спасения и строительства… будет состоять в выделении кверху лучших людей, – людей, преданных России, национально чувствующих, государственно мыслящих, волевых, идейно творческих, несущих народу не месть и не распад, а дух освобождения, справедливости и сверхклассового единения» (И.А.Ильин).

Какими качествами должен обладать новый ведущий слой в России? Без ощущения национальной принадлежности, без чувства патриотизма – любви к Родине – человек лишен онтологических связей с бытием, его душа не способна многое понять, оценить и действовать достойно и плодотворно. Ибо, если человек не ведает земную Родину, через которую открывается Отечество Небесное, он не знает, для чего рождён, в чем смысл жизни, для него не существует инстанция ответственности, долга и совести. «Родина есть священная тайна каждого человека, так же как и его рождение. Теми же таинственными и неисследимыми связями, которыми соединяется он через лоно матери со своими предками и прикрепляется ко всему человеческому древу, он связан через Родину и с материю-землей и со всем Божиим творением» (прот. Сергий Булгаков). Иван Ильин писал о том, как русская поэзия выражала отношение русского человека к своей Родине: «Она видела в России – наше материнское лоно, нашу детскую колыбель, наше духовное, отеческое гнездо, наш, взращенный нами перед лицом Божиим духовный сад». Отеческие заветы дают духовные ориентиры. В них предстает тип национального героя, болеющего за общее дело, любящего свой народ, преданного своему Отечеству, – это и Владимир Красное Солнышко, и Александр Невский, и Александр Суворов, и Аркадий Столыпин. Безродный, «крутой» «супермен» в преданиях русской старины – всегда разбойник, бунтовщик, душегуб. Беспочвенное космополитическое сознание порождает разнообразные фантомы – от мировой революции до нового мирового порядка.

Различным «партиям» и группам разных общественных мнений ныне нужны в России и от России разные вещи. «Демократам» нужна «демократия», творческой интеллигенции – свобода самовыражения, бюрократии нужна власть над Россией, верующим – нужны храмы и возможность свободного отправления обрядов. Но мало кого заботит, что нужно собственно самой России? А что такое, спросят, Россия как таковая? На эмпирическом уровне это, прежде всего, народные массы. Не то, чтобы только они и только в них выражалась общероссийская потребность, но всё же массы – это большинство, и если думать о благе России, то это касается, прежде всего, её народных масс. Именно простонародные массы наиболее бесправны и порабощены во всех смыслах и во всех ситуациях – и при коммунистах, и при «демократах». Но в теориях и программах всех общественно-политических группировок нужды этого большинства народа учитываются меньше всего. С другой стороны, те, кто пытается говорить о народе и от его имени, как говорили писатели-деревенщики, говорили много пронзительно истинного, но оказываются беззащитно предвзятыми. Боль деревни, которой они озабочены, зачастую делает их малозрячими к другим проблемам, а полемическая горячность уводит от осмысления глубинных пластов русской истории и культуры. Конечно, не только простонародные массы являются носителями общенационального жизнеощущения, и не столько они оказываются его выразителями. На то и «образованное общество», чтобы выражать инстинктивную духовную ориентацию народа на уровне самосознания. Но в том, что сегодня называется общественным сознанием, крайне мало именно основной составляющей – положения, нужд и заботы человека народного большинства.

С другой стороны, большинство предлагаемых общественно-политических программ составлены вне той страны, которой они пытаются управлять, то есть вне русских исторических традиций. Господствующая забота общественных сил направлена на то, чтобы искать рецепты где угодно, только не в русле исконно русской культуры. Помесь принципов западной демократии в действиях и восточно-буддийского индифферентизма и скептицизма в осознании явлений – высшая мудрость, которой, так или иначе, приобщены различные группы общественного мнения внехристианского толка. Но и православные христиане, стремящиеся возвратиться в русло исконно русской культуры, тоже оказываются ещё далекими от основоположений русской духовной традиции. И наших церковников, и верующую молодежь, и современных православных мыслителей и историков нередко интересует то в русском духовном наследии, что было вовсе не лучшим, не высшим и не вечным. Мы как-то слепо бродим по периферии русского духа. Церковную общественность слишком заботит сохранение «статус-кво» в Церкви, ещё не излеченной от рецидивов атеистического помутнения, а то и борьба с мировым масонством. Молодежь, естественно, более всего озабочена решением своих молодежных проблем, только именуемых религиозным языком. Христианские мыслители слишком сосредоточены на стремлении обозначить, кто из деятелей нашей истории и культуры православен, а кто еретик. Православные же историки пытаются воссоздать образ Святой Руси, которой никогда не было в реальной истории, но по отношению к которой все прочие народы и государства являли лишь формы зла и насилия. При всей важности «актуальных» для церковной общественности проблем, они всё же оказываются не главными вопросами христианской веры, христианского упования, христианского спасения.

Трагедия нашего Отечества выбросила современные поколения в пустоту безвременья. У многих заглушено ощущение религиозных основ жизни, мы не знаем, кто мы, не понимаем, где находимся и для чего родились – даже не осознаем, что должны это знать. Мы оказались лишенными традиционного жизненного уклада, пепелища наших домов запаханы, погосты осквернены, могилы наших дедов и отцов разбросаны по всей земле. У нас нет той атмосферы родного дома, которая близка и мила с детства на всю жизнь. Наши ностальгические привязанности случайно лепятся к изуродованным и опохабленным улицам и домам городов, в деревне уже не к чему прирасти душой. Почти ни у кого нет родного дома, редки друзья детства, забываются кровные связи, оставшиеся искажены. Мы родились оторванными от корней, от почвы. К тому же поток духовных наркотиков из-за рубежа окончательно затуманивает наше сознание. Ни йога или антропософия, ни спиритизм или парапсихология, ни сектантство западных миссионеров-толстосумов, ни идеалы потребительского общества или глобализации не могут дать нам ответа на главный вопрос жизни: зачем мы живем именно здесь и сейчас?

Мы начнём приходить в себя, если попытаемся вспомнить: какой сегодня день, какое место он занимает в череде дней, называемой нашей историей, что в ней произошло? Мы должны опомниться и осознать себя в ряду исторической преемственности и традиции. Только возвращение исторической памяти поможет восстановить разорванное сознание, идентифицировать себя, свою личность, ибо ответ на вопрос: кто я? – невозможен без ответа на вопрос: кем мы были? Таким образом, чтобы осознать себя, мы должны понять судьбу своего народа, провиденциальный смысл его современной трагедии. Без этого все интеллектуальные упражнения останутся лишь беспочвенным фантазированием, формами бездумья, беспамятства. В навязанном безродстве мы призваны вспомнить наше духовное родство, восстановить разрушенные жизненные связи с землей, предками и друг с другом. Опыт безвременья учит не принимать временное за вечное, не отдаваться тленному и сиюминутному. Десятилетия идеологического террора выжгли нам души, но и пробудили жажду любви к духовным истокам жизни.

Под развалинами и «эверестами» лжи сохранились духовные основы Родины – Православие – религия покаяния и прощения, любви и милосердия, свободы и ответственности, утверждения божественного достоинства личности и соборного единства человечества. Только на этих вечных устоях можно восстановить наше земное отечество. Новое духовное измерение означает возврат к своим истинным началам в вечности – к органичным истокам нашей культуры, к русскому Православию, к русской идее. Точками отсчёта истинного понимания и действия могут быть только Бог и Россия, Распятый Христос и Русская Голгофа. Христианство – религия трагического оптимизма, религия смерти и Воскресения Богочеловека (смертию смерть поправ), – наделяет человека зарядом исторического оптимизма: преображение мира и спасение души – за пределами истории, но достигаются они усилиями мира сего.

Мы обязаны не выпустить из рук спасающей духовной эстафеты поколений – те невидимые взору духовные реликвии, которые в тягчайших условиях были сохранены нашим народом. Спасет нас не возврат в прошлое, а творческое движение к собственным духовным истокам – «вперед к отцам» (прот. Григорий Флоровский): возрождение Русской идеи как квинтэссенции национального духа. Русская идея, рождённая в Православии, итожит исторический опыт, который народ обретает в трагических испытаниях, в котором открывается его историческое призвание.

 

Чтобы различить движущие исторические силы и определить смысл происходящего, нужно прикоснуться к духовному пульсу народа. Как и всякая душа, душа народа открывается только взгляду любви. Россию не понимают те, кто её не любит. Внешние - Россию боятся, да и внутри России много хулящих, но мало смиренно уповающих на возрождение России. У нас нередко приходилось слышать: в этой стране ничего нельзя изменить, или: в этой стране ничего не надо менять, ибо все перемены только к худшему. Говорят так, будто сами пришельцы, сторонние наблюдатели, призванные судить. Но судить-то нужно самих себя, ибо наша душа соединена с душой народа. Мы остро чувствуем и любим своё «эго», но разучились ощущать соборную основу своей души. Душа России не уничтожена и незримо является нашей основой: «Поблагодарите Бога, прежде всего, за то, что вы русский» (Н.В. Гоголь).

Уже Гоголь остро чувствовал отторжение образованного общества от Родины: «Велико незнанье России посреди России… Вы ещё не любите Россию: вы умеете только печалиться да раздражаться слухами обо всём дурном, что в ней ни делается, в вас всё это производит только одну черствую досаду да уныние… Нет, если вы действительно полюбите Россию, у вас пропадет тогда сама собой та близорукая мысль, которая зародилась теперь у многих честных и даже весьма умных людей, то есть, будто в теперешнее время они уже ничего не могут сделать для России, и будто они ей уже не нужны совсем; напротив, тогда только во всей силе вы почувствуете, что любовь всемогуща, и что с ней возможно всё сделать. Нет, если вы действительно полюбите Россию, вы будете рваться служить ей”. Со времён перестройки в рядах либеральной интеллигенции слово «патриотизм» является ругательным, а любовь к Родине считается постыдным чувством, которое лучше скрывать как уродливое родимое пятно, – Россию нужно числить и чистить по западным образцам. Но такая ориентация не имеет в России перспектив: «Западнические идеологические комплексы обладают весьма небольшой притягательной силой для масс, поскольку не имеют опоры в этнических архетипах, которые несут в себе сильный эмоциональный заряд и представляют собой как бы энергетический потенциал народа» (Ксения Касьянова). Но и противоположная крайность – агрессивный национализм – гибелен и, надо сказать, мало воспринимается универсальным по природе русским сознанием.

Патриотическое жизнеощущение было одной из сильнейших созидающих сил в истории. Любовь к Родине, к её духовным истокам, воссоединяет личность с соборно-персоналистическими основаниями бытия: с вечным заветом Бога с человеком, с соборным согласием вечных человеческих душ, с заветом Бога и народа. «Нация – это общность святынь» (А.В. Гулыга). Речь идёт о любви в истинном смысле слова: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит» (1Кор. 13,4-7). Это, можно сказать, онтология любви. И такая любовь к своему Отечеству, не закрывает и не отъединяет от других, но побуждает ко всечеловеческому. Истинная любовь к своему народу не противостоит личности и человечеству, она содержит выход за собственные пределы. Эту черту патриотизма утверждал Достоевский: «Русский постольку русский, поскольку он всечеловек». В той степени, в какой народам был присущ такой патриотизм, они вносили свой вклад в духовные достижения человечества.

Русский патриотизм – это любовь к своей многострадальной земной Родине, к тому единственному месту на земле, где душа человека низошла в мир, и где ему впервые открылось Небо. «Быть русским, жить и думать по-русски – это значит пребывать в том типе жизни, в том строе мысли, которые национальны для России, то есть выражают вековую и тысячелетнюю мысль и жизнь нации» (Л.А. Тихомиров). Как всякая истинная любовь, любовь к Отечеству исключает националистическую гордыню, шовинистическую ненависть и агрессию. Жертвенное патриотическое сознание избегает искуса самообольщения: оно способно критически осмыслить свою историю и учесть чужой опыт. В этом смысле патриотизм – источник понимания как своего, так и других народов. Если, с одной стороны, патриотическое жизнеощущение разлагается шовинизмом, расизмом, то, с другой стороны, его размывает интернационализм, глобализм. Патриот всегда государственник, ибо традиционное государство охраняет жизненные устои народа, только оно способно обеспечить силу права, в противоположность разгулу права сильного. Чтобы стать подлинным патриотической русский интеллигенции необходимо изжить болезненные прозападные комплексы и припасть к истокам – к тысячелетней русской православной традиции: «России надо: проникнувшись идеей, какого сокровища она одна остаётся носительницей, свергнуть иго западническое и стать самой собою с ясно сознанной целью» (Ф.М. Достоевский).

Патриотическая позиция – это умеренный национальный консерватизм, основанный на вечных ценностях, настроенный руководствоваться органичными глубинными переворотами в национальном духе: «Все великие моменты в жизни русского народа как бы не имеют предвестников или, по крайней мере, значение и важность этих предвестников далеко не соответствует значению и важности ими предвозвещаемого. Сам переворот, однако же, не происходит, конечно, как Deus ex machina Лат.: Бог из машины; неожиданная и немотивированная развязка, решение.. Только предшествующий ему процесс есть процесс чисто внутренний, происходящий в глубине народного духа незримо и неслышимо. Старый порядок вещей или одна из сторон его не удовлетворяет более народного духа, её недостатки уясняются внутреннему сознанию и постепенно становятся для него омерзительными. Народ отрешается внутренне оттого, что подлежит отмене или изменению; борьба происходит внутри народного сознания, и когда приходит время заменить старое новым на деле, эта замена совершается с изумительною быстротою, без видимой борьбы, к совершённому ошеломлению тех, которые думают, что всё должно совершаться по одной мерке, считаемой ими за нормальною. В народном сознании происходит тот же процесс внутреннего перерождения, который совершается в душе отдельного человека, переходящего из одного нравственного состояния в другое, высшее» (Н.Я. Данилевский). Консерватизм как ориентация на вечные основания земного бытия народа предпочитает политический реализм утопизму и авантюризму; благотворные преобразования – социальным потрясениям; конституционные реформы – революционным переворотам; созидательный прагматизм – радикализму и экстремизму всех оттенков; согласование интересов – борьбе классов и народов. Просвещённый патриотизм – это принятие личной ответственности за свою историю, культуру, за общее духовное наследие и среду обитания. Это отношение к профессии как к божественному призванию, гражданскому служению. Русский патриотизм – это переживание судьбы России как своей личной судьбы, её будущего – как результата наших сегодняшних решений и усилий.

 

На этой грешной земле у нас общая судьба только со своим народом. Хотим мы этого или не хотим, но наша русскость есть онтологический наш статус, на который можно закрыть глаза, но его невозможно отменить. Ибо наше рождение здесь и теперь является не результатом сплетения хаотических обстоятельств, но провиденциально. История и культура нашего народа есть наша судьба, основа нашего самоопределения. Человек как свободная личность способен отказаться от Родины, от своего происхождения, отпасть от судьбы своего народа. Но это означает, что он своевольно отказался от данной ему в вечности земной миссии, чем повредил собственную природу, стал по существу другим человеком. Поэтому для русского человека окончательно уехать из России – всё равно, что умереть и родиться заново.

Нам враждебны одержимые идеологией, маньяки либо мировой революции, либо мировой демократии, мирового порядка, разрушающие нашу Родину и прельщающие наши души. Но мы, соотечественники – братья во Христе на небесах, призванные опознать и реализовать наше небесное родство на земле. У нас общая Небесная Родина и одно земное отечество, нашим душам даны общая задача, единое место, время и бремя воплощения. Мы разбрелись, растерялись, потеряли себя и друг друга, многие из нас впали в беспамятство, в беснование, одержимые наши братья долгие годы уничтожали всё вокруг и друг друга. Живя в одном доме, все мы оказались духовно больными, в той или иной форме бацилла идеомании поразила всех нас. Теперь наступает время мучительного и долгого отрезвления.

Возрождение России возможно при духовном единстве личности и нации. Если мы омоем взор переживанием российской трагедии, если будем руководствоваться долговременной целью (сверхидеалом), то сможем различить в сутолоке настоящего контуры грядущего. Каждый из нас призван определиться как гражданин Великой России, не быть пассивным наблюдателем, поддержать всякий импульс к возрождению.

 

 

 

При коммунистическом режиме наибольшим репрессиям подвергся русский народ. Была разрушена русская деревня – основа национальной жизни. С разрушением Православия была протравлена душа народа, искажено традиционное мировоззрение. Основные тяготы коллективизации и индустриализации пали на русский народ. Русские люди понесли наибольшие потери во время Отечественной войны. Русские выполняли основные работы при восстановлении послевоенной экономики и создании ракетно-ядерного щита страны. Как и в предшествующие века, русский народ нёс на себе основное бремя государственного строительства, помимо этого, русский народ подвергся невиданному геноциду.

Русский народ-государствообразователь – создатель российской государственности. «Даже те государства, которые в своем окончательном виде состоят из многих племен и народностей, возникли в результате государственной деятельности одного народа, который являлся в этом смысле “господствующим”, или державным. Можно идти как угодно далеко в признании политического равенства разных наций, их исторической равноценности в государстве это всё равно не установит. В этом смысле Россия, конечно, остается и останется русским государством при всей многоплемённости даже при проведении самого широкого национального равноправия» (прот. Сергий Булгаков).

Государство является формой исторического бытия русского народа, условием сохранения национального языка, культуры, образования, общенационального экономического и социального уклада. Поэтому протоиерей Сергий Булгаков мог сказать: «Русское государство дорого мне не как государство или известная определённая форма правового порядка вообще (мы знаем, как велики его несовершенства в этом отношении), но как русское государство, в котором моя народность имеет свой собственный дом». Разрушение Российского государства, помимо всего прочего, угрожает существованию русского народа, равно как и российская государственность не возродится без творческого исторического действия русских. Русский человек во имя самосохранения призван проявить твердую государственную волю, русский народ должен осознать себя субъектом государствообразования. Тысячелетняя история доказывает, что русские национальные интересы соответствуют жизненным интересам всех народов России. Только волевое государствование – политическая самоорганизация русского большинства населения страны в борьбе за свои фундаментальные жизненные интересы – способно вовлечь её народы в дело воссоздания общенационального российского дома.

Миф о единстве славянских народов был запущен в момент расчленения русского народа в Беловежской Пуще в декабре 1991 года, – чтобы замутить смысл происходящего. С тех пор нам внушают, что Российская Федерация, Украина и Белоруссия населены славянскими народами. Авторы этого мифа сознавали мощные центростремительные силы раздираемых частей народа, поэтому прикрывали разрушение страны демагогией о славянском единстве. С нелегкой руки «реформаторов» призрак «мы – славяне» и сегодня бродит по России. Утопия, порожденная политической конъюнктурой, может привиться в истории, что неизбежно отзовется новыми катастрофами.

До 1917 года русские, украинцы и белорусы были народностями русского народа, говорящими на великорусском, малорусском и белорусском наречиях русского языка: «Русский язык – это совокупность тех говоров, поднаречий и наречий, на которых говорит русский народ, то есть известные племена и народности, объединенные общностью нравов, верований, преданий и самого языка» (Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона). Когда Малороссию и Белую Россию захватывали другие государства, они неизменно возвращались в лоно единой России. Ибо «народ, говорящий языком, коего отдельные наречия и говоры столь близки между собою, что в практической жизни – общественной, торговой, политической – не представляют затруднения к взаимному пониманию, должен составлять и одно политическое целое. Так, народ русский, несмотря на различия в наречиях – великорусском, малорусском и белорусском, или немецкий, несмотря на более сильное различие в наречиях верхне- и нижненемецком, должны составлять самостоятельные однородные политические целые, называемые государствами» (Н.Я. Данилевский). Поэтому истории не известны ни украинская, ни белорусская нации, ни «суверенные» украинское Краткий период в годы Гражданской войны не в счёт – в революционной стихии каких только «государств» не создавали. и белорусское государства. Из чего следует историческая предопределенность русских жить в едином государстве.

Очевидно, что и в советский период, при глобальных социальных и экономических потрясениях, не произошло ничего, что превращало бы великорусскую, малорусскую и белорусскую народности в отдельные самостоятельные народы. Хотя идеологизированный политический язык содержал такие понятия, как «белорусский народ», «украинский народ». Иначе говоря, до 1991 года в истории нет свидетельств распада русского народа. Земли Западной Руси завоевывались или отъединялись насильственно, и при появлении исторических возможностей возвращались в лоно русской государственности.

Народ – это органичное единство исторической судьбы. Как всякий организм, народ имеет душу, национальный менталитет и характер, который во многом определяет его исторические формы. Народ с отсеченными частями искалечен. Сопротивляясь разрушениям, национальный организм может восстановить основные жизненные функции, но может и окончательно деградировать. Расчлененный русский народ по всем законам духа и природы стремится восстановить своё органичное единство. К этому призывают не только разорванная экономика, не только разъединенные семьи, не только лавина неразрешимых проблем, но прежде всего душа нации. Эта тонкая материя (выражающаяся в инстинкте национального единства, национальном самосознании и воле) невидимыми токами действует в нашей жизни. Одни политики пытаются подавить основной жизненный интерес народа, сжимая пружину национального сопротивления. Другие эксплуатируют духовную волну реинтеграции, выигрывая выборы и референдумы, раздавая «объединительные» посулы.

Отстаивание русских национальных интересов не умаляет других российских народов. Русских в Российской Федерации более 85%. Русский народ создавал многонациональное российское государство. От волеизъявления русского большинства страны зависит судьба шестой части суши: русский вопрос сегодня – это вопрос жизни или смерти России. Когда мы обращаемся к полякам или сербам, мы можем говорить: «Мы с вами славяне». Но когда мы говорим о себе, идентифицируем себя – выделяемся как народ из других, то должно говорить: «Мы русские», а не славяне или «русскоязычные». Русские – это все (независимо от этнического происхождения), сознающие себя в лоне русской культуры, те, для кого родной язык – русский, кто общается и думает по-русски. В многонациональный русский народ входили все, кто сознавал себя русским.

Во множестве этнических компонентов русского народа основными народностями являются: великоросская (среднерусская), малорусская (украинская), белорусская (белорусская). Поэтому вредоносным мифом являются утверждения о «братских» славянских народах – русском, украинском и белорусском.

Самосохраниться для русских означает с достоинством осознать себя государствообразующим народом, игнорируя русофобские выпады и не поддаваясь ксенофобской истерии. Открыто формулировать свои основные жизненные интересы: признать статус расчлененного русского народа; признать дальнейшие попытки развала преступлением против великого народа и великой культуры; признать объективную реальность: территории дореволюционной России или бывшего СССР, населенные русским большинством, неизменно тяготеют к восстановлению государственного единства, ибо государство есть форма самосохранения русского народа.

В девяностые годы прошлого века этот органичный процесс одни политики старались не замечать, другие с ним боролись – при слове «русский» не упускали возможности припечатать: «экстремизм», если же речь заходила о национальном самосознании русских, то это уже «фашизм». Напротив, экстремизм (крайние взгляды и действия) – это когда кромсают живое тело нации с таким видом, будто облагодетельствовали его, возмущаясь ожесточенной реакцией сопротивления. Бедственность происходящего требовала суровых слов и сильных выражений, а не заклинаний типа «не мешайте работать», так как очередной раз грядет «стабилизация». Но политики, умерщвляющие нацию, знали, что творили, поэтому, с одной стороны, пестовали фашистские организации, чтобы интеллигенция в испуге от «русского фашизма» вновь припала к дряхлеющей власти, с другой – плодили «ряженых» патриотов, которые в нужный момент прогорлапанят власти: «Любо!».

Национальная государственная самозащита не экстремизм, а наш исторический долг перед небом и землей, перед предками и потомками. Средства должны соответствовать достоинству и задачам возрождения великого народа. Каждая нация может и должна контролировать ту территорию, на которой она составляет большинство. Для того чтобы государственно воссоединились русские земли, не требуется ни войн, ни блокад, ни шовинистической истерии. Исторический пример – ФРГ, не признававшая ГДР, но и не штурмовавшая Берлинскую стену. Правительство Федеративной Республики Германии открыто добивалось воссоединения немецкого народа мирными средствами – и преуспело в этом. Когда в России на высшем государственном уровне будет сформулирована политика воссоединения русского народа, её трудно будет упрекнуть в экстремизме.

Территории с русским большинством – Российская Федерация, Белоруссия, Украина (за исключением западных областей, исторически, культурно, религиозно давно ориентированных на Запад), Южная Сибирь (ныне называемая Северным Казахстаном) – и до сего дня тяготеют к тем или иным формам воссоединения. Задача национальных лидеров – создать условия для исторического волеизъявления народа, разорванного на части. Политики должны учитывать современные сложные реалии, но в свете стратегической цели – национального воссоединения. Тогда откроется долгий, многотрудный, но реальный путь: поддержка десятков миллионов соотечественников, лишенных родины, переселение русских из территорий, окончательно ушедших из России, экономическое сближение, размывание таможенных и иных барьеров, соединение интересов безопасности и обороны, конфедеративные союзы, а когда-то и референдумы спорных территорий... Ко всему этому следует относиться не как к обременительной помощи чужим, а как к программе самоспасения. Важно не поддаться сладкоголосому пению политических сирен о том, что свершившееся исторически необратимо, что народы – независимые, а государства – суверенные. Если же отдадимся этому гипнозу, то в скором будущем услышим от тех же аналитиков, что Московское, Сибирское, а может быть, и Тверское государства тоже суверенные и должны жить в дружбе, поскольку населены славянскими народами…

Исторический опыт русского народа, строившего не моноэтническое, а многонациональное государство, диктует сегодня отвергнуть химеры типа русской республики (стремления вырезать на теле Российской Федерации зоны с чисто русским населением) или принципа национально-пропорционального представительства. Никогда русский народ в своем государственном строительстве не руководствовался этническими «принципами». Это очередные привнесения извне – национально-пропорциональное представительство – пытались реализовать в Южно-Африканской Республике. Попытки внедрения новых утопий в условиях многонациональной страны, где проживает множество людей со смешанной кровью, неизбежно приведут к кровавой междоусобице и гибели русского народа. Необходимо единить русские земли, бережно сохраняя национальную самобытность всех российских народов.

 

Нация – это сверхэтническая общность. До нации дорастают народы, созидающие собственную государственность. Суверенная государственность защищает и укрепляет нацию. Но нация может существовать какое-то время и без собственной государственности либо иметь расчлененную государственность. Ибо собственно «нация – это духовное единство, создаваемое и поддерживаемое общностью духа, культуры, духовного содержания, завещанного прошлым, живого в настоящем и в нем творимого будущего» (П.Б. Струве). Нация – это не только совокупность всех граждан определённого государства. Нация – это общность исторической судьбы народов, не навязанная исторической случайностью, роком или фатумом, а созидаемая волевым усилием национального духа, выраженного в национальной идее. «Нация – это сообщество, объединенное надэтнической культурой, творческим поиском идеи совместного существования и стремлением к суверенной государственности» (А. Кольев).

Русский народ является стержнем российской нации, конституирующим вокруг себя исторический, культурный, политический союз народов России. Российская нация складывается на основе русской культуры потому, что она имеет сильнейшую соборную доминанту, выражающуюся, в частности, в редкостной культурной открытости и бытовой уживчивости русского человека. Поэтому российские граждане различных народов общаются на русском языке, что не умаляет, а возвышает их этническое достоинство. Идентифицируя себя с российской государственностью, мы можем называть себя гражданами России. Идентифицируя же себя с российской нацией, мы называем себя русскими. Поэтому адекватным обращением ко всем нам будет не «россияне», а «граждане России», «соотечественники», «русские люди».

Хотим мы этого или не хотим, сознаем или нет, но все народы России трагической историей сплавлены в единую нацию, ибо живут единой духовной традицией и единством исторической судьбы. Нас объединяет многовековой опыт созидания единой государственности, культуры и цивилизации, опыт противостояния бесчеловечному режиму, опыт совместного страдания, изживания идеологии ненависти и разрушения. Невозможно созидательно решать наши проблемы независимо друг от друга. Нас освободит только совместная борьба с поработителями нашего духа. Российская нация сохранится в качестве соборного субъекта социального и политического действия только в том случае, если возродит собственное государственное тело.

Российская нация – это духовно-политический собор народов России, основой которого является русский многонациональный (многоэтнический) народ. Полноценная нация – это сообщество свободных и ответственных граждан, которое основано на духовно-нравственных принципах, на обеспечении безопасности, защите жизненных интересов и собственности всех граждан страны, вне зависимости от национальных, религиозных, политических различий. Русский народ сплачивает российскую нацию и конституирует Российскую державу. Только Российская держава позволит выжить всем народам России перед лицом грядущего жесточайшего передела мировых ресурсов.

Только Российское государство способно сохранить в истории каждый народ России, способно защитить традиционный российский жизненный уклад, культуру и цивилизацию, а значит – сохранить все российские элиты. Российское государство способно восстановиться только при возрождении государствообразующего народа. Русский народ строил государство для всех народов России, он всегда отличался веротерпимостью и отсутствием агрессивного национализма. Поэтому жизненный интерес каждого народа России и всех её элит – общероссийских и региональных – в национальном возрождении русского народа. «Русский народ – это основатель и стержень российской государственности. Другие народы… вошли в русский проект, причем вошли осознанно в русское православное царство… И пока стержневая роль русских не подверглась сомнению, тогда и цвели на этом древе все другие народы, которые осознанно связали с русским народом свою судьбу и сохранили ему верность. И это не означает никакой межнациональной розни, наоборот. Выживет русский народ, сохранит он себя как преемственный субъект истории и культуры, тогда и расцветут на этом древе все другие народы» (Н.А. Нарочницкая).

 

Как-то весной 1992 года я летел в Брюссель на очередную международную конференцию. В ВИП зале аэропорта Шереметьева подошёл молодой человек: «С вами хочет поговорить министр иностранных дел Беларуси». Молодой ухоженный министр радушно обратился ко мне: «Виктор Владимирович, мы знаем, что вы этнически чистый белорус, мы внимательно следим за вашей политической деятельностью, может быть ваш опыт понадобиться вашей родине. Вы опытный аналитик, скажите, как будут развиваться отношения наших стран дальше?». На этнически чистый я ответил то, что думал: «Мы единый народ. Расчленённый русский народ рано или поздно восстановит своё единство. От нас, политиков, зависит только – раньше или позже, с большими или меньшими жертвами». Министр оторопело: «Ну нас теперь только танками соединишь». На что я выдал своё заключение: «Вас – может быть и танками, а народ сам воссоединится».

 

 

 

Многое из происходящего сегодня объясняется защитной реакцией на десятилетнее попрание либерал-радикалами национального достоинства русского народа-государствообразователя и разрушение российской государственности. Доведенный до грани уничтожения российский национально-государственный организм закономерно стремится к самосохранению через консолидацию власти, укрепление государства, усиление национального самосознания русского большинства страны. Это есть неизбежный результат содеянного в прошлом, но от современников зависит то, какую форму приобретут эти процессы. Кто-то из политиков будет игнорировать эти объективные тенденции, чем приговорит себя к маргинализации. Кто-то же будет демагогически разыгрывать патриотическую карту и на новой волне рваться к власти во имя шкурных интересов. Но начало созидательных процессов говорит о том, что формируется поколение политиков-государственников, которые понимают, что возрождение России пролагается только через возрождение государственности. Понимание сути происходящего помогает созидательно ориентироваться и избегать опасностей.

В этом смысле актуальны исследования русского философа Ивана Александровича Ильина, который ещё в конце сороковых годов ХХ века описал объективные тенденции переходного периода – после неизбежного распада коммунистического режима. Прежде всего, для российской истории очевидно, что «Такие пространства, такое число народностей, таких склонных к индивидуализму людей можно сплотить исключительно централизованным единым государством, можно удержать исключительно авторитарной (не путать с тоталитарной) формой правления. Россия может иметь собственные, самостоятельно возникающие организованные формы авторитарного государства и демократического государства – в единстве. Именно этим – не случайностью и не деспотией московского центра – объясняется то, что Россия на протяжении веков оставалась монархией, притом все сословия и профессиональные цеха вырабатывали и практиковали своеобразные формы самоуправления» (И.А. Ильин). Иван Ильин убежден, что переход от коммунизма к органичной для России государственности возможен только через национальную диктатуру, под которой он имел в виду не диктатуру в собственном смысле слова, а авторитарный режим. Ибо только просвещенный авторитаризм, или демократическая, либеральная диктатура, может избежать послекоммунистического хаоса, охлократии, которые неизбежно заканчиваются приходом диктатора. Понятно, что потрясения девяностых годов резко сузили возможности для возрождения России, но и многому научили. Во всяком случае, сейчас неизмеримо больше людей, способных услышать пророческие слова русского философа.

И.А. Ильин в книге «Наши задачи» предупреждал о гибельности демократических соблазнов после падения коммунистического режима, когда в обществе не будет никаких предпосылок для демократии: «Русский народ выйдет из революции нищим. Ни богатого, ни зажиточного, ни среднего слоя, ни даже здорового, хозяйственного крестьянина - не будет вовсе. Нищее крестьянство, пролетаризованное вокруг “агрофабрик” и “агрогородов”; нищий рабочий в промышленности; нищий ремесленник, нищий горожанин… Это будет народ “бесклассового общества”; ограбленный, но отнюдь не забывший ни того, что его ограбили, ни того, что именно у него отняли, ни тех, кто его подверг “экспроприации”… Все будут бедны, переутомлены и ожесточены. Государственный центр, ограбивший всех, исчезнет; но государственная монетная единица, оставшаяся в наследство наследникам, будет обладать минимальной покупательной силой на международном рынке и будет находиться в полном презрении на внутреннем рынке. И трудно себе представить, чтобы государственное имущество, награбленное и настроенное, было оставлено коммунистами в хозяйственно-цветущем виде: ибо оно, по всем видимостям, пройдет через период ожесточенной борьбы за власть. Итак, предстоит нищета граждан и государственное оскудение: классическое последствие всех длительных революций и войн… Подорваны все духовные и все социальные основы демократии – вплоть до оседлости, вплоть до веры в труд, вплоть до уважения к честно нажитому имуществу. В клочки разодрана ткань национальной солидарности. Повсюду скопилась невиданная жажда мести. Массы мечтают о том, чтобы стряхнуть с себя гипноз подлого страха и ответить на затяжной организованный террор бурным дезорганизованным террором».

Таково неизбежное состояние России после десятилетий коммунистической диктатуры. Ильин предвидел, что в этих условиях явятся силы, которые попытаются использовать политическую инфантильность общества и увлечь его болотными огнями псевдодемократии: «И в этот момент им предложат: 1. “Демократическую свободу”; 2. “Право всяческого самоопределения” и 3. “Доктрину народного суверенитета”. Кто же будет отвечать за неизбежные последствия этого?.. Лозунг “демократия немедленно и во что бы то ни стало” один раз привёл уже в России к тоталитарной диктатуре. Он грозит такой же диктатурой и впредь, но уже антикоммунистической… Или они попытаются создать новый “демократический фашизм”, чтобы, воспевая свободу, попирать её от лица новой, неслыханной в истории псевдодемократии?.. Если что-нибудь может нанести России, после коммунизма, новые, тягчайшие удары, то это именно упорные попытки водворить в ней после тоталитарной тирании демократический строй. Ибо эта тирания успела подорвать в России все необходимые предпосылки демократии, без которых возможно только буйство черни, всеобщая подкупность и продажность, и всплывание на поверхность всё новых и новых антикоммунистических тиранов… Если в народе нет здравого правосознания, то демократический строй превращается в решето злоупотреблений и преступлений. Беспринципные и пронырливые люди оказываются продажными, знают это друг про друга и покрывают друг друга: люди творят предательство, наживаются на этом и называют это “демократией”».

И.А. Ильин предсказал многое. Какой выход видел философ в этой ситуации? «И вот когда после падения большевиков мировая пропаганда бросит во всероссийский хаос лозунг: “Народы бывшей России, расчленяйтесь!” – то откроются две возможности: или внутри России встанет русская национальная диктатура, которая возьмёт в свои крепкие руки “бразды правления”, погасит этот гибельный лозунг и поведёт Россию к единству, пресекая все и всякие сепаратистские движения в стране; или же такая диктатура не сложится, и в стране начнётся не представимый хаос передвижений, возвращений, отмщений, погромов, развала транспорта, безработицы, голода, холода и безвластия. Тогда Россия будет охвачена анархией и выдаст себя с головой своим национальным, военным, политическим и вероисповедным врагам… Пройдут годы национального опамятования, оседания, успокоения, уразумения, осведомления, восстановления элементарного правосознания, возврата к частной собственности, к началам чести и честности, к личной ответственности и лояльности, к чувству собственного достоинства, к неподкупности и самостоятельной мысли, – прежде чем русский народ будет в состоянии произвести осмысленные и непогибельные политические выборы. А до тех пор его может повести только национальная, патриотическая, отнюдь не тоталитарная, но авторитарная – воспитующая и возрождающая – диктатура… После большевиков Россию может спасти – или величайшая государственная дисциплинированность русского народа или же национально-государственно-воспитывающая диктатура… Спасти страну от гибели может только строгий авторитарный (отнюдь не тоталитарный!) режим… При таких условиях национальная диктатура станет прямым спасением, а выборы будут или совсем неосуществимы, или окажутся мнимыми, фикцией, лишенной правообразующего авторитета».

Современное сознание пугает слово «диктатура», но Ильин выдвигает понятие  «национальная, демократическая диктатура», которое обретает глубокий и актуальный для нас смысл: «Многие думают: … или тоталитарная диктатура – или формальная демократия. А между тем в самой этой формулировке уже указываются новые исходы: 1. Диктатура, но не тоталитарная, не коммунистическая; диктатура, организующая новую неформальную демократию, а потому демократическая диктатура; не демагогическая, “сулящая” и развращающая, а государственная, упорядочивающая и воспитывающая; не угасающая свободу, а приучающая к подлинной свободе. 2. Демократия, но не формальная, не арифметическая. Не прессующая массовые недоразумения и частные вожделения; демократия, делающая ставку не на человеческого атома и не безразличная к его внутренней несвободе, а на воспитываемого ею, самоуправляющегося, внутренне свободного гражданина; демократия качественности, ответственности и служения – с избирательным правом, понятым и осуществлённым по-новому. А за этими двумя возможностями скрывается множество новых политических форм в разнообразнейших сочетаниях. Начиная с новой, творческой, чисто русской народной монархии».

Очевидно, что ельцинский режим девяностых годов сочетал признаки как раз противоположные – худшее из диктатуры и карикатурное из демократии. Это диктатура именно демагогическая, сулящая и развращающая, угасающая свободу, а не приучающая к подлинной свободе; демократия же сегодня – только формальная, арифметическая, прессующая массовые недоразумения и частные вожделения, безразличная к внутренней свободе человека.

Какова миссия национальной диктатуры? «Только такая диктатура и может спасти Россию от анархии и затяжных гражданских войн. Чтобы приучить людей к свободам, надо давать их столько, сколько они в состоянии принять и жизненно наполнить, не погубляя себя и своего государства; безмерная и непосильная свобода всегда была и всегда будет – сущим ядом. Чтобы пробудить правосознание в народе, надо воззвать к его чести, оградить его от погромных эксцессов властными запретами и предоставить на усмотрение народа не более того, чем сколько он сумеет поднять и понести, не погубляя себя и своего государства. Безмерные полномочия никогда не приводили к добру, а только вызывали политическое опьянение и разнуздание страстей. И ныне ни одна государственная конституция не предоставляет ни одному народу таких полномочий… Чтобы приучить людей к государственно-верному изволению, надо начинать с ограниченного права голоса: давать его только оседлым, только семейным, только работящим, только никогда не служившим компартии, только возрастно зрелым, только приемлемым и для избирателей и для национальной власти. Иными словами: надо начинать с системы не имущественных цензов, обеспечивающих необходимый минимум почвенности, честности и государственного смысла, с тем, чтобы в дальнейшем, по мере оздоровления народа и страны, расширять круг голосующих. Всё остальное было бы доктринерским безумием и погублением России… Твердая, национально-патриотическая и по идее либеральная диктатура, помогающая народу выделить кверху свои подлинно лучшие силы и воспитывающая народ к трезвению, к свободной лояльности, к самоуправлению и к органическому участию в государственном строительстве,.. верность обязательствам и договорам, чувство собственного достоинства и чести».

На что может опираться национальная диктатура? Чего она требует от национального лидера? «Сократить период самочинной мести, бесчинной расправы и соответствующего нового разрушения – сможет только национальная диктатура, опирающаяся не верные войсковые части и быстро выделяющая из народа наверх кадры трезвых и честных патриотов… Диктатору, спасающему страну от хаоса, необходимы: воля, сдерживаемая чувством ответственности, грозное импонирование и всяческое мужество, военное и гражданское… Сущность диктатуры в кратчайшем решении и в полновластии решающего. Для этого необходима одна, личная и сильная воля. Диктатура есть по существу своему учреждение военно-образное: это есть своего рода политическое полководчество, требующее глазомера, быстроты, приказа и повиновения… Никакой коллегиальный орган не овладеет хаосом, ибо он сам по себе уже заключает начало распада… В час опасности, беды, смятения и необходимости мгновенных решений-приказов – коллегиальная диктатура есть последняя из нелепостей… Диктатура имеет прямое историческое призвание – остановить разложение, загородить дорогу хаосу, прервать политический, хозяйственный и моральный распад страны. И вот есть в истории такие периоды, когда бояться единоличной диктатуры, значит тянуть к хаосу и содействовать разложению… Во главе становится единоличный диктатор, делающий ставку на духовную силу и на качество спасаемого им народа… Эту ставку на свободную и благую силу русского народа должен сделать будущий диктатор. При этом качеству и таланту должна быть открыта дорога вверх с самого низа. Необходимый отбор людей должен определяться не классом, не сословием, не богатством, не пронырливостью, не закулисными нашёптами или интригами и не навязыванием со стороны иностранцев, – а качеством человека: умом, честностью, верностью, творческой способностью и волею. России нужны люди совестливые и храбрые, а не партийные выдвиженцы и не наймиты иноземцев… Итак, национальный диктатор должен будет: 1. Сократить и остановить хаос; 2. Немедленно начать качественный отбор людей; 3. Наладить трудовой и производственный порядок; 4. Если нужно будет, оборонить Россию от врагов и расхитителей; 5. Поставить Россию на ту дорогу, которая ведёт к свободе, к росту правосознания, к государственному самоуправлению, величию и расцвету национальной культуры».

Сверхзадача подлинного национального лидера – духовная: пробудить творческие силы народа и создать условия для их оформления в органичные для России политические институты. «Политика имеет задания: властно внушаемая солидаризация народа, авторитетное воспитание личного, свободного правосознания. Оборона страны и духовный расцвет культуры; созидание национального будущего через учёт национального прошлого, собранного в национальном настоящем… Современный русский политик начертит нам строй, в котором лучшие и священные основы монархии впитают в себя всё здоровое и сильное, чем держится республиканское правосознание. Он начертит нам строй, в котором естественные и драгоценные основы истинной аристократии окажутся насыщенными тем здоровым духом, которым держатся подлинные демократии. Единовластие примирится с множеством самостоятельных изволений; сильная власть сочетается с творческой свободой; личность добровольно и искренно подчинится сверхличным целям и единый народ найдёт своего личного главу, чтобы связаться с ним доверием и преданностью. И всё это должно совершиться в вековечных традициях русского народа и русского государства. И притом – не в виде «реакции», а в формах творческой новизны. Это будет новый русский строй, новая государственная Россия».

Всё это может показаться утопичным, но при более глубоком осмыслении, оказывается ближе к реальности, чем многое из ныне происходящего. То, к чему призывает Ильин, конечно, идеал. Но этот сверхидеал способен подвигнуть народ на спасающее сверхусилие.

Мы видим, что отечественный философ провидел происходящее и предвидел грядущее. Но напрасно было бы искать у него панацею. Это не рецепты спасения, а ясный анализ ситуации и четкие формулировки наших задач. Как и должно быть, это ставит больше вопросов, но, главное, побуждает к творческой борьбе за спасение своего отечества.

 

 

 

Формирование современной русской национальной государственной идеологии должно исходить из тысячелетнего опыта российского государственного строительства, учитывать трагический опыт ХХ века, отвергать все формы экстремизма. Российское государственное строительство призвано опираться на реальность, а не на фикции, руководствоваться жизненными интересами народа-государствообразователя, а не зарубежными рецептами и давлением, не эгоистическими интересами отдельных социальных групп. Спасение русского народа как народа державного – в политике воссоединения, а не сепаратизма. Только при возрождении российских государственных традиций Российская держава способна возродиться как великая мировая цивилизация, как новое континентальное государство.

Единодержавная унитарная, то есть авторитарная, государственность исторически оправдана в России всеми факторами её бытия. «Когда части народонаселения, разбросанные на огромных пространствах, живут особою жизнью, не связаны разделением занятий, когда нет больших городов… когда сообщения затруднительны, сознания общих интересов нет: то раздробленные таким образом части приводятся в связь, стягиваются правительственною централизациею, которая тем сильнее, чем слабее внутренняя связь. Централизация… разумеется, благодетельна и необходима, ибо без неё всё бы распалось и разбрелось» (С.М. Соловьев). Только централизованная государственность способна объединить и управлять огромной территорией с суровейшим климатом, с населением, разнообразным по национальному составу, религиозной и культурной принадлежности.  «Россия долгие столетия развивалась как социум с минимальным объёмом совокупного прибавочного продукта. И это было обусловлено не неким синдромом лености или разгильдяйства российских людей, а комплексом суровых природно-климатических (и даже шире: географических) условий… В силу этого политическая организация российского социума отличалась крайним централизмом и жесткостью, созданием беспощадных механизмов, способствующих выживанию страны» (Л.В. Милов). Отражение бесконечных нашествий и необходимость вести длительные тяжелые оборонительные войны тоже диктовала усиление авторитарности власти. Поэтому в России не смогла прижиться федеративная система, попытки которой предпринимались в Киевской Руси и в Новгородской республике: «У русских были достаточно веские основания оставить в стороне дальнейшие федеративные эксперименты и прибегнуть к централистски-объединительной авторитарной форме, преодолеть тем самым все попытки и трудности, связанные с учреждением вечной диктатуры, и насколько возможно, придерживаться на пути своём легитимной монархии» (И.А. Ильин).

Основные принципы традиционной российской государственности развивались лучшими политическими мыслителями России. В сумасбродной атмосфере идеологической полемики и революционных битв начала ХХ века был заглушен, а затем забыт Д.Н. Шипов – лидер русского земского движения. Некоторые суждения Шипова звучат особенно актуально сейчас: «Народное представительство должно выражать не случайно сложившееся во время выборов большинство избирателей, а действительное направление народного духа и общественного сознания, опираясь на которые власть только и может получить нравственный авторитет. А для этого надо привлечь в состав народного представительства наиболее зрелые силы народа, которые понимали бы свою деятельность как нравственный долг устроения жизни, а не как проявление народовластия. При всеобщих прямых выборах личности кандидатов остаются избирателям практически не известными, и избиратели голосуют за партийные программы, но, по сути, не разбираются и в них, а голосуют за грубые партийные лозунги, возбуждающие эгоистические инстинкты и интересы. Всё население, лишь ко вреду, втягивается в политическую борьбу. Да и неверно это предположение современного конституционного государства, что каждый гражданин способен судить обо всех вопросах, предстоящих народному представительству. Нет, для сложных вопросов государственной жизни члены народного представительства должны обладать жизненным опытом и глубоким миросозерцанием. Чем менее просвещён человек умственно и духовно, тем с большей самоуверенностью и легкомыслием он готов разрешать самые сложные проблемы жизни; чем большим развитием ума и духа обладает человек, тем осторожнее и осмотрительнее относится он к устроению жизни общественной и частной. Чем менее опытен человек в жизни и государственном деле, тем более он склонен к восприятию самых крайних политических и социальных увлечений; чем более человек имеет сведений и жизненного опыта, тем более сознает он неосуществимость крайних учений. А, кроме того, народное представительство должно вносить в государственную жизнь знание местных потребностей, назревающих в стране. Для всего этого лучшею школой является предварительное участие в местном, земском и городском, самоуправлении».

В отличие от западной традиции парламентаризма всеобщих прямых выборов Д.Н. Шипов предлагал систему трехстепенных внесословных общих выборов, при которой избираются известные достойные местные деятели. В волостях избирается уездное земское собрание, которое избирает депутатов уездного собрания. В свою очередь, уездное собрание избирает депутатов губернского собрания, а губернские – депутатов всероссийского собрания. При этом учитываются голоса крупных городов, и на каждом уровне сохраняется право кооптации одной пятой состава, чтобы иметь возможность дополнить собрания достойными профессионалами, не избранными по случайным обстоятельствам. В отличие от утопических прожектов, это предложение представляло собой выжимку из российских государственных традиций. Добавить к этому можно только то, что венчать всё это должен Всероссийский Земский Собор.

 

И в наше время для восстановления исторической легитимности при полноправном и полноценном воссоздании Российского государства необходим созыв Всероссийского Земского собора, который правомочен восстановить прерванную революционным переворотом 1917 года преемственность законной Верховной власти. Всероссийский Земский собор выражает единство всех народов и профессиональных сословий России – это соборное единство власти. Всероссийский Земский собор правомочен решить вопрос о форме государственного устройства России и принять Основные Законы государства, или Конституцию. Народ должен соборно определить систему государственного управления, когда таковое решение органично созреет в национальном сознании; любая навязанная схема будет разрушительной.

В России – огромной и многонациональной стране со своеобычными духовно-религиозными традициями – наиболее органична конституционно-монархическая форма государственного правления, или народная монархия: «Нам необходима сильная и твердая власть. Она может быть монархией или диктатурой. Властью Милостью Божией или властью Божиим попущением» (И.Л. Солоневич). Монархия соответствует нормам русской православной цивилизации, где Верховная власть должна быть персонифицирована, не может быть секулярной, но должна быть независимой от политической конъюнктуры. Монархия – это общенациональная надклассовая власть, руководствующаяся велениями религиозной совести, сознающая своё земное назначение и небесную ответственность. При монархии наиболее отработан механизм передачи власти: наследник с детских лет воспитывается в отечественных традициях и готовится к высшему государственному служению. Монарх для прихода к власти и сохранения власти освобождён от неизбежного бремени теневых сторон конкурентной политической борьбы: самоутверждения в глазах конъюнктурного общественного мнения, популизма, соблазнов во имя политической победы принимать недостойные решения, идти на компромиссы с совестью, совершать жестокие поступки. Легитимный монарх более других правителей существует в здоровой нравственно-духовной атмосфере. Монарх по природе своей власти более других правителей способен к наибольшей человечности и к милосердию. Так в передаче Н.В. Гоголя А.С. Пушкин судил о монархической власти: «Зачем нужно, – говорил он, – чтобы один из нас стал выше всех и даже выше самого закона? Затем, что закон – дерево; в законе слышит человек что-то жесткое и небратское. С одним буквальным исполнением закона не далеко уйдешь; нарушить же или не исполнить его никто из нас не должен; для этого-то и нужна высшая милость, умягчающая закон, которая может явиться людям только в одной полномощной власти. Государство без полномощного монарха – автомат: много-много, если оно достигнет того, до чего достигли Соединённые Штаты. А что такое Соединённые Штаты? Мертвечина. Человек в них выветрился до того, что и яйца выеденного не стоит».

При этом монархический принцип правления не предопределяет форму всех других сфер жизни: «Монархия не означает никакого окончательного, вечного хозяйственно-социального строя. Монархия – это только рамка для поисков. Рамка, сдерживающая эти поиски в пределах человеческого разума и человеческой совести» (И.Л. Солоневич).

Конституционно-монархический государственный строй позволяет избежать роковых случайностей династического наследования, зависимости от своеволия властителей либо произвола общественных стихий. Конституционная монархия более других государственных устройств защищена от опасностей тирании, с одной стороны, и охлократии, с другой. Конституционная монархия в наибольшей степени способна обеспечить принципы народоправия, тогда она и является народной монархией.

Народная монархия, или конституционно-монархический строй, наиболее соответствует единству Божественной и человеческой природы, явленному Иисусом Христом: Верховная власть должна осознавать своё священное призвание, но, вместе с тем, обязана подчиняться и соборно учрежденному земному закону.

Полномочия монарха могут определяться только Основными (Верховными) Законами государства, которые гарантируют неотчуждаемые права граждан России, незыблемость государственного устройства и целостность государства. Таким образом, в институте народной монархии народ не только сам определяет форму государственного правления, но и конституирует свои богоданные права, сохранность традиционных форм жизни. Распространенные сегодня в монархических кругах симпатии к неограниченной монархии (называемой многими абсолютной), которая, якобы, имеет божественное происхождение и потому гарантирует от земных пороков, не соответствуют ни реальной истории, ни православному миросозерцанию. Это скорее стилизованное Православие (используя выражение Н.А. Бердяева) и мимикрия под монархическую идею, без переживания её религиозных основ.

Русскому патриоту должно быть известно, что принцип абсолютизма был привнесен в Россию из Европы, где он обосновывался секулярно: на независимости от власти папы Римского, а в протестантских странах на верховенстве светской власти над Церковью. Православному сознанию должно быть ясно, что принцип неограниченной монархии, или самодержавие, – это симбиоз монофизитского и монофилитского уклонов с неоправданным обожествлением конкретного человека. Утверждение, что царь как помазанник Божий является непосредственным исполнителем воли Божией и потому ничем в обществе не ограничиваемым, по существу не соответствует православному мировоззрению. Ибо, с одной стороны, этот принцип отказывает людям (и царю, и подданным) в богоданной свободе и высшей ответственности, чем умаляет человеческую природу и волю в Богочеловеческой сущности Спасителя и Церкви Христовой. С другой же – наделяет конкретного смертного человека божественными качествами. Православие в большей степени, чем другие христианские конфессии, сохранило христианскую истину о единстве и неслиянности Божественного и человеческого начала. В применении к царю это означает самостоятельность, творческую активность и ответственность человеческого перед Божественным. Из чего следует, что русский царь, как помазанник Божий призван смиренно и неукоснительно подчиняться голосу Божию в себе – совести, чувствовать высшую ответственность перед Господом в своем служении и попечении о подданных, благоговейно относиться к духовному авторитету Церкви; как человек царь печётся о священных традициях отечества и подчиняет свою волю Верховному Закону государства.

Иван Лукьянович Солоневич в книге «Народная Монархия» развивал монархические принципы, которые актуальны для России и сегодня: «Нам необходима законно наследственная, нравственно и юридически бесспорная единоличная монархическая власть, достаточно сильная и независимая для того, чтобы: а) стоять над интересами и борьбой партий, слоев, профессий, областей и групп; б) в решительные моменты истории иметь окончательно решающий голос и право самой определить наличие этого момента… Монархия была рамкой, и Монархия была арбитражем, не заинтересованным ни в какой «монополии», ни  капиталистической, ни  социалистической, ни кооперативной… Монархия по самому своему существу предполагает наличие разных партий. Монархия стоит над всеми ними. Она их уравновешивает, и она их обязывает к сотрудничеству». Известны нравственные и политические преимущества монархического принципа над республиканским: «К выражению нравственного идеала способнее всего отдельная человеческая личность, как существо нравственно разумное, и эта личность должна быть поставлена в полную независимость от всяких внешних влияний, способных нарушить равновесие служения с чисто идеальной точки зрения» (Л.А. Тихомиров). Высказывание Льва Тихомирова отражает и прагматическую сторону, и мистическо-историческую преемственность Верховной Власти: «Царь заведовал настоящим, исходя из прошлого и имея в виду будущее нации».

С этим солидарен Иван Солоневич: «Если нет «личности» (стоящей надо всем), то в борьбе за существование и за власть всякая правящая группа пойдет по путям подавления всех остальных… Избрание и захват (власти) являются, так сказать, рационалистическими способами. Наследственная власть есть, собственно, власть случайности, бесспорной уже по одному тому, что случайность рождения совершенно неоспорима… Никакого выбора, никаких заслуг, а следовательно, и никаких споров… Человеческий индивидуум, случайно родившийся наследником престола, ставится в такие условия, которые обеспечивают ему наилучшую профессиональную подготовку, какая только возможна технически… Некая человеческая индивидуальность рождается с правом на власть. Это… полная бесспорность. По дороге к реализации этой власти этой индивидуальности не приходится валяться во всей той грязи и крови, интригах, злобе, зависти, какие неизбежно нагромождаются вокруг не только диктаторов, но и президентов… Наследник Престола растёт в атмосфере добра. И неписанная конституция Российской Государственности требовала от него, чтобы он делал добро… Наследник Престола, потом обладатель Престола, ставится в такие условия, при которых соблазны сводятся если не к нулю, то к минимуму. Он заранее обеспечен всем… Он есть Единственный, Имеющий Право, – отпадает конкуренция, и всё то, что с ней связано. Всё организовано так, чтобы личная судьба индивидуальности была бы спаяна в одно целое с судьбой нации. Всё то, что хотела бы иметь личность, – всё уже дано. И личность автоматически сливается с общим благом… Конечно «случайность рождения» может дать неполноценного человека. Но ничего страшного не произойдет. Ибо монархия это «не произвол одного лица», а «система учреждений», – система может временно действовать и без «лица»». Конечно, в истории не всегда срабатывал страховочный механизм системы учреждений, случалось всякое, и страшное тоже. Но все недостатки монархии присущи всем другим формам власти в гораздо большей степени, в то время как достоинства монархической власти не распространяются на другие формы.

Система монархических учреждений нацелена на то, чтобы наиболее соответствовать жизненным интересам абсолютного большинства населения страны и выражать основной жизненный интерес народа: «Русский Монарх, в Лице Которого кристаллизовались основные интересы страны, интересы бесспорные, интересы понятные всякому среднему человеку страны, – стоял над партиями, группами, сословиями и прочее. Он выслушивал всех. Но решение принадлежало Ему – и это было наиболее объективным решением, какое только доступно и технически возможно. Русский Царь стоял не только над классами, сословиями, партиями и прочее, – он стоял также и над науками. Он мог рассматривать – и реально рассматривал стратегию с точки зрения экономики и экономику с точки зрения стратегии» (И.Л. Солоневич). В политической жизни очень важна стабильность, преемственность, отсутствие утопизма и радикализма. В этом смысле «Гений в политике – это хуже чумы. Ибо гений – это человек, который выдумывает нечто принципиально новое. Выдумав нечто принципиально новое, он вторгается в органичную жизнь страны и калечит её… Власть Царя есть власть средне-разумного человека над миллионами средне-разумных людей… Да избавит нас Господь Бог от глада, мора, труса и гения у власти. Ибо вместе с гением к власти обязательно придут и глад, и мор, и трус, и война. И всё это вместе взятое» (И.Л. Солоневич).

Монархия не исключает, а предполагает реальное народное представительство. «Нам нужны: достаточно сильная монархия и достаточно сильное народное представительство… Так как всякие сословные перегородки в России разрушены окончательно и бесповоротно, то настоящее народное представительство должно будет состоять из комбинации территориального (области, земства, города) и корпоративного (научные, инженерные и прочие профессиональные организации) представительства с непременным участием представительства всех признанных в России Церквей, конечно, с преобладающей ролью Православной Церкви… Система монархических учреждений должна начинаться с территориального и профессионального самоуправления (земства, муниципалитеты, профсоюзы) и заканчиваться центральным представительством, составленным по тому же территориальному и профессиональному принципу, а не по принципу партий… Обе формы Верховной Власти должны в одинаковой степени черпать свою силу и свою устойчивость… в «системе учреждений», организующих традиции, мнения и интересы народных масс – во всех формах местного, профессионального и национального самоуправления. Мы возвращаемся к аксаковской формуле: «народу – сила мнения, Царю – сила власти» … Русское самодержавие было всегда самым верным стражем русского самоуправления и русское самоуправление – почти всегда, кроме последних десятилетий – было верной опорой самодержавия» (И.Л. Солоневич).

Благодаря монархии в России эффективно действовали не только государственные, но и общественные институты. Вопреки расхожим представлениям об извечном «российском тоталитаризме», «Политическую историю России надо исследовать и изображать не столько как историю централизованного правления, сколько самоуправления… В России  XIX  и XX века перед революцией наряду с централизованным правлением, императором, министерствами, Государственной Думой в качестве парламента, губернаторами во всех губерниях существовали ещё: независимое от государства церковное самоуправление, начиная с общин; сословное самоуправление дворянства; сословное самоуправление купечества; мещанское самоуправление; самоуправление крестьянских общин, и притом по содержанию весьма своеобразного крестьянского обыкновенного права; самоуправление университетов и адвокатуры; самоуправление городов и земель (земства); широко практикуемая по всей России организация кооперативных товариществ, увенчавшаяся колоссальным успехом; казачье самоуправление; издревле процветающая, высочайшая в нравственном аспекте культура свободных профессиональных корпораций (цехов) во всех областях жизни – так называемые артели кустарных промыслов, конторских служащих, казначеев, носильщиков, кучеров, транспортных рабочих, лесосплавщиков и т.д. без числа (напр., свободное деловое сотрудничество с двусторонним поручительством и участием в дивидендах) и всевозможного рода объединения самоуправляемых культурных обществ. Тут надо ещё вспомнить о спонтанно возникающих в последние годы союзах промышленных рабочих» (И.А. Ильин).

Монархия как наиболее органичная для России форма государственного правления максимально способствует защите человеческих свобод: «Это необходимо для совершенно конкретной задачи защиты свободы, труда, жизни, инициативы и творчества – каждого народа империи и каждого из людей каждого народа… Народно-Монархическое Движение считает свободу величайшей ценностью и нации и отдельного человека. Эта свобода может и должна подвергаться ограничению только в случаях крайней и самоочевидной необходимости… Народно-Монархическое Движение принципиально стоит на защите частной собственности или, что одно и то же, – частной инициативы» (И.Л. Солоневич).

Монархия – это единственная форма правления, которую невозможно установить насильственно, но только общенародным свободным волеизъявлением. России предстоит период пробуждения монархического сознания, после чего станет актуальным созыв Земского Собора, конституирующего восстановление исторической преемственности власти. Время до созыва Всероссийского Земского собора естественнее всего определить как переходный период, основные задачи которого – стабилизация положения в стране и подготовка к созыву собора. Соответственно нынешние органы законодательной, исполнительной и судебной власти по существу являются временными, как неизбежный компромисс в ситуации остаточной законности. Существующие законы являются законами переходного периода и могут оставаться действительными при ратифицировании их Земским собором либо в установленном собором порядке. На время переходного периода целесообразно сохранить пост Главы государства – Президента, избираемого всенародным тайным голосованием, ибо президентский институт в наибольшей степени способствует подготовке принятия обществом монархической идеи. Вопрос в том, в чьих руках окажется президентство и каким содержанием оно будет наполнено.

 

 

 

В начале XXI века решается, чем будет увенчано столетие российских революций: Россия выйдет обновленной из огненных испытаний или перестанет существовать. Современные дискуссии о путях страны ограничены политикой и экономикой, в лучшем случае экологией и демографией. Остаются вне внимания духовные проблемы, которые не решались в России на протяжении XX века. Речь идёт о духовном и нравственном состоянии общества, национальном характере и сознании, психологии народа, исторической памяти, исторической преемственности, национальных идеалах – базовых ценностях и вековечных традициях российской цивилизации. О том, что отличает один народ от другого, что является смыслом его жизни, основой его самоидентификации и без чего народ гибнет.

Начинать обсуждение этих проблем приходится с признания прискорбных фактов: русский народ во многом утерял навык национальной спайки, выпал из лона русскости в религиозном, интеллектуальном, моральном, бытовом плане; подавлен чужеродной экономической волей; политически дезинтегрирован и отчужден от власти. Всё это ведёт к угасанию жизненной силы, вымиранию трудоспособного населения, алкоголизму и социальной деградации народа. И не потому, что он достиг дряхлого возраста или иссякли его жизненные силы, а по причине невиданных испытаний XX века. Но без возрождения государствообразующего народа невозможно существование России.

В решении этих проблем необходимо учитывать национальную специфику. На формирование характера русского народа повлияли три основных фактора: языческая природа восточнославянских племен (этнический генотип); воспитание народа православием (духовный архетип); уникально суровые условия выживания которые требовали культивирования определённых качеств (исторический архетип). Генезис русского народа определялся не этнической, а религиозной, культурной доминантой, поэтому русские объединили множество племен и народов.

Русский народ формировался на основе общности религии, государства и культуры (языка). Православие было духовной основой всех сфер жизни, на основе Православия сложились государственность и культура. Известная формула графа Уварова «Православие. Самодержавие. Народность» отражает этот непреложный исторический факт. Каждый национально-государственный организм имеет свою духовную конституцию, определяющую его сущность и позволяющую ему самоидентифицироваться. Уваровская формулировка обозначает основные сферы национальной самоидентификации: 1) как народ осознает свою связь с Высшей Реальностью, с Богом, – религиозность, или дух народа; 2) как народ понимает своё земное обустройство, свою цивилизацию и государственность, – земное тело народа; 3) в чем народ укореняет себя, видит своё родство, и то, как народ осознает себя, понимает свою миссию в жизни и в истории, что выражается в разнообразных формах национальной культуры, – это душа народа. Триединую сферу национального самосознания можно именовать как «Вера. Государственность. Патриотизм». Ответы на вопросы: какова наша вера? какое государство мы строим? какую культуру и цивилизацию мы возрождаем? – это ответы на вопрос о возрождении единства национального духа, души и тела, о нашем национальном бытии.

Из глубинной религиозной веры (которая не всегда осознается вполне, но может проявляться в латентных формах) проистекают базовые духовные и нравственные ценности народа, сохраняющиеся в секулярном обществе. Укоренена русская национальная вера в Православии, которое аккумулирует духовные и нравственные ценности русской цивилизации. Народ жив, пока сохраняются его специфические национальные духовные и нравственные ценности, которые проявляются в явных или скрытых формах, несмотря на глобальные общественные катаклизмы.

Понятие «государственность» указывает на то, что русский народ существует до тех пор, пока сохраняет свой государственный дом. Русским свойственны инстинкт государственного самосохранения, традиционные представления о форме государственной власти, которая в России всегда была единодержавной. В государственности реализуется воля нации к историческому бытию. Поэтому «самым большим пороком для государства является слабость» (А.В. Гулыга). Распад государственного тела свидетельствует о духовной и душевной деградации нации.

Понятие «патриотизм» указывает на преемственность культурных, цивилизационных и бытовых традиций, без которых невозможны национальное самоощущение и самосознание, а значит, и существование народа как такового. Большинство русских людей объединены общим чувством любви к малой и большой Родине, привязанности к своей земле, не могут мыслить свою жизнь и самореализацию вне атмосферы русской культуры. Сегодня расчлененный русский народ объединяет только Русская православная церковь. На основе единства Православия можно восстанавливать общее культурное, цивилизационное поле и единое государство.

 

Нация существует до тех пор, пока проявляются её конституирующие свойства, неизменные в течение веков. Экономический уклад к ним относится частично, ибо не он определяет то, что отличает российскую цивилизацию от всех прочих. Хотя экономика может способствовать либо мешать национальному самоопределению.

В здоровом народе национальные архетипы проявляются в органичной форме, в больном искажаются вплоть до противоположности. Больная духовность – это идеократия, гипертрофированная государственная воля – это этатизм, агрессивный национализм – это шовинизм. В последнее время общество научилось понимать, что борьба с крайностями национализма не исключает, а предполагает здоровый патриотизм, борьба с тоталитаризмом не должна доходить до самоубийственного разрушения государственности. Расчленение государства и угнетение национального достоинства государствообразующего народа вызывают агрессивную самозащиту, что формирует социальную базу для экстремистских идеологий.

Своеобразное – неэтническое – формирование русского народа во многом определило его национальный характер, что сказалось в строительстве российской государственности. Без мощного централизованного государства русский народ не выжил бы в предельно суровых географических, климатических и геополитических условиях. Поэтому русские всегда относились к своему государству более сакрально, чем европейские народы. Русский многоэтнический народ, получивший соборное воспитание Православием, построил единственную в истории империю, где государствообразующий народ не имел преимуществ. Русский народ нёс основное бремя государственного строительства, нередко имел меньше прав, чем вошедшие в империю народы. Поэтому жизненные интересы народа-государствообразователя совпадают с жизненными интересами всех народов России. Русское национальное возрождение не несёт опасности другим народам страны и является необходимым условием их возрождения.

 

Для решения глобальных проблем от народа требуется сверхусилие, на которое русские люди способны в экстремальной ситуации и при наличии сверхидеала. В обыденной жизни они, как правило, расслабляются (иначе не выдержали бы напряжения в борьбе за историческое выживание). Русский человек не способен на сверхмобилизацию ради материальных целей, но совершает чудеса героизма при защите Родины и священных для него ценностей либо при выполнении великой исторической миссии. Для русских людей важно, чтобы жизнь была пронизана высшим смыслом, который не сводится к индивидуальной корысти, а выражает духовные идеалы и ценности локальных общностей (малая Родина) и всего народа (большая Родина). Только русский писатель может так говорить о высшем смысле жизни: «Тем-то и сильна великая нравственная мысль, тем-то и единит она людей в крепчайший союз, что измеряется она не немедленной пользой, а стремит их в будущее, к целям вековечным, к радости абсолютной. Чем соедините вы людей для достижения ваших гражданских целей, если нет у вас основы в первоначальной великой идее нравственной? А нравственные идеи только одни: все основаны на идее личного абсолютного самосовершенствования впереди, в идеале, ибо оно несет в себе всё, все стремления, все жажды, а, стало быть, из него же исходят и все ваши гражданские идеалы. Попробуйте-ка соединить людей в гражданское общество с одной только целью “спасти животишки”? ничего не получите, кроме нравственной формулы: “Каждый за себя, а Бог за всех”» (Ф.М. Достоевский). При достижении высокой цели русские люди проявляют сопричастность общему делу, открытость, доверительность и взаимоподдержку, задушевность и взаимопонимание в личном общении. В соборном единении во имя высоких идеалов проявляются лучшие черты русского характера.

Русский народ духовно мобилизуется в пограничной ситуации, несущей угрозу существованию («пока гром не грянет, русский мужик не перекрестится»). Пока немецкая армия в годы Великой Отечественной войны не дошла до Москвы, народ не был способен к полноценному сопротивлению. Но и наличие смертельной опасности, и осознание её – необходимые, но не достаточные условия для национального пробуждения. Для общенационального единения необходим волевой импульс верховной власти, способной выразить и защитить высшие национальные интересы, возвысившись над распрями в обществе и расколами между обществом и властью. «Русский долго запрягает, но быстро едет»: когда была осознана смертельная опасность и когда власть призвала народ к борьбе за спасение Отечества – народ одержал великую победу.

Так очередной раз был явлен национальный архетип поведения:

  - смертельная угроза;

  - осознание угрозы элитой и обществом;

  - формирование национального идеала;

  - призыв верховной власти к нации;

  - сверхмобилизация общества;

  - победа.

Благодаря этому русский народ выдерживал все исторические испытания и выходил из них духовно окрепшим. Великий народ сохраняется в истории, выполняя свою историческую миссию, отвечая на исторические вызовы.

Смертельная угроза российской цивилизации в настоящее время налицо. Каждый из современных общемировых кризисов способен похоронить мировую цивилизацию. Они несут опасность и России, ибо на нашей стране в усугубленной форме отзываются все общемировые проблемы.

 

Мировые кризисы, угрожающие существованию России и русского народа:

- глобальный экологический кризис ведёт к техногенной перегрузке планеты, к уничтожению ресурсов биосферы с помощью технических средств, к истощению природных ресурсов;

- демографический кризис – перенаселение планеты при ограниченных мировых ресурсах. Уменьшение рождаемости в богатых и большая рождаемость в беднейших странах ведёт к огромной миграции и размыванию населения западных стран желтой и черной расами. Над малозаселенной российской Сибирью навис миллиардный Китай;

- в наступающих войнах за мировые ресурсы Россия оказывается лакомым куском для многих, ибо при 3% мирового населения она контролирует 13% территории и располагает около 40% природных ресурсов земного шара. Через два-три десятилетия в России будет жить 1% мирового населения, которому придется защищать от посягательств около половины мировых запасов сырья;

- мировой экономический кризис обусловлен недостатком ресурсов планеты для обеспечения всего населения; процветанием золотого миллиарда в противостоянии нищающему большинству населения Земли; неизбежным в обозримом будущем коллапсом доминирующей в мире экономики США и крахом долларовой пирамиды;

- конфликт цивилизаций вызывает терроризм и войны с реальной опасностью распространения и употребления оружия массового поражения;

- однополярная глобализация превращает большинство стран мира в ресурс для выживания государств золотого миллиарда. Россия с огромной территорией, богатейшими природными ресурсами, высококвалифицированным неприхотливым населением оказывается для правящих субъектов глобализации полем противоборства с конкурентами за источники сырья, инструментом дипломатической борьбы и «громоотводом» мирового терроризма;

- России грозят смертельные геополитические опасности: население сопредельных государств более чем в десять раз превышает население России, а большинство окружающих государств настроено к России недружественно либо агрессивно. Три четверти границ России приходится на страны, в которых быстро растет население и увеличивается потребность в сырьевых ресурсах.

 

В стране возрастают внутренние угрозы:

- увеличивается экономическое и технологическое отставание от мировых лидеров;

- увеличивается поток бедствий, аварий, техногенных катастроф вследствие эрозии инфраструктуры и разложения государственного управления;

- сохраняются тенденции ослабления и разложения государственности;

- с другой стороны, некоторые силы пытаются укреплять государственность через этатистский застой или националистический реванш;

- усиливается терроризм исламского фундаментализма;

- усугубляется поражение генофонда нации алкоголизмом и прогрессирующей наркоманией;

- растёт социальная напряженность вследствие огромной диспропорции между богатыми и бедными;

- в результате многих негативных факторов увеличивается смертность населения, особенно детская смертность, сокращается срок жизни. С начала девяностых годов смертность превысила рождаемость; численность российского населения ежегодно сокращается на 700–800 тысяч человек. Смертность в России в 2,5 раза превышает европейскую; в 1994 году пик смертности достиг 15,7%, чего не было с военных времен;

- симптомы вымирания особенно сказываются на русском государствообразующем народе: феномен «Русского креста» – линия смертности, идущая вверх, пересекла линию рождаемости, падающую вниз;

- в результате усиливаются угрозы вытеснения русского народа с исторических территорий туранскими или китайским народами. Уже готовы концепции замены государствообразующей роли русского народа быстро растущими народами российского ислама.

Всё это несёт угрозу распада страны, превращения России в сырьевую территорию США или Китая. России навязывают роль зоны, за счёт которой снимаются противоречия между ведущими центрами силы.

 

Вновь наступил момент глобального исторического вызова: либо нация вдохновится новой миссией в новой эпохе, либо русский народ и Россия перестанут существовать. Если армии для победы необходим боевой дух, то народ нуждается в пробуждении национального духа – того, что придает людям волю к жизни, к борьбе за самосохранение и к созиданию. Только порыв национальной энергии позволит преодолеть духовное и нравственное разложение общества, гражданскую апатию, падение стимулов к жизни. Это обязывает верховную власть сформулировать идеалы национального спасения и побудить общество к духовной мобилизации. Духовные идеалы могут становиться мощнейшей преобразующей силой. Так, новый курс Рузвельта декларировал прежде всего новые идеалы. Русский народ обладает аскетическим характером, способен к самоограничению, в русском обществе нравственные и духовные идеалы всегда были приоритетнее материальных и прагматических.

Власть должна заниматься не только материальной стороной жизни общества – экономикой и политикой. Задача государства – создавать оптимальные условия для духовного и нравственного роста человека, формирования свободной, творческой, ответственной личности. Духовное здоровье нации и состояние общественной нравственности – это проблемы не только частной жизни или гражданского общества, но и проблемы государства. Коммунистический тоталитаризм дал негативный пример внедрения власти в жизнь людей – насилием и ложью. На другом полюсе – западное плюралистическое общество, где декларирована независимость частной жизни от государства (хотя на деле власть сильно влияет на состояние общества и человека). Государство должно стремиться к духовному и нравственному возрождению нации. Ибо государственная мощь покоится не только на крепости государственных структур, а на патриотизме и государственном сознании граждан. Если нравственными и духовными проблемами жизни общества не занимается наше государство, то на важнейшую жизненную сферу неизбежно и негативно влияют враждебные силы извне.

В России государство создавало условия для значимых достижений народа. Современная задача национальной власти – формировать стратегию развития страны, определять приоритеты, цели и задачи, для решения которых использовать государственные ресурсы и механизмы. При этом власть должна объяснять обществу смысл своих инициатив, обоснованность своих решений. Поэтому не только независимые средства массовой информации, но и государство должны влиять на формирование общественного мнения и предлагать обществу программу. Верховная власть призвана декларировать историческую миссию России в современном мире и на основе этого – современный национальный идеал. Это не должна быть очередная утопия, прикрывающая корыстные интересы правящих кланов. Верховная власть во имя самосохранения и спасения России должна выразить национальные чаяния, что способно пробудить национальные энергии. Ещё Гавриил Романович Державин выразил духовную связь власти и народа, то стремление к великим свершениям, которое способно пробудить в народе праведно действующая власть:

 

 

Оздоровительные процессы в обществе, наметившиеся в настоящее время, можно значительно усилить поддержкой со стороны государства. Для решения проблем исторического значения необходимо мобилизовать общенациональные ресурсы и осуществлять общенациональные программы. Это под силу только верховной власти. Но Администрация Президента, Правительство, Совет Безопасности ориентированы на материальные задачи и перегружены решением каждодневных проблем. Близкие гуманитарной проблематике государственные учреждения решают вопросы ведомственно и фрагментарно, ограничены корпоративными интересами. Ни одна государственная структура не занимается стратегией выживания и возрождения человека в России – проблемами, которые несут наибольшие угрозы российской государственности и цивилизации. Верховная власть призвана заняться духовными аспектами национальной безопасности.

Враг России Бжезинский объявил Россию «большой черной дырой на карте мира», а после распада СССР с удовлетворением провозгласил: «Россия повержена – у неё нет концепции бытия». Опровергнуть этот приговор может только пробуждение самосознания русского национального духа. Лечение национального духа, или поиски Россией себя, должно начаться с формирования концепции духовного оздоровления нации, которая имеет следующие основные направления.

1. Религиозное возрождение. Новая власть в новую эпоху призвана осознать, что религия играет огромную роль в оздоровлении общества. При этом русское Православие является цивилизационно образующей и государственно образующей религией в России. После многих десятилетий государственного атеизма и религиозных гонений государство должно вернуть исторический долг верующим, для чего требуется поддержка государством традиционных религиозных конфессий: установление их плодотворного взаимодействия с властью и обществом в духовно-нравственном воспитании; борьба с псевдорелигиозными античеловеческими сектами; противостояние размыванию традиционной для России религиозности; поддержка миссионерской деятельности Церкви.

2. Духовное и нравственное оздоровление общества. Полноценно ответственную, достойную, свободную и творческую личность можно взрастить только в органичном духовном климате, в обществе, ориентированном на вечные ценности, на воспитание чувства любви к большой и малой Родине, национальной гордости, гражданской ответственности. Ибо без ощущения национальной принадлежности, без чувства патриотизма человек ущербен: если в душе нет земной Родины, через которую открываются история и вечность, то не существует инстанции ответственности, долга и совести.

3. Сохранение и воссоздание исторических культурных традиций. Необходимо осознать, что российскому государству не пятнадцать, и даже не восемьдесят лет, что до сего дня не востребован огромный исторический и культурный ресурс тысячелетней российской цивилизации. Восстановление общенациональной самоидентификации возможно на основе базовых ценностей и жизненно важных традиций русской культуры. Необходимо подвигать к целенаправленной деятельности государственные и общественные институты в воссоздании российских духовных, религиозных, нравственных, общественных, государственных, семейных традиций. Культура должна существовать не на остаточном принципе, ибо культурные достижения являются смыслом и оправданием существования цивилизации. Необходимо повышать статус культурного наследия и культурного творчества. Восстановление традиционной духовности и культуры возвращает народ к своим национальным архетипам – пробуждает великие таланты великого народа и присущую ему историческую активность.

4. Восстановление общенационального единства. Насильственно расчлененный русский народ при разрушении СССР стремится к восстановлению государственного единства. Необходимо разработать программы мирного конструктивного воссоединения территорий, на которых большинством населения являются русские. В России необходимо преодоление разобщения власти и общества, интеллигенции и власти, элиты и общества; преодоление идейного антагонизма и корпоративных дрязг в элите и в среде интеллигенции через культивирование общенациональных целей и единящих идеалов; преодоление денационализации одних и маргинализации других групп интеллигенции через вовлечение в общенациональные программы; преодоление тенденций сепаратизма и национализма через осознание исторического предназначения российской нации, объединяющей все народы России.

5. Преодоление угрозы демографической катастрофы – духовный аспект. Пробуждение в народе воли к жизни и к борьбе за самосохранение; повышение социального и нравственного статуса семьи, материнства и детства. Ошибочно полагать, что для повышения рождаемости достаточно повысить уровень благосостояния граждан. Рождаемость падает, и продолжительность жизни уменьшается в обществе, лишенном основных жизненных ценностей и утерявшем смысл существования. Бесцельность жизни лишает воли к жизни и подсознательного стремления её продолжить. Разоблачение деятельности зарубежных «миссионеров» и их апологетов в России, разрушающей семейный уклад и развращающей молодежь и детей. Работа с молодежью и родителями, ориентация их на создание многодетных семей. Борьба с растлением детей и подростков как с одной из главных причин демографического спада. Утверждение в общественном сознании культа семьи и здорового образа жизни – традиционной ценностной ориентации в семье. Разработка гуманитарных аспектов проблем преступности, наркомании, суицида – воспитание чувства ценности жизни, ответственного отношения к жизненному предназначению, без чего малоэффективны полицейские и медицинские меры.

6. Экологическая безопасность – духовный аспект. Воспитание бережливого отношения к национальному природному достоянию как родной среде обитания; мобилизация общественного мнения для противостояния гибельным тенденциям потребительской цивилизации, разрушительным действиям властных и хозяйственных структур. Каждый гражданин должен быть ориентирован на сохранение своего большого дома – природы страны и планеты. Для этого важно восстановить традиционное русское жизнеощущение, в котором природа не отчужденная холодная натура, предназначенная для потребления, а живая материнская сущность.

7. Формирование стратегического ресурса общества. Необходимо подвигать власть к мобилизации активной части граждан на осуществление жизненно важных национальных проектов, что создает возможность воспитания новой национальной элиты. Должна быть создана программа формирования нового поколения России – духовного и динамичного, свободного и ответственного, глобально мыслящего и патриотически ориентированного.

8. Решение перечисленных проблем подводит к формулированию национальной идеи. Новая и основанная на российских традициях национальная идеология восстанавливает историческую память и национальное самосознание русского народа, формирует национальный образ России и задает историческую миссию российской цивилизации; объясняет обществу, куда ведёт его российская власть; придает смысл существованию России и жизни её граждан; является духовной основой национального единения; пробуждает национальную волю и энергию как основной мобилизующий ресурс для плодотворных преобразований. Ибо без возвышенного духовного идеала русский народ не способен к сверхусилию во имя самоспасения и возрождения.

9. На основе национального сверхидеала – разработка идеологии русского прорыва, или идеологии мирового лидерства. Необходимо определить место России в современном мире и наши возможности выживания, которые не сводятся к тому, что мы должны восстановить что-то из утерянного, либо кого-то догнать и перегнать, или войти в европейский дом, в современную цивилизацию... Ибо «Россия в хвосте американской политики сегодня никому не нужна. Мир ждёт от неё совсем другого: ему нужна такая Россия, которая была бы способна сформулировать новую философию современного жизнеустроения» (Н.Я. Лактионова). Отвечая на исторические вызовы нового века (экспансия золотого миллиарда, глобализация, информатизация, мировой терроризм, мусульманская, китайская угрозы...), необходимо мобилизовать национальные энергии в направлениях возможного прорыва и создания цивилизации опережения, цивилизации глобального равновесия. Наши духовные, культурные, интеллектуальные, научные ресурсы позволяют не только создавать новейшие технологии, но и формировать новые цивилизационные установки, новые парадигмы мироустройства. Русский гений сейчас более, чем когда-либо, востребован эпохой, ибо «народ становится душевно и духовно тем влиятельнее, чем больше его постоянные свойства характера соответствуют архетипу эпохи» (В. Шубарт). Россия ситуацией современной эпохи призвана стать мировой державой нового качества, духовно определяющей судьбы человечества.

 

 

 

Мобилизующий призыв верховной власти должен быть адресован прежде всего русскому народу-государствообразователю. Беспрецедентные в мировой истории факты говорят о совпадении жизненных интересов русского народа и других народов России. Русский народ является мобилизующей общностью, возрождение которой является необходимым и достаточным условием российского возрождения, которая по природе своей не способна к ксенофобии и подавлению других национальностей. Беспочвенны и спекулятивны обвинения русских в шовинизме, боязнь «русского империализма», националистических войн и развала страны при национальном русском пробуждении. Возрождение патриотизма и раскрепощение жизненного интереса русского народа являются условием возрождения всех народов России.

При отсутствии мобилизующего национального идеала русский народ увядал. Насаждению враждебного образа жизни народ сопротивлялся пассивностью, безучастием, предпочитал вымирать, нежели принимать чуждые формы жизни. Так было в коммунистический период, эти тенденции проявлялись и в девяностые годы ХХ века. Спасителен для русского народа органичный национальный идеал, который укажет общенациональные цели, мобилизует национальный дух и пробудит энергию жизни и борьбы.

Мы переживаем сложный и длительный процесс восстановления духовной конституции народа. При выздоровлении закономерны осложнения, провалы памяти, впадение в бредовые состояния. Процессы оздоровления и рецидивы болезни могут проявляться в одном и том же субъекте. На вершинах российской политики мало людей, которые обладали бы полнотой исторической памяти, национального самосознания и воли. Политики в большинстве своем невежественны в понимании тысячелетней истории России, русской культуры. Политические лидеры, лишенные религиозной веры и религиозной совести, спонтанного чувства исторического долга и ответственности, не могут не быть разрушителями России, российской православной цивилизации. Ибо они не предстоят перед Творцом мира, а пресмыкаются перед прахом земным, который есть моль и ржа. Те представители элиты, которые демонстрируют свою религиозность, по существу не пережили религиозного обращения. Ибо религия не сводится к обрядоверию, искренняя религиозная вера задает основы миросозерцания.

Этим, прежде всего, объясняется большинство наших бедствий. Решения о разрушении союзного государства, о гибельной экономической политике, о расстреле парламента страны в 1993 году, о чеченской бойне в 1995 году принимали безрелигиозные люди, которые ничего не понимают не только в высших ценностях, но и в реальной жизни, поскольку их сознание идеологизировано, утопично, клочковато, историческая память отсутствует, воля редуцирована до инстинктов власти и наживы. Чеченская война в 1996 году была позорно проиграна не из-за недостатка вооружений, а потому, что солдаты не понимали, во имя чего они отдают жизни. Это было поражение не армии, а поражение национального духа. Ответственные лица не могут принять ответственных решений не только из-за непрофессионализма, самолеты падают, дома проваливаются и горят не только по техническим причинам... Основная причина нестроений на нашей земле –в отсутствии национальной воли, воодушевления национальной идеей – того, что придает смысл жизни, мобилизует жизненные силы на созидание.

Сегодня в организме нации собираются и концентрируются здоровые силы. С начала девяностых вызрело новое поколение, свободное от гибельных идеологем. Кристаллизуется государственническое сознание и в среде политиков, которые начинают понимать, что шкурные амбиции и смертельная борьба за власть чреваты общей катастрофой. Та же обездоленная армия, те же генералы, которые потерпели поражение на Кавказе в 1996 году, с 1999 года одерживают победы потому, что проявились признаки государственной воли, пробуждается патриотическое жизнеощущение, высшее руководство принимает на себя хоть какую-то ответственность. Идет процесс национального возрождения элиты. В жёстких условиях уголовного и чиновничьего рэкета в мелком и среднем бизнесе формируется класс деловых людей, обладающих профессионализмом эффективных собственников и зачатками гражданского сознания, в отличие от номенклатурных выходцев и олигархов, способных только на интриги и уничтожение друг друга при разграблении страны.

Исход зависит от того, успеют ли восстановиться здоровые ткани национального организма до того, как он будет разрушен окончательно или когда восстановить его смогут радикальные силы и средства. В этих условиях власть обязана выдвинуть идеологию духовного обновления общества. Только общенациональная идея способна преодолеть вековечное отчуждение власти и общества, более того – объединить усилия власти и народа для реализации общенациональной программы возрождения.

 

Остаются последние шансы возвращения национального духа к самому себе. Отделяя зёрна от плевел, мы должны узреть главные задачи русского национального возрождения:

Восстановление исторической памяти, без провалов, без искажений, обогащенной трагическим народным опытом, без кривозеркалья последних десятилетий.

Обретение полноты национального самосознания – духовного, соборного, державного, без псевдолиберальных иллюзий, «красных» рецидивов и «коричневых» примесей.

Отказ от попыток коммунистической реставрации, ибо невиданною кровью доказана полная противоположность интернациональной коммунистической идеологии и русской идеи. Но и не оголтелый «антикоммунизм», направленный против обездоленных людей, для которых красные флаги не столько выражение коммунистической реакции, сколько символ социальной справедливости в их понимании.

Окончательное разоблачение антинационального характера либерал-большевистской утопии.

Национальное примирение и взаимная терпимость всех, кто хочет сохранить российский государственный дом, ибо только его стены гарантируют нам возможность для естественного разномыслия и мирных поисков согласия.

Отказ от экстремизма, шовинизма, этатизма. Русское сопротивление невозможно под противными русскому духу знаками серпа и молота, свастики, языческими или руническими символами, оно возможно только под традиционным российским стягом, державным орлом, перед ликом Спасителя.

Русские идут – это не фаланга крутолобых боевиков, нацеленных на очередную бойню, а содружество вдохновенных созидателей, совестливых мыслителей, мужественных воинов, возрождающих православную Россию, а не воплощающих очередную утопию. Это не нацизм, а просвещенный патриотизм.

Мы должны отказаться от всевозможных «измов», от зигзагов влево и вправо и выйти на путь царский – к возрождению русской православной цивилизации. Этому наиболее соответствует концепция русского национально-религиозного консерватизма, или либерал-консерватизма: первичность духовных ценностей; приоритет ответственной личности не отменяет, а утверждает приоритет национальных интересов; признание ценности нации, государства, семьи, общественной нравственности, общественного порядка, социальной ответственности индивида, чувства служения гражданина, атмосферы терпимости; в культуре – свободное творчество в традиции и при нравственном самоконтроле; в экономике – ответственность экономического субъекта и прозрачность административных решений.

 

 

 

Сохранит ли себя в истории русский народ, быть или не быть России, решается на фоне глобальных катастроф, к которым ведёт доминирующая в мире западная техногенная цивилизация. Заведя человечество в тупик, атлантическая цивилизация лишается внутренних ресурсов. «Несмотря на колоссальные механизмы самозащиты от апостасийной эрозии, выработанные западной культурой, безумное расходование духовных энергий, накопленных Средневековьем, запас которых не пополняется и истощается, в конечном итоге приводит ко всё большей внутренней исчерпанности этой культуры, к невозможности для неё оставаться в пределах самой себя… Либеральная Европа и Америка со своей гуманистически-индивидуалистической культурой к настоящему времени практически исчерпали свои творческие, созидательные возможности. Слишком велик стал отрыв от христианских, духовных истоков европейской традиции» (В.П. Семенко). Известный американский социолог русского происхождения Питирим Сорокин ставит тот же диагноз с другой стороны: «Творческие силы западной культуры увядают».

В начале третьего тысячелетия у России есть шанс возродиться – вернуться к собственным истокам. «Если России суждено без помех следовать законам, свойственным её природе, и дать им внешнее выражение для окружающего мира, то после долгой, беспримерной дороги блужданий она однажды вернется к своим начальным душевным истокам. Только тогда добьется она своих высших свершений… Последнее слово русской культуры будет как раз новым словом о человеческой свободе. И чтобы его отыскать, чтобы его познать – она должна пройти все адские муки деспотизма» (В. Шубарт). Век болезни духа должен смениться веком духовного очищения и обновления, эпоха рабства – эпохой свободы. Раскрепощение и возрождение национального духа – памяти, сознания и воли народа – мобилизуют его исторический динамизм. Обновленное опаляющим опытом, сознание народа способно обнаружить неординарные выходы. Что позволит востребовать неисчислимые ресурсы России, открывающие уникальные исторические возможности. О возрождении достоинства русского народа говорит и то, что, «судя по данным социологических исследований, россияне оценивают положение Российского государства в мире, исходя из критерия “достойной самостоятельности”: идти своим путем, не вмешиваться в чужие конфликты и не быть никому ничем обязанным» (А.Л. Андреев).

России как стране, проигравшей гонку технологий тотальной войны, есть чем компенсировать национальную «ущербность». Россия обладает ресурсами, которые позволяют ответить на глобальные вызовы эпохи, но не так, как от неё ждут. Движение истории не линейно, а импульсивно, поэтому при смене цивилизационных форм, как правило, происходит инверсия исторических возможностей и преимуществ: то, что оценивалось как слабость и отсталость, в новых условиях может оказаться источником силы, переделывающей мир, когда последние становятся первыми.

 

Верховной власти, элите и обществу необходимо мобилизовать основные ресурсы возрождения нации.

У России уникальное геополитическое положение, всё более востребованное историей. Россия – единственное место на земле, где органично соединены и переплавлены ценности Запада и Востока. Деструктивные тенденции глобализации разрушают многие опоры человеческой культуры и цивилизации, которые наиболее сохранены в России. Россия спасительна для человечества, ибо объективно является удерживающим началом для гибельных для человечества господствующих веяний.

В экономически отсталой России находятся основные биосферные ресурсы планеты. Обширные территории, не подвергшиеся воздействию человека. «Ни одна из стран мира не заселила столь обширных холодных пространств, как Россия, и ни одна не сохранила такого огромного пространства с неразрушенной ещё богатой природной средой. Почти половина российских пространств не отягощена антропогенной и техногенной нагрузкой… Наши деды и прадеды оставили нам великое достояние. Благодаря им каждый из нас по ресурсам примерно в шесть раз богаче американца и в 17 раз – европейца… Пространство – природный ресурс высочайшей дороговизны, вместилище всех других ресурсов и богатств» (Ю.Н. Голубчиков).

На долю России приходится 20% мировых запасов древесины, в том числе 50% мировых запасов древесины хвойных пород. «Сибирские леса дают до 40% мирового кислорода, а расположенные на территории нашей страны 60% болот Северного полушария связывают основную массу углерода, поддерживая углеродный баланс в биосфере» (А.Л. Андреев). Наш народ хранит ресурс выживания всего человечества, временно не имеющий рыночного эквивалента в искаженной системе ценностей потребительской цивилизации.

Стремление человечества к выживанию ведёт к изменению мировоззренческих приоритетов. Необходимо ускорить объективный процесс переоценки цивилизационных ценностей, чтобы «выстроить международно-правовые и экономические механизмы, вознаграждающие россиян за сохранение важнейших элементов мировой экосистемы» (А.Л. Андреев).

Сырьевые ресурсы, которые являются наиболее важными, уже при жизни нынешнего поколения потеряют своё значение. Через два-три десятка лет альтернативные источники энергии обесценят нефть и газ, которые будут перерабатываться по большей части в нефте- и газохимии. Но большие запасы углеводородного сырья в России предоставляют возможность прожить трудный переходный период. Вместе с тем в недалеком будущем другие сырьевые ресурсы России будут несравненно более ценными, чем сейчас: у нас крупнейшие в мире запасы пресной воды, которая приобретает решающее значение для сохранения человечества.

В экономике одна из основных задач власти – вернуть природные ресурсы страны в общенародное достояние и направить их в точки роста – возрождения нации. В хозяйственной сфере основные инвестиции национального капитала должны быть по преимуществу ориентированы на современные технологии, обновление инфраструктуры, строительство жилья и дорог, на современную энергетику.

 

В наше время сходятся уникальный опыт и мощный потенциал тысячелетней русской, российской и советской цивилизаций, неповторимые культурные, научные и государственные традиции, великий опыт страдания, долготерпения и вместе с тем невиданных свершений, к которым мы готовы и сегодня. (От советских достижений нам достались так называемые закрывающие технологии, которые в силу изоляции СССР оказались независимыми и нередко более эффективными, чем аналогичные технологии на Западе.)

Задача – не восстанавливать советскую или дореволюционную Россию, но строить новую Россию на основе её сущности, с учетом достижений её истории, трагической судьбы, небесного призвания и земного предназначения.

Русский народ не способен органично вписаться в современную потребительскую цивилизацию и массовую культуру. Ибо русский человек не способен вдохновиться идеалами обогащения и потребления – движителем современной цивилизации. Русские приговорены суровыми условиями северо-востока Евразийского континента отставать в безумной потребительской гонке. Принцип аскетической достаточности и самоограничения действовал и в редкие периоды благополучия – во имя накопления сил в суровой борьбе за выживание и для более насущных духовных интересов. Традиционный русский аскетизм может ослаблять коммерческие стимулы у российских граждан, но он может и способствовать экономическому процветанию. Он будет сдерживать мотивацию обогащения, что затруднит формирование слоя богатых. Богатство среди русских никогда не будет безусловной ценностью, но будет вызывать подозрительное отношение со стороны народных масс. Это могут компенсировать свойственные русским людям творческая энергия и динамизм, а разумное самоограничение богатых может подвигнуть их к национальному и социальному служению.

Можно предприимчивость характеризовать как энергию и экспансию созидания; основной жизненный интерес предпринимателя – своё дело, в котором выражены его основные ценности и идеалы. В свою очередь, буржуазность можно характеризовать как экспансию захвата; основная мотивация буржуа – приращение собственного капитала, при этом выбор форм деятельности и методов бизнеса подчинен основной цели – деньги ради денег. Наши деловые люди в большинстве своем не способны мотивироваться исключительно накоплением капитала, и им нужны свобода самовыражения и некие идеалы, дающие оправдание их усилиям. Среди русских деловых людей предпринимателей гораздо больше, чем буржуа. В соответствии с национальными архетипами в России возможно формирование широкого динамичного слоя людей состоятельных, стремящихся к материальному достатку для самореализации. Круг же крупной буржуазии в России ограничен спецификой нашего общества, эффективность его деятельности будет впрямую зависеть от соответствия российским традициям.

Русские традиции и менталитет открыты формам экономики, альтернативным глобализму и цивилизации потребления, в том числе таким, как локальные гуманные экономики, устойчивые локальные субэкономики.

 

 

Русская духовность – духовный потенциал страны, доминанта созидательного общества. Человек русской цивилизации ориентирован больше на духовные и нравственные идеалы, нежели на ценности господствующей потребительской цивилизации. Это человек сильных чувств, которые не способно нивелировать сверхупорядоченное существование современного технологического общества. В грядущем режиме самоспасения человечества эти свойства окажутся востребованными: или род людской прекратит своё существование, или он породит аскетическую цивилизацию духа.

Жизненно важны инвестиции в сферы национальной духовности – в образование, в научно-технические инновации, в культурное творчество, возрождающее русский культурный стиль, задающее новые мировоззренческие горизонты и созидающее новый облик эпохи. Необходимо использовать сырьевой потенциал страны для развития и мобилизации человеческого, духовного, интеллектуального ресурса.

 

Универсальное русское мировоззрение, а также независимость от инерции ограниченного рационалистического, технологического, алгоритмизированного подхода к жизни предоставляют возможности для русского духовного прорыва, раскрывающего новые, спасительные формы жизни человечества. Великие народы вносили вклад в мировую цивилизацию в одной либо в нескольких сферах: религиозной, культурной, общественной, политической, хозяйственной. Русский народ имеет шанс добиться высочайших достижений во многих сферах.

Русский религиозный гений высказал своё слово в святости, в средневековой иконописи, в храмостроительстве, в религиозном жизненном укладе, в религиозной философии и богословии ХХ века – подлинной неопатристике. В настоящее время народ переживает религиозное обновление, стимулирующее возрождение во всех сферах.

Русская православная софийность, космизм, освящение твари воспитывают органичное отношение к живой природе, к космосу, что создает возможности для разрешения экологического кризиса, грозящего гибелью человечеству. Русский народ открывает в христианском Благовестии то, что прошло мимо других народов. Для русского православного человека «Нагорная проповедь есть собрание заповедей неагрессивного отношения к миру. То есть путь решения своих проблем не за счёт внешнего мира, а за счёт внутренних сил своей души. В то время как ресурсы внешнего мира ограниченны, силы души границ не имеют – это как раз тот источник неограниченной энергии, который западный мир всё время тщетно пытается найти: то в “вечном двигателе”, то в “термояде”» (И.Р. Шафаревич). На пороге глобальных техногенных катастроф и экологического самоубийства человечества православный космоцентризм и учение о ноосфере Вернадского задают мировоззренческие ориентиры для нового, благотворного отношения к природе. Не самоубийственное перемалывание природных ресурсов в потребительской гонке, не разрушение среды обитания во имя хищнических интересов, а гармоничное сотворчество человека и природы, сохранно-родственное отношение к окружающему миру.

Велики научные достижения русского гения. В современной рационалистической науке давно нет фундаментальных открытий, интерес ученых направлен на поиск инноваций и новых технологий. Грядущий научный прорыв востребует универсальный, нетривиальный, свободный русский ум, который способен не только осуществлять технические и технологические изобретения, но и открывать новые законы природы. Не случайно в условиях рухнувшей государственности русская цивилизация воспроизводит интеллектуальный потенциал, востребованный на мировых рынках, в чем состоит феномен утечки мозгов.

Общественная жизнь русского народа, основанная на соборном жизнеощущении, строилась таким образом, что позволяла выживать всем народам России в суровейших природных, географических и геополитических условиях, создавая при этом высокие формы цивилизации и культуры. Через пятьдесят лет на Земле будет двенадцать миллиардов людей. Если человечество не выстроит органичные социальные формы жизни, оно погибнет. Православная соборность и русская уживчивость, терпимость могут стать основой для решения мировых национальных и демографических проблем, для соцветья многонациональных культур.

«У нас есть древняя нравственная идея, которая, может быть, и восторжествует. Эта идея – ещё издревле понятие свое, что такое честь и долг и что такое настоящее равенство и братство между людьми. На Западе жажда равенства была иная, потому что и господство было иное» (Ф.М. Достоевский). Россия, сохранившая все народы, вошедшие в неё, на современном этапе способна породить новые формы общественной жизни, учитывающие и опыт катастроф ХХ столетия, и духовный опыт своей тысячелетней истории, единящий европейские и азиатские культурные формы. Творческое дело России может стать актуальным для всего человечества.

Русские люди обладали политическим даром, который позволил на протяжении тысячелетия сохранять политическую независимость, создав крупнейшее жизнеспособное государство. Пробуждающиеся политический опыт и политическая воля позволяют надеяться на преодоление эпохи государственных катастроф.

Хозяйственный динамизм русского народа проявился в колонизации за исторически короткий срок огромных суровейших пространств Евразии. И сегодня освоение огромного, богатейшего ресурсами евразийского пространства является жизненной задачей русского народа, задачей, которая имеет общемировой смысл.

Во всех этих измерениях проявляется всечеловечность русского характера, способного не потерять мужества перед грядущими мировыми катастрофами и не потеряться в возрастающем информационном потоке, отделяя зерна от плевел и формируя мировые духовные приоритеты.

 

На современные глобальные вызовы способен отвечать человек творческого призвания: широкой души и высокой духовности, аскетичный, долготерпеливый, ответственный, динамичный, творческий. Поиск новых форм жизни человечества требует невероятного творческого напряжения. Русские веками борьбы за выживание научились динамично думать и придумывать, решать труднейшие головоломки, создавать новые смыслы. Поэтому они уникально креативны – способны гибко адаптироваться к трудной ситуации, находить нетривиальные решения новых проблем.

Русский творческий ум – интуитивный, свободный, динамичный, метафизически углубленный и цельный, универсальный, оперативный и гибкий – более всего соответствует решению проблем, порожденных техногенной цивилизацией и информационной эрой. Западная цивилизация превращает человека разумного в человека массового (подверженного массовым психозам) и человека информационного, который запрограммирован на гонку искусственных потребностей. Русская культура и духовность, русская трагическая история формируют человека самодостаточного, аскетичного, свободного, самоопределяющегося, творческого. Именно эти качества личности будут более всего востребованы грядущей эпохой.

 

Господствующая в мире западная технологическая цивилизация приближается к концу, угрожая существованию человечества. Китайская, мусульманская, африканская цивилизации в случае их доминирования приведут к разрушению христианской цивилизации, частью которой являются западноевропейская, североамериканская, латиноамериканская, православно-славянская, русская православная цивилизации.

«Русская культура, по Ильину, – дитя исторических катастроф… Россия как феникс. Возникала из собственного пепла и вновь расцветала. Русская идея всеобщего спасения родилась из катастрофического прошлого страны. Сегодня весь мир, несмотря на видимое благополучие, сползает к катастрофе. Поэтому опыт России по преодолению беды важен для всех. Точнее, для тех, кто эту беду предчувствует и убежден, что её можно избежать» (А.В. Гулыга).

Своей судьбой и своими качествами мы обречены на отставание в гонке цивилизации потребления. Возрождаясь, наш народ способен задать новые измерения цивилизации, дающие новый шанс человечеству. Нам необходимо конвертировать природные, культурные и исторические ресурсы в человеческий капитал, сосредотачивая национальные силы на перспективных направлениях, разрабатывая не только инновации и технологии будущего, но и новые формы цивилизации. Россия способна в ответ на современные вызовы предложить миру образ цивилизации будущего, соответствующий жизненным интересам большинства народов мира, творчески претворяющий исторические и культурные достижения европейской цивилизации.

Только аскетическая переориентация духа даёт шансы избежать всемирной катастрофы либо соблазнов утопического светлого техногенного будущего, открывает горизонты выживания человечества и возможности достойного участия человека в мистерии миротворения. Наше великое историческое достояние обязывает не раболепствовать перед пошлой потребительской цивилизацией, но освободиться от агрессивного технологического подхода к миру, возродить традиционно русское отношение к мирозданию как живому организму, а не бездушному механизму, открыться красоте и гармонии природного мира.

Мы можем стать в XXI веке не в арьергарде мирового сообщества, а в авангарде нового мироустройства, цивилизации будущего. Нам предстоит не догонять индустриальную и постиндустриальную, информационную цивилизацию, а сформулировать всечеловеческую альтернативу – задать новые измерения мироустройства. Духовная гибель человечества не менее реальна, чем физическое самоуничтожение рода человеческого.

Россия может стать охранительной силой от нашествия новых духов социального небытия. Россия способна не плестись в хвосте цивилизации потребления, а обозначить горизонты новой цивилизации духа, цивилизации созидания, материального самоограничения и культурного творчества, созидательного научного поиска и плодотворного информационного обмена, разработки сверхновых технологий.

 

Таким образом, по основным измерениям жизни человечества в нынешнем столетии России предписана решающая роль: проявляя исконную всечеловечность и вдохновляясь сверхидеалом, спасая себя, русский народ способен спасти человечество. «Русская идея – это предчувствие общей беды и мысль о всеобщем спасении… Русская идея имеет целью объединить человечество в высокую общность, преобразовать в фактор космического развития» (А.В. Гулыга). Поэтому «подспудно, в подавляющем большинстве даже не отдавая себе в этом ясного отчета, россияне видят свою страну в совершенно особой роли уравновешивающего элемента всей “мировой конструкции”. Это своего рода инстинктивное преломление объективных реалий геополитического положения России (“хартленд”), имеющее важное значение не только для выработки и осуществления российской внешней политики, но и для внутренней жизни российского социума. Его самоорганизация всегда осуществляется в энергетическом поле некой постоянно проясняемой “мировой задачи” и стихийно принимает соответствующие ей формы» (А.Л. Андреев).

Нам многое придётся начинать заново. Это тяжело, но и даёт новый шанс. Мы свободны от балласта сложившихся предрассудков, инерции гибельных технологий, потребительской похоти, уничтожающей ресурсы человечества, – гибельного груза индустриальных и постиндустриальных держав. Наша выдающаяся история наделила нас уникальным духовным опытом, который обязывает к трагическому оптимизму. Есть все основания полагать, что не закончилась историческая миссия русского народа, который в очередной раз способен совершить творческое сверхусилие – для самовыживания и спасения человечества.

 

 

 

Возрождение русского Православия – это обновление души и духа России, ибо «христианство есть единственное убежище Русской Земли от всех её зол… В этом всё, весь узел жизни для русского народа и всё его назначение и бытие впереди… Россия спасет и обновит мир православием… Россия для того только и живет, чтоб хранить христианство… Судьбы православия слиты с назначением России… Всё назначение России заключается в православии, в свете с Востока, который потечет к ослепшему на Западе человечеству, потерявшему Христа» (Ф.М. Достоевский). Русская Православная Церковь вместе со своим народом пережила эпоху лихолетья. Духовное возрождение народа возможно при духоводительстве Церкви. Поэтому для всего народа важно развитие разнообразных форм миссионерской, проповеднической и катехизаторской деятельности Церкви, программ детоводительства ко Христу.

Грядут серьезные внутрицерковные изменения, подготовленные потребностями времени. Многое в Церкви будет зависеть от религиозной просвещенности церковного народа, пришедшего к Православию за последние пятнадцать лет. «Обновленчество» двадцатых годов ХХ века скомпрометировало себя стремлением изменить каноны и церковную организацию. Отказываясь от деятельности в духе «обновленчества», православная общественность призвана поддерживать благотворные начинания в Церкви, способствовать расширению просветительской и миссионерской деятельности Церкви, повышению роли Православия в жизни России.

 

Из-за прилива новой волны верующих в церковной общественности наиболее заметны радикальные тенденции – модернистские, с одной стороны, и консервативно-ретроградные, с другой. Умеренное большинство сосредоточено на практической церковной работе, поэтому его голос слышен меньше. Радикалы же громогласно активны – борются, обличают, призывают. Радикализм неофитствующей части православной общественности основывается на недостаточной религиозной просвещенности. Пришедшие к вере в зрелом возрасте вначале способны понять фрагменты православной традиции, воспринимая её через призму атеистического опыта. Эмоционально переживая открывшуюся религиозную истину, они судят всё и всех с обретенных позиций, оказываясь святее самого патриарха. Поэтому религиозное мировоззрение неофитов склонно к крайностям: модернисты стремятся привести «устарелые» формы церковной жизни в соответствие с современностью, консерваторы признают только охранительную позицию.

Для модернистского неофитского сознания разнообразные мирские идеалы – демократии, прав человека, свободы слова, религий, СМИ, экуменизма, общечеловеческих ценностей – оказываются приоритетными. Церковная жизнь для многих прогрессистов является новым полем борьбы за те идеалы, которым они служили до религиозного обращения. Религиозную истину они ощущают недостаточно, поэтому могут обличать основополагающие христианские представления, с легкостью отказываются от традиционных форм церковной жизни, внося в неё дух политики, бизнеса, масскультуры.

Радикальный консерватизм более распространен в церковной жизни. Фундаментализм как воинствующий традиционализм присущ всякому религиозному обществу, но в последнее время ретроградные настроения слишком влиятельны. Современный православный фундаментализм – своего рода детская болезнь полноценной религиозности. Если духовную болезнь не пролечивать, она может поразить большинство, что чревато негативными последствиями для русского Православия и для страны в целом. Уже маячит уродливая, но ядовито-действенная идеология православно-коммунистического фундаментализма.

Если модернистские тенденции не укоренены в истории Русской церкви и выражают тлетворный дух современности, то ретроградная имеет мощную историческую подпитку – иосифлянство, боровшееся с нестяжательской традицией. Иосифлянское бытовое исповедничество упрощенно и потому более доступно для неофитского сознания, чем нестяжательская духовность. Охранительность иосифлянства играет положительную роль, именуя духовные опасности и защищая традиционные формы правоверия, но в качестве доминирующей она подавляет живую жизнь. Насильственные методы иосифлянства способны принудить человека, сломив его волю, что не приводит к глубокой и твердой вере. Нестяжательская же традиция преображает душу человека, пробуждая искреннюю веру, свободное самоопределение, совершенствуя разум, волю, мировоззрение. Подлинное православное просвещение невозможно без положительного опыта обеих традиций русского православного благочестия.

 

Требуют осмысления и проблемы околоцерковной жизни. Большая часть интеллигенции настроена смутно-религиозно: одни считают себя верующими, хотя и не определились конфессионально; другие называют себя православными, но не решаются войти в Церковь или отталкиваются от неё из-за церковных нестроений. В течение десятилетий режима государственного атеизма была запрещена миссионерская деятельность Церкви, она возрождается с трудом, в том числе и из-за недостатка кадров миссионеров. К тому же церковное руководство не вполне осознает значение просветительской миссии Церкви. Необходимо православное просвещение, которое раскрывало бы современным поколениям богатство православной культуры, давало бы религиозный ответ на исторические вызовы с позиций православного мировоззрения. Просвещенческая миссионерская активность оздоравливает православную общественность, изживает маргинальность, обскурантизм и ретроградность, предохраняет от модернистских крайностей. Просвещенная православная общественность способна успешно противостоять угрозам Церкви: внутрицерковным расколам, прозелитизму, экуменизму, античеловеческим сектам; а также включиться в борьбу с общественными опасностями: наркоманией, беспризорностью, агрессивными идеологиями, бескультурностью, бедностью, безработицей...

В свете духовной брани за преображение России можно оценивать и духовную миссию Церкви. Приходя к вере, входя в церковь, люди восстанавливают своё духовное здоровье. Обретая путь спасения души, они обретают и главные жизненные ценности в истории, в обществе, в государстве, учатся жизни как предстоянию перед небом. За недостатками и немочами надо разглядеть грандиозную задачу миссионерства и просветительства как детоводительства ко Христу, как врачевания исторической памяти народа, восстановления его национального самосознания. Это проблемы не обучения людей особым премудростям, это вопросы жизни и смерти нации, вопросы её спасения – и в историческом измерении, и в перспективе вечности.

Как известно, идеи правят миром. Только христианское мировоззрение – наиболее целостное, универсальное, укорененное в духовных традициях – способно дать ответы на грозные вызовы современной эпохи. Обществу живительно необходима полноценная конструктивная национальная идеология, а не очередная идеологическая мания. Православное мировоззрение, предуказывающее пути спасения современного человека и осознающее современные формы зла, может стать основой для возрождения культуры, общества и государственности России.

 

Относительно отношений государства и религии в СМИ, а также в заявлениях известных общественных деятелей (особенно агрессивно в знаменитом письме академиков-атеистов) и политиков почти каждодневно утверждается, что согласно российской Конституции: 1) школа отделена от Церкви, 2) религия отделена от государства. Из этого делается вывод, что общественная активность (вполне скромная) православных, а также попытки (предельно ненавязчивые) ввести в школе факультативный курс православной культуры нарушают Конституцию и потому свидетельствуют о клерикализации общества и государства.

При этом первый тезис является полной ложью (или полным заблуждением), ибо ленинский декрет об отделении школы от Церкви был отменен Верховным Советом РСФСР в 1990 году, а в российской Конституции (и законодательстве) на этот счёт нет ни одного слова.

Апологеты второго тезиса требуют соблюдения Конституции, при этом на неё не ссылаются. И правильно делают, ибо в Конституции нигде не говорится ничего подобного:

В Конституции не говорится, что религия отделена от государства. Ибо религия как определённое мировоззрение (или идеология) может быть отделена от государства только при тоталитарном режиме. Сказано, что религия не может быть государственной или обязательной, что является развитием предыдущей статьи Конституции:

Данные статьи утверждают, что все виды мировоззрений (идеологий) равны перед законом, ни одно из них не может быть общеобязательным. Из конституционных норм следует, что неэкстремистские и нерадикальные идеологии (в том числе атеистическая и религиозная) могут транслироваться в культуре и СМИ, а также свободно преподаваться на всех уровнях и во всех формах образования (в том числе государственной). Мы же живём в ситуации, когда религиозное мировоззрение мизерно представлено в средствах массовой информации, по сути запрещено к преподаванию в средней и высшей школе. В то время как все виды материалистического атеистического мировоззрения господствуют в культурной атмосфере общества и в образовании. Почему атеистический материалистический дарвинизм, формирующий мировоззрение, преподавать можно, а альтернативное религиозное воззрение о происхождении и назначении человека – нельзя?! Робкие попытки отойти от норм государственного атеизма громогласно и широкомасштабно объявляются клерикализацией. Недавно мне пришлось услышать по радио, что в России нарушаются нормы Конституции «клерикализацией ландшафта», ибо строится слишком много храмов и монастырей, по всему пространству России доминируют религиозные символы (например, в гербах городов и территорий), чего не может быть в светском государстве. В европейских светских государствах злобный апологет антиклерикализма не посмел бы публично заявлять подобное, хотя там крестов и храмов пока побольше, поскольку они не рушились.

Далее, в пункте 2 статьи 14 Конституции говорится, что отделены от государства религиозные объединения. Но, во-первых, степень этого отделения не тотальна, что подтверждается фактом регистрации религиозных объединений в государственном Министерстве юстиции. И, во-вторых, Конституция разделяет сферы компетенции религиозных объединений и власти, устанавливает невмешательство их во внутренние дела друг друга. Отделение религиозных объединений от государства и равенство их перед законом ни в коей мере не отменяют: 1) возможности взаимовыгодного регулирования взаимоотношений государства и религиозных конфессий; 2) участия религиозных объединений в решении общественно значимых задач; 3) права религиозных объединений давать оценку действиям властей; 3) возможности государства формулировать собственную позицию по отношению к религиозным конфессиям.

Итак, никаким клерикализмом в России не пахнет, ибо в современных условиях клерикализм (власть священства или Церкви) является полной утопией. К тому же большинство православного сообщества понимает, что Церковь должна быть независима от государства, ибо только тогда она может вполне исполнять собственную религиозную миссию, а также сохранять духовный и нравственный авторитет, который позволяет плодотворно влиять на жизнь общества и государства.

Россия светское, но вовсе не атеистическое государство. Чтобы осознать это различие, достаточно посмотреть, как взаимосоотносятся религия и государство в других демократических светских государствах. В светском государстве Великобритания королева является главой Церкви. В Германии существует конкордат – договор о взаимодействии между государством и основными христианскими конфессиями (католической, протестантскими и православной), а граждане платят налог на их содержание. В светском государстве Италия католичество по существу является государственной религией. В США глава государства приносит клятву на Библии, а в армии существует институт воинских священников – капелланов (попытки введения этого в России вызывают лютую агрессию). В Финляндии лютеранская и православная Церкви являются государственными, при этом никто не сомневается в светском характере этого государства. На Западе в государственных университетах столетиями существуют факультеты теологии (в «клерикальной» России – ни одного), во многих странах религиозные дисциплины преподаются в государственных школах. У нас постановка вопроса только о культурном аспекте религии вызвала истерию в СМИ, которой поддались государственные мужи. В общем, в развитых странах, несмотря на господство массовой культуры и потребительской цивилизации, религия признаётся фундаментальной сферой жизни общества, что и конституировано в различных формах (которые невозможно представить в российской действительности).

Совершенно очевидно, что все, кто пытаются учредить религиозные передачи и средства массовой информации, а также создать различные формы взаимодействия религиозных и государственных организаций, способствуют утверждению в стране конституционных норм. Наши же «академики», а также политики, запрещающие преподавание православной культуры и введение института армейских священников под видом того, что у нас светское государство, по существу занимаются антиконституционной деятельностью, пытаясь реставрировать в стране режим государственного атеизма.

Таким образом, православная общественность имеет все основания констатировать, что апологеты современного антикрестового похода руководствуются религиозными фобиями (состояниями страха и агрессии по отношению к чему-либо), искажающими восприятие реальности. (Наши «академики» продемонстрировали невежество не только в религии, но и в законодательстве). Как минимум, православная общественность должна требовать, чтобы наши атеистические оппоненты не нарушали далее Конституцию и законы России.

По большому же счёту мы должны осознать, что наша Конституция предоставляет верующим православным людям возможность значительно более широко трактовать свои права, требовать своих свобод, а также формулировать свою гражданскую позицию, своё видение общественных и государственных проблем.

 

Сложившиеся отношения государства и религии, в том числе государства и Русской Православной Церкви, не соответствуют современному положению и запросам России. Публично почтительное отношение представителей власти к РПЦ не свидетельствует о признании религии в качестве фундаментальной области общественной жизни.

Вместе с тем должное отношение государства к Церкви – это проблема национального духовного спасения. Ибо процветание России невозможно без духовного оздоровления общества, религиозная идентичность российской нации является основой её самоидентификации, из глубинной религиозной веры вырастают базовые духовные и нравственные ценности народа. Религиозное возрождение означает духовное, нравственное, культурное обновление жизни страны, восстановление исторической памяти и национального сознания народа, что позволит не «догонять» передовые индустриальные страны, а предложить Родине и миру собственные ответы на вызовы эпохи. После десятилетий режима государственного атеизма, атмосферы религиозно-нравственного разложения девяностых годов стране необходимы политические решения в важнейшей области жизни.

Россия с девяностых годов переживает религиозную экспансию извне: помимо активного прозелитизма западных христианских конфессий, на территории страны агрессивно действуют разнообразные псевдорелигиозные радикальные секты. При этом руководство западных стран всячески пытается легализовать эту духовную экспансию. В то время как во многих западных странах законодательно ограничена деятельность иностранных религиозных миссионеров, руководство США и Совета Европы, исходя из «двойных стандартов», обвиняют Россию в политике религиозной дискриминации по отношению к зарубежным миссионерам, нетрадиционным для России конфессиям и даже экстремистским псевдорелигиозным организациям, ведущим активную деятельность в нашей стране. По существу, под видом неограниченных религиозных свобод России навязывается режим духовной демобилизации, религиозно-культурной денационализации.

Наследие режима государственного атеизма, антинациональная политика либерал-большевистского режима девяностых годов нанесли серьезный ущерб религиозному здоровью общества, разоружили страну и общество перед духовной агрессией извне. И сегодня в средствах массовой информации господствует атмосфера дискриминации по отношению к религии, особенно РПЦ. Многие СМИ продолжают навязывать ценности, подрывающие духовное здоровье человека. Под аккомпанемент об «опасности клерикализации» в общенациональных телевизионных каналах господствует культ насилия, убийств, разврата, катастрофизма.

Мы имеем дело с целенаправленным разрушением механизмов самозащиты общества и государства. Разрушение основ духовной конституции российского национально-государственного организма, в том числе разрушение религиозной идентичности народа угрожает национальной безопасности. Но ни одна государственная структура, включая «партию власти», не осознает духовной угрозы России.

Государство вправе самостоятельно определять приоритеты в религиозной сфере. Каждый народ имеет право на защиту национальной религиозной идентичности. Разрушение традиционной религиозности, органично формировавшейся веками, неизбежно нарушает религиозные права и свободы каждого гражданина страны. Российское государство вправе оказывать поддержку традиционным на его территории религиозным конфессиям, как это и делается в некоторых странах Запада. Необходимо подвигать российскую власть декларировать принцип суверенитета государства в регулировании религиозной сферы.

 

В сегодняшней России идет религиозное, духовное возрождение. Благотворные процессы должны поддержать общественные и политические силы – программами духовного обновления и борьбой с духовным разрушением общества и государства.

Как говорилось, запрет на официальное преподавание основ православной культуры в государственных учебных заведениях – на том основании, что религия отделена от государства, – является распространенной фобией. Многие чиновники и либеральные СМИ ведут себя так, будто действует ленинский декрет об отделении школы от Церкви. Почему в государственных учебных заведениях можно преподавать материалистические физику и химию, атеистический марксизм и ленинизм, а религиозные дисциплины нельзя?! Отторжение системы образования от религиозных основ человеческой культуры и истории необоснованно ограничивает сознание людей, умаляет их право на получение разностороннего образования. На каком основании в светском (а не атеистическом) государстве в школе преподаются зачатки знания в различных сферах, кроме религиозной? Как могут ученики понимать русскую классическую литературу и живопись, содержание которых религиозно? Как студенты без начатков религиозных знаний могут понимать Гегеля, Канта, Лейбница, Платона, учения которых сплошь религиозны (не говоря уже о русской философии)? Учитывая фундаментальное значение религии в формировании мировоззрения и нравственности человека, необходимо добиться включения преподавания основ православной культуры в школе, а богословия и христианской философии – в высших учебных заведениях России. Запрет преподавать церковнославянский язык в русской школе равносилен запрету преподавать латинский язык в западноевропейских странах. Церковнославянский язык является основой русского литературного языка, является материнским языком, основой русской гуманитарной культуры.

Есть основания требовать в этой области преимуществ русского Православия. Никого не удивляет, что мы все учимся на русском языке (ибо это родной язык для всего населения страны), что во всех странах в курсе истории в школе изучается преимущественно отечественная история (ибо это наша история), что в курсе литературы большая часть отведена отечественной литературе (ибо это наша культура). Почему же русское Православие, несоизмеримое с другими конфессиями по количеству верующих, являющееся основой русской культуры, личной и общественной нравственности, играющее формирующую роль в русской истории, а также в созидании российской государственности, – искусственно вытеснено из государственных учебных заведений?! Напомним, что из Конституции вовсе не следует необходимости и даже возможности этого. Почему в стране тысячелетней православной культуры преподавание богословия в высшей школе фактически под запретом?! На Западе даже в атмосфере секуляризации понимают, что без богословия (как основы человеческого знания) представления человека о мире ограниченны и ущербны. Изучение богословия позволяет углубить понимание природы и роли естественнонаучных дисциплин. Поэтому не только православная культура, но и история Русской церкви, православное предание, богословие могут преподаваться в государственных учебных заведениях – там и тогда, где и когда это будет обосновано специализацией учащегося.

 

Защита основных жизненных интересов общества побуждает добиваться законодательного предоставления статуса федеральных традиционных конфессий – Русской Православной Церкви, а также российским конфессиям ислама и иудаизма. Правовой статус федеральных традиционных конфессий должен распространяться на всю территорию России. В свою очередь законодательным собраниям субъектов Федерации должно быть предоставлено право закреплять статус региональной традиционной конфессии за религиозными объединениями, имеющими историческую преемственность и социальную базу в пределах соответствующего субъекта Федерации. Государство может делегировать традиционным религиозным конфессиям ряд привилегий и обязанностей в рамках их уставной деятельности. Скажем, социальное служение религиозных организаций приобрело уже такой масштаб, что государство вполне может делегировать традиционным конфессиям некоторые функции в области социального служения, с поддержкой их государственным бюджетом.

После многих десятилетий невиданных в мировой истории религиозных гонений государство призвано вернуть исторический долг верующим. Необходимо добиваться, чтобы государственная помощь традиционным конфессиям в возрождении традиционной религиозности, в ограничении деятельности иностранных миссионеров, а также в создании благоприятных условий для собственно религиозной деятельности была возведена в ранг государственной политики. Религиозная общественность имеет все основания добиваться проведения по отношению к традиционным конфессиям протекционистской вероисповедной политики.

Понятно, что государство в настоящее время обременено многочисленными социальными обязательствами, тем не менее оно имеет возможность для действенной материальной поддержки традиционных религиозных конфессий. Недопустимо якобы во имя помощи Церкви предоставлять некоторым её структурам тайные преференции. Есть прямой и открытый путь. Восстановление исторической справедливости требует возвращения традиционным конфессиям имущества (храмов, недвижимости, земли, религиозной утвари и литературы, икон), насильственно отторгнутого режимом государственного атеизма и до сих пор не возвращенного властью, не осознающей подлинные национальные интересы. До сего дня нет правового акта о возвращении неправедно изъятого. Возвращенная собственность позволит создать материальную базу для многосторонней и плодотворной для всего общества деятельности традиционных религиозных конфессий.

Большинство верующих даже не задумываются о том, что все храмы и церковные здания, а также земли, на которых они находятся, до сих пор являются собственностью государства и милостиво передаются религиозным организациям в «безвозмездное пользование» (при изменении политического режима – могут и не передаваться). Надуманной является и проблема музеев в храмах и монастырях. Все храмы и монастыри, а также все церковное имущество должны быть возвращены Церкви. Это не исключает того, что для исторических памятников федерального значения особыми правовыми актами закрепляется возможность сосуществования храма и музея. В подобном случае храмом должна владеть Церковь, а музей – находиться в тесном сотрудничестве с церковной общиной, при этом не имея права пропагандировать систему ценностей, противостоящую религиозной. (Подобные нормы действуют в европейских странах, например в соборе Святого Петра в Риме.) Напрасны спекуляции о том, что при передаче Церкви погибнут иконы, которые хранятся в музеях. Столетиями все иконы сохранялись благодаря тому, что служили своему основному предназначению – молитвенному почитанию в храмах. Это не исключает того, что в особых случаях могут создаваться специальные условия в храме для сохранения национальных святынь. Трудно представить, что владельцы иконы Тихвинской Божьей Матери во имя её сохранения передали её не в монастырь, а в музей. Примером может служить также то, как икона Владимирской Божьей Матери, не раз спасавшая Россию, находится в храме при Третьяковской галерее, что не исключает доступа к ней интересующихся древнерусским искусством. Иными словами, сегодня Успенский собор Кремля принадлежит государству, а Церкви лишь предоставляется право на богослужения в нем в особых случаях. В то время как должно быть наоборот: храм следует передать как кафедральный собор Русской Православной Церкви, одновременно в нем может осуществляться музейная деятельность.

Невиданно жестокие и кровавые десятилетия религиозных гонений создали ситуацию, не имеющую аналогов в мировой практике, из чего следует невозможность руководствоваться в решении вопроса о возвращении собственности религиозным организациям распространенными либеральными принципами. Необходимо законодательно признать общенациональные традиционные конфессии репрессированными религиозными конфессиями, из чего следует правовая возможность предоставления им сугубых прав и возвращения насильственно отторгнутого имущества. Необходимо официально признать уникальные исторические заслуги традиционных религиозных конфессий в деле созидания российской государственности, духовно-нравственного воспитания общества и человека в России, из чего следует предоставление особых прав традиционным конфессиям. На возвращение имущества религиозным организациям не должно распространяться обоснованное и общепризнанное положение о том, что в России не следует проводить политику всеобщей реституции как восстановления в прежнем правовом положении частных лиц и частных корпораций. Никак не обосновано требование возвращать изъятые земли религиозным организациям на общих основаниях – выкупая их; более того, есть все основания выделять новые земли для хозяйственной деятельности религиозных объединений бесплатно.

Русская Православная Церковь, как наиболее массовая, а до революции и государственная Церковь в России, принесла наибольшие жертвы и потери от богоборческого режима. Это – единственная конфессия, которая не имеет зарубежных корней и руководящих центров вне страны. Поэтому РПЦ лишена возможностей получения помощи откуда-либо, кроме России, и поэтому в возвращении церковной собственности интересы РПЦ должны учитываться преимущественно.

 

Религиозный выбор русского государствообразующего народа совершен тысячу лет назад, на протяжении всей исторической судьбы России он оставался неизменным. Русская Православная Церковь стала духовной родиной для большинства народов и абсолютного большинства граждан России. Сонм новомучеников России при богоборческом режиме ХХ века, а также современное православное возрождение подтверждают этот факт. Православие – духовная основа всех сфер жизни народов России. Строительство российской цивилизации и российской государственности вдохновлялось идеалами и ценностями русского Православия, русская культура основана на русском Православии. Поэтому необходимо добиваться официального признания русского Православия цивилизационно образующей, культурно образующей и государственно образующей религией в России.

Все это требует разработки и принятия нового законодательства о взаимоотношениях государства и религии, поскольку действующее законодательство не позволяет решать большинство насущных задач в отношениях государства и религии. Недостатки законодательства создают благоприятные условия для разбазаривания духовных ресурсов нации.

Таким образом, у православной общественности есть все основания в защите интересов Церкви перейти от невнятных оправданий перед либерал-радикальным и атеистическим напором к активным требованиям и действиям от имени абсолютного большинства населения страны, с позиций тысячелетних отечественных традиций – русской православной цивилизации.

 

Современные вызовы востребовали объединения разрозненных частей русского Православия. Разделение Русской Православной Церкви в противостоянии богоборческому режиму было неизбежным. Разошедшиеся части Церкви провиденциально расширили фронт борьбы с невиданным богоборчеством. Были в чем-то правы те иерархи, которые вслед за патриархом Тихоном стремились всеми силами сохранить церковную организацию в России во имя религиозного окормления десятков миллионов православных людей. Только мысль о том, что все церковнослужители покинули Россию или принципиально ушли в катакомбы, показывает, какими бы духовными бедствиями это обернулось для русского народа. Сохраняя официальную организацию, руководство Московской патриархии отстаивало возможность православным верующим легально, на глубоко личном уровне противостоять государственному атеизму. В условиях ужасающих гонений в течение десятилетий тлеющая миссионерская, проповедническая и пастырская деятельность оказывалась во мраке тотального богоборчества единственно спасительным светом для десятков миллионов людей. Когда французский православный богослов Оливье Клеман в семидесятые годы посетил СССР и увидел переполненные храмы, он воскликнул: «В русских церквах молятся святые». Конечно же, сохранение церковной организации не могло не сопровождаться прельстительными компромиссами с безбожной властью. Некоторые формы компромисса были объективно неизбежны в тоталитарном режиме, но были и такие, которые являлись результатом человеческих немощей и греховности – прельщения, предательства, слабодушия, опять же неизбежных в нашем падшем мире, тем более в такие страшные времена.

Малая часть церковного народа – наиболее мужественная и духовно твердая – ушла в церковное подполье. Катакомбная Церковь видела все искушения и соблазны взаимодействия с советской властью, сохраняла чистоту церковного предания, являла пламенных мучеников за веру, но она была лишена доступа к массам церковного народа, который пастыри не могут бросить ни при каких обстоятельствах. В свою очередь, представители Русской Зарубежной Церкви со стороны имели возможность видеть и обличать ложь, кровавые насилия коммунистического режима, фиксировать пагубные формы прельстительного церковного компромисса в России. Особой миссией Русской Церкви в зарубежье было свидетельство о Православии среди других народов. И всё же прихожане РПЦ за рубежом находились в тылу брани мирового богоборчества с Русским Православием, где они имели возможность сохранять и наращивать силы, духовно очищаться, оздоровляться и создавать противоболезненные средства. Тем не менее решалось всё на фронте борьбы с богоборчеством, где неизбежно перемешаны кровь и грязь, мужество и трусость, геройство и предательство, беззаветная вера и отступничество, хитроумные маневры и откровенная глупость, наступления и отступления, победы и поражения. Таковым фронтом и была десятилетиями многострадальная Россия, диаспоры которой могли выполнять только вспомогательную роль.

Наступило время собирания камней, когда необходимо осознать: все разделения были вынужденными и временными, в общей брани у каждого была и провиденциальная, и греховная сторона. Но никто не приоритетен, ни у кого нет оснований требовать друг от друга покаяния. Покаяние – добровольная глубинная миссия, которая не может быть неукоснительным предварительным условием воссоединения. Задача общая и каждой части Русской Церкви – преодолеть вынужденные временные разделения и накопившиеся разногласия, братски и покаянно воссоединить на земле то, что на небесах никогда и не разделялось, – русское Православие.

 

 

Возрождающееся православное сознание способно сформулировать ответы на современные эпохальные вызовы. Несмотря на планетарные амбиции, глобализация вовсе не глобальна, ибо лишена не только подлинно вселенской заданности, но и всеобщего распространения. За информационным и экономическим забором, который выстраивают глобализаторы, остаётся множество стран и целый материк – Африка. Претендуя на универсальную картину мира, глобалистская экспансия насаждает однообразное фрагментарное мировоззрение, ограниченное натуралистическим измерением. Насильственная унификация жизненного разнообразия противоречит сущности бытия, поэтому чревата для человечества катастрофой. Глобалистский мессианизм не глобален хотя бы потому, что не только насаждает только одну из форм цивилизации, заведомо отказываясь от партнерства и диалога культур, но нацелен на уничтожение всего иного. Это не более чем глобальная локализация. Декларируя объединение человечества, глобалистские технологии внедряют новые формы разобщения и агрессии, по существу хаотизируют мир.

Глобализация превращается в форму экспансии западной цивилизации. Насаждая утопию однополярного мира (однополюсным ничто не может быть по природе вещей), она делит человечество на два враждующих полюса: золотой миллиард и остальная – большая часть мира. «Если эволюция продолжится в том же направлении, что и сейчас, то Африка, например, превратится в хранилище людских резервов, только их трудно будет отнести к человеческому роду. С другой стороны, мы получим суперклон белой расы, очень продвинутый в развитии и располагающий современнейшим технологическим инструментарием, властью и деньгами. И если прежние противоречия выливались в кризисы, то нынешняя ситуация в перспективе создаёт идеальные условия для мировой революции. А как иначе обитатели будущего всемирного гетто смогут оспорить огромные привилегии абсолютного меньшинства населения?.. Я не вижу силы, способной сломать все более отчётливую линию демаркации между хозяевами и изгоями» (Жан Бодрийяр).

Секулярное научное мировоззрение не способно всецело осознать и разрешить проблемы, которые порождены научно-технической цивилизацией и её детищем – глобализацией. Оценить проблемы глобализации и адекватно ответить на её угрозы невозможно с позиций глобалистского мировоззрения. Ибо как современное детище западного мировоззрения, оно ограничено натуралистической рационалистической сферой, отвергая духовные и метафизические измерения. Инструментальный научный разум позволяет частично отвечать на некоторые частные вопросы либо отдалить гибельные последствия каких-либо процессов. Но наука не способна по существу решить ни одну из глобальных проблем современной эпохи, ибо даже эффективные научные открытия и изобретения используются человеком как к добру, так и ко злу.

В глобализации доминирует плоское измерение: натуралистические унифицированные жизненные ценности. В глобалистском сознании отсутствует подлинно глобальный вертикальный порыв и прорыв к высшему, духовному, небесному. Тотальный рационализм и натурализм эпохи гуманизма заканчивается всеобщим релятивизмом, беспринципностью и властью силы («Раз Бога нет, то все позволено» – Ф.М. Достоевский). Для решения современных катастрофических проблем необходимо более углубленное и всеобъемлющее сознание. Вселенским и универсальным, то есть подлинно глобальным, может быть только религиозное мировоззрение. Ибо религиозному видению открыто и то, чем владеет натуралистическое сознание, но, помимо этого, оно способно зреть то, что напрочь скрыто для натуралистического взгляда на мир.

Религиозное сознание ориентировано на метафизические основы бытия. Христианство – вселенская религия, православие – наиболее полное и адекватное исповедание христианского благовестия. Православие содержит богословские и философские истины, дающие возможность универсального и глубинного видения мироздания. Вместе с тем современное христианское сознание не вполне способно ответить на эпохальные вызовы. Распространённый в православной среде обскурантизм не позволяет осмыслить актуальные явления, ограничиваясь навешиванием ярлыков, демонизацией современных тенденций (ИНН). Православная общественность, как и всё общество, подвержена соблазнам нынешнего времени, прежде всего рецидивам натуралистического сознания.

Среди православных людей в России распространено мнение, что отцы и учителя Церкви некогда дали ответы на все случаи жизни. Мы цитируем эти ответы, но не учимся у отцов отвечать самостоятельно, в то время как безответственная пассивность по отношению к мировым проблемам не соответствует христианскому Благовестию, скорее близка буддистскому индифферентизму. Святые отцы и учителя Церкви разработали учение о Боге на все времена, вместе с тем они были выдающимися мыслителями своего времени, владели основными достижениями современной им культуры и адекватно понимали историческую ситуацию. Святоотеческая литература – это прежде всего уникальный духовный, богословско-философский порыв при ответе на вызовы эпохи. Святоотеческое богословие – это вечный ответ на проблемы, возникающие в историческом времени. Святоотеческие формулы и категории нетленны именно потому, что они углубили, уточнили и отточили христианские представления в противостоянии соблазнам и ересям эпохи. В этом историческое назначение христианского человечества. Святоотеческий пример духовного, интеллектуального, творческого служения должен учить и вдохновлять нас в борьбе с пагубными веяниями современности. Одной из главных проблем, подлежащих православному осмыслению, и является феномен глобализации.

Глобализация открыла невиданный простор силам добра и зла. По всем измерениям жизни человечество вступает в эру глобального риска. В катастрофические эпохи усиливаются апокалиптические настроения. Но актуализация ожиданий конца света, как правило, свидетельствует о близкой гибели современной формы цивилизации.

Распространены апокалиптические настроения и среди русской православной общественности. В христианских представлениях главным признаком последнего времени считается апостасия – всецелое и окончательное отпадение человечества от Бога. В сегодняшнем мире (впрочем, как и в другие времена) без труда можно увидеть многие признаки апостасии: отступление от веры в Бога и богоборчество, упадок нравственности и общественных отношений, всеобщее распространение пороков и нечестия, разложение семейных начал, разрушение традиционных форм жизни, нарушение установленных законов, умножение бедствий. Поэтому среди православных людей распространено мнение о полной и окончательной апостасийности современной эпохи, которая являет собой приуготовление прихода человека греха, человека беззакония – антихриста. При этом с образом антихриста ассоциируется современная глобализация, а удерживающим от окончательного падения человечества во власть антихриста видится православная Россия.

К неизбежному разочарованию православных русских патриотов, наша великая и многострадальная Россия не только не является удерживающим, но и не может им быть по природе вещей. Не следует поддаваться обезоруживающей гордыне. Подлинный удерживающий в бытии – Спаситель, Богочеловек. А проекцией этого глобального удерживания в мире сем является богочеловеческое творческое усилие, которое не может быть персонифицировано в истории. Творец свершил Своё, и каждому человеку протянута Божественная десница помощи. В пределах мира сего каждый призван самоопределиться – причаститься ли промыслительному действию в обретении собственного спасения. Праведное самоопределение возвышает до праведности, и праведники являются в разные эпохи и в различных местах. Их синергическое напряжение являет единство Божественного и человеческого начал, почему и удерживает мир сей от окончательной гибели.

Никому не известен срок Второго пришествия Спасителя; таинственно и время непосредственного перед ним пришествия антихриста. Поэтому утверждение, что мы живём в последние времена, не соответствует духу и букве новозаветного Благовестия. Христиане не должны поддаваться засилью натурализма в современной цивилизации. А представления об окончательной апостасийности нынешнего времени основаны на натуралистическом мировидении. Ф.М. Достоевский образно сформулировал христианское понимание смысла истории: «В мире дьявол с Богом борется, и поле битвы – сердца людей». Это означает, что во все времена и в каждую эпоху идет борьба, результаты которой отражаются в вечности. Было и есть множество «антихристов», являющихся прообразами антихриста, но был и есть сонм праведников – Божьих людей, чьим духовным усилием держится и преображается бытие. Ни один из исторических периодов не может вместить все итоги предшествующих эпох и в этом смысле не может стать завершением истории – в положительном либо отрицательном значении. Бытие не может завершиться победой одной из сил, действующих в какую-либо эпоху. В истории обнажаются не только силы богоборчества, но и дух Богоутверждения, – иначе мирское существование давно прекратилось бы. Если когда-нибудь мировое творение прекратит бытие, то смысл и итоги его явятся в совершенно ином измерении – на Новой Земле и на Новом Небе.

Вместе с тем натуралистический уклон современного человечества усиливает апостасийные силы в истории. Им противостоит религиозное напряжение, в том числе и в России. Катастрофичность научно-технологическо-технотронно-информационно-глобалистской цивилизации тоже вопиет о необходимости возвращения к истокам – к подлинно религиозному мировоззрению.

 

На вызовы эпохи способно дать ответ только вселенское религиозное сознание. Подлинно глобальное и универсальное религиозное мировоззрение может быть основано только на вселенской христианской религии, на православном исповедании, соединяющем человека с истинным Богом. Православное Благовестие несёт полноту истины, но это не значит, что православные люди обладают ею по определению. Творческое напряжение, которое необходимо при ответах на эпохальные угрозы, требует трансформации современного православного мировоззрения через погружение в православное предание – «Вперед к Отцам» (Г.В. Флоровский). Христиане призваны углублять христианские представления о бытии и на основе их давать ответы на вызовы эпохи.

При этом возможно использовать и частный взгляд других религий – в тех сферах, на которые христиане не обращали внимания или обращали мало в силу исторической инерции и неизбежной ограниченности, как и всякого человека, христианских мыслителей. Нехристианские религии сосредоточены на более частных сферах реальности, но наряду с заблуждениями содержат и адекватные представления об отдельных сторонах сущего. В силу этого нехристианские религии ставят вопросы, которые не возникают в христианстве, но истинный ответ на которые можно дать только с позиций христианства.

Христианство как религия духа по преимуществу сосредоточивает человека на основополагающей – Божественной сфере бытия. Взгляду подлинно духовной мудрости открыта полнота бытия во всех его проявлениях и частностях. Но до такового возвышаются только отдельные христианские гении и праведники. В большинстве же своем христиане, как и все люди, не избегают мировоззренческой ограниченности, косности, отчего и в православной среде расхожими становятся основные заблуждения и мифологемы эпохи. С эпохи Возрождения христианское сознание подстерегают две крайности – спиритуализма и натурализма. Радикальный спиритуализм в христианском сознании блокирует адекватное восприятие многих жизненных сфер, демонизирует некоторые явления. В результате те вопросы и проблемы, которые вытеснялись за ограду Церкви, рассматривались в нехристианском измерении. Радикальная реакция на христианский спиритуализм средневековья – новоевропейский натурализм сосредоточил познание на материальной сфере. Натуралистический интерес перерос в натуралистическое, технологическое и техногенное мировоззрение, исключающее всякое другое мировоззрение, – в апологию атеизма и материализма. Многие ныне господствующие натуралистические предрассудки свойственны и православным людям. Во вселенском православном мировоззрении необходимо преодолеть как ограниченность радикального спиритуализма, так и фантомы натурализма.

Христианское мировоззрение восприняло положительный метафизический опыт дохристианских религий и переплавило его в тигле патристического богословия. Но из-за спиритуалистической инерции православное мировоззрение не восприняло некоторые достижения иных религий в познании мирского существования. Так, конфуцианство разработало филигранную социальную этику. Индуизм и буддизм сосредоточены на владении и управлении человеческой плотью. Греческая религиозность подарила миру великую философскую и эстетическую культуру. Римская религиозность была основой имперского строительства и римского правопорядка. Иудаизм явил систему мононационального социального выживания и вживания. Многие языческие магические культы культивировали извечную связь человека с природным Паном, с разнообразными духами природы, не все из которых являются адскими бесами. Мировоззренческие достижения различных религий могут быть осмыслены в свете христианского благовестия и обрести подлинность и полноту.

Никакие сферы человеческого бытия не следует игнорировать либо демонизировать. Ибо человек – сложносоставное существо, обладающее и нетленным Божественным духом, и низшей, или животной, душой (энтелехией), и материальным телом. Мы одновременно существуем в различных измерениях – духовном, энтелехийном, материальном, социальном. И мы призваны знать, чем обладаем, на что, во имя чего и против чего мы должны опираться на пути спасения. Поэтому универсальное христианское мировоззрение призвано осмыслить и положительные достижения, и негативный опыт всех религий мира. В том числе и для того, чтобы здраво и осознанно противостоять современным антихристианским реакциям, исходящим от иных форм религиозности. Необходимо также религиозно осмыслить натуралистическое, научное и магическое мировоззрения, с тем чтобы осознать историческое значение их продуктов.

Универсальное христианское мировоззрение призвано расширить сознание человека до измерений вечности, до транссознательного, с высот которого возможно подлинное осмысление феноменов подсознательного, бессознательного, предсознательного, внесознательного. Это позволит более глубоко и более адекватно понимать и материальную природу, и нематериальные явления. Вселенское христианское сознание позволит человеку выстроить адекватное отношение к бытию, к себе, к природе и миру. Если современная цивилизация окончательно впадет в натуралистическое прельщение и будет стремиться к коренному физическому, биологическому, социальному преобразованию через изменение человеческого генома и искусственное воспроизводство людей, это будет не возрастание в бытии, а самоубийство собственно человеческого рода. Духовное преображение позволит обновить и физическую, и биологическую, и социальную жизнь людей. Человек в измерении вечности оказывается не безответственным манипулятором природного вещества, а венцом творения Божьего, малым творцом, призванным к преображению бытия. Человек способен к подлинному созиданию, черпая творческие силы в своем божественном происхождении, достоинстве и назначении. В духовном измерении природа открывается как мастерская сотворца Божьего, материя и результат богочеловеческого сотворчества. А земной шар оказывается не случайным плевком Галактики и сгустком мертвой материи, а живым существом, со-природным человеку. Такое отношение позволит не эксплуатировать Землю, а установить с нею плодотворный контакт и сотрудничество.

Цельное религиозное сознание способно осмыслить надысторические, предысторические, постисторические реальности как сферы и формы бытия вечной человеческой души. Всемирная история творится не только вовне, но и отражена в душе и в теле человека, – как вселенский путь вечной души к Богу. Судьба народа генной памятью встроена в судьбу человека. Новый религиозный опыт позволит человечеству омудриться вечными духовными истинами, в свете вселенского богочеловеческого творческого предназначения открыть новые измерения истории, лицезреть современные перспективы, в том числе и проблемы глобализации.

Для религиозного сознания очевидно, что единство человечества не может возникнуть на основе экономики, политики, технологий. Органичное единство человеческого рода может прорасти только с возрастанием духовности – основы человеческого бытия. Подлинно глобальной может стать только цивилизация духа. И если это состоится, то планета будет населена не нивелированным мегаобществом, а цветущим многообразием народов, культур, цивилизаций. Человечество сохранится не торжеством жестокого социал-дарвинизма, где проигравший погибает и победителю достается все, а миром гармонии интересов.

Таким образом, в универсуме западного натуралистического мировоззрения невозможно адекватно осознать и предотвратить ни один из глобальных кризисов мировой цивилизации. Россия пережила катастрофы ХХ века вопреки влиятельнейшим мировым силам, толкающим её к гибели. Русский народ призван к возрождению, ибо его историческая миссия – в создании новой формы мировой цивилизации, выводящей человечество из гибельных тупиков. Не только слабость, но и сила России в том, что она находится вне эпицентра разрушительной глобализации. Православному сознанию открыто, что Россия является вместилищем спасительных для человечества ресурсов (пространственных, природных, сырьевых, технологических и человеческих) и ценностей (социальных, нравственных, культурных, религиозных, духовных). Русские несут уникальный исторический опыт, который востребован современностью. Наша соборность и уживчивость необходимы человечеству для мирного сосуществования культур и народов, для поисков здоровых форм миропорядка. Русская мировая функция – взаимообмен и взаимообогащение цивилизаций и культур. Русское долготерпение, выносливость и жертвенность дают шанс преодолеть грядущие катастрофы. Русская духовность и творческий гений способны ответить на эпохальные вызовы. Угрозы глобализации вопиют: либо человеческая цивилизация прекратит своё существование, либо станет подлинно религиозной, вселенской, духовной. Русская православная религиозность может стать основой духовного обновления человечества. Россия – это лоно зарождающейся новой цивилизации, цивилизации духа и спасения.

В современности сосуществуют несколько глобальных проектов: Западный проект (финансовый капитализм), в основе которого свобода наживы, Красный проект (СССР – Восточная Европа), основанный на равенстве в рабстве, Исламский проект, представляющий собой манию справедливости.

Россия способна выдвинуть Русский проект выживания – соборное человечество.