Священники Николай Эшлиман и Глеб Якунин. 1966 г.
1985 г. Свящ. Глеб Якунин. После лагеря строгого режима
1991 г. Свящ. Глеб Якунин
Начало 1990-х. Священник Глеб Якунин, храм в Щелкове.
1990 г. Священник Глеб Якунин, Борис Ельцин, выборы председателя Верховного Совета.
Начало 1990 г. Священник Глеб Якунин, Галина Старвойтова
1990 г. Священник Глеб Якунин
8 сентября 2000 г. Свящ. Глеб Якунин зачитывает решение Синода Апостольской Православной Церкви о канонизации о.Александра Меня. У могилы о. Александра в Новой Деревне
2004 г. Священник Глеб Якунин, Виктор Васильевич Андреев
Обложка написанной в лагере поэмы священника Глеба Якунина: ХВАЛЕБНЫЙ ПРИМИТИВ ЮРОДИВЫЙ В ЧЕСТЬ БОГА, МИРОЗДАНИЯ, РОДИНЫ.
Шестидесятники. Решившийся не молчать.Священник Глеб Якунин родился в 1934 г. в Москве в семье музыканта, окончил Иркутский сельскохозяйственный институт, где познакомился с Александром Менем, под влиянием которого обратился в христианство и решил посвятить себя служению Богу. В 1958 г. он поступил в Московскую Духовную Семинарию, откуда его вскоре исключили по требованию властей. Далее служил псаломщиком в московских храмах. В 1962 г. был рукоположен во священники и служил в г. Зарайске и г. Димитрове Московской области.
Впредь до раскаяния
"Оттепель" обернулась самыми настоящими "заморозками" для церкви. Хрущев обещал полностью ликвидировать религию как пережиток прошлого. Церковная иерархия послушно выполняла указания властей. Закрыто, т.е. превращено в развалины и грязные склады, было 5863 храма.
После снятия Хрущева ситуация почти не улучшилась, и в 1965 г. священники Г. Якунин и Н. Эшлиман написали открытое письмо патриарху Алексию I, в котором рассматривалось положение Церкви в СССР и ее взаимоотношения с коммунистическим государством. Копии письма были посланы всем епархиальным архиереям, а так же председателю ВС ССР Подгорному, председателю совмина Косыгину и генпрокурору Руденко.
Священник Глеб Якунин, незадолго до ареста
Священники протестовали против незаконного контроля со стороны государства за крещениями и прочими требами (венчаниями, отпеваниями), против массового закрытия храмов, монастырей, принудительного удаления детей от Церкви, против запрета на совершение треб на дому и панихид на кладбищах, против вмешательства светских властей в поставление духовенства. Они прямо призывали Алексия I отбросить страх и смело выступить против стукачества в храмах, когда на всякого венчающегося, отпевающего родственников или крестившего своих детей так называемый староста (ставленник властей) срочно сообщал по месту работы, после чего следовали репрессии.
За это письмо оба священника были подвергнуты запрещению в служении (без лишения сана) с церковной формулировкой "впредь до раскаяния".
Александр Солженицын позже (в 1972 г.) поддержал инициативу Якунина и
Эшлимана в своем известном "Великопостном письме" к патриарху Пимену.1986 г. Валерий Борщев, свящ. Глеб Якунин, свидание в ссылке Якунина.
Кончилась жизнь, началось житие
А тем временем судьба священников-диссидентов уже была предопределена: их ожидали тюрьмы, лагеря, ссылки. Кончилась жизнь, началось житие. Николай Эшлиман вскоре умер. Якунин продолжал начатое.
В 60-70-х гг. о. Глеб — деятельный участник правозащитного движения. Он с 1976 г. соучредитель и председатель "Христианского комитета защиты прав верующих в СССР". До ареста (ноябрь 1979 г.) он опубликовал сотни материалов, свидетельствующих о массовом подавлении религиозной свободы в СССР. Эти материалы получили широкий международный резонанс. В 1976 г. о. Глеб создает "Христианский комитет защиты прав верующих в СССР" в поддержку
Хельсинкской группы. В 1980 г. Якунин был осужден за "антисоветскую агитацию и пропаганду". Он оказался узником Лефортовской тюрьмы и политического лагеря Пермь-37, а затем отбыл ссылку в Якутии, где начал писать свою поэму.
По амнистии, в 1987 г. о. Глеб вместе с другими узниками совести вернулся в Москву и даже был восстановлен Патриархией
Свящ. Виктор Потапов, свящ. Глеб Якунин, митр. Виталий, свящ. Григорий Эдельштейн. 1989 г.
Ему назначили служить в Никольском храме в селе Жегалово Московской области. Но Якунин не мог тихо сидеть на приходе. В 1990 г. о. Глеб был избран народным депутатом РСФСР. Он участвовал в работе над Законом о свободе вероисповеданий, способствовал открытию многих храмов и монастырей, опубликованию после августа 1991 г. архивных материалов о сотрудничестве церковной номенклатуры со спецслужбами. Фактически за раскрытие этих архивов осенью 1993 г. он был лишен Московской патриархией сана священника. Формальной же причиной стала его парламентская деятельность после того, как Синодом было принято решение о недопустимости участия клириков в политике на профессиональной основе*.
В 1993-1995 гг. Якунин — депутат первой Государственной думы, организатор Общественного комитета защиты свободы совести. В Думе о. Глеб продолжал ходить в рясе, чем вызвал особое неудовольствие священноначалия, которое его на полном серьезе предало анафеме в 1997 г.
"Катакомбный священник"
Хорошо известна роль христианской демократии в Европе, особенно в Германии и Италии. Но в России судьба ее оказалась печальной. Можно сказать, что она состоялась лишь в нескольких отдельных головах и скончалась, не успев родиться. Ни один депутат не прошел в Думу по этой линии.
Христианская демократия — изначально католического происхождения. Позже ее стали поддерживать протестанты, но католичество и протестантизм в России маргинальны, а православие тесно связано с самодержавием.
Одно время о. Глеб состоял в Российском христианско-демократическом
движении (РХДД), образованном в 1990 г. из движения "Церковь и перестройка". Он был даже его сопредседателем наряду с В. Аксючицем и свящ. В. Полосиным. Но позиция первого все более становилась державной, а второго — невнятной. Позже Полосин принял ислам. РХДД вскоре после политических передряг пошло на убыль, но идея либерального христианства еще продолжала теплиться. В начале 1992 г. возник новый Российский христианско-демократический союз (РХДС), активными участниками которого были, наряду с о. Глебом, правозащитник В. Борщев, петербургский христианский демократ В. Савицкий и семь депутатов Моссовета, включая известного священника А. Борисова. Отец Глеб и Савицкий прошли в Думу от "Демократического выбора России", Борщев — от "Яблока". Это был пик политического успеха РХДС.
Далее о. Глеб перешел в партию "Демократическая Россия" (где был сопредседателем). Ему пришлось уйти от Савицкого, ставшего единоличным председателем РХДС. Причина была все та же, по которой он ранее он ушел от Аксючица. О. Глеб не хотел следовать популистко-патриотической риторике, которая не имела никакого отношения к христианской демократии.
В дальнейшем христианская демократия в России резко пошла на убыль. И дело здесь не только в лидерах. Религиозность в общественном сознании никак не связывалась с политикой. Все — и атеисты, и верующие — хором твердили: "Священник должен быть священником и не лезть в политику". А о. Глеб отвечал: "Я занимаюсь политикой, потому что те, кто должен ей заниматься, не занимаются ей должным образом". Но это не убеждало. В России религиозность не ассоциируется с борьбой за справедливость, которая представляется сугубо светским делом. Фактически о. Глеб оказался в политическом одиночестве.
Но прошедший через лагеря о. Глеб — борец по своей природе. Сегодня он создает новое реформированное православие, поскольку Россия не знала церковного обновления, эпохи Реформации. Символично: его приход находился до последнего времени в подвале (в катакомбах!) того здания, где расположена организация "За права человека". Духовность и политика оказались рядом, но…
ненадолго."Рыдай, рыгая, дорогая… Родина"
"Рыдай, рыгая, дорогая… Родина". Это — из стихов Якунина. О. Глеб давно пишет стихи. Недавно он издал поэму, которая начала слагаться еще в далекой Якутии. Замысел этого произведения ("Хвалебный примитив юродивый в честь Бога, мирозданья, родины") сложился не без влияния идей философа и богослова Тейяра де Шардена, воспринимавшего мир как единое одухотворенное целое. Но необходимой литературы под рукой не было. И Якунин избрал жанр, дающий возможность работать в первобытных условиях ссылки.
Это — поэтический лубок, известный со времен подвижничества знаменитых московских юродивых "Христа ради". Юродивые бормотали в рифму свои пророчества, не заботясь о размере и ритме, обильно смешивая слова литургических и богословских текстов с простонародной лексикой. Нелегко было жанрово определиться и найти верный тон.
Вот так он это объяснил: ""Крылатый Пегас", запряженный в неподъемную телегу, все-таки сдвинулся с места. Но лишь тогда, когда с вершин классики я перебрался в низину раешного примитива". Получилась своеобразная работа, продолжающая российскую виршевую традицию. Как всякая порядочная поэма, она начинается с сотворения мира и доходит… до 1000-летия Крещения Руси.
Повторяя во многом судьбу другого страдальца за веру — протопопа Аввакума, — тоже сосланного в Сибирь, Якунин подражает его юродствующему стилю и пафосу: "От холода не околею,/ Меня, как лилию/ Из Галилеи,/ Бог на груди своей лелеет".
Но главная мысль Якунина — о грехе ферапонтовщины. Фанатичный монах Ферапонт ("Братья Карамазовы") противопоставлен Достоевским светлому образу Зосимы. Ферапонтовщина — это "Вера в то, что царство материи/ навсегда для Бога потеряно,/ что во власть сатаны/ навсегда отданы/ всякая плоть,/ до человеческой вплоть".
Это — древняя ересь дуализма. Вот почему на Руси терпели крепостное право, а монастыри владели, по меткому выражению Герцена, "крещеной собственностью". Не отсюда ли готовность терпеть любое зло и одновременно… готовность к совершению зла: ведь в жизни "всё так перемешано".
Преодолению этого злого дуализма, когда духовность — отдельно, а политика (т.е. жизнь) — отдельно, и посвятил о. Глеб свою жизнь.
Человек, достойный широкого общественного признания и, возможно, даже Нобелевской премии, оказался не востребованным в России. Чья это вина или, может быть, беда?
----
Прим. В.Н. До 1917 г. Церковь не препятствовала клирикам баллотироваться в Думу, а правительство и монарх даже сие поощряли.
