Глава 6. Новые стратегии, новый порядок - каковы же цели?

1. Ближе к цели

Пройдя вместе с Медоузом через все превратности проекта о пределах роста, я с самого начала ни на минуту не сомневался, что докладу не миновать волны резкой, тенденциозной и, возможно, несправедливой критики. В Нидерландах даже была опубликована книга под названием «Римский антиклуб». Некоторые мои коллеги требовали не оставлять без ответа появлявшиеся многочисленные статьи и выступления и дать им публичный отпор. Будучи по природе своей противником всякого рода полемики и споров, я считал просто неразумным тратить и без того ограниченные силы и время Римского клуба на отражение справедливых или несправедливых обвинений противников, и по моему настоянию мы не отвечали на полемику - со временем нападки прекратились.

Дебаты же ширились, и общественность проявляла все более глубокую озабоченность возможными последствиями роста. Повсюду проходили конференции, семинары, круглые столы, общественные обсуждения и телевизионные дискуссии. Были написаны тысячи статей. Делались запросы в парламентах. Рост и его пределы в ряде стран стали предметом разногласий внутри политических партий, вызывали споры среди членов Комиссии европейских сообщества, горячо обсуждались в Японии, Канаде и Австралии, в руководстве многонациональных корпораций.

Приведу несколько примеров. В апреле 1972 года королева Голландии Юлиана открыла в центре Роттердама выставку, посвященную идеям Римского клуба. Вскоре после этого Валери Жискар Д'Эстен, тогда еще министр финансов Франции, организовал ряд международных встреч с участием видных деятелей различных стран, чтобы обсудить, «куда ведет нас рост». В том же году мы с Манфредом Зибкером подготовили для европейских парламентариев по просьбе Европейского совета доклад «Пределы роста в перспективе», где подытожили все высказанные в ходе дебатов точки зрения «за» и «против» позиций Римского клуба. В 1973 году в исторической церкви святого Павла во Франкфурте Германский фонд мира (ФРГ) торжественно вручил Римскому клубу Премию мира за его «международную и всемирную деятельность», способствующую осознанию людьми сложившейся обстановки и подготовке условий для мира. Позднее Французский народный банк субсидировал создание острого полнометражного телевизионного фильма о трудностях роста, который предназначался для показа во всех франкоговорящих странах, а в Голландии была выпущена еще одна книга, на сей раз под названием «Дорогой Римский клуб», написанная с большой проницательностью и дающая весьма конструктивные ответы на вопрос, как построить лучшее будущее.

Я мог бы продолжать приводить здесь пример за примером, но ограничусь лишь упоминанием о рассчитанной на десять лет программе «Альтернативы роста», которая должна была привлечь внимание мировой научной общественности к изучению и обсуждению новых альтернативных подходов к росту и его целям. Основная идея программы сводилась к тому, чтобы объяснить, что рост сам по себе не обеспечивает решения стоящих перед человечеством разнообразных социальных и экономических проблем. Было решено каждые два года в штате Техас в городке Вудленд под Хьюстоном проводить международные конференции - первая состоялась в 1975 году, - на них предполагалось обсуждать поиски альтернативных путей будущего развития общества, которые могли бы достаточно реально осуществляться и в то же время не были бы основаны на непрерывном стремлении к росту. Учрежден был также международный конкурс: раз в два года пять лучших работ в этой области представляются на соискание премии Митчелла.

Из нашего проекта следовали и еще два важных вывода. Он подчеркнул, во-первых, важность взаимовлияния проблематик, таких, например, как народонаселение, обеспечение продовольствием, энергетика и др. И во-вторых, само несовершенство первых моделей стимулировало многих ученых - включая и тех экономистов, которые подвергли их столь сокрушительной критике, - заняться аналогичными исследованиями и, совершенствуя, углубляя, расширяя, умножая эти модели, в конце концов приходить к созданию новых методик при решении родившихся проблем.

Между тем комплекс вопросов, связанных с ростом, мало-помалу превратился в столь доминирующую тематику, что мы сочли необходимым подчеркнуть и важность других проблем, в частности человеческих ценностей. В начале 1973 года мы распространили документ под названием «Новый порог», который был подготовлен главным образом Александром Кингом и должен был заставить людей задуматься над кругом проблем, которые, по нашему мнению, требовали также срочного изучения. В документе содержалась объективная оценка сильных и слабых сторон деятельности Римского клуба, а также, поскольку мы собирались и впредь стимулировать использование математических моделей для анализа мировых проблем, мы сочли необходимым еще раз подчеркнуть, что к ним следует относиться только как к инструментам - очень полезным инструментам, - но не как к фетишам.

Между тем мы видели, что для людей все большее и большее значение приобретает качество жизни, и это свидетельствовало об определенной постепенной переориентации всей системы ценностей. В этой связи мы подчеркнули, что нам в нашей проблематике следовало бы уделить более пристальное внимание «социальным элементам и социальным симптомам, которые  надо обязательно включить в созданную МТИ первую мировую модель. Конечно, до тех пор пока не будут более четко разработаны системы социальных индикаторов, включение такого рода факторов будет делом чрезвычайно трудным. И тем не менее важность включения социальных факторов и социальных последствий трудно переоценить».

Мы планировали развернуть наши исследования таким образом, чтобы, постепенно проникая в глубь явлений, могли прийти в конце концов к корню глобального кризиса, а именно к кризису человека. Для понимания этого необходимы были более глубокие исследования, чем те, которые проводились ранее специалистами-общественниками, включая и бихевиористов. (Бихевиоризм - ведущее направление в американской психологии XX века, изучающее поведение человека - Прим. перев.) Кризис человека, как я уже отмечал, коренится не в самой человеческой природе, он не является каким-то неотъемлемым его свойством или неискоренимым пороком, нет, это скорее кризис цивилизации или культуры, причина глубокого несоответствия между мышлением и поведением человека, с одной стороны, и изменяющимся реальным миром - с другой. И кризис этот - при всей его глубине и опасности - все-таки еще можно преодолеть.

Кинг, с которым мы обсуждали этот вопрос, считает, что нынешние затруднения человечества определяются главным образом биологическим кризисом. Человек, утверждает он, стал доминирующим видом на планете за счет того, что беспощадно устранял и уничтожал не только других живых существ, но также и более слабые расы и менее способных к выживанию членов своей собственной человеческой семьи. Отрицательную роль на протяжении его длительной эволюции сыграли наряду с другими и такие качества, как эгоизм, жадность, ощущение власти над другими, гордость обладания и т. д. Сегодня возникает вопрос, подходят ли эти качества для следующего этапа человеческой эволюции, - этапа, целиком зависящего от сознательной, целенаправленной деятельности человека. И выводы, к которым приходит Кинг, не так уж далеки от моих. Единственное, на что можно уповать в сложившейся ситуации, - это, заставив людей глубже осознать смысл нынешних затруднений человечества, научить их смотреть дальше интересов сегодняшних поколений, вселить в них искреннюю заботу о будущем и готовность осуществлять те меры, которые способны обеспечить выживание человеческого рода.

Отражая именно эти мысли, наш новый документ призывал человечество принять новую, высшую этику, которая обеспечивала бы условия для выживания всего рода человеческого. Он призывал взвешивать альтернативы принимаемых решений в свете возможного их негативного или позитивного воздействия на вероятность выживания.

К несчастью, многочисленные предостережения, содержащиеся в документе, начали превращаться в реальность даже раньше, чем можно было ожидать. Уже в конце 1973 года резко ощутились перебои с поставками нефти, цены на нее резко подскочили, и над будущим многих стран начали сгущаться темные тучи. В октябре того же года Римский клуб проводил в Токио очередную ежегодную встречу на тему «Глобальное видение человеческих проблем», которые обрели к тому времени прямо-таки угрожающий характер. Двое наших коллег - Манфред Зибкер и Йоши Кайя (Йоши Кайя - член Римского клуба) - представили по нашей просьбе «Доклад из Токио» (Siebker Manfred and KayaYoichi. The Club of Rome Report from Tokyo - Towards a Global Vision of Human Problems. Technological Forecasting and Social Changes (6) 1974.), документ, в котором содержался анализ происходящих в мире процессов и событий. Он был переведен на многие языки и получил широкую известность.

«Все существующие на сегодняшний день серьезные исследования, - говорилось в документе, - предсказывают, что если нынешний ход развития человечества не будет радикально изменен, то глобальный крах во всех человеческих делах неминуем. Есть основания предполагать, что проистекающие из тех же самых причин кризисы в социально-экономической и политической областях произойдут даже раньше, чем мы достигнем физических пределов роста. Энергетический кризис - лишь первый из целой серии вполне предсказуемых событий. И если оставить в стороне случайные и, следовательно, преходящие их элементы, то главная причина кризисов не вызывает ни малейших сомнений. Мир никогда уже не будет прежним. И отныне непростительно делать вид, что не замечаешь надвигающейся беды, не понимаешь, сколь глубоко ошибочен путь, по которому - в силу ли инерции или по узости мышления - упорно продолжает двигаться человечество». Поскольку новый поворот в развитии мировых событий начался даже раньше, чем можно было ожидать, Римский клуб решил немедля приступить к осуществлению одной из своих целей - вступить в прямой диалог с политическими деятелями, участвующими в принятии важных решений. Мы считали, что министрам будет весьма полезно окунуться в спокойную, неформальную атмосферу наших встреч, проникнуться тем духом непредвзятости суждений и независимости от каких бы то ни было политических догм, которым отличался наш небольшой Клуб.

Политические деятели довольно часто общаются друг с другом, но обычно их мысли заняты конкретными переговорами, позиции заранее подготовлены специальным штатом сотрудников, и целью подобных встреч является получение максимума преимуществ для своих собственных стран, пусть даже и в ущерб другим. Ведь дома им предстоит держать ответ перед избирателями. Возможность обсудить в свободной и неофициальной обстановке долгосрочные мировые проблемы или положение планеты в целом выпадает им весьма редко. С этой целью мы решили со временем создать Мировой форум политических деятелей - нечто вроде политического эквивалента Римского клуба. Эта идея, выдвинутая впервые в моей книге «Перед бездной» и вновь подтвержденная в «Новом пороге», получила одобрение в различных кругах.

Заручившись поддержкой федерального канцлера Австрии Бруно Крайского, мы с Кингом планировали провести в Австрии узкую неофициальную встречу с политическими деятелями самого высокого уровня, чтобы обсудить с ними положение в мире и перспективы его развития. Местом встречи был избран Зальцбург - город великих музыкальных и культурных традиций, живописной природы, освященный величием человеческого духа.

Взвалив на свои плечи все хлопоты по подготовке этой встречи, я, не зная покоя, целых четыре месяца метался из Канберры в Оттаву, из Дакара в Алжир, Стокгольм и, конечно, Вену. В бесконечных телефонных переговорах и бессчетных телеграммах я пытался объяснить занятым главам государств, почему им следует принять неожиданное и странное приглашение столь неофициальной и узкой группы, как Римский клуб. Мой главный аргумент сводился к тому, что главы государств, исходя из общих интересов всего человечества, а не только тех стран, которые они представляют, «должны быть прежде всего гражданами мира», в чем я действительно глубоко уверен. Кампания эта требовала невероятных усилий и терпения, однако мало-помалу удалось добиться положительных результатов.

Встреча состоялась в феврале 1974 года под Зальцбургом, в историческом Клессхаймском замке - месте многих совещаний на высоком уровне. В нем на неофициальной основе, как граждане мира, приняли участие такие видные представители высших политических кругов, как Бруно Крайский (выступавший хозяином нашей встречи), президент Сенегала Леопольд Сенгор, президент Мексики Пут Эчеверриа, премьер-министр Швеции Улоф Пальме, премьер-министр Канады Пьер Трюдо, а также бывший президент Швейцарской Конфедерации Нелло Селио. Кроме них, присутствовали личные представители президента Алжира Хуари Бумедьена, премьер-министра Пакистана  Али Бхутто и премьер-министра Ирландии Лиама Косгрейва, а также десять членов Римского клуба. Еще четверо принявших приглашение видных политических деятелей были вынуждены в последний момент отказаться из-за неотложных государственных дел. Однако и без них группа наша выглядела достаточно внушительной.

В откровенной дискуссии выявилось, что собравшиеся достаточно хорошо представляют себе сложившееся в мире положение. Мы стремились убедить политических лидеров в том, что именно на них - более чем на ком бы то ни было другом - лежит коллективная глобальная ответственность и что национальные цели, которые не соответствуют долгосрочным интересам всего мира, не просто предосудительны, но при данных обстоятельствах будут все более и более трудно осуществимы. Как и следовало ожидать, к нашим возвышенным беседам то и дело примешивались сложные злободневные проблемы, требовавшие безотлагательных решений. При всех этих отклонениях глобальная проблематика оставалась в центре дискуссий, и именно вокруг нее, по единодушному мнению участников встречи, должны были объединяться все люди планеты. Так был впервые преодолен барьер, отделяющий политическую элиту мира от рядовых граждан планеты, и было положено начало их прямому диалогу. Это был первый шаг на пути к главной цели - организации Мирового форума.

Было бы, по меньшей мере, утопией предлагать столь различным по воспитанию, образу мыслей и мировоззрению политическим деятелям подписать какую бы то ни было совместную декларацию, да мы и не ставили перед собой таких задач. Зальцбургская встреча, как отметил один британский журналист, важна просто потому, что она произошла. Мы, однако, все-таки сделали попытку подвести итоги и дать свою интерпретацию этой необычной встречи на высоком уровне. Она подтвердила, отмечалось в нашем Зальцбургском заявлении, что «для того, чтобы человечество могло оказаться на высоте требований, выдвигаемых нашей эпохой, необходимо развивать и укреплять дух активной солидарности и сотрудничества между всеми людьми и всеми странами» - мы назвали это духом Зальцбурга.

Посеянные нами семена начали давать всходы. Еще в Зальцбурге президент Мексики предложил организовать подобную встречу в его стране. И я еще вернусь к этому позднее. Мысли наши тем временем продолжали развиваться, и, как мне кажется, в правильном направлении. В октябре 1974 года мы провели в Западном Берлине шестую годичную встречу, тема которой - «К более равноправному мировому обществу» - отвечала нашей общей линии: ввести в развернувшуюся дискуссию политические и социальные элементы, воспользовавшись тем прорывом, которого мы добились, осудив нерегулируемый рост. Я вызвался связаться с десятью видными гуманистами нашего времени, представляющими различные культурные традиции, и предложить им обсудить вместе с нами возможные основы и достижимые цели справедливого мирового общества, и это оказалось самой важной частью нашей совместной работы.

Я был убежден, что, хотя объективно ситуация в мире становится все хуже и хуже, тем не менее в ней есть некие обнадеживающие моменты, используя которые Римский клуб может продолжать развертывать свою деятельность. Я говорю о признаках или, во всяком случае, тенденциях определенной психологической эволюции, наблюдающихся среди широких слоев общественности многих стран. Именно эти-то процессы и позволяют сейчас с гораздо большей, чем прежде, надеждой говорить о возможности столь необходимого в нашем материалистическом мире возрождения гуманных и гуманистических ценностей и идеалов. О целительном воздействии такого возрождения на современное общество и о тех поистине революционных преобразованиях, которые оно может в будущем вызвать, я говорил в своем выступлении на встрече в Западном Берлине. Тема эта, которой я посвятил специальный очерк (Peccei A. The Humanistic Revolution. - Successo magazine January 1975), представляется мне чрезвычайно важной для будущего развития человечества.

В свое время наблюдалась тенденция рассматривать Римский клуб как некоего «прорицателя Страшного суда» или даже «вершителя Страшного суда». Что бы ни подразумевалось под всем этим, мы-то всегда считали себя скорее «избавителями от Страшного суда». Убедившись в неблагополучном положении человечества и показав миру опасности развившегося синдрома роста, мы просто сочли необходимым подать «сигнал тревоги». И он, к счастью, был услышан - всеми и повсюду. Пробудившись ото сна, мировая общественность начала понимать, что сегодня на планете сложилось более тревожное положение, чем, скажем, 5 или 10 лет назад, и что оно вряд ли само по себе исправится в обозримом будущем. И теперь, когда люди предупреждены, настало время сказать, что еще есть надежда на спасение.

В результате долгих размышлений я пришел к выводу, который можно представить в виде следующих четырех положений. Во-первых, положение в мире действительно сложилось крайне тяжелое, и - явно или незаметно для глаз - оно все более ускользает из-под нашего контроля. Во-вторых, мы еще можем вернуть себе возможность управлять событиями, но для этого необходимо принять меры, и чем скорее, тем лучше. И здесь надо ясно отдавать себе отчет в том, что человечеству не даровано никакой отсрочки: оно должно собраться с силами и начать решительно действовать в течение ближайших нескольких лет. В-третьих, путь к спасению должен быть найден и проложен совместными усилиями всех людей и всех стран планеты. Самая страшная ошибка сильных - поверить в свою собственную силу. Это вовсе не означает, что необходим некий резкий, решительный скачок: поворот к новому курсу может осуществляться и постепенно, важно лишь немедленно сделать первый шаг - разумный и в правильном направлении. В-четвертых, нет сомнения, что на начальных этапах многое будет зависеть от тех, кому принадлежит сегодня в мире реальная власть. Однако обеспечить действительную переориентацию человеческой деятельности можно лишь при условии, что ее необходимость осознают и активно поддержат люди всей планеты - все вместе и каждый в отдельности. И они должны быть к этому подготовлены. Это неизбежно становится самой главной задачей, к которой мы будем постоянно возвращаться. Я еще остановлюсь на этом более детально в следующих главах.

К новому этапу должен готовиться и сам Римский клуб. В 1976 году, через 8 лет после своего образования, у него даже появились некоторые основания испытывать удовлетворение от результатов своей деятельности. Однако впереди предстоят гораздо более важные и сложные дела. Часть из них начата уже сейчас, и ниже я коротко о них расскажу. Что касается других, то, если Римский клуб действительно намерен достигнуть тех целей, ради которых был создан, ему предстоит еще многое продумать, организовать и осуществить. Иначе нам не останется ничего другого, как исчезнуть - а эту возможность мы не исключали с самого момента зарождения Клуба.



2. Человечество на перепутье

«Второй доклад Римскому клубу» был впервые представлен Михайло Месаровичем (Месарович Михайло - американский  математик,  профессор Кливлендского университета. - Прим. ред.) и Эдуардом Пестелем на годичной встрече Римского клуба в Западном Берлине в октябре 1974 года. Название книги - «Человечество на перепутье» (Mesarovic М. and Реstеl Е. Mankind at the Turning Point, New York, 1974.) - на редкость удачно отражало ее содержание. Оно весьма четко характеризовало положение всего человечества, оказавшегося в середине 1970-х годов перед драматической альтернативой - либо создавать действительно глобальное общество, основанное на солидарности и справедливости, разнообразии и единстве, взаимозависимости и опоре на собственные силы, либо всем оказаться (в лучшем случае) перед лицом распада человеческой системы, который будет сопровождаться сначала региональными, а потом и глобальной катастрофами. Группы Месаровича и Пестеля пришли к этим выводам в результате трехлетнего интенсивного научного исследования перспектив развития человечества.

Технические детали этого проекта можно найти в подробном отчете, который выпущен по материалам их продолжавшегося неделю рассказа о своей работе перед 100 учеными из разных стран в ИИАСА и опубликован в шести томах под названием «Многоуровневая компьютерная модель системы мирового развития»2 (Multilevel Computer Model of World Development System. IIASA. Laxenburg. Austria, 1974). С книгой и этими документами можно без труда ознакомиться, и я не буду здесь подробно останавливаться на них. Читателю будет весьма интересно самому проследить ход мыслей и рассуждений, оценить способность проникнуть в суть явлений и на конкретных примерах увидеть, какие альтернативы ждут нас впереди в различных сферах и областях. Я же лучше постараюсь показать роль и значение всего проекта Месаровича-Пестеля в целом, который войдет в историю как важная веха в поисках новых средств для решения мировой проблематики.

В 1971 году эти двое моих коллег решили внести свой вклад в деятельность Римского клуба и попробовали создать новую методику и новые модели для того, чтобы подробно проанализировать широкий спектр возможных для современного человека вариантов будущего. Мы полностью поддержали это начинание и нисколько не жалеем об этом. Для того чтобы иметь возможность в условиях сложной современной действительности обосновывать возможные последствия различных политических решений и стратегий, необходим совершенно новый, надежный и применимый на практике инструмент планирования. Значение этого факта трудно переоценить, ибо, стремительно двигаясь вперед, мы продолжаем принимать решения, включая и самые важные, порой просто случайно и бессистемно, порой на основании шатких и устаревших методик, абсолютно не соответствующих современной действительности. Необходимо как можно скорее заменить их новыми, рациональными и надежными процедурами. Ведь, принимая многие важные решения, мы, по сути дела, выступаем часто как любители там, где необходим профессиональный подход специалистов. Такая модель принятия решений должна, кроме всего прочего, быть еще и достаточно простой и вызывать доверие не только у тех, кто принимает эти решения, но и у рядовых граждан. Ибо она призвана создать обстановку взаимопонимания, доверия и тесного сотрудничества, которая одна только может спасти от распада человеческую систему.

Теоретической основой проекта Месаровича-Пестеля послужили предшествующие работы Месаровича, который создал тонкую методику анализа и расчета сложных систем, названную им теорией многоуровневых иерархических систем. Пестель принес с собой свой обширный опыт и знание различных подходов к исследованию мировых проблем, включая и ранние работы Римского клуба, и свою чисто немецкую способность к точному, дотошному,  детальному анализу. Эти двое, прекрасно дополняя друг друга, организовали две исследовательские группы - одну в американском городе Кливленде,   штат Огайо,   другую - в   Ганновере (ФРГ), - собрав вокруг себя первоклассных молодых ученых и заручившись необходимой финансовой поддержкой Фонда Фольксвагена.

При осуществлении проекта особое внимание обращалось на то, чтобы основывать все исследования на самой достоверной и надежной фактической информации обо всех происходящих в мире процессах. Адекватность используемых данных многократно проверялась и перепроверялась с помощью специализированных учреждений и частных консультантов, представлявших самые различные области науки. И все эти меры были в высшей степени оправданными. Ведь трудно переоценить значение объективной, надежной количественной информации при создании и использовании любой системы планирования такого рода. Конечно, основанный подобным образом первоначальный банк данных должен впоследствии постоянно пересматриваться, обогащаться, унифицироваться и пополняться новой информацией, но тем не менее он представляет базовое ядро сводных данных, на котором в значительной мере основано дальнейшее моделирование мирового и регионального развития.

Чтобы отразить реальность нашего разделенного на части, разобщенного мира, глобальная система была разделена на десять региональных подсистем. Они представляли собой органические,  взаимосвязанные ячейки единой системы. Поскольку динамика и поведение глобальной человеческой системы во многом определяются динамикой и поведением всех ее регионов, взятых по отдельности, и их влиянием друг на друга, то в такого рода исследованиях особое значение приобретают принципы выделения этих регионов, регионализации мира. По мере возможности здесь принимались во внимание такие факторы, как сложившиеся исторические и культурные традиции, уклад и образ жизни, уровень экономического развития, социально-политические условия и степень распространенности и актуальности основных, наиболее важных проблем. И неудивительно, что десятью крупнейшими регионами мира оказались следующие страны и группы стран: Соединенные Штаты Америки и Канада, Западная Европа, Япония, Советский Союз и страны Восточной Европы, Латинская Америка, Северная Африка и Ближний Восток, Центральная часть Африки за вычетом уже упомянутых выше субрегионов, Южная и Юго-Восточная Азия, Китай и, наконец, десятый регион - Австралия, Новая Зеландия и Южная Африка. Конечно, в наше время такого рода регионализация не может не быть весьма условной и приблизительной и служить исключительно исследовательским целям, ибо хорошо известно,  что большинство действительно важных решений принимается исключительно на национальном уровне. Поэтому при создании такого инструмента надо исходить прежде всего из того, чтобы он служил достаточно эффективным подспорьем в принятии решений именно на уровне отдельных стран. Модель Месаровича-Пестеля вполне удовлетворяет этому требованию и при наличии соответствующих количественных данных может служить инструментом принятия решений в рамках отдельных стран.

Чтобы подвести рациональную основу под оценку возможных вариантов развития будущего, был использован метод анализа альтернативных сценариев. Мы не в состоянии предсказать, что случится в будущем, какие появятся новые технические открытия; еще меньше поддаются предвидению вопросы, зависящие от личного или социального выбора, ведь они связаны с непредсказуемостью человеческого поведения. Более того, вполне логично предположить существование сразу нескольких различных и достаточно вероятных вариантов будущего, которые будут определяться целым рядом самых различных факторов. Сценарий и представляет собой такую комбинацию возможных в будущем событий и альтернативных социально-политических решений. Не надеясь, что хотя бы один из созданных сценариев будет в точности представлять реальную картину будущего, мы в то же время - при условии, что вся наша подготовительная работа выполнена достаточно добросовестно, - вполне можем рассчитывать, что это реальное будущее лежит где-то в пределах рассматриваемого нами набора возможных сценариев.

В качестве конкретного примера давайте предположим, что человечество, желая обеспечить лучшую жизнь будущим поколениям, наконец-то решилось изменить в соответствии с этой целью структуру и деятельность всех своих учреждений и всю политическую ориентацию. Но легко сказать - изменить институты и политику, в реальной жизни такие изменения не могут происходить сразу, как по мановению волшебной палочки; прежде чем они действительно проявятся, должно пройти некоторое время - период запаздывания, временной лаг. И в течение этого периода все будет оставаться без особых изменений или с незначительными отклонениями от наметившихся ранее тенденций. Я ведь уже отмечал, какое огромное значение приобретает сейчас фактор времени. Месарович и Пестель со всей наглядностью продемонстрировали, к каким поистине катастрофическим последствиям может привести в нынешних, в высшей степени динамичных и нестабильных условиях эффект запаздывания результатов принимаемых политических решений. И это не единственная сложность, которая сопряжена с такого рода решениями. Мы еще к тому же не знаем, каким именно из возможных теоретических альтернативных вариантов в действительности можно воспользоваться для осуществления наших намерений, который из них окажется более удобным и надежным, когда нам следует приступить к намеченным действиям. И совершенно неведомо, как будут зависеть последствия от того, когда именно мы начнем действовать-через 5, 10 или 20 лет. Поистине есть над чем призадуматься, прежде чем выбирать конкретный путь осуществления поставленных в перспективе общих целей. И нам просто необходимо иметь возможность как-то взвесить все альтернативы, приняв во внимание различные варианты и наборы событий - как благоприятных, так и неблагоприятных для достижения наших целей, - которые могут произойти за этот период времени. То есть мы окажемся перед необходимостью сконструировать широкий спектр различных, альтернативных, достаточно логичных и вполне допустимых будущих ситуаций. Это и будут наши базовые сценарии, каждый из которых отразит одну из возможных последовательностей событий и вероятных социальных и экономических решений и вариантов выбора. Потом, создав этот набор сценариев, мы можем с помощью новой методики проанализировать каждый из них в отдельности, проследив возможное воздействие на развитие событий различных альтернативных политических решений. Очевидно, что такой подход обеспечивает куда более объективные и глубокие основы для выбора конкретных путей осуществления поставленных задач, чем те субъективные и непоследовательные методы, которыми мы, за неимением других средств, вынуждены пользоваться сейчас.

В сущности, использование метода Месаровича-Пестеля позволяет нам моделировать динамику каждого из сценариев и оценивать, к каким возможным последствиям в глобальном или региональных масштабах могут привести те или иные конкретные меры, направленные либо на достижение «предпочтительного будущего», либо на то, чтобы избежать развития каких-то нежелательных  явлений  или процессов. И в этом смысле метод представляет собой самый важный потенциальный прорыв в технике управления человеческой деятельностью. Разумеется, эта методика может и должна быть существенно усовершенствована, в частности, она должна более гибко и адекватно отражать эволюцию социальных условий и социального поведения людей. Можно надеяться, что в будущем будут разработаны новые методы рационального принятия решений, лучше и совершеннее этого. Однако и созданный инструмент обладает в нынешних условиях чрезвычайно большими возможностями.

Особенно большое количество разнообразных, противоречивых, а порою и прямо противоположных точек зрения на возможное, желательное и достижимое будущее возникает в периоды особой социально-экономической нестабильности, потрясений или повышенного брожения умов. Здесь обычно наблюдается особенно широкий спектр политических воззрений и прагматических позиций по поводу того, что именно должен сделать человек, чтобы предотвратить, изменить или выбрать тот или иной из возможных альтернативных вариантов будущего развития. И здесь особую роль может сыграть методика планирования и рационального принятия решений, разработанная Месаровичем и Пестелем. Не становясь ни на одну из субъективных позиций и не служа никакой идеологии, она благодаря своей удивительной гибкости может без труда соотнести друг с другом и согласовать между собой различные точки зрения. Тем, кто занимается планированием или несет ответственность за принятие конкретных решений, предоставляется право судить, какой из возможных альтернативных сценариев кажется им предпочтительным или более достижимым. Потом они могут воспользоваться методикой, с тем, чтобы объективно разработать способы извлечения максимальной пользы из каждой ситуации, постоянно привлекая при этом свое воображение, умение оценивать события, ценностный критерии, а также опыт и знание ограничений, которые накладываются политическими соображениями или политическими условиями. Короче говоря, нет  никакой опасности, что модель может заменить человека, принимающего решения, или компьютер - подменить собой политика. Просто отныне те, на ком лежит ответственность за принятие решений, будут гораздо лучше оснащены для того, чтобы выбирать лучшее. И если разумно пользоваться этим средством, прибавив к нему новые взгляды, новые ориентации и новые понятия о добре и зле, оно будет служить общим интересам всех людей.

Важной стороной этого метода является относительная простота применения. Если модель однажды введена в компьютер, доступ к ее использованию уже не ограничен опытным персоналом или специалистами. Диалог между человеком и компьютером может осуществлять любой, кто достаточно хорошо знаком с данной проблемой и в состоянии понять ее конфигурацию и смысл.

Еще более важное достоинство методики состоит в том, что она автоматически заставляет тех, кто занимается анализом или принятием политических решений, применять более объективные и рациональные критерии оценки. Люди весьма редко достаточно ясно представляют себе смысл употребляемых ими же самими понятий и терминов, надо ли говорить, насколько неадекватно воспринимают они язык других. Поэтому обсуждение особенно сложных, комплексных вопросов - таких, как мировые проблемы - почти всегда, даже при наличии доброй воли и стремления понять друг друга, сопровождается недоразумениями и взаимным непониманием. Как я уже говорил, формальные модели требуют четкого, подробного описания проблем. Это достоинство еще более ощутимо при работе с методикой принятия решений, ибо она основана на непрерывном общении с компьютером, а он требует четких формулировок и понимает лишь однозначные вопросы.

Методика Месаровича - Пестеля находится сейчас на ранней, опытной стадии развития. Это означает, что многое в ней еще нужно будет развить и улучшить. Однако даже в том виде, в каком она существует сейчас, ее уже используют или планируют принять во многих странах мира. В Венесуэле, например, с помощью такой модели анализируются различные возможные альтернативы развития стран Латинской Америки в контексте изменения общемировой ситуации. Еще один крупный проект, посвященный оценке воздействия различных альтернатив политики США в области продовольствия на развитие мировой продовольственной ситуации, особенно в случае возможной его нехватки, начат недавно в университете «Кейз вестерн резерв» в Кливленде. Проводить исследования в этой области планируют в Европейском экономическом сообществе, в Финляндии, Австралии, Индии и некоторых странах Африки и района Тихого океана.

Практически все эти проекты осуществляются силами местных специалистов, которые на начальных стадиях пользовались консультациями и помощью группы Месаровича-Пестеля. Сейчас с ними работает и Морис Гернье - француз с картезианским складом ума и глубоким знанием многих проблем развивающихся стран. Благодаря ему значительно расширились контакты и деловое сотрудничество группы с многими учреждениями мира. Недавно решение финансировать очень важный проект приняло федеральное правительство ФРГ. Речь идет о планировании политики в области технологических исследований и развития техники и реорганизации промышленности в развитых странах, ориентированных на деятельность в менее развитых районах мира.

Все эти столь отличные друг от друга проекты объединяет то, что они используют одну и ту же методику и даже до некоторой степени один и тот же или весьма сходный банк данных. Это создает принципиальную возможность для организации целой сети органически взаимосвязанных пунктов планирования, которые постепенно могут быть распространены по всему миру. Эти пункты будут политически и организационно независимыми друг от друга, и каждый из них будет иметь свой штат сотрудников, занимающихся разработкой среднесрочных и долгосрочных перспективных планов развития. Мало того, что это обеспечило бы условия для весьма полезного обмена соответствующей информацией, эти планы, учитывая единый подход к их разработке, могли бы послужить надежной основой для всеобъемлющего, всестороннего видения мира и тенденций его развития. Располагая такой информацией, человечество могло бы координировать свои усилия для решения общих проблем долгосрочного характера или предотвращения тех или иных нежелательных явлений, грозящих ему в будущем. Сейчас, когда мир остро нуждается в единстве и сплоченности, это послужило бы консолидации и объединению вокруг одинаково важных для всех людей проблем. И даже если методика Месаровича-Пестеля окажется недостаточно эффективной для решения глобальных, крупномасштабных задач, все равно она положила начало рационализации процесса принятия решений, и от дальнейшего развития исследований в этой области, в конечном счете, во многом зависит наше общее будущее.



3. Изменение международного порядка

«Это был век мудрости, это был век глупости, впереди у нас было все, и впереди нас не ждало ничего», - заметил в 1974 году, применив к нашему времени слова Чарльза Диккенса, мой друг Ричард Н. Гарднер. «Не будет никаким преувеличением сказать, - добавил он при этом, - что бреттон-вудская финансовая система провалилась, система ГАТТ (ГАТТ - Генеральное соглашение о тарифах и торговле), которая должна была бы по идее создать условия для открытой, недискриминационной торговли, провалилась, попытки добиться соглашения о мировых поставках продовольствия и обеспечения энергией потерпели неудачу, традиционный закон о морском праве уже не выполняется, а соглашения о контроле за ростом населения и охране окружающей среды еще до сих пор не заключены»2 (Gardner R. N. The Hard Road to World Order. - «Foreign Affairs». New York, 1974). В этих условиях развитые страны вот уже много лет безуспешно пытаются как-то починить расползающийся по всем швам экономический порядок и с помощью незначительных изменений вернуть ему былую устойчивость и стабильность. Развивающиеся страны требуют полностью пересмотреть все правила международной игры в соответствии с логикой исторического развития, которая проявилась в результате борьбы за независимость и недавно вновь ощутимо напомнила о себе повышением цен на нефть. В 1974 году группа развивающихся стран во главе с Алжиром выступила с важной политической инициативой - созвать специальную сессию Генеральной Ассамблеи ООН, на которой были бы обсуждены все эти проблемы.

Первого мая того же года Ассамблея торжественно проголосовала за принятие «Декларации об установлении нового международного экономического порядка» как «наиболее важной основы экономических отношений между всеми людьми и всеми странами». Одновременно с этим была принята и соответствующая «Программа действий». Сама эта программа представляет собой скорее изложение основных принципов или план дальнейшей работы, чем документ, предназначенный для претворения в жизнь. И мнения по поводу ее содержания резко разделились. Между тем необходимость срочно изменить структуру мировой экономики и вдохнуть в нее новую жизнь действительно существует, и проблема эта вполне реальна. Однако такая реформа затрагивала бы насущные и - если смотреть на это с различных точек зрения - вполне законные, хотя и несовместимые между собой интересы широких групп мирового населения. Так что решение этой проблемы, к которой неизбежно примешиваются эмоциональные элементы, сильно осложняется из-за отсутствия ясного видения того, что в нынешних условиях осуществимо, а что нереально, что и когда именно следует претворять в жизнь и чего следует по возможности избегать.

Мы должны осознать, что вот уже в четвертый раз за это столетие человеческая система обнаруживает признаки крайнего напряжения и требует кардинальных перемен. Но, как свидетельствует наша летопись, мы не слишком-то преуспели в реформах: даже в лучших случаях век их оказывается недолог. Вот как описали недавно это американские представители движения «всемирных федералистов»: «...Первое поражение мы потерпели в 1914 году: тогда, из-за того что международная система не нашла средств приспособиться к нуждам только набравших силу промышленных стран, значительная часть мира оказалась ввергнутой в первую мировую войну. Во второй раз мы вновь проиграли в конце 1920-х годов: оказавшись перед лицом небывалого по масштабам глобального экономического кризиса, страны мира погнались за химерами узких, краткосрочных преимуществ и не смогли объединиться против общей беды. В результате весь мир охватила депрессия, лишившая работы миллионы людей и приведшая, в конце концов, к кровавой бойне и разрушениям второй мировой войны. В третий раз страны мира приняли вызов времени: они смогли заняться восстановлением опустошенной Европы и удовлетворить требования миллионов, находившихся под колониальным господством. Вследствие этого мир охватило увлечение международными организациями - была создана  Организация Объединенных Наций со всеми ее специализированными учреждениями, включая такие экономические структуры, как Международный банк и Международный валютный фонд. Сегодня мы в четвертый раз вступаем в период кризиса, и перед нами вновь открывается возможность с честью выйти из него. На сей раз этот вызов громче и настойчивее, а последствия поражения обещают быть куда разрушительнее, чем когда бы то ни было раньше в истории человечества. Но и шансы на успех тоже достаточно велики» (U. S. Federalists. Federalist Letter. New York. April 1975. 184).

Как и следовало ожидать, планы и предложения о вариантах перестройки экономического порядка росли как грибы. Стоит миру обнаружить аппетит, как перед ним тотчас появляется сотня поваров, каждый со своим коронным блюдом. Однако положение оказывалось слишком серьезным: здесь было не до партизанщины и не до экспромтов. На сей раз над миром нависла зловещая, но вполне реальная угроза беспрецедентной по масштабам прямой конфронтации между отдельными группами стран. Ведь даже затянувшиеся пререкания между ними о том, кто прав, кто виноват, могли, в конце концов, ввергнуть и без того напряженный мир в пучину всеобщего бедствия. Новый мировой порядок - если он рассчитан на долгие времена - не может быть введен за счет случайного перевеса при голосовании или навязан силой, даже если в какой-то момент в мире действительно существовал такой перевес или кто-то реально обладал такой силой. Он может утвердиться в международных отношениях в том, и только в том случае, если в силу самой своей логичности и справедливости будет добровольно принят широкими слоями мировой общественности; и этот порядок в состоянии на деле обеспечить новый путь к лучшему будущему лишь при условии, что он окажется функциональным.

Поскольку ни одно из известных мне предложений не представлялось достаточно приемлемым и разумным, я решил, что Римскому клубу следует организовать разработку подобного проекта. Я считал, что проект должен быть, с одной стороны, достаточно всеобъемлющим и глубоко новаторским, а с другой - вполне реалистичным и осуществимым в нынешних условиях. И его надо было вынести на широкое общественное обсуждение, прежде чем ситуация еще более ухудшится и наши рекомендации утратят актуальность и устареют. Так что здесь необходимо было выиграть время. Поэтому я в надежде на последующее одобрение моих коллег срочно предпринял несколько шагов, чтобы обеспечить скорейшее осуществление задуманного. Во главе проекта должен был встать человек с солидной научной репутацией, опытом в области планирования и широким, международным экономическим видением. Я не знал никого, кто бы больше подходил для этой роли, чем лауреат Нобелевской премии Ян Тинберген. В сентябре того же года я обсудил с ним эту идею, он согласился принять участие в ее осуществлении и через несколько недель представил план проекта, назвав его "Перестройка международного порядка» (РИО).

Мы были совершенно единодушны в том, что, делая основной акцент на проблемах экономического порядка, проект вовсе не должен обходить стороной связанные с этим вопросы социально-политического характера. Из этих соображений мы решили, не расширяя и без того уже достаточно обширного круга вопросов, которые мы хотели обсудить в проекте, просто выкинуть слово «экономический». Проект этот по своей природе сильно отличался от всех наших предшествующих мероприятий, которые в значительной степени основывались на научных исследованиях.  Здесь не так уж много надо было изучать чисто научными методами, зато требовалось знание мировой экономики, ее функционирования и ее неполадок. Возможным результатом проекта могли бы стать конкретные рекомендации тем, кто принимает решения, и представителям отдельных социальных групп, отражающих те или иные интересы. В ходе работы над проектом могли быть выработаны определенные принципы  поведения и деятельности и основные направления политики, а также предложения о создании новых или реорганизации существующих учреждений. Все эти меры должны быть в конечном счете ориентированы на то, чтобы обеспечить условия для более сбалансированной, устойчивой эволюции человеческой системы. Так что документ неизбежно приобретал большое политическое звучание. И как таковой, вне зависимости от того, к каким конечным выводам приводил, он немедленно становился предметом жестоких и яростных атак буквально со всех сторон. В нашем мире, полном контрастов, неоправданных иллюзии и претензий, критикуют любой политический документ - консерваторы всегда находят его слишком уж радикальным, новаторы - недостаточно новаторским. Насколько я знал Тинбергена, он был готов ответить на это спокойно, убежденно и со свойственной ему учтивостью. А я со своей стороны всегда был готов оказать ему поддержку и прийти на помощь независимо от моего личного отношения к окончательным выводам проекта. Все наши ожидания потом полностью сбылись.

Тем временем события стремительно развивались, и заключение нового международного социального контракта стало настоятельной политической потребностью нашей эпохи. На эту тему появилось уже великое множество разного рода деклараций и манифестов. Следом за первомайской декларацией ООН появилась "Хартия экономических прав и обязанностей государств», поставленная на повестку дня Генеральной Ассамблеи ООН по инициативе Мексики и принятая в декабре того же года подавляющим большинством голосов. Еще раньше, в октябре, в результате совместного заседания двух специализированных учреждений ООН -  (ЮНЕП - United Nations Environment Programme - Программа ООН по окружающей среде). и ЮНКТАД (ЮНКТАД - United Nations Conference on Тгаde and Development - Конференция ООН по торговле и развитию.) - вышла так называемая «Кокойокская декларация». Затем появились одна за другой «Резолюции о сырьевых материалах», которые были приняты в Дакаре и Алжире Конференцией неприсоединившихся стран и главами государств - членов ОПЕК (ОПЕК - Организация стран-экспортеров нефти.) в январе и в марте 1975 года, заявление ЮНИДО (ЮНИДО - United Nations Industrial Development Organization - Организация ООН по промышленному развитию.) - «Декларация о промышленном развитии и сотрудничестве» - и еще один документ неприсоединившихся стран - «Программа взаимопомощи и сотрудничества». Два последних документа были приняты в апреле и августе в Лиме. Примерно в то же самое время с заявлениями и декларациями о  новом международном экономическом порядке выступили такие различные по сфере деятельности и организационной структуре учреждения, как Третий всемирный форум, Межпарламентский союз, Международная конфедерация свободных профсоюзов и Секретариат Британского содружества наций. Будут, несомненно,  и другие - вряд ли поток их в ближайшее время оскудеет.

Большинство всех этих деклараций и документов содержало прямые или косвенные, умышленные или непреднамеренные выпады в адрес развитых стран. И объектом критики с самых различных позиций и точек зрения стало то нетерпимое привилегированное положение, которое вопреки духу времени они занимают в нынешних экономических отношениях. В данный момент под обстрелом оказались пока только богатые страны Запада и Япония, однако, в конечном счете, это будет распространено на все промышленные страны, которые практически монополизировали право пользоваться достижениями научно-технической революции. И здесь надо внести некоторую ясность. Это всемирная социально-политическая революция бедных. Она будет набирать силу, движимая не столько теми или иными положениями идеологического порядка, сколько гневом, возмущением и протестом против несправедливости. Миллиарды людей будут настойчиво требовать перераспределения власти, богатств и доходов. Невозможно предсказать, какие именно формы примет в дальнейшем это движение, и какова будет реакция на него более благополучных стран, несколько ошеломленных натиском и не имеющих единой тактики действий. Однако можно с уверенностью утверждать, что эти революционные процессы невозможно остановить и что самые бурные события еще ждут нас впереди.

Проект быстро продвигался вперед. Разработанные Тинбергеном предложения были немедленно одобрены, и он тотчас же приступил к работе, собрав группу из двадцати первоклассных ученых, представлявших различные научные дисциплины и страны с разными политическими системами. Нашел он себе и весьма опытного и знающего директора - Яна ван Эттингера из Роттердама. Довольно значительная финансовая поддержка проекта была обеспечена голландским правительством - лишнее подтверждение его политической дальновидности в сравнении с другими богатыми правительствами, которые не только слышать не хотят ни о каких изменениях, но и не склонны оказывать поддержку их изучению. По плану проект должен был быть завершен к середине 1976 года (Доклад Я. Тинбергена «РИО» - перестройка международного порядка» (Tinbergen I.  (Coordinator). RIO - Reshaping the International Order. New York, 1976) был представлен на специальной встрече Римского клуба «Новый международный порядок», созванной в октябре 1976 года в Алжире по инициативе правительства этой страны). Однако мы понимали, что перестройка международного порядка будет непрерывным, длительным процессом: многие месяцы интенсивной работы займет один только критический анализ и обсуждение рекомендаций проекта «РИО» и путей его последующего претворения в жизнь. Поэтому мы наметили на 1977 год целый ряд различных встреч и совещаний, на которых предполагалось обсудить результаты работы.

В момент, когда я пишу эти строки, проект находится лишь в середине подготовительной стадии. Так что я могу комментировать только некоторые его общие принципы и направления.  Отправным пунктом анализа   международных   отношений служит положение, что главная цель мирового сообщества состоит в настоящее время в значительном улучшении условий жизни наших самых обездоленных собратьев или, говоря словами Тинбергена, в обеспечении «достойной жизни и умеренного благосостояния всем гражданам мира».

На основании данных за 1970 год Тинберген показывает, что средний реальный доход на одного представителя наиболее богатой десятой части мирового населения в тринадцать раз превышает соответствующий показатель для беднейшей десятой части жителей планеты. Разрыв между наиболее высоким доходом богатых стран и самым низким для беднейших будет, разумеется, еще во много раз выше. Однако снижение степени неравенства в распределении доходов в пределах той или иной страны - это внутреннее дело самой страны. Здесь речь идет о том, чтобы уменьшить зазор между средними уровнями доходов в международных масштабах. Для того чтобы достигнуть этой цели, «РИО» предусматривает различные темпы среднегодового роста доходов на душу населения в развитых и развивающихся регионах мира. Если его среднегодовой рост в развивающихся странах должен достигнуть весьма значительного уровня - 5% в год, то есть удваиваться каждые 14 лет, то в развитых странах прирост должен либо остаться на нынешнем уровне, либо даже уменьшиться. На эти процессы, однако, будет оказывать воздействие целый ряд самых различных факторов, наиболее важные из которых - темпы роста численности населения и уровень производства продовольствия.

Период, рассматриваемый в проекте, охватывает ближайшие 40 лет. За это время разрыв в доходах между бедными и богатыми должен быть сокращен с 13: 1 до 3:1 -последнее представляет «предельно допустимое» соотношение, существующее ныне между богатыми и бедными районами Европейского экономического сообщества. Рассматривается, однако, также и другая, более реальная альтернатива - сократить этот разрыв с 13 : 1 лишь до 6 : 1.

Достижение этих целей - при всей их кажущейся на первый взгляд умеренности - потребует совместных усилий на глобальном уровне на протяжении всего указанного периода. И осуществление их возможно лишь при условии кардинального изменения структуры власти в мире во всех областях: технической, экономической, политической и военной, - а также реформы и обновления практики международных отношений и деятельности соответствующих учреждений, рыночной системы и многих вещей, касающихся каждой из стран в отдельности. Грандиозность и чрезвычайная сложность поставленной задачи очевидна, однако ее необходимо, во что бы то ни стало решить. Тщательно проанализировав множество самых различных идей и предложений, группа Тинбергена сформулировала новые, оригинальные и весьма убедительные подходы к решению широкого круга выделенных проблем. Они включают следующие вопросы: стратегии достижения необходимых изменений; валютная система; перераспределение доходов; финансирование развития; индустриализация, торговля и международное разделение труда; производство и распределение продовольствия; энергия и сырье; управление использованием океана;  транснациональные предприятия; научные исследования и техника, сокращение вооружений. Все эти различные элементы должны быть объединены в едином контексте. Так, технические и технологические факторы во многом способствуют усилению централизации и специализации, увеличивают степень взаимозависимости между отдельными звеньями и сферами. Эти процессы, однако, находятся в компетенции отдельных стран, и воздействие на них блокируется барьерами суверенитета. Вместе с тем свойственные человеку стремления к самовыражению, активной деятельности и личному участию благоприятствуют развитию тенденций к самоопределению и опоре на собственные силы, что, в конечном счете, предполагает децентрализацию процесса принятия решении и максимально возможное его приближение к операционному уровню. А каждое суверенное государство склонно интерпретировать этот уровень соответственно своим нынешним границам. В проекте «РИО» предпринята попытка совместить и примирить противоположные тенденции - к централизации и децентрализации, функциональному коллективизму и индивидуализму, всеобщей взаимосвязанности и разнообразию.

«РИО» предстоит продумать, как обеспечить отток производственной деятельности от перенаселенных, высокоразвитых в промышленном отношении районов, или «центров», к отдаленной «периферии», где оказываются более благоприятными некоторые факторы производства и где, к тому же, настоятельно необходимы самые срочные меры, направленные на удовлетворение основных человеческих потребностей и обеспечение законного права на труд. Я надеюсь, «РИО» сможет доказать «центрам», что в их же собственных долгосрочных интересах проявить сейчас просвещенную щедрость, чем потом быть вынужденными пойти на те же самые уступки; и убедить представителей «периферии", что если они отправятся в одиночестве в свой трудный путь к развитию - как они порой уже пытаются делать в порыве отчаяния и безысходности, - то могут, в конце концов, лишь ухудшить свое и без того тяжелое положение.

Воспитательная роль в решении этой и многих других проблем современности - далеко не последний по важности результат, которого можно ожидать от проекта «РИО». Возвращаясь к уже затрагиваемой выше теме, хочу еще раз выразить уверенность, что проект сможет показать всем людям и странам, что - хотят они того или нет - им придется жить в условиях глобальной взаимозависимости. И научиться жить в этом мире - трудное искусство, которое потребует не только изменения наметившихся ныне тенденций, но и кардинальной перестройки политического мышления и той политической практики, которая так скверно направляет развитие современного мира. Управление взаимозависимостью вместе с управлением изменениями и управлением сложностью на глобальном уровне составляют триаду, без которой нам не обойтись, если мы хотим выжить и улучшить качество своей жизни в век империи человека.

В ближайшие годы в исследованиях по проекту «РИО» должны принять более непосредственное участие представители социалистических стран. Пытаясь у себя на Западе найти подходы к решению проблематики будущего на «глобальном» уровне, мы - величающие себя Первым миром - обычно либо вовсе не принимаем в расчет, либо уделяем недостаточно внимания огромной части человечества, которая населяет обширную территорию, начиная от Восточной Европы через Советский Союз до Китая и Северной Кореи, включая район Юго-Восточной Азии, и зовется Вторым миром. Да и Третий и Четвертый миры, требуя нового порядка, редко прямо обращаются ко Второму миру; именно Первый мир они считают главным ответчиком по этому вопросу - и, возможно, в этом они правы. Тем не менее, выработка общих принципов подхода к новому международному экономическому порядку - явно не тот вопрос, который мог бы быть решен без активного участия социалистических стран.

При всех тревогах и заботах, которые могут в наше время внести в человеческую систему беспокойные революционные социально-политические процессы, их все-таки следует рассматривать скорее как положительное явление, ибо они - свидетельство жизнеспособности нашей системы. Новый экономический к - на который нацелена сейчас вся борьба и осуществление которого, возможно, со временем направит ее в русло конструктивной, созидательной деятельности - представляет собой не что иное, как лишь временную, промежуточную стадию эволюции человечества, ибо в основе этого порядка будет лежать система множества в значительной степени суверенных государств. И здесь возникает два вопроса. Осуществима ли вообще - пусть даже как заведомо промежуточный шаг - подобная трансформация мировой экономической системы, учитывая, что ей суждено брать старт в обстановке всеобщего беспорядка? И сможет ли новая система со временем эволюционировать в таком направлении, чтобы, в конечном счете, отвечать требованиям воистину глобального сообщества многих миллиардов людей?

Лично я скорее склонен дать положительные ответы на оба эти критических вопроса, при условии, однако, что параллельно с реформой системы будут меняться и сами люди, что они, наконец, поймут, что в их же собственных интересах научиться приспосабливать свое поведение и пути своего развития к поведению и развитию других людей. Это, конечно, весьма существенное «если» - и все-таки мой ответ положителен, ибо, как я уже сказал, люди способны изменить и свое бытие, и свои действия, если они поймут, что в этом их единственный путь к спасению. И многие признаки говорят нам о том, что такие процессы в сознании многих людей уже происходят.

И мы вновь - уже в который раз - возвращаемся к нашей исходной мысли - все зависит от самого человека. Или, проще говоря, судьба любого нового мирового порядка - потерпит ли он крах, или ему суждено долгая жизнь - будет зависеть от качеств людей, которым он служит.


4. О продовольствии, энергии и сырье

Хотя Римский клуб с самого начала решил ограничить свою деятельность лишь главными, фундаментальными проблемами человечества, к нему часто обращаются с просьбой принять участие и в обсуждении других актуальных вопросов. В принципе я не против этого. при условии, разумеется, что у Клуба есть время и возможность внести действительно   оригинальный, конструктивный вклад в разработку этих вопросов и что подход к ним осуществляется на долгосрочной, глобальной основе. Говоря «долгосрочной», я подразумеваю тот временной интервал, который используется в прогнозах ООН об удвоении мирового населения, а именно ближайшие 30-40 лет. Этот период приблизительно соответствует времени, необходимому и для смены поколений в управлении миром.

Мне известно, что сейчас все более и более широкое распространение получает идея, что такой быстрый рост мирового населения нереален из-за опережающего развития ограничивающих его внешних факторов. И все-таки вряд ли правомерно с такой легкостью исключать возможность, что в начале следующего столетия нас будет уже 7 или 8 миллиардов - ведь нельзя, чтобы подобная ситуация застала человечество врасплох. (В данном случае лучшим способом предупредить материализацию этих прогнозов является трезвый анализ того, к чему в действительности может привести удвоение мирового населения, ибо такой анализ, несомненно, покажет, что это слишком много для нашей старой доброй матушки-Земли, и что куда лучше заблаговременно и обдуманно ограничить число за счет ограничения рождаемости, чем допустить действие не поддающихся контролю эпидемий, голода и войн, предоставляя им работу по регулированию населения за счет увеличения смертности.)

Чтобы возбудить интерес ко всем этим проблемам, я подготовил и передал ряду людей, включая и тех, кто не являлся членом Клуба, документ, где изложил свои соображения и поставил несколько чрезвычайно интригующих, с моей точки зрения, вопросов. Например, можно ли за столь короткое время удвоить всю физическую инфраструктуру мира - не только дома, а целиком населенные пункты и, может быть, даже города плюс промышленные предприятия, дороги, порты и прочие средства и виды обслуживания, необходимые для жизни современного человека? Каким образом можно обеспечить необходимую для этого промышленную базу и источники финансирования, учитывая, что общий объем строительных работ за какие-то три-четыре десятилетия был бы в этом случае близок к тому, что сделано человечеством за последние десять или двадцать столетий? Где можно разместить еще один мир, сотворенный руками человека? Может ли быть обеспечено одновременное увеличение производства продовольствия, товаров и услуг, способного удовлетворить растущие потребности огромной массы людей? И можно ли достигнуть такого уровня производства, не нанося непоправимого ущерба экосистеме? Реально ли вовлечь в это колоссальное предприятие всех без исключения обитателей планеты, не оставляя, как сейчас, за бортом сотни миллионов «лишних» людей?

Я вовсе не так наивен, чтобы надеяться сразу получить ответы на все эти вопросы, и все-таки я считал необходимым прямо их поставить, хотя бы для того, чтобы постепенно искать возможные ответы и решения. Я обратился к Яну Тинбергену с просьбой помочь мне организовать их изучение, и он посоветовал поручить первый из такого рода проектов профессору Амстердамского университета Хансу Линнеманну, сам же выразил готовность участвовать в нем как консультант. Линнеманн собрал группу, в которую вошли представители его университета, а также Сельскохозяйственного университета города Вагенингена (Голландия) и гаагского исследовательского Института экономики сельского хозяйства. Сообща они взвесили свои относительно скромные материальные возможности и решили для начала сконцентрировать усилия своей небольшой группы на анализе самой базовой из всех человеческих потребностей - потребности в пище. Сам Линнеманн любит повторять слова Махатмы Ганди: «Если бог является бедняку, то только в виде хлеба и обещания работы».

Следуя завету «сначала о главном», проект сфокусировал основное внимание на том, как обеспечить продовольствие для удваивающегося мирового населения. На начальном этапе - завершившемся в декабре 1975 года  - анализировались главным образом причины голода и недоедания в мире; не подлежало сомнению, что они носят в основном социально-экономический характер. Для описания всех сложных взаимосвязей и соотношений, определяющих мировую продовольственную ситуацию, включая и поведение так называемых актеров - субъектов действия, к которым относятся производители, потребители и правительства, - была построена комплексная математическая модель. С ее помощью предполагалось проследить и проанализировать год за годом, до 2010 года, развитие мирового сельскохозяйственного сектора. Более 100 стран были объединены в десять обширных геоэкономических регионов. Группа рассчитывала, что окончательные результаты исследований позволят показать, какие именно политические решения и действия - как в рамках отдельных стран, так и на уровне мира в целом - благоприятствуют решению этой кардинальной проблемы и каких, напротив, следует избегать.

Независимо от модельных исследований был теоретически рассчитан абсолютный максимум возможного производства продовольствия на планете при идеальных условиях. Как и следовало ожидать, оказалось, что Земля в состоянии прокормить гораздо больше людей, чем предрекают даже самые смелые прогнозы, - особенно если человечество только тем и будет озабочено, как набить себе желудок. Расчеты подтвердили также и то, что достигнутый ныне уровень производства продовольствия вполне достаточен, чтобы обеспечить надлежащее питание жителям планеты - при условии, разумеется, что вся наличная пища будет распределяться между людьми по справедливости и в соответствии с их потребностями.

Предварительные результаты исследований были представлены Римскому клубу на специальной конференции, организованной в июне 1975 года Обществом австрийских колледжей в уже упоминавшемся местечке Альпбах. Несмотря на обнадеживающие возможности планеты в производстве  продовольствия, первые прогоны модели показали весьма печальную картину - масштабы голода в мире будут со временем еще больше увеличиваться. Понятием «голод» выражалось такое положение, когда действительное среднее потребление продовольствия на одного человека в рассматриваемом регионе оказывалось ниже минимального расчетного стандартного уровня, взятого для того же самого региона. На той стадии исследований было выявлено ожидаемое к 2010 году увеличение масштабов голода в мире более чем в три раза.

И ни одна из рассматриваемых в настоящее время стратегий или их комбинаций - которые наряду с прямым увеличением производства продовольствия предполагали также создание запасов, продовольственную помощь и регулирование или стабилизацию цен на мировом рынке - не обеспечивала возможности покончить с голодом. Единственная политическая альтернатива, которая обещала хоть как-то облегчить нехватку продовольствия в мире, заключалась в том, чтобы возложить на крупнейших мировых производителей и экспортеров так называемые буферные функции. Иными словами, эти страны - то есть практически, как отмечалось, США, Канада и, возможно, несколько других - должны были бы взять на себя ответственность за обеспечение мира продовольствием и, таким образом, корректировать в обозримом будущем производственную и торговую политику, чтобы в первую очередь гарантировать соблюдение интересов мира в целом, даже в ущерб своим собственным национальным интересам. Тем самым выводы группы Линнеманна представляли еще одно грозное предостережение - необходимо что-то срочно предпринять, чтобы избежать всеобщей, глобальной катастрофы.

Сейчас еще рано предсказывать окончательные выводы этого проекта. Однако если подтвердятся его предварительные результаты, то они со всей очевидностью покажут, что даже для того, чтобы навеки изгнать с планеты голод, необходимы качественно новые нормы взаимоотношений между людьми, основанные на принципах солидарности и сотрудничества. Вместе с тем, если трезво смотреть на вещи, кажется весьма маловероятным, чтобы в наше время несколько стран, исходя из альтруистических побуждений, добровольно взвалили на свои плечи беспрецедентные экономические обязательства, да вдобавок к этому, по-видимому, еще и определенные финансовые тяготы. Да против этого немедленно выступит общественность этих стран, восстанут налогоплательщики, и подобные поползновения - если даже они всерьез у кого-то и возникнут - будут в самом зачатке блокированы и в конечном счете пресечены, хотя бы из-за необходимости поддерживать равновесие между различными политическими силами, которые обязательно скрестят шпаги по этому поводу.

Но если это «буферное» решение, которое должно осуществляться за счет добровольной инициативы нескольких стран, является единственным выходом  из создавшегося положения и если оно при ближайшем рассмотрении оказывается нереальным, то что же тогда будет? Неужели вслед за вооружением и нефтью продовольствие тоже превратится в политическое оружие и средство политического давления, и нам из-за своего же собственного безрассудства суждено, в конце концов, стать свидетелями такого «решения» проблемы,  как возрождение феодального, монопольного права сортировать людей и целые народы и решать, кто получит пищу и, следовательно, будет жить. Здесь мы имеем дело с одной из тех безнадежных дилемм, о которых стараемся просто не думать, что, как известно, служит самым надежным способом превратить их в неразрешимые. Вот такими-то средствами и вымощен нынешний путь человечества к катастрофе, и мы должны свернуть с этого пути. Я не думаю, что этот процесс относится к числу мероприятий, которые осуществимы на высшем уровне; он должен быть основан на изменениях в сердцах самих людей - но об этом несколько позже.

Если использовать методы, разработанные в рамках обсуждаемого проекта для изучения мировой продовольственной ситуации, применительно к анализу всего мирового промышленного производства, то он, скорее всего, покажет, что, как я уже отмечал, для того, чтобы мировая промышленная система действительно служила нуждам многих миллиардов потребителей, необходимо фундаментальным образом изменить всю ее структуру. И эта задача, пожалуй, потруднее, чем решение продовольственной проблемы. Ведь идеальный набор промышленных товаров определить куда сложнее, чем обусловленный вполне осязаемыми факторами физиологического характера минимальный рацион питания. Не говоря уже о поистине громадных по масштабам частных капиталовложениях и частнопромышленных интересах, с которыми придется считаться всякому, кто решится хотя бы подступиться к этой сложнейшей из проблем.

И, тем не менее, изучение мировой промышленности превратилось сейчас в одну из важнейших задач. В разных местах я уже касался отдельных граней целостного промышленного комплекса, который требует тщательного и всестороннего исследования. К ним, в частности, относятся такие вопросы, как относительная роль частного и общественного секторов в мировом промышленном производстве; трансформация многонациональных корпораций и методы регулирования их взаимоотношений с государствами; возможные коллективные функции и коллективная ответственность крупных компаний и, наконец, основные принципы и направления, в соответствии с которыми должна решаться проблема реорганизации и рационализации мировой промышленной системы. При изучении последнего вопроса можно для начала ограничиться рассмотрением достаточно широкого круга ключевых секторов промышленности. Я бы очень хотел участвовать в организации такого рода проекта, и даже не обязательно под эгидой Римского клуба. Собственно говоря, за последние годы я уже несколько раз пытался подготовить для этого почву, но пока безуспешно. Сегодня потребность в подобном исследовании стала еще более настоятельной, и к нему нужно приступить как можно скорее, ибо его результаты должны помочь нам пересмотреть устаревшие взгляды в соответствии с изменившейся действительностью. В дальнейшем я остановлюсь на этой теме более подробно.

Вскоре после выхода в свет доклада «Пределы роста» Римский клуб начал искать возможности провести специальное исследование, посвященное роли науки и техники в решении проблем современности. Причиной этому послужили многие критические замечания в адрес проекта, упрекавшие его в недостаточном учете возможностей науки и техники, которые - при соответствующей ориентации - могли бы, по мнению авторов этих замечаний, решить многие проблемы, связанные, в частности, с нехваткой природных ресурсов. В конце концов, мы предложили возглавить этот новый проект Деннису Габору (Габор Деннис - физик (Великобритания), лауреат Нобелевской премии 1971 г. за открытие голографии. - Прим. ред.) и Умберто Коломбо (Коломбо Умберто - итальянский экономист. - Прим. ред.), имевшему большой опыт в сфере промышленного управления и в то время занимавшему пост председателя Комиссии по вопросам политики в области науки и техники при ОЭСР. Оба они приняли наше предложение.

После консультаций с рядом видных ученых тематика обследования была несколько изменена; с одной стороны, в известной мере расширена, а с другой - более четко ориентирована. Перед проектом была поставлена цель - оценить, достаточно ли - с учетом нынешнего состояния и перспектив развития науки и техники - на планете ресурсов, чтобы удовлетворить базовые потребности растущего населения в энергии, продовольствии и сырье на многие десятилетия или даже столетия вперед. Была собрана большая группа всемирно известных экспертов, - которых в шутку называли «технологическими оптимистами» - во главе с Габором и Коломбо, согласившимися вдвоем руководить работами. Щедрая финансовая помощь министерства по делам науки и техники Канады позволила покрыть все расходы по осуществлению проекта. Доклад этой рабочей группы скоро будет опубликован под заголовком «За пределами века расточительства» - название, продиктованное желанием напомнить о нашей святой обязанности - бережно и рачительно относиться к земным богатствам и помнить об интересах тех, кто придет после нас.

Исследование со всей очевидностью показало, что все три области объединены сложной сетью взаимосвязей в единую систему, требующую глобального подхода к своему изучению. При рассмотрении каждой из областей в отдельности создается впечатление, что при известных условиях наука и техника могут дать человеку все необходимые сырьевые материалы, и в огромных количествах. На самом же деле указанная уже взаимосвязь между ними кардинально меняет картину: успешные исследования и разработки в одной из них зависят, и часто решающим образом, от сопутствующего прогресса в других областях, причем, отнюдь не ограничиваясь тремя рассматриваемыми. Не имея возможности представить здесь все результаты этого в высшей степени интересного исследования, я ограничусь лишь некоторыми наиболее важными выводами.

В отношении продовольствия исследование в значительной степени подтвердило выводы Линнеманна о центральной  роли факторов социально-экономического и культурного характера. Что касается научно-технических знаний, необходимых для освоения под сельское хозяйство новых земель и увеличения плодородия почв, то практически все они уже получены. Продвижение фронта научных исследований требуется лишь в отдельных областях, таких, как использование водных ресурсов, опреснение воды,  оптимизация применения удобрений, методы закрепления в почвах азотных соединений, а также производство моноклеточных белков из химических продуктов и отходов сельскохозяйственного производства.

Еще меньше оснований для беспокойства представляет, в общем и целом, проблема минеральных ресурсов. Хотя в ближайшие десятилетия ожидается истощение практически всех ныне известных и наиболее доступных для разработки месторождений, потенциальные запасы соединений почти всех необходимых человеку химических элементов достаточно велики и обеспечение ими не вызывает серьезных сомнений. Вместе с тем отмечается возможный недостаток таких действительно редких элементов, как, например, серебро, ртуть, золото, платина и гелий, они-то и могут оказаться узким местом для развития некоторых важных технологических процессов и промышленных методик. Другим абсолютно незаменимым и существенным для жизнедеятельности человека элементом является фосфор - ключевой компонент всех минеральных удобрений. И хотя вряд ли есть основания ожидать существенных перебоев в обеспечении им, возможно, было бы целесообразно принять определенные меры, регулирующие его потребление на глобальном уровне, с тем, чтобы предотвратить превращение его в фактор, лимитирующий развитие сельскохозяйственного  производства. Необходимость такого рода мер диктуется, в частности, тем обстоятельством, что темпы роста мирового потребления фосфора почти в три раза обгоняют темпы роста численности населения планеты. Наука и техника могут сыграть важную роль в решении многих проблем, связанных с обеспечением сырьевыми материалами. К числу таких проблем относятся экономия и сохранение материалов, миниатюризация оборудования, использование вторичного сырья, разработка новых технологических процессов, получение новых материалов и т. д. Основные выводы проекта вкратце сводятся к тому, что проблема обеспечения сырьем лимитируется скорее вопросами стоимости, транспортировки и организации, чем физическим недостатком ресурсов.

Что действительно представляет серьезную проблему, так это энергия. При наличии достаточно дешевых, не загрязняющих среды, ботатых источников энергии можно было бы относительно легко найти технические решения продовольственной и сырьевой проблем. Однако перспективы овладения такими источниками весьма малоутешительны: в ближайшее время вряд ли следует рассчитывать на широкое использование способов производства энергии одновременно недорогих и приемлемых как с социальной, так и с экологической точек зрения. И, учитывая длительный путь от научных исследований и разработок до широкого промышленного использования, нет оснований ожидать появления новых источников энергии, и мир должен будет, по меньшей мере, еще три-четыре десятилетия полагаться главным образом на ископаемое топливо, в основном нефть и уголь. Более того, прежде чем человечество овладеет практически неисчерпаемыми энергетическими источниками, ему, возможно, предстоит еще пережить периоды острой нехватки энергии. При этом придется позаботиться и о сохранении видов ископаемого топлива для использования в других целях, не связанных с энергетическим производством. Вследствие этого особенно важно ускорить по возможности внедрение программ, направленных на постепенное замещение обычных источников энергии какими-то иными системами энергоснабжения. Так что прежде чем можно будет надеяться на окончательное улучшение мировой энергетической ситуации, надо быть готовым к любым трудностям и непредвиденным осложнениям.

Доклад утверждает, что в скором времени не следует рассчитывать ни на какие возобновимые или практически неисчерпаемые источники энергии, а широкое применение некоторых из них к тому же оказывается сопряженным с достаточно серьезными проблемами. До сих пор еще не доказана реальная возможность производства энергии за счет термоядерного синтеза, необходимо интенсифицировать научные исследования и разработки в этой области, но пока что рано связывать с этим какие бы то ни было планы на будущее. Весьма ограниченной считается и возможность широкого использования геотермальной энергии, она будет существенно зависеть от успешного решения проблемы извлечения тепла из земной коры. Сомнительными с экономической точки зрения представляются пока авторам доклада и перспективы широкого применения для производства электроэнергии или обогрева солнечной энергии: прогресс в этой области требует преодоления ряда трудностей технического и технологического характера. Единственным способом производства энергии, на который можно рассчитывать в длительной  перспективе уже при нынешнем уровне научно-технических знаний, остается атомная энергетика, основанная на реакций деления ядер. Доклад отмечает, однако, что и здесь существует ряд проблем социального характера и, кроме того, не решены еще вопросы, связанные с обеспечением безопасности и надежности атомных электростанций. А для широкого внедрения реакторов-размножителей предстоит преодолеть и некоторые чисто технические трудности.

Должен сказать, что лично я придерживаюсь в отношении ядерного решения энергетической проблемы куда более пессимистических и радикальных позиций, чем мои ученые коллеги. Ведь в настоящее время это решение, по сути дела, означает широкое использование атомных электростанций обычного типа - основанных на расщеплении тяжелых ядер. Я не берусь судить, насколько реально сделать их чистыми, надежными и приемлемыми для человеческого общества, и не берусь оспаривать это, коль скоро в этом так уверены многие серьезные ученые, почти все политические деятели и представители промышленных кругов. В чем я лично действительно не уверен, это в возможности сделать чистым, надежным и безопасным само современное человеческое общество. Я уже посвятил много страниц описанию того состояния хаоса и беспорядка, в котором оно пребывает, его неуправляемости и неспособности к рациональным и гуманным поступкам, царящих в нем непреодолимых противоречий, с которыми оно не в состоянии справиться. Можно ли позволить такому обществу стать ядерным? Трудно представить себе, чтобы в ближайшие несколько десятилетий это общество образумилось и смогло бы стать надежным хозяином и защитником нескольких тысяч огромных ядерных электростанций и к тому же обеспечить ежегодную транспортировку через всю планету и переработку таких количеств смертельно опасного плутония-239, которые в десятки тысяч раз превышают дозу, способную уничтожить всех нынешних жителей Земли. Человечество поступило бы в высшей степени опрометчиво и безрассудно, если бы стало ядерным, предварительно не подготовив для этого всю человеческую систему. И проблемы здесь встают отнюдь не технического или экономического, а политического, социального и культурного характера. И те, кто, потеряв голову от небольшой дозы сильнодействующего ядерного наркотика, стремится протолкнуть ядерные программы, направленные на распространение этого зла по всему обществу, должны ясно отдавать себе отчет, что тем самым они, по сути дела, обрекают своих преемников на тяжелую и неизлечимую ядерную наркоманию.

Я прекрасно понимаю, сколь важно для человеческой системы на нынешней стадии ее эволюции в изобилии обеспечить себя энергией, и эта поистине первостепенная задача должна быть так или иначе решена. Но надо еще доказать, что ядерное решение представляет собой действительно единственное из возможных - по крайней мере на некий промежуточный период - решений. И если это и в самом деле единственный выход из положения, тогда наш величайший долг и святая обязанность - заняться сначала изменением самого нашего общества, подготовить его в культурном и многих других отношениях к важному и ответственному шагу. Правда, у нас осталось прискорбно мало времени. И все народы должны четко осознать, что если уж они решили встать на этот путь, то должны быть готовы потратить на соответствующую социальную и культурную подготовку общества не меньше времени, сил и умения, чем на разработку научно-технических и промышленных аспектов ядерной энергетики.

Эта социальная и культурная переориентация общества должна осуществляться не только на уровне отдельных стран, но и в международных масштабах. Наступил момент для объединенных действий человечества, и энергетическая проблема представляет сейчас одну из первоочередных задач, требующих такого объединения. Энергетические программы планеты должны определяться при участии всех без исключения групп и слоев населения и активной роли мировой общественности. Если не будут до конца продуманы социальные и культурные аспекты этих программ, то просчеты могут оказаться роковыми для человечества, и ядерная эпопея превратится в одну из самых страшных катастроф в его истории.

Итак, человечество стоит сейчас перед выбором дальнейших путей своего энергетического развития, - путей, которые во многом предопределят на десятилетия вперед его образ жизни, а возможно, и саму его судьбу. И поэтому долг каждого политического руководителя - еще и еще раз серьезно подумать над решением этой проблемы не только с точки зрения своей страны, а с позиций интересов всего человечества. Необходимо еще раз взвесить целесообразность ядерного пути. Возможно, при тщательном рассмотрении более разумным окажется ориентация на широкое промышленное применение солнечной энергии, пусть даже этот вариант будет в чем-то проигрывать перед ядерным. Я уверен, что при разумном подходе и трезвой оценке возможных альтернатив мировая общественность все-таки отдаст предпочтение солнечному, а не ядерному обществу.



5. Пора подумать о целях

Встречи на высшем уровне не редкость в наше время. Однако - как это ни странно - в их повестке дня не часто встретишь упоминание о том сгустке проблем, природу, взаимосвязь и развитие которых пытается понять и вынести на широкое общественное обсуждение Римский клуб. А если подобные вопросы случайно и затрагиваются на межправительственных конференциях и встречах, то, как правило, вскользь и исходя из краткосрочных интересов участников. Как это ни парадоксально, но никогда еще важнейшие для всего человечества проблемы не оказывались главной целью таких высоких встреч. Официальные представители народов мира, кажется, абсолютно уверены, что будущее человечества находится вне сферы их компетенции, поэтому в лучшем случае они могут позволить себе роскошь бегло коснуться его в конце переговоров, обсудив все важные, с их точки зрения, проблемы, к которым относятся любые вопросы и даже мельчайшие детали, затрагивающие их престиж или краткосрочные политические интересы.

Думая об этом, я всегда вспоминаю специальную встречу Римского клуба, которая состоялась в июле 1975 года в мексиканском городе Гуанахуато. Идея этой встречи родилась еще в Зальцбурге, где президент Мексики Эччеверриа предложил провести ее на мексиканской земле в надежде, что вошедшее в поговорку гостеприимство этой страны сделает более непринужденным и продуктивным новый обмен мнениями между представителями политических кругов и Римского клуба. Этому должна была способствовать и сама атмосфера славного своими боевыми национально-освободительными традициями Гуанахуато - ныне прелестного, безмятежного города, жители которого так бережно хранят памятники   колониальной старины. Кроме двадцати членов Римского клуба и нескольких ученых, сюда собрались личные представители глав государств или правительств двадцати двух стран. В соответствии с основной темой этой встречи - «Солидарность во имя мира и развития» - была подвергнута пересмотру вся мировая проблематика. По материалам дискуссий Римский клуб подготовил документ под названием «Размышления из Гуанахуато». Для меня самым важным его пунктом была констатация «необходимости полного и всестороннего развития возможностей и способностей всех людей планеты, как непременного условия преодоления существующего неравенства и обеспечения здоровой и достойной жизни для каждого. Именно этим целям должны быть подчинены все стратегии, политические программы и перспективные планы развития в национальных и глобальных масштабах». Затем мы попросили двух наших коллег по Римскому клубу подготовить более развернутый документ, в котором необходимо было подчеркнуть особую важность и актуальность подобной встречи в тот момент, когда все народы мира должны разделить ответственность за решение общих проблем, определяющих долгосрочные судьбы планеты. В этом смысле встреча в Гуанахуато могла стать неким промежуточным этапом на пути к более конкретному транснациональному диалогу между рядовыми гражданами и политическими деятелями. И тот факт, что люди самых различных культур, традиций и мировоззрений, собравшиеся сюда с разных континентов, все-таки смогли - при всех существующих между ними расхождениях - прийти к единому мнению по целому ряду важных проблем, свидетельствует о внутреннем стремлении человечества к объединению.

В августе 1974 года меня посетил Эрвин Ласло - бывший концертирующий пианист, человек разносторонних интересов и многогранных талантов: философ, специалист в области кибернетики, эссеист. Он поделился со мной одной идеей, которая оказалась очень созвучной моим собственным мыслям. Смысл ее сводился к следующему. Размышляя о будущем, люди, как правило, акцентируют внимание главным образом на отрицательных тенденциях нынешнего развития, на нерешенной проблематике, на тех изменениях, которые необходимы для выживания человеческого общества, оставляя в стороне и практически не принимая во внимание существующих в нем здоровых, положительных начал. А между тем, возможно, именно на них и нужно если не опираться, то, во всяком случае, рассчитывать, планируя те или иные изменения. «Фокусируя внимание на болезни, мы апеллируем в первую очередь к страху, а основанное на нем поведение трудно направить по желаемому руслу. Фокус на здоровье, наоборот, мотивирует поведение, ориентированное на положительные цели; и тогда любое достижение рассматривается не просто как удача в стремлении избежать несчастья, а как победа» (Laszlo E. Goals for Global Society. - In: «Main Currents in Modern Thought», vol. 31. 1975.), - писал он позднее. «Человек взбирается на Эверест, потому «что видит в этом выражение человеческой изобретательности и стойкости. Скажи ему, что он должен сделать то же самое, чтобы выжить или обрести свободу, и он воспримет это как тяжелую нечеловеческую работу».

Я разделял эту точку зрения. Действительно, пора было перейти от стадии обычного шока - который был необходим, чтобы привлечь внимание людей к близящейся опасности, - к новому этапу позитивного взгляда на то, чего реально может достигнуть в обозримом будущем человечество в ходе своей эволюции. К несчастью, среди экономистов и техников встречаются еще глупцы, верящие, что именно их науки способны найти тот магический философский камень, который исцелит человечество от всех его недугов. К тому же в мире существуют влиятельные силы, заинтересованные в продолжении прежнего курса, так что рано пока прекращать шоковое лечение. И все-таки цели человечества не могут ограничиваться лишь стремлением избежать катастрофы, обеспечить возможности для выживания и потом влачить прозаическое и ущербное существование в своем полуискусственном мирке. Нужно поднять дух человека, ему необходимы идеалы, в которые он мог бы действительно верить, ради которых он мог бы жить и бороться, а если понадобится, и умереть. И идеалы эти должны произрастать из его осознания своей новой роли на планете - той роли, о которой я уже так много говорил.

После того как мы с Ласло подробно обсудили все эти вопросы, он изъявил готовность взяться за осуществление проекта о целях современного человечества при условии, что ему будет оказана поддержка Римского клуба и будут выделены необходимые финансовые средства. Не сомневаясь в одобрении моих коллег по Клубу, я гарантировал ему нашу поддержку и помог уладить финансовые вопросы. Основная задача проекта сводилась к определению целей, которые должно поставить перед собой человечество на нынешней стадии своего развития. Эти цели предполагалось вывести в итоге сравнительного анализа современного положения и перспектив развития человечества, с одной стороны, и тенденций развития различных философских школ, культурных традиций, ценностей и мотиваций на протяжении всей истории человеческой цивилизации - с другой. В качестве исходного материала, характеризующего нынешнее положение человечества, планировалось использовать результаты уже проведенных исследований, в том числе и проектов Римского клуба. «Сегодня, - сказал Ласло, - перед нами стоит задача отыскать такие идеалы, которые могли бы на глобальном уровне выполнять функции, эквивалентные функциям местных и региональных мифов, религий и идеологий в здоровых общественных системах прошлого», И здесь первостепенное значение придавалось именно общемировому, глобальному подходу.

До настоящего времени традиционными источниками идеалов всегда были религиозные и гражданские системы взглядов и мировоззрения. Сейчас на наших глазах зарождаются два новых источника: ощущение глобальности, о котором я буду говорить ниже, и сознание новой роли человека как лидера всей жизни на Земле. И перед всеми нами стоит задача найти такое созвучное чувствам современного человека соединение этих проистекающих из разных источников идеалов, чтобы создать в нем необходимые для самоудовлетворения моральные стимулы и творческие стремления и направить их на достижение целей, соответствующих духу и потребностям нашего времени. Призванный открыть широкое обсуждение этой проблемы новый проект - «Цели для глобального общества» - был начат в конце 1974 года. Ласло удалось собрать неплохую группу, и они планировали к лету 1976 года завершить первый этап работы над проектом (В настоящее время доклад уже опубликован: Laszlo E. et al. Goals for Mankind, New York, 1977.).

Тем временем я все думал, как бы использовать приближавшееся двухсотлетие американской революции 1776 года, чтобы привлечь внимание мировой общественности к обсуждению идеалов,   стремлений и беспрецедентных возможностей современного человека, и при этом особо подчеркнуть его новые обязанности. Отважные люди, которые поднялись 200 лет назад на борьбу за свое достоинство и свободу, четко осознавали и последовательно добивались того, что в их понимании означало новый мир. Bce  было против них, но они выстояли и одержали победу, ибо знали, чего хотят. Их пример важен для тех, кто живет сегодня. Какой же урок мы можем из него извлечь? Сейчас, в 1977 году, борьба против несправедливых ограничений и привилегий стала намного сложнее, и приобрела гораздо большее значение, чем 200 лет назад. И тем более важно, чтобы и наши действия были тоже освящены глубоким человеческим сознанием и ясным видением целей. Ведь сегодня нам вновь предстоит создать новый мир, - мир, который соответствовал бы масштабам и условиям нашего времени.

Как частное лицо и как член Римского клуба, я часто получал приглашения принять участие в различных международных  мероприятиях, посвященных празднованию двухсотлетия американской революции. С инициативой проведения одной из таких специальных программ выступил в середине 1974 года Институт электротехнического и электронного  машиностроения (IEEE) - самое крупное инженерное общество в мире. Основанный в Филадельфии в 1884 году, этот Институт всегда занимался активной общественной деятельностью, уделяя большое внимание вопросам оздоровления общества, рационального использования природных ресурсов, созданию более благоприятных для жизни условий. Позднее к ним подключились еще две крупные филадельфийские организации: Институт Франклина и компания «Фёрст Пенсильвания корпорейшн» - одно из старейших в США и первое в Филадельфии банковское учреждение.

Я много беседовал с директорами этих трех организаций. В результате мы приняли решение организовать в апреле 1976 года в Филадельфии специальную встречу Римского клуба, тема которой - «Новые горизонты для человечества» - была, как нам казалось, созвучна традициям этого города. Ведь именно здесь два  столетия назад родилась Декларация независимости. Мы надеялись, что это обстоятельство поможет нам создать на нашей встрече атмосферу ответственности и игры, понимания и великодушия и передать эти чувства другим людям. Многие участники этой встречи, среди которых были видные гуманисты, ученые и политические деятели из разных частей света, говорили потом, что и место, и событие сыграли свою роль и способствовали установлению именно такого духа. И уже это я считаю весьма важным результатом нашей деятельности. Ибо в наш век - решающий век во всей человеческой истории - определяются не только образ и стиль жизни многих поколений, которые придут после пас, но и тенденции развития самой жизни на планете. И многое здесь будет зависеть от того, какие между нами установятся нормы взаимоотношений и сможем ли мы создать ту атмосферу, в которой можно будет совместно решать стоящие перед нами проблемы.

Ведь если человек проникается таким духом, он рано или поздно поймет, как многого сможет достичь, если изменит свой нынешний способ существования и стиль жизни и осознает, что эти достижения стоят жертв, на которые ему ради этого придется пойти. И тут он, наконец, постигнет, что измениться-то, в сущности, предстоит ему самому, и воспримет это требование времени как самое значительное событие и увлекательное приключение в своей жизни.


Глава 7. Человеческая революция


1. Революционный гуманизм

Неуправляемое развитие человечества достигло переломного момента. Будущее грозит ему невиданными доселе бедами и в то же время манит соблазнительными горизонтами. И современный человек не имеет сейчас права ошибаться, ибо от того, насколько осознает он важность наступившего момента, какие примет решения и какое изберет поведение, зависит не только судьба его самого и тех, кто его окружает, но и судьба всего рода человеческого. Я уверен, что, оказавшись перед столь ответственным выбором, человек просто не может не почувствовать необходимости как-то изменить прежний курс развития общества. Опрометчивость безоглядного доверия к тому, что сулит дальнейший научно-технический и промышленный прогресс, стала в последнее время тем более очевидно, что этот прогресс медленно, но верно ускользает из-под контроля человека. Вряд ли он может в этих условиях хоть сколько-нибудь серьезно рассчитывать найти выход из положения за счет простой переориентации развития мировой системы, ибо эти процессы слишком сложны, непонятны и далеки от сферы повседневных жизненных интересов рядового человека.

Ни у кого сейчас, разумеется, уже не вызывает сомнения необходимость и неизбежность прогресса и всего, что с ним связано; и вместе с тем растет ощущение, что этого явно  недостаточно, чтобы справиться с возникшими затруднениями. Ибо корень их во внутреннем кризисе самого человека, его разладе с реально существующим миром, - миром, как никогда стремительно и радикально меняющимся прямо на глазах. И человек волей-неволей вынужден признать, что ключ к спасению заложен в нем самом, в его собственной внутренней трансформации. Именно здесь, а не где-то во внешнем мире должен он черпать силы для борьбы с трудностями современной жизни. А источником этих сил станет ясное и недвусмысленное понимание того, как жить в гармонии с непрерывно меняющимся миром.

Сейчас мы находимся лишь в самом начале процесса глубоких изменений и должны сами позаботиться о том, как направить его дальнейшее развитие и расширение. Человек подчинил себе планету и теперь должен научиться управлять ею, постигнуть непростое искусство быть лидером на Земле. Если он найдет в себе силы полностью и до конца осознать всю сложность и неустойчивость своего нынешнего положения и принять на себя определенную ответственность, если он сможет достичь того уровня культурной зрелости, который позволит выполнить эту нелегкую миссию, тогда будущее принадлежит ему. Если же он падет жертвой собственного внутреннего кризиса и не справится с высокой ролью защитника и главного арбитра жизни на планете, что ж, тогда человеку суждено стать свидетелем того, как станет резко сокращаться число ему подобных, а уровень жизни вновь скатится до отметки, пройденной несколько веков назад. И только Новый Гуманизм способен обеспечить трансформацию человека, поднять его качества и возможности до уровня, соответствующего новой возросшей ответственности человека в этом мире.

Этот Новый Гуманизм должен не только быть созвучным приобретенному человеком могуществу и соответствовать изменившимся внешним  условиям, но и обладать стойкостью, гибкостью и способностью к самообновлению, которая позволила бы регулировать и направлять развитие всех современных революционных процессов и изменений в промышленной, социально-политической и научно-технической областях. Поэтому и сам Новый Гуманизм должен носить революционный характер. Он должен быть творческим и убедительным, чтобы радикально обновить, если не полностью заменить кажущиеся ныне незыблемыми принципы и нормы, способствовать зарождению новых, соответствующих требованиям нашего времени ценностей и мотиваций - духовных, философских, этических, социальных, эстетических и художественных. И он должен кардинально изменить взгляды и поведение не отдельных элитарных групп и слоев Общества - ибо этого будет недостаточно, чтобы принести человеку опасение и вновь сделать его хозяином своей судьбы, - а превратиться в неотъемлемую, органическую основу мировоззрения широких масс населения нашего ставшего вдруг таким маленьким мира. Если мы хотим поднять уровень самосознания и организации человеческой системы в целом, добиться ее внутренней устойчивости и гармонического, счастливого сосуществования с природой, то целью нашей должна стать глубокая культурная эволюция и коренное улучшение качеств и способностей человеческого сообщества. Только при этом условии век человеческой империи не превратится для нас в век катастрофы, а станет длительной и стабильной эпохой пo-настоящему зрелого общества.

Революционный характер становится, таким образом, главной отличительной чертой этого целительного гуманизма, ибо только при таком условии он сможет выполнять свои функции - восстановить культурную гармонию человека, а через нее равновесие и здоровье всей человеческой системы. Эта трансформация человеческого существа и составит Человеческую революцию, благодаря которой, наконец, обретут цели и смысл, достигнут своей кульминации остальные революционные процессы. В противном случае им так и суждено зачахнуть, не расцветши и не оставив после себя ничего, кроме невообразимой и недоступной разуму помеси добра и зла.

Конечно, революционные изменения в материальной сфере принесли человеку немало пользы. И все-таки промышленная революция, которая началась полтора столетия назад на Британских островах с применением механических ткацких станков и паровых машин, а потом, стремительно разрастаясь, обрела, в конечном счете, свой нынешний гигантский, поистине устрашающий облик современной промышленной системы, создает гораздо больше потребностей, чем способна удовлетворить, и поэтому сама нуждается в коренной перестройке и переориентации. Пришедшая вслед за нею научная революция повсеместно распространяла научные методы и подходы, чрезвычайно расширила наши знания о самых различных процессах и явлениях физического мира, однако и она не прибавила человеку мудрости. Что же касается технической революции, то именно она-то - при всех материальных благодеяниях, которые она обрушила на человека, - как раз и оказалась главным источником его внутреннего кризиса. Изменив отношение к труду и создав миф роста, она, кроме того, не только существенно трансформировала средства ведения войны, но и в корне изменила саму ее концепцию. А дорогостоящая военная техника, обладание которой могли себе позволить лишь сверхдержавы, в немалой степени способствовала нынешней политической поляризации мира.

Вряд ли есть смысл оспаривать, что созданный человеком научно-технопромышленный комплекс был и остается самым грандиозным из его творений, однако именно он-то, в конечном счете, и лишил человека ориентиров и равновесия, повергнув в хаос всю человеческую систему. И грядущие социально-политические революции могут разрешить лишь часть возникающих в связи с этим проблем. Ибо, как бы хорош ни оказался новый порядок, за который сейчас ведется такая упорная борьба, он все-таки затронет только отдельные стороны нынешней международной системы, оставив без изменения лежащий в ее основе принцип суверенитета национальных государств и не коснувшись многих насущных человеческих проблем. Даже при самом благоприятном развитии событий эти  революции не смогут свернуть человечество с пагубного пути. Наблюдающееся в обществе сильное брожение умов, разобщенное и беспорядочное, необходимо направлять, планировать и координировать. Так же как и все прочие революционные процессы, эта революция так и останется незавершенной и не воплотится ни в какие реальные деяния, если не вдохновить и не оживить ее чисто гуманистическими человеческими идеалами. Ибо только они придадут революционным процессам общую направленность и универсальные цели.

Для меня наибольший интерес представляют три аспекта, которые, на мой взгляд, должны характеризовать Новый Гуманизм: чувство глобальности, любовь к справедливости и нетерпимость к насилию.

Душа гуманизма - в целостном видении человека во все периоды его жизни - во всей ее непрерывности. Ведь именно в человеке заключены источники всех наших проблем, на нем сосредоточены все наши стремления и чаяния, в нем все начала и все концы, и в нем же основы всех наших надежд. И если мы хотим ощутить глобальность всего сущего на свете, то в центре этого должна стать целостная человеческая личность и ее возможности. Хотя мысль эта, вероятно, уже навязла в зубах и порою кажется просто трюизмом, но факт остается фактом: в наше время цели практически любых социальных и политических действий направлены, как я уже говорил, почти исключительно на материальную и биологическую стороны человеческого существования. Пусть человек и вправду ненасытен, но нельзя же все-таки, следуя такому упрощенному подходу, сводить к этому его жизненные потребности, желания, амбиции и устремления. И что еще более существенно, такой подход оставляет в стороне главное достояние человека - его собственные нереализованные, невыявленные или неверно используемые возможности. А между тем именно в их развитии заключено не только возможное разрешение всех проблем, но и основа общего самоусовершенствования и самовыявления рода человеческого.

С этим тесно связана и другая важная мысль - мысль о единстве мира и целостности человечества в эпоху глобальной человеческой империи. Вряд ли надо еще раз повторять, что, подобно тому, как биологический плюрализм и дифференциация способствуют стойкости природных систем, культурное и политическое разнообразие обогащает человеческую систему. Однако последняя стала сейчас столь интегрированной и взаимозависимой, что может выжить, только оставаясь единой. А это предполагает взаимно совместимое  и согласованное поведение и отношения между отдельными частями этой системы. Всеобщая взаимозависимость процессов и явлений диктует еще одну необходимую для формирования чувства глобальности концепцию - концепцию системности. Без нее невозможно представить себе, что все события, проблемы и их решения активно воздействуют и испытывают такое же воздействие со стороны всего остального круга событий, проблем и решений.

Все эти аспекты новой глобальности тесно взаимосвязаны и соотносятся с двумя другими, продиктованными особенностями нашей эпохи, концепциями. Эти новые концепции касаются соотношения времени и целей и проистекают из того факта, что благоприобретенное могущество человека ускорило ритм событий и увеличило неоднозначность и неопределенность нашего будущего. Это вынуждает человека смотреть дальше вперед и ясно представлять себе свои цели и задачи. Человек, по выражению Денниса Габора, не в состояние предсказать свое будущее, зато он может его построить. И гуманистическая концепция жизни на нынешней, высшей стадии эволюции человека требует от него, чтобы он перестал наконец «заглядывать в будущее» и начал «создавать» его. Он должен смотреть возможно дальше и в своих действиях уделять одинаковое внимание как нынешним, так и отдаленным во времени последствиям, включая весь тот период, в течение которого эти последствия могут проявляться. Поэтому он должен хорошенько подумать и решить, каким бы он хотел видеть будущее, и в соответствии с этим регулировать и регламентировать свою деятельность.

Я полностью отдаю себе отчет в том, как трудно нам, при всем различии наших культур, воспринимать концепцию глобальности, - концепцию, связывающую воедино личность, человечество и все взаимодействующие элементы и факторы мировой системы, объединяющую настоящее и будущее, сцепляющую действия и их конечные результаты. Эта в корне новая концепция соответствует нашему новому сложному и переменчивому миру, - миру, в котором в век глобальной империи человека мы оказались полновластными хозяевами. И чтобы быть людьми в истинном значении этого слова, мы должны развить в себе понимание глобальности событий и явлений, которое бы отражало суть и основу всей Вселенной.



2. Основа всего - социальная справедливость

Социальная справедливость составляет главную цель человеческой революции. Раз начавшись, кризисы, скачки и перемены могут в дальнейшем лишь набирать скорость, наращивать способность к дальнейшим мутациям. Точно так же и идеи. И одну из таких могучих идей представляет упомянутая идея социальной справедливости, ставшая одним из самых страстных стремлений современного человека. Именно она вдохновила движение за новый мировой порядок и стала важнейшим принципом нового гуманизма.

Во многих странах социальная справедливость уже давно признана одним из основополагающих принципов общественного устройства, хотя не всегда можно считать удовлетворительным его реальное воплощение в жизнь. Что касается международного уровня, то здесь идея социальной справедливости во взаимоотношениях между всеми группами людей стала серьезно обсуждаться лишь в связи с начавшимся после второй мировой войны бурным процессом деколонизации и вплоть до настоящего времени встречает порою осуждение со стороны тех, кто считает, что она подрывает устои существующего порядка. А иногда приходится слышать совсем уже нелепые утверждения, что сохранение и закрепление существующего неравенства между различными членами человеческого сообщества в распределении силы, власти, богатств, доходов, влияния и возможностей служит важным фактором разнообразия, гетерогенности всей системы в целом, а это в свою очередь способствует ее устойчивому развитию. Нет, для того чтобы действительно могли цвести сто цветов человечества, необходимо, прежде всего, более равноправное общество на всех без исключения уровнях человеческой организации.

Господствующие ныне законы и правила, управления обществом - весьма близкие к законам джунглей - совершенно непригодны для того, чтобы обеспечить развитие массового и в то же время разнообразного сообщества людей - как групп, так и отдельных личностей - которое действительно позволяло бы им жить плечом к плечу, невзирая на расовые, идеологические и культурные различия, оказывать все более активное воздействие на развитие событий. Сегодня это социальное и политическое неравенство - которое было, возможно, допустимо и в силу необходимости приемлемо в предшествующие эпохи - стало абсолютно нетерпимым, а завтра оно может сыграть роковую роль в развитии человечества. Ибо создание поистине равноправного общества-даже оставляя в стороне этические и моральные его аспекты, которые должны тем не менее составлять нашу главную цель, - служит, кроме всего прочего, и основной политической предпосылкой для решения всех остальных человеческих проблем, как в рамках отдельных стран, так и на глобальном уровне. Ведь, в сущности, если смотреть на будущее в долгосрочной перспективе, без справедливости нет и не может быть никакого стабильного мира или безопасности, никакого социального развития, никакой свободы личности, человеческого достоинства или приемлемого качества жизни для всех. Справедливость становится, таким образом, в новую эпоху условием sine qua non (лат. - непременное условие) самого существования человеческого общества.

Концепция справедливости приобретает сейчас все более широкое, отличное от прежнего толкование. Это связанно с растущим осознанием необходимости более равномерного распределения власти и доходов между всеми гражданами, группами и странами. С моей точки зрения, широкая, либеральная трактовка этого принципа предполагает обязанность общества неукоснительно следить за тем, чтобы действительно все обеспечиваемые системой блага - включая товары и услуги - предоставлялись в распоряжение всех без исключения членов общества, и при этом каждый имел бы достаточно реальную и равноправную возможность для раскрытия заложенных в нем способностей.

Точнее говоря, я считаю, что некий гарантированный минимальный уровень жизни должен стать неотъемлемым правом любого родившегося на свет гражданина. Такой социальный минимум, исходящий из учета человеческих потребностей в пище, жилье, медицинском обслуживании, образовании, информации, коммуникациях, средствах передвижения и, возможно, еще в каких-то дополнительных благах, будет, по-видимому, зависеть от конкретных климатических условий и традиций данного региона, сложившихся привычек и образа жизни.

Этот минимум должен, конечно, быть оправданным с физиологической точки зрения и способствовать культурному развитию личности - он должен стать нормой, достойной жизни человека, а не жалкого ущербного существования на грани допустимого уровня. Следовательно, он должен быть существенно лучше тех условий, в которых прозябают сейчас миллионы мужчин и женщин, принадлежащих к так называемым обездоленным слоям населения. Думаю, что право на такой социальный минимум станет главным пунктом нашего будущего общественного договора - основой общественных отношений, - и гарантом этого права должно стать мировое сообщество или его члены, все вместе и каждый в отдельности.

Как показали результаты некоторых исследований, проводимых под эгидой Римского клуба, столь сложная и грандиозная задача не может быть решена сразу и немедленно - ее постепенное осуществление потребует, возможно, нескольких десятилетий, и даже при этом условии она будет сопряжена с рядом поистине невиданных, ошеломляющих проблем. Ведь прежде всего необходимо определить, что должен на деле представлять собой этот социальный минимум, затем изыскать пути и средства, которые позволили бы со временем обеспечить реальный доступ к нему многих миллиардов жителей планеты. И все-таки, несмотря на трудности, я не вижу, как можно избежать необходимости решить эту задачу; поэтому нужно немедленно приступать к изучению конкретных путей и подходов к ее решению. Человечество оказалось сейчас перед острой дилеммой. И либо оно сможет обеспечить всем людям планеты весьма скромный, но абсолютно необходимый исходный уровень благосостояния и достойной жизни, либо оно рискует оказаться разорванным на части в результате не поддающихся контролю внутренних напряжений.

Еще более сложным оказывается вопрос о социальном максимуме, возникающий параллельно с проблемой обеспечения минимального уровня жизни всем жителям планеты, но затрагивающий прямо противоположные тенденции нынешнего развития. Речь идет о тех верхних пределах, за которыми потребление и расточительство становятся предосудительными, даже преступными и должны наказываться и пресекаться. Как сказал индийский журналист и писатель Ромеш Тапар, «современные общества потребления, основанные на ненасытном стремлении обладать все большим и большим количеством тех благ, которых, в сущности, никто и не хочет, способствуют формированию ложных ценностей и их насаждению в невиданных доселе масштабах». Не надо быть провидцем, чтобы, прямо взглянув правде в глаза, предсказать возможность превращения этой проблемы в условиях ограниченности ресурсов в одну из самых острых политических проблем нашего разделенного на части мира.

Таким образом, нынешняя борьба за более равноправные международные отношения включает наступление на максимум как часть защиты прав на социальный минимум. Причем совершенно ясно, что уточнение понятия социального максимума и введение соответствующих ограничений будет сопряжено с гораздо более сложными проблемами, чем определение минимума. Однако настало уже время заняться более глубоким изучением и этого вопроса, что особенно касается богатых, развитых стран, ибо именно они должны в первую очередь подумать, как постепенно ограничить свои экстравагантные расточительные привычки и умерить неуемную страсть к потреблению. И их морально-политические позиции перед лицом мировой общественности сильно пошатнутся, если они не смогут представить достаточно веских доказательств того, что они предприняли значительные усилия в этом направлении. Эта проблема имеет самое непосредственное отношение ко всем людям планеты, ибо именно в промежутке между социальными экстремумами - минимальным и максимальным - лежит широкая область, где они могут применить свои творческие способности в поисках пути к равноправному, стабильному  обществу, несущему благосостояние и благополучие всем его членам.

Существует широко распространенная точка зрения, что экономический рост сам по себе хорош уже потому, что он автоматически предполагает большее экономическое равенство различных групп общества - чем больше пирог, тем большую часть из него можно уделить бедным, ничего не отнимая при этом у богатых. Действительность, однако, убедительно опровергает эти оптимистические теории. Опыт развитых и развивающихся стран со всей очевидностью доказывает, что рост государственного благосостояния или национального продукта вовсе не является гарантией более равномерного распределения доходов. Совсем наоборот, чаще случается так, что богатые при этом еще больше богатеют, а разрыв между ними и беднейшими слоями населения остается прежним.

И это вполне понятно. Ведь если главной целью национальной политики остается экономический рост, то попытки параллельного решения весьма сложных задач, связанных с более справедливым распределением доходов, наталкиваются на бесчисленные трудности  и не приводят, как правило, к ощутимым результатам. Примером тому может служить, в частности, итальянское «чудо» 1950-х - начала 1960-х годов, достигнутое ценой резкого усиления неравенства внутри общества. Это неравенство подстегивало экономический рост и одновременно само возрастало как побочный эффект ускоренных темпов экономического развития. Совершенно противоположная картина складывается тогда, когда равенство становится основной целью социального развития страны: в этом случае экономический рост оказывается подчиненным этой цели, что автоматически приводит к ослаблению стимулов роста ради роста. В Италии же все ошибки и перекосы, допущенные в период бурного расцвета, проявились в полную силу после 1967 года, сведя на нет все это так называемое «экономическое чудо».

Завершая беглое обсуждение этого в высшей степени сложного вопроса соотношения справедливости и роста, хочу заметить, что истинно справедливое общество придает, как правило, гораздо меньше значения нуждам чисто материального характера, ибо вся совокупность господствующих в нем мотивов развития, критериев и стимулов лежит в иной сфере, нежели чистый рост ради роста. И именно по этой самой причине такое общество оказывается одновременно и более здоровым, особенно в нынешних условиях, когда человеческая система стремительно приближается к пределам своего расширения.

В заключение хочу подчеркнуть, что отныне и впредь идея и условия достижения справедливости должны превратиться в одну из основ дальнейшего развития человеческого общества. Ценность этой идеи в том, что она содержит позитивные, творческие элементы. Вместе с тем многие возникающие в связи с этим проблемы относительно новы и мало изучены, поэтому необходимо активизировать научные исследования  в той области, подвести под идею достаточно солидную теоретическую базу, обновив и приблизив к современности традиционную концепцию социальной справедливости и проанализировать конкретные пути и принципы ее претворения в жизнь. В этой связи в 1970 году был организован - сперва под эгидой Римского клуба, а затем независимо от него, за счет аргентинского Фонда Барилоче, - новый проект под названием «Альтернативное будущее мира». Целью проекта была подготовка научно аргументированного ответа на вопрос, в состоянии ли человеческая система в своем нынешнем виде гарантировать определенный социальный минимум всему мировому населению. Ответ был в принципе положительный, при условии, что будет существенно изменена вся структура современного общества.


3. О свободе и насилии

Свобода для всех граждан и всех видов сообществ представляет важнейшую основу гуманистического возрождения. Однако даже эта идея допускает сейчас множество самых различных толкований и интерпретаций. Что касается моих личных взглядов, то для меня - в силу особенностей полученного мною воспитания, культурных традиций и жизненного опыта - свобода личности является самой главной из человеческих ценностей. Но моя страстная любовь к свободе во всех ее проявлениях несколько омрачается осознанием  того печального факта, что, до тех пор пока общество не достигнет достаточно высокого уровня зрелости и устойчивости, оно будет неизбежно вынуждено так или иначе ограничивать и ущемлять личные свободы.

Мы много обсуждали вопрос о соотношении свободы и справедливости в период Сопротивления. И я всегда отстаивал мнение, что, покуда в обществе не заложены справедливые основы, в нем не может быть никакой истинной свободы или эта свобода неизбежно оказывается прерогативой меньшинства. В нынешних условиях полная свобода в самом прямом смысле слова будет обязательно порождать господство сильных, а они со своей извечной склонностью к несправедливости рано или поздно задушат свободу. И избежать этого порочного круга можно, только признав приоритет справедливости по отношению к свободе, пусть даже зная заранее, что первая сама по себе вовсе не обязательно гарантирует последнюю.

Думаю, что эту взаимосвязь особенно остро чувствуют те, кто боролся накануне и в период второй мировой войны с фашизмом и нацизмом, даже если они делали это во имя идеалов свободы. Освободительное движение «Джустиция э либерта», к которому принадлежал и я сам, состояло главным образом из либерально настроенной интеллигенции, рабочих и студентов. Название свое движение унаследовало от тех, кто столетие назад боролся за освобождение Италии от иностранного господства. И даже тогда патриоты, готовые умереть ради свободы, сознавали, что прежде всего они должны преклонить головы перед справедливостью.

Борьба за справедливость часто сопровождается насилием; и вместе с тем только отрицание насилия может в конечном счете служить надежной гарантией ее защиты. Должен честно признаться, что я вовсе не убежден в справедливости утверждений - научных или каких бы то ни было других, - что агрессивность внутренне присуща человеческой натуре, и насилие - неизбежное зло, порождаемое любой социальной системой. Я скорее склонен считать, что многое из ошибочно приписываемого нашим генетическим качествам является на самом деле порождением определенных отклонений культурного характера. Поэтому я глубоко убежден, что лучший антипод насилия - это культурное развитие и что философия  отрицания насилия должна стать одним из принципов Нового Гуманизма.

Именно насилие составляет главное зло, с которым нам предстоит вести борьбу; причем насилие угнетателей, а не тех, кто восстал против угнетения. Историки сослужили нам здесь весьма плохую службу, соотнося человеческую историю главным образом со сменой династий и войнами, а не с эволюцией человеческой мысли. Не менее пагубным был и подход тех, кто, исследуя вопросы морали, обращал свое негодование главным образом не против насилия системы, а против форм насилия, сопровождавших протест против нее.

Обстоятельства нашей жизни таковы, что именно богатые и сильные первыми использовали насилие и принуждение - и вовсе не обязательно чисто физическое - для установления и поддержания своего превосходства и власти над другими, защиты своих привилегий и комфорта. И именно здесь следует, вообще говоря, искать первичный источник развившихся впоследствии циклических процессов насилия, однако мы готовы признать это только ретроспективно. Мы допускаем правомерность, оправдываем и даже придаем некий священный характер имевшему место в прошлом насилию хижин и деревень против навязываемых им дворцами порядков. Но как же меняются наши подходы, когда мы обращаем свой взор к событиям наших дней.

И, возвращаясь к настоящему, мы вынуждены признать, что являемся свидетелями резкого увеличения разнообразных видов насилия, совершенствования его средств и методов, расширения сферы его применения, причем не только в военной, но и в гражданской области. На всем, что творится в недрах наших сообществ, отражаются нормы межгосударственных отношений. И вслед за роковым термоядерным оружием появляется холодящий душу широкий выбор уже применяемых или готовых к  использованию жестоких, откровенно бесчеловечных «миниатюрных» средств уничтожения людей, таких, как разрывные бомбы, кассетные снаряды, мощные мины с небольшим радиусом действия и т. д. Многие правительства, при открытой поддержке или молчаливом попустительстве политических лидеров и правящих кругов этих стран и других государств мира, широко применяют пытки и террор, абсолютно игнорируя какие бы то ни было права человека. При этом они лицемерно дезинформируют или грубо обманывают общественность, не брезгуя никакими средствами и широко используя прямой подлог, и фальсификацию, и умолчание, и откровенную ложь.

Почему же не последовать примеру сильных и власть имущих голодному, озлобленному маленькому человеку, особенно если у него есть шанс остаться безнаказанным? Почему тому, кто оказался обманутым, покинутым или раздавленным этим бездушным, черствым обществом, не попытаться взять реванш или отомстить за свою искалеченную жизнь?  Тем более что ежедневно возникает великое множество ситуаций, которые не только позволяют, но зачастую просто провоцируют такого рода поступки. С другой стороны, наше в высшей степени интегрированное индустриальное общество оказывается настолько уязвимым по отношению ко всякого рода диверсионным акциям, саботажу, шантажу и вымогательству, что порой просто невозможна устоять перед соблазном.

Кризис понятия власти, доверия к ней, а также ее полномочий и законности в условиях хаотически меняющегося общества, наличие в ряде крупных городов установленных или подозреваемых связей между организованной преступностью и представителями политической власти, слепое подавление любых новых стремлений во имя устаревших сложившихся норм, бессилие власти и закона перед такими нарушениями, как налеты, бандитизм и похищение людей, - вот лишь немногие из косвенных побудительных мотивов, позволяющих превращать подспудное недовольство жизнью в откровенное насилие.

Совершенно очевидно, что никакие юридические меры не могут обеспечить достаточно эффективного выхода из этой ситуации. Ведь, в сущности, они представляют собой не что иное, как ставший уже традиционным метод бороться с симптомами недуга, не стремясь вскрыть и устранить его причины. Все это в разной  мере относится и к сфере международных отношений. Надо атаковать истоки, корни болезни, а они кроются в дефектах культурного развития и несправедливости общественного устройства. Насилие, его идеология и его проявления - вне зависимости от конкретных побудительных мотивов - являются проявлением культурной или социальной патологии, и их не излечить никакими гомеопатическими средствами. Только принципы и подходы, исключающие насилие как средство решения каких бы то ни было проблем, могут создать в обществе условия, показывающие насилие в его истинном свете - как извращение и отклонение от нормы человеческих взаимоотношений. Мир не станет лучше, если пытаться изменить его с помощью насилия, это могут сделать только исключающие насилие методы и подходы. Я абсолютно уверен в истинности этого фундаментального принципа. Только устранив из общественной жизни причины нынешней эндемической склонности к насилию за счет установления в обществе разумных, справедливых, а значит, и здоровых основ, можно заставить всех граждан, все группы, действующие на социальной сцене, уважать закон и порядок и превратить это в естественную норму человеческих взаимоотношений. А ведь именно в этом-то и состоит одновременно и основная цель - ожидаемое гуманистическое возрождение.

Дни, проведенные в тюрьме, дали мне возможность прочувствовать на собственном опыте, что значит жестокое насилие, вероломство которого становилось еще более очевидным оттого, что оно было замешано на ненависти и фанатизме. Я обратился здесь к этим воспоминаниям не столько затем, чтобы вновь осудить жестокое обращение с беззащитными узниками - от которого, кстати, сами тюремщики порой деградируют гораздо больше, чем жертвы, - а скорее потому, что, наблюдая тогда своих товарищей, я видел, сколько благородства и непреклонной моральной стойкости проявляет даже в этих крайне тяжелых условиях человек, если он действительно верит в свои идеалы и готов отстаивать их до конца. Эти воспоминания заставляют меня еще больше верить в человека, и от этого растет моя убежденность, что стоит дать ему возможность развить и развернуть все лучшее, что в нем заложено, все подспудно таящиеся в нем качества и способности, - постепенно исчезнет зло и многие беды.

Однажды я оказался непосредственно связан с трагическими событиями похищения моего близкого соратника и друга Обердана Саллюстро - генерального управляющего фирмы «Фиат» в Аргентине. В марте 1972 года он был похищен группой людей, принадлежащих к организации неотроцкистского толка под названием «Народно-революционная армия» (НРА). Хотя в стране и до этого царила атмосфера насилия, это был первый случай похищения по политическим мотивам, и он вызвал большие волнения и замешательство. В ту же ночь, когда эта весть достигла Италии, я немедленно вылетел в Буэнос-Айрес и тотчас же выступил по телевидению. Обратившись к похитителям Саллюстро как бывший участник подпольной борьбы, я призвал их обращаться с пленником как с политическим заключенным, заявив, что готов в любое время встретиться с кем угодно и где угодно и обсудить условия его освобождения. Правительство немедленно заняло бескомпромиссную позицию. Тем не менее, мне удалось окольными путями установить связь с «народными революционерами», о чем тотчас же стало известно полиции. И всякий раз, когда мы были близки к тому, чтобы договориться с похитителями моего друга, неизменно вмешивались власти.

Тем не менее, мне удалось удостовериться, что он жив, и что с ним достаточно хорошо обращаются - насколько, разумеется, вообще можно говорить о хорошем обращении в столь крайних обстоятельствах. Более того, с помощью тайных каналов, установленных в Аргентине и Европе, мне удалось добиться достаточно ответственных гарантий его освобождения. Три полные драматизма недели продолжались эти то затухающие, то возобновляющиеся переговоры, напоминавшие порой игру в прятки. Утром 10 апреля ход событий внезапно ускорился. В ночь накануне я получил шифрованную информацию, что на следующий день мне, наконец, предоставится возможность непосредственно связаться с похитителями, и доказательством правомочности этого канала связи должно быть письмо от Саллюстро. Однако цепь роковых событий расстроила этот план, которому так и не суждено было осуществиться.

В то утро был убит один из видных военачальников, и это еще больше накалило обстановку. И надо же было случиться, что, как раз тогда, во время обычного объезда одного из предместий Буэнос-Айреса, полицейский патруль случайно натолкнулся на подпольную тюрьму, где НРА прятала узника. Испугавшись, что они обнаружены и окружены, вооруженный тюремщик немедленно позвонил мне и попросил тотчас же явиться - «в противном случае мы убьем Саллюстро». Они были готовы идти на переговоры. Я лично позвонил министру внутренних дел, попросив его отдать полицейским приказ «жизнь за жизнь», который позволил бы избежать жертв, как с той, так и с другой стороны, и немедленно помчался на автомобиле к месту происшествия. Не зная, разумеется, обо всех этих переговорах, один из патрульных полицейских решил тем временем постучаться в дверь тюрьмы, вызвал огонь со стороны запершихся внутри охранников. Последовала быстрая перестрелка, из которой тюремщикам Саллюстро стало ясно, что они имеют дело всего лишь с одним полицейским автомобилем, и что путь к отступлению через задний двор свободен. И в тот самый момент, когда я, полный надежд на скорое освобождение своего друга, мчался по улицам Буэнос-Айреса, они убили его и исчезли.

У него было найдено письмо, которого я так ждал - исполненные достоинства строки были написаны рукой человека, чьи единственные надежды на спасение были связаны со мной. «Я верю, что ты, как всегда, найдешь способ решить все проблемы спокойно и справедливо... Будь уверен, что и я вполне спокоен...» И я действительно делал все, что было в моих силах, но потерпел поражение. Страсти и предрассудки страны, оказавшейся в тисках насилия, вместе с роковым стечением обстоятельств подписали его смертный приговор. Этот трагический финал вызвал взрыв возмущения в самых различных частях планеты, и меня не раз по обе стороны Атлантики просили его прокомментировать.

То, что я говорил тогда, глубоко скорбя об утрате близкого друга, полностью отражает мое отношение вообще к насилию: «Глубокий смысл и урок, который мы должны извлечь из смерти Саллюстро, в том, что виновны в ней мы все. Это событие - один из всплесков глубокого революционного процесса, который имеет место сейчас буквально в каждой стране. И либо мы сможем создать более справедливое общество, либо будем обречены вновь и вновь переживать подобные потрясения, ибо система, в которой мы вынуждены жить, столь сложна и уязвима, что мы не в состоянии противостоять даже таким иррациональным, крайним ситуациям. До тех пор пока наше так называемое технологическое общество не станет одновременно и человеческим, в нем будет продолжаться триумфальное шествие насилия, и мы, по-прежнему не понимая, откуда оно идет, будем бороться с его частными проявлениями, так и не затронув его причин».

Мы все действительно виновны в охватившем мир насилии, и наш долг - способствовать созданию условий, в которых не сможет цвести этот цветок зла, губящий наши души.


4. Человеческое развитие

Позвольте мне кратко резюмировать то, что представляется мне главным вопросом  нынешней стадии человеческого развития. Человек обладает ныне решающей властью над событиями и от того, как он будет ее использовать, зависит все его будущее. Однако сама человеческая жизнь обрела такую сложность, что человек оказался культурно не подготовленным даже к полному и ясному осознанию своего изменившегося положения. И вследствие этого нынешние его затруднения не только все более и более углубляются, но и - учитывая ускоряющийся темп событий - могут в не столь отдаленном будущем разрастись до размеров поистине катастрофических.

Остановить и повернуть вспять этот стремительный бег навстречу гибели может только Новый Гуманизм, основанный и направленный на культурное развитие человека, или, иначе говоря, существенное улучшение человеческих качеств всех жителей планеты.

Человеческое развитие представляет собой, таким образом, ту цель, на достижение которой должны быть в ближайшие годы и десятилетия направлены концентрированные, совместные усилия всего человечества. Это развитие поистине революционное, так как оно должно охватить все стороны человеческого существования, всех без исключения жителей планеты. Такая человеческая революция сможет наполнить единым смыслом, придать гармонию и направить на разумные цели все остальные революционные процессы нашего времени.

В этом смысле понятие человеческого развития оказывается более широким и, что особенно важно, качественно отличным от того, что обычно подразумевается под просто развитием, даже если в него вкладывают значение «развитие человека». В сущности, понятие развития - как бы ни пытались расширить его смысл - все равно обычно воспринимается как нечто связанное и в некотором роде неотделимое от концентрации человеческих потребностей и их удовлетворения. В последнее время в связи с распространением уже упомянутого принципа опоры на собственные силы несколько видоизменилась и сама постановка проблемы удовлетворения потребностей: если раньше основной акцент делался на помощь извне, то теперь он переместился на собственные усилия и личный вклад. При этом, однако, сохраняется явно утилитарная ориентация развития. Это обстоятельство оказывается вполне закономерным следствием борьбы за лучшую жизнь, которую ведет ныне мировой пролетариат, стремящийся полагаться главным образом на собственные силы и видящий в этом средство самоутверждения и свидетельство своей независимости от цитадели власти и привилегий современного мира.

Однако я настаиваю на необходимости как можно скорее перейти от концепции, ориентированной на человеческие потребности и их удовлетворение, к другому понятию, в основе которого лежало бы человеческое развитие, а главной целью стало бы самовыражение и полное раскрытие возможностей и способностей человеческой личности. Я буду еще не раз возвращаться к этому вопросу, здесь же считаю необходимым отметить, что, каковы бы ни были потребности человека, никто, кроме него самого, не в состоянии их удовлетворить; так что и путь к их удовлетворению лежит в конечном счете только через улучшение человеческих качеств и способностей.

Эта концепция совершенно правомерно ставит в центр всех проблем человека способ его существования и образ жизни. Она предполагает, как я уже отмечал, что в человеке сокрыты огромные невыявленные душевные и культурные возможности и их можно полностью раскрыть, если внимательно и методически заниматься их развитием. Прогрессивное развитие человека и параллельное улучшение его качеств принесет с собой радикальный пересмотр восприятия человеком самого себя и человека вообще, его роли и ответственности. И это единственный способ не только удовлетворить растущие потребности человека, но и дать человеку определенную возможность разумно (планировать свое будущее. Таким образом, смещаются акценты и в понимании общего развития: вместо того, чтобы концентрировать все интересы вокруг наших желаний и поисков средств получить желаемое, мы фокусируем внимание на том, что есть мы сами и чем мы можем стать.

Есть и другие факторы - чисто человеческого, этического, политического и психологического характера, - которые также говорят в пользу этой концепции и превращают поиски путей наиболее полного раскрытия человеческих способностей в императив мирового развития. И самым важным среди них является то, что только развитие человеческих качеств позволит широким массам людей - а, возможно, когда-нибудь и всем жителям планеты - обрести цель, смысл и внутреннее удовлетворение, участвуя в управлении делами человеческими и внося свой личный вклад в служение всеобщим интересам. И в этом смысле оно отвечает желанию многих людей во всех частях мира, которые хотят сделать что-то нужное и важное, найти способ более полно и с большой пользой выразить себя. Я думаю, что в современном мире такую потребность испытывают сотни миллионов людей и число их непрерывно растет. Однако для большинства жителей планеты подобные великие человеческие стремления остаются пока чем-то весьма далеким, лежащем скорее в области утопии.

Я позволю себе в этой связи процитировать свое собственное высказывание. В книге «L'heure de la verity» («Час истины») я писал: «Я вижу огромное море людей - волны и потоки их бегут в самых разных направлениях, охватывая всю планету.  Это рядовые граждане мира, осознавшие, что настало время изменений. Они принадлежат к различным общественным группам, движимы самыми разными, разобщенными и на первый взгляд никак не связанными между собой целями. Это - инициаторы и участники движения за мир, различных освободительных движений, разнообразных групп, выступающих за охрану природы и защиту окружающей среды, эмансипацию женщин и контроль за численностью населения, ассоциаций, защищающих интересы меньшинств, права человека и гражданские свободы; они выступают за очеловечивание техники и гуманизацию труда на промышленных и других предприятиях, они занимаются общественной деятельностью и являются активистами движений за социальные перемены, они защищают интересы потребителей, протестуют против насилия и отказываются по политическим мотивам идти на военную службу. Их много - молодых и старых, мужчин и женщин, - и всех их объединяет забота об общем благе, та моральная ответственность, которая для них важнее и значительнее всех других их обязанностей. Движимые самыми высокими побуждениями, солдаты этой огромной армии по традиции весьма плохо экипированы; они выигрывают мелкие перестрелки и терпят поражения в крупных баталиях, что же касается больших столкновений стратегического характера, то тут их грубо топчут безжалостные башмаки консерваторов - и все-таки окончательная победа именно за ними, ибо они шагают в ногу с историей». Эти рядовые люди, а вместе с ними широкие круги представителей мира искусства, сферы образования, рабочих, интеллигенции, студентов и ученых не стремятся к тому, чтобы больше иметь, они хотят быть чем-то большим и лучше служить людям. Их побуждения мотивированы совершенно иной системой ценностей, в корне отличной от той, которая принята современным человеческим обществом.

Просто поразительно, что буквально повсюду, даже в странах, где не обеспечен еще социальный минимум для значительной части населения, растет неудовлетворенность смыслом и содержанием, которые вкладывают ныне в понятие развития, и возникает потребность как-то его дополнить и расширить. И сейчас нам необходимо ясно отдавать себе отчет, что если каждый из нас не сможет совершить этот качественный скачок, то, возможно, мы и достигнем новых успехов в области техники, добьемся определенного экономического развития мира, может быть, нам даже удастся улучшить политическую структуру и социальное законодательство, но мы никогда не преуспеем в главном - прогрессе человеческой личности и его самоусовершенствовании. И тогда граждане города будущего - пусть более просторного и совершенного, чем нынешние города, - будут совершенно безучастны к тому, что творится вокруг них, да ни у кого к тому времени уже и не возникнет ни потребности, ни желания принимать участие в каких бы то ни было общественных делах; будут выработаны более четкие и всеобъемлющие правила и законы, регулирующие совместное существование людей, но ни у кого уже не останется внутреннего стремления достойно жить сообща, так что некому окажется оценивать мудрость этих законов или применить их на практике. И никто в этом холодном мире сложных машин и мудрых законов не сможет в благоговейном восторге склониться перед расцветшим цветком, увидев в нем дивное чудо природы, - его безжалостно сорвут, чтобы воткнуть в петлицу или изучить его химический состав. И если случится именно так, то проблема человека останется абсолютно неизменной и абсолютно нерешенной.

Но как же все-таки дать толчок развитию самого человека, а не окружающего его мира?

То, что, по моему глубокому убеждению, для этого требуется, одновременно и предельно просто, и чрезвычайно сложно: с одной стороны, гарантировать некий минимальный уровень образования и полезную работу всем без исключения членам общества, а с другой - научиться приспосабливаться и жить в симбиозе с непрерывно меняющимся внешним миром человека, окружающей его средой. Можно, конечно, просто объявить эту цель в принципе недостижимой и считать, что проблема вообще не имеет решения, однако было бы в высшей степени неразумно и безответственно настаивать на таком негативном подходе - ибо у нас просто нет иного пути справиться с общими, всех нас затрагивающими трудностями. И мы должны заставить себя свыкнуться с мыслью, что именно этим путем - как бы странен и труден ни казался он на первый взгляд - нам всем предстоит идти.   Давайте же попытаемся кратко проанализировать высказанные идеи и представить себе конкретные подходы к их осуществлению. Всеобщее образование и полная занятость представляют собой два основополагающих требования, входящих в социальный минимум. По меньшей мере 40% взрослого населения планеты сегодня неграмотны, и каждый год непрерывно растет число тех, кто практически осужден на это уже с самого момента его явления на свет. Более того, в мире сегодня насчитывается свыше 700 или 800 миллионов человек, лишенных возможности приобщиться к процессу производства и потребления из-за того, что никто не помог им развить врожденные способности к полезной деятельности и не научил сознательно трудиться. Эти ужасающие цифры далеко не отражают истинных размеров бедствия и не дают реального представления о том, что нам в действительности предстоит сделать, ибо еще больше мужчин и женщин планеты вынуждены существовать в сумерках полуневежества или неполной, случайной занятости. Ясно, что положение в нашем обществе уже сейчас весьма неблагополучно. Можно ли в таких условиях ставить вопрос о каких бы то ни было планах на будущее? Наша задача - кардинально изменить создавшуюся ситуацию, обратить в достоинства наши слабые стороны. Впрочем, у нас, в сущности, и нет иного выбора: мы просто обязаны решить проблему любыми доступными способами.

До тех пор пока мы не приобщим обездоленных людей хотя бы к минимальному образованию и участию в активной, полезной деятельности, они будут отрезаны от основного потока мировых событий, представляя нечто гораздо большее, чем просто пассивное бремя на плечах собратьев по планете. Жалкие условия их существования - не только огромная человеческая трагедия и в высшей степени бессмысленное растранжиривание ресурсов нашего расточительного общества; это одновременно и вполне реальная угроза самому существованию общества. Можно ли ждать, чтобы люди, живущие в полном невежестве и безнадежности, подчинялись чужим правилам и законам? Однажды они восстанут со всей силой своей безысходности, и от этого взрыва пошатнутся устои человеческой системы. Во всяком случае, уж оружия-то для этого в мире более чем достаточно. Так что дело здесь не только в этической и гуманистической стороне вопроса - это еще и важнейшая политическая проблема, затрагивающая интересы мирового сообщества. И мы во что бы то ни стало должны сами, пока не поздно, вызволить людей из заточения, предупредить опасность взрыва и помочь им стать полноправными гражданами планеты.

Конечно, эта грандиозная задача на первый взгляд кажется почти невыполнимой. Однако я повторяю, что у нас нет другого выхода, иной альтернативы - и нам все равно так или иначе придется ее решать. Обеспечение общего образования и полезной работы для всех без исключения граждан планеты является непременным условием дальнейшего развития человечества и всех, связанных с этим процессов.

Я предвижу основное возражение: даже если допустить, что удовлетворение этих требований есть непременное условие выживания человеческой системы, все равно непонятно, как осуществить его на практике. Но такого рода прагматический подход - хотя он и претендует на то, чтобы вещать с позиций здравого смысла, - смещает проблему из области принципиальной постановки в сферу поисков практического решения, а это-то как раз здесь абсолютно неуместно. Ибо, прежде всего - к чему и сводится суть моего утверждения - нам необходимо четко и ясно осознать первичность и императивность этих задач. Ведь никакие политические действия и конкретные программы не получат должного приоритета до тех пор, пока мировое сообщество не примет как непреложный факт их необходимость и неизбежность, и не поймет, что только через них лежит путь к миру и прогрессу.

При всей важности рассмотренных выше фундаментальных основ развития человечества сами по себе они вовсе еще не гарантируют необходимых изменений качественного характера. Для этого требуется нечто большее, чем просто всеобщее образование, профессиональное обучение и производительная занятость.

Ведь, в сущности, сейчас даже самые благополучные люди - вполне грамотные, устроенные и имеющие удовлетворяющую их работу - живут не в таком уж хорошем согласии с нынешней действительностью, а чаще всего еще весьма далеки от этого. И именно они - гораздо в большей степени, чем их менее искушенные собратья, - повинны и ответственны за те многочисленные неполадки и несуразности, которыми изобилует наш современный мир. Их разлад с реальной действительностью и непонимание предъявляемых ею требований - факт, вызывающий самое серьезное беспокойство. Истинная причина, по которой переживаемые человечеством затруднения приобрели сейчас такие огромные, поистине устрашающие масштабы, как раз в том и заключается, что никто из нас еще до конца не приспособился ни психологически, ни функционально к изменившемуся миру и новому положению в нем человека. И это, в сущности, даже в большей степени относится к представителям интеллигенции, ученым, политикам и вообще всякого рода лидерам - промышленным, профсоюзным, религиозным, - чем к рядовым представителям всех слоев общества как развитых, так и развивающихся стран. Суть проблемы как раз и заключается в несоответствии между созданной человеком действительностью и тем, как он ее воспринимает и как учитывает в своем поведении.

Один из документов ЮНЕСКО гласит: «Африканский крестьянин, устремившийся в город в поисках работы, оставшись без защиты охранявшей его прежде родовой общины; восставший против «системы» студент; мелкий провинциальный торговец, безжалостно зажатый между сборщиком  налогов и открывшимся рядом с его лавчонкой новым современным супермаркетом; техник преклонных лет, вынужденный либо менять специальность, либо вовсе покинуть работу; революционер, стремящийся ниспровергнуть общество, кажущееся ему невыносимым; почтенный горожанин, вдруг обнаруживший неприемлемость той системы ценностей, которая представлялась ему единственно возможной с самого момента рождения, - все эти люди, вынуждаемые к переменам, пытающиеся им противиться или беспомощно бьющиеся в их сетях, есть не что иное, как жертвы стресса перемен». Ни один из них, в сущности, не нашел способа адаптироваться к новым условиям; а между тем именно такая адаптация дала бы им заветный ключ, чтобы вырваться из этого страшного, безвыходного тупика.

Умение приспосабливаться к изменениям составляет главный секрет жизни, без этого она уже давно иссякла бы на планете. Те поистине удивительные способы, которые находит жизнь, чтобы адаптироваться и продолжать эволюцию, на самом деле являются результатом сложного и весьма болезненного процесса. Как я уже отмечал, у нашедших способ приспособиться и выжить неодомашненных животных и растений он приобретает форму генетической эволюции и естественного отбора, для нас же, человеческих существ, такого рода природные или биологические процессы оказались бы сейчас слишком медленными. Поэтому мы в основном вынуждены полагаться на свой разум. И уникальным прибежищем во всех чрезвычайных обстоятельствах стала для нас культурная изобретательность и культурная адаптация - впрочем, это, в сущности, единственное средство, которое нам сейчас доступно.

Следовательно, культурная эволюция является важнейшей целью и основой человеческого развития. Для нас это единственный путь сохранять постоянный паритет с изменяющейся Вселенной. И здесь я считаю нужным вновь повторить, что судьбы человечества определяются в конечное счете именно тем, насколько нам удастся установить и поддерживать соответствие с действительностью, в которую все мы погружены, и, что весьма важно, в то же самое время оценивать и мудро регулировать изменения, которые мы сами в нее привносим.

И здесь мы оказываемся перед еще более важной дилеммой, - дилеммой, которая, если заглянуть в ее суть, полна скрытой роковой иронии. Либо мы окажемся на высоте положения и сможем так развивать имеющиеся у нас качества, чтобы они гармонировали с вызываемыми нами же самими определенно направленными изменениями, касающимися как всех нас, так и окружающего нас мира, либо, отчужденные и вытесненные продуктами своего же собственного гения, будем постепенно сползать в направлении ко всеобщей, определенно направленной катастрофе.

Я позволю себе в последний раз подчеркнуть то, о чем уже неоднократно упоминал выше. По мере того как естественная древняя среда обитания человека все более приобретала нынешний вид «цивилизованного жилища, сам он все менее и менее зависел от своей чисто биологической стойкости и процессов биологической эволюции, все больше полагаясь на покровительство ремесел и изобретений культуры. Поскольку теперь он мог опираться на поддержку и защиту разного рода технических средств и достижений - ставших возможными благодаря овладению огнем, созданию оружия, возведению укреплений, убежищ и укрытий, приручению и одомашниванию животных, а также одежде, языку, социальным организациям и т. д., - человек уже мог позволить себе ослабить качества, которые были ранее необходимы, чтобы выстоять в борьбе за существование. И одновременно, чем больше он совершенствовал свой искусственный мир, тем больше приходилось ему развивать свои личные и коллективные качества, чтобы заставить этот мир работать на себя. Я уже сравнивал процесс технического подъема с восхождением по шатким ступенькам высокой и неустойчивой лестницы, где каждый новый пролет требует свежих усилий, культурной адаптации и известного времени, чтобы осмотреться и перевести дыхание.

Сейчас, достигнув за несколько десятилетий прогресса, сравнимого с итогами многих предшествующих столетий, мы совершили поистине гигантский рывок в техническом и материальном восхождении и оказались просто не в состоянии подтянуть к этим бешеным темпам свое культурное развитие. Безудержно меняющаяся на наших глазах действительность, за которой мы не успеваем уследить, мучает и пугает нас. Ведь все наше мироощущение, все стимулы нашего поведения, все ценности, вся система учреждений и институтов и весь наш образ жизни, в сущности, остались нам в наследство от предшествующих веков. И, чувствуя себя явно не в своей тарелке, мы робко и безуспешно пытаемся приспособиться к новым условиям, уже неспособные более жить в прежнем, естественном мире, но и не готовые еще к тому, чтобы полностью акклиматизироваться в новой, в высшей степени ненатуральной среде, которую мы сами и создали. От всего этого глубоко страдает наша психика и здоровье, ослабевает способность к здравым оценкам и суждениям, и подавленные, сбитые с толку всей этой лавиной изменений, мы никак не можем выработать правильную и последовательную линию поведения - то впадаем в панику и начинаем предпринимать какие-то судорожные, конвульсивные меры, то инсценируем беспомощные и безадресные протесты, то замираем в покорном смирения. Такая реакция лишь увеличивает опасность, что мы вновь окажемся абсолютно неподготовленными к новым волнам перемен, которые продолжаем неустанно и безответственно вносить в этот мир. Вот он, дьявольский порочный круг человеческих затруднений.

Чтобы разорвать этот круг, необходима кардинальная культурная перестройка и организационные мероприятия, которые по затрате усилий не идут ни в какое сравнение с мерами по обеспечению всеобщего формального образования и полезной занятости для всех жителей планеты. Да и времени для этого потребуется куда больше: по-видимому, различные этапы  такой трансформации займут несколько десятилетий. Ведь в общем и целом речь здесь идет о беспрецедентной культурной перестройке многих миллиардов жителей планеты - на всех без исключения уровнях социальной иерархии, - с тем, чтобы внутренне подготовить их и дать им реальную возможность сознательно и ответственно участвовать в делах человеческих и решении судеб Земли. И нам все равно этого не избежать: проблема эта с одинаковой силой давит на всех нас и требует конкретных действий. Конечно, легче всего утверждать, что духовный подъем человека представляет собой практически неосуществимую задачу. Но заявлять это, по сути дела, означает признать окончательное поражение перед лицом стоящих проблем - а я со своей стороны пока что не готов смириться с капитуляцией. Неприемлемой мне кажется и точка зрения, что эта задача слишком грандиозна по масштабам и потребует слишком много усилий и изменений, чтобы ее можно было реально решить в нынешних условиях. Все эти рассуждения не что иное, как различные формы эскапизма, стремления уйти от действительности и диктуемых ею проблем, ибо совершенно очевидно, что масштабы и сложность самих проблем, а также мероприятий, необходимых для их решения, со временем лишь непрерывно возрастают.

И вопрос сводится к тому, как убедить людей в различных уголках мира, что именно в усовершенствовании их человеческих качеств лежит ключ к решению проблем, что это отвечает нашим общим интересам и что только мобилизация усилий и энергии на глобальном уровне создаст необходимые  для этого условия. В критический час человеческой истории первым и самым главным долгом всего мирового сообщества на всех уровнях - включая отдельные страны, их сообщества, компании и, наконец, семью - является улучшение всеми доступными путями и способами личных качеств всех его членов. Надо, чтобы необходимость развития и совершенствования личной и коллективной готовности к предстоящим трудным временам и грядущим проблемам проникла в умы и сердца всех простых людей планеты, стала решающим фактором деятельности всех политических лидеров, правительств, учреждений и организаций. Именно этому следует отдавать абсолютный приоритет в человеческих делах, не жалея на возвышение и одухотворение человека ни времени, ни средств, ни душевных сил.

Не менее серьезные усилия потребуются и для того, чтобы заставить человечество осознать невозможность продолжения наметившихся ныне тенденций технического развития, или так называемого «прогресса», - этого лавинного и абсолютно анархического процесса, не поддающегося никакому внешнему регулированию и совершающего все новые и новые гигантские скачки вперед без всякой реальной связи с потребностями общества, невзирая ни на непосредственную полезность, ни на возможные отдаленные последствия для развития жизни на планете. Даже сознавая практическую неосуществимость «технического моратория», я все-таки считал бы полезным поставить этот вопрос на широкое обсуждение мировой общественности, пусть не как реальную меру, а как средство показать драматизм сложившейся в этой области ситуации. Мне кажется, что инициатива установления определенного кодекса, регулирующего границы и ответственность за научное и техническое развитие и внедрение, должна исходить прежде всего от самих представителей научной общественности. от ученого сообщества. Ученые, конечно, не могут отделить свою собственную ответственность за применение научных открытий от ответственности всех занятых в сфере исследований и разработок, а также тех, кто занимается использованием научных результатов, представителей промышленности и политических кругов, особенно если речь идет о таких их открытиях, которые не только не способствуют поддержанию человеческой жизни, а скорее представляют для нее реальную угрозу. Известно, что сегодня в мире больше ученых, чем было за все предшествующие века. Как социальная группа они представляют сейчас достаточно реальную силу, чтобы недвусмысленно и во весь голос заявить о необходимости всесторонне оценивать технический прогресс и потребовать постепенного введения контроля за его развитием в мировых масштабах.

Только тот прогресс и только такие изменения, которые соответствуют человеческим интересам и находятся в пределах его способностей к адаптации, имеют право на существование и должны поощряться - таков логический вывод и естественное следствие всего хода развития человечества; и именно в этом ключе следует решать вопрос о регулировании процесса изменений. Если с этих позиций оценивать научные изыскания, технические исследования и разработки, то окажется, что некоторые из них необходимо всемерно стимулировать, другие - замедлить, третьей - немедленно прекратить и не возобновлять до тех пор, пока соответствующее развитие человеческих качеств не создаст условия для восприятия и полезного применения новых доз прогресса.

Я уже неоднократно подчеркивал, что нам никогда не преодолеть возникших перед человечеством затруднений, если мы прежде со всей ясностью не осознаем, что единственный путь к спасению лежит через то, что я называю человеческой революцией, - через Новый Гуманизм, ведущий к развитию высших человеческих качеств. А как только мы в действительности это поймем, мы - я осмелюсь утверждать это со всей ответственностью - уже наполовину одержим победу. Ибо всякий, кто осознает это, будет готов и дальше двигаться в новом, оправданном требованиями времени направлении, отказавшись от хаотического стремления к любым целям, лишь бы они сулили ему немедленные, сиюминутные и чаще всего материальные выгоды. Речь здесь, по сути дела, идет о полном перевоспитании человечества, необходимом, чтобы жить в эпоху глобальной империи человека.

Человеческая революция - это процесс, небывалый по масштабам и сложности: мир поистине не знал еще столь грандиозных, головокружительных планов. И все-таки они не так уж фантастичны. Свидетельство тому - растущее осознание миллионами простых людей планеты задач и требований, которые предъявляет к ним окружающий их реальный сегодняшний  мир. Поверив в возможность перестройки, которая позволит жить в этом мире, полностью раскрыв свои творческие способности и поняв свою возросшую ответственность, люди увидят мир преображенным, а свое существование - наполненным.