90 лет со дня возникновения РПЦЗ и три с половиной года со дня ее добровольного самоуничтожения… Весной 2007 года административная структура РПЦЗ(Л) добровольно вошла в состав административной структуры Московской патриархии – именно эта церковно-бюрократическая акция получила громкое название "воссоединения Русской Церкви".
Но воссоединилась ли при этом сама Церковь, то есть разделенный революцией церковный русский народ?
Не оказались ли верующие члены РПЦЗ заложниками своего искаженного представления о "единстве Церкви" как о единстве ее управляющих элит?
Ведь в случае попытки действовать по своей христианской совести, церковный народ попадал в тиски псевдоканонической логики, в которой он был воспитан десятилетиями. Если прежнее начальство добровольно отказалось от своей власти и передало ее "вышестоящей" инстанции, у верующих не оставалось иного выхода, кроме недобровольного подчинения. Ведь если "грех раскола не смывается даже мученической кровью" – то здесь уже не до христианской совести!
До времени новое начальство ведет себя осторожно, как опытный дрессировщик, постепенно давая к себе привыкнуть. Не вмешивается в привычный образ жизни и символику, и самое главное, не пытается перекраивать сложившийся состав духовенства. Это пока что успокаивает глубокую тревогу зарубежных верующих, втянутых в акцию "воссоединения". Но что будет, когда новые подданные всерьез почувствуют властную "руку Москвы"?
Любимое занятие православных эмигрантов, живущих в свободном мире, – проклинать "гнилой либеральный Запад". Но при этом готовы ли они отказаться от базовых ценностей западного мира, с детства ставших для них привычными и как бы самоочевидными? От ощущения себя свободными гражданами, достоинство которых защищает независимый суд, от юридически закрепленного права владения своими храмами, от реального участия верующих в церковных делах? То есть, говоря каноническим языком, готовы ли они отказаться от переживания и реализации себя как церковного народа, образующего само тело Церкви?
А ведь все эти ценности в самой России пока что воспринимаются как "заморские диковинки", как что-то глубоко "чуждое" православной традиции!
Рано или поздно московская церковная бюрократия начнет пасти новоприобретенных овец жезлом железным – ведь ничего другого она делать не умеет. И тогда эти "овцы" могут всерьез взбунтоваться. Пользуясь гражданскими свободами "проклятого Запада", они просто не позволят отнять у них те права, без которых они уже не мыслят свою церковную жизнь. А чтобы удовлетворить требованию легитимности, обвинят свое московское начальство в какой-нибудь ереси – ведь это считается единственным "канонически законным" поводом для отказа в подчинении церковной администрации.
Предвидя неизбежные последствия "воссоединения", значительная часть "зарубежников" с самого начала отказалась в нем участвовать. Но что при этом происходит? Разумеется, РПЦ МП обвинена в разных ересях - от экуменизма и цареборчества до принятия "числа зверя" и ИНН. Все это создает нездоровую, духовно воспаленную квазиэсхатологическую атмосферу. Но главное все же – не в этом. Каждый из "осколков" РПЦЗ пытается в миниатюре воспроизвести материнскую бюрократическую структуру – с вытекающими отсюда взаимными анафемами и обвинениями в очередных ересях, типа "киприанизма". Трагическая абсурдность возникшего положения заставляет задуматься – а верно ли исходное понимание церковного единства как единства административного?
Героически, самоотверженно противостоя "сергианству" в аспекте церковно-государственном, РПЦЗ при этом полностью "приняла на вооружение" другой, не менее важный его аспект – фундаментальный принцип внутрицерковного бюрократизма.
Всеми правдами и, в значительной мере, неправдами выстроив свою централизованную административную систему, руководство РПЦЗ после краха коммунизма захотело "облагодетельствовать" православных в России, бежавших от Московской патриархии, этим своим "историческим достижением". Как будто нам мало было своей доморощенной "вертикали власти" – решили выстроить еще одну. В итоге это привело к тому, что и в самой России появилось множество "осколков" церковно-бюрократического "кристалла", столь заботливо выращенного в русском зарубежье.
Между тем, Русская Церковь за рубежом могла бы позаимствовать и в условиях гражданской свободы довести до канонической ясности и совершенства принцип самоуправления общин и епархий – великое достижение Катакомбной Церкви, восстановившей раннехристианскую, доимперскую традицию в новых социально-политических условиях. Именно этот принцип, провозглашенный митрополитом Ярославским Агафангелом, поддержанный Патриархом Тихоном и ставший организационной основой движения "непоминающих", позволил российскому православию выжить в страшные 30-е годы. Сергианский же проект "спасения церкви" потерпел полный крах не только в духовном, но и в прагматическом плане – ничтожное количество еще не закрытых храмов уже ничего не решало. Только катакомбное духовенство, неуловимое и вездесущее, путем тайных рукоположений восполнявшее неизбежные потери, реально окормляло в то время православных верующих на необъятных просторах советской империи.
Оказалось, что для полнокровного существования Церкви административная система вообще не является необходимой. Более того, ее отсутствие делало Церковь более жизнеспособной и духовно богатой. Свидетельство тому – великое множество святых этой эпохи: исповедников, мучеников, преподобных. Полноценная история Катакомбной Церкви еще не написана, но лики и жития новых святых уже никогда не позволят забыть об этой небывалой эпохе.
Однако этот прорыв Православия к новой форме своего исторического бытия был задушен усилиями церковной бюрократии: в России - при мощной поддержке и даже давлении государства, в эмиграции же – вполне сознательно и добровольно. И тот же принцип насильственного административного единства стал непреодолимой преградой на пути православного возрождения после крушения советской империи.
"Воссоединение" 2007 года – конец славной и трагической истории РПЦЗ и, в то же время, апофеоз церковного бюрократизма. И он же может стать его "лебединой песней". Как сказал поэт: "И все пройдут свой путь до крайних вех – своей победой обличится грех".
См.:
1. Г.Якунин, Л.Регельсон. Декларация о церковных правах православных общин и епархий.
2. Л.Регельсон. Трагедия Русской Церкви. 1917-53.
3. Русская Церковь и советское государство. Хронология, документы.
http://www.portal-credo.ru/site/?act=fresh&id=1216
Но воссоединилась ли при этом сама Церковь, то есть разделенный революцией церковный русский народ?
Не оказались ли верующие члены РПЦЗ заложниками своего искаженного представления о "единстве Церкви" как о единстве ее управляющих элит?
Ведь в случае попытки действовать по своей христианской совести, церковный народ попадал в тиски псевдоканонической логики, в которой он был воспитан десятилетиями. Если прежнее начальство добровольно отказалось от своей власти и передало ее "вышестоящей" инстанции, у верующих не оставалось иного выхода, кроме недобровольного подчинения. Ведь если "грех раскола не смывается даже мученической кровью" – то здесь уже не до христианской совести!
До времени новое начальство ведет себя осторожно, как опытный дрессировщик, постепенно давая к себе привыкнуть. Не вмешивается в привычный образ жизни и символику, и самое главное, не пытается перекраивать сложившийся состав духовенства. Это пока что успокаивает глубокую тревогу зарубежных верующих, втянутых в акцию "воссоединения". Но что будет, когда новые подданные всерьез почувствуют властную "руку Москвы"?
Любимое занятие православных эмигрантов, живущих в свободном мире, – проклинать "гнилой либеральный Запад". Но при этом готовы ли они отказаться от базовых ценностей западного мира, с детства ставших для них привычными и как бы самоочевидными? От ощущения себя свободными гражданами, достоинство которых защищает независимый суд, от юридически закрепленного права владения своими храмами, от реального участия верующих в церковных делах? То есть, говоря каноническим языком, готовы ли они отказаться от переживания и реализации себя как церковного народа, образующего само тело Церкви?
А ведь все эти ценности в самой России пока что воспринимаются как "заморские диковинки", как что-то глубоко "чуждое" православной традиции!
Рано или поздно московская церковная бюрократия начнет пасти новоприобретенных овец жезлом железным – ведь ничего другого она делать не умеет. И тогда эти "овцы" могут всерьез взбунтоваться. Пользуясь гражданскими свободами "проклятого Запада", они просто не позволят отнять у них те права, без которых они уже не мыслят свою церковную жизнь. А чтобы удовлетворить требованию легитимности, обвинят свое московское начальство в какой-нибудь ереси – ведь это считается единственным "канонически законным" поводом для отказа в подчинении церковной администрации.
Предвидя неизбежные последствия "воссоединения", значительная часть "зарубежников" с самого начала отказалась в нем участвовать. Но что при этом происходит? Разумеется, РПЦ МП обвинена в разных ересях - от экуменизма и цареборчества до принятия "числа зверя" и ИНН. Все это создает нездоровую, духовно воспаленную квазиэсхатологическую атмосферу. Но главное все же – не в этом. Каждый из "осколков" РПЦЗ пытается в миниатюре воспроизвести материнскую бюрократическую структуру – с вытекающими отсюда взаимными анафемами и обвинениями в очередных ересях, типа "киприанизма". Трагическая абсурдность возникшего положения заставляет задуматься – а верно ли исходное понимание церковного единства как единства административного?
Героически, самоотверженно противостоя "сергианству" в аспекте церковно-государственном, РПЦЗ при этом полностью "приняла на вооружение" другой, не менее важный его аспект – фундаментальный принцип внутрицерковного бюрократизма.
Всеми правдами и, в значительной мере, неправдами выстроив свою централизованную административную систему, руководство РПЦЗ после краха коммунизма захотело "облагодетельствовать" православных в России, бежавших от Московской патриархии, этим своим "историческим достижением". Как будто нам мало было своей доморощенной "вертикали власти" – решили выстроить еще одну. В итоге это привело к тому, что и в самой России появилось множество "осколков" церковно-бюрократического "кристалла", столь заботливо выращенного в русском зарубежье.
Между тем, Русская Церковь за рубежом могла бы позаимствовать и в условиях гражданской свободы довести до канонической ясности и совершенства принцип самоуправления общин и епархий – великое достижение Катакомбной Церкви, восстановившей раннехристианскую, доимперскую традицию в новых социально-политических условиях. Именно этот принцип, провозглашенный митрополитом Ярославским Агафангелом, поддержанный Патриархом Тихоном и ставший организационной основой движения "непоминающих", позволил российскому православию выжить в страшные 30-е годы. Сергианский же проект "спасения церкви" потерпел полный крах не только в духовном, но и в прагматическом плане – ничтожное количество еще не закрытых храмов уже ничего не решало. Только катакомбное духовенство, неуловимое и вездесущее, путем тайных рукоположений восполнявшее неизбежные потери, реально окормляло в то время православных верующих на необъятных просторах советской империи.
Оказалось, что для полнокровного существования Церкви административная система вообще не является необходимой. Более того, ее отсутствие делало Церковь более жизнеспособной и духовно богатой. Свидетельство тому – великое множество святых этой эпохи: исповедников, мучеников, преподобных. Полноценная история Катакомбной Церкви еще не написана, но лики и жития новых святых уже никогда не позволят забыть об этой небывалой эпохе.
Однако этот прорыв Православия к новой форме своего исторического бытия был задушен усилиями церковной бюрократии: в России - при мощной поддержке и даже давлении государства, в эмиграции же – вполне сознательно и добровольно. И тот же принцип насильственного административного единства стал непреодолимой преградой на пути православного возрождения после крушения советской империи.
"Воссоединение" 2007 года – конец славной и трагической истории РПЦЗ и, в то же время, апофеоз церковного бюрократизма. И он же может стать его "лебединой песней". Как сказал поэт: "И все пройдут свой путь до крайних вех – своей победой обличится грех".
См.:
1. Г.Якунин, Л.Регельсон. Декларация о церковных правах православных общин и епархий.
2. Л.Регельсон. Трагедия Русской Церкви. 1917-53.
3. Русская Церковь и советское государство. Хронология, документы.
http://www.portal-credo.ru/site/?act=fresh&id=1216
