ШЕСТОЙ  ТРУБНЫЙ  ГЛАС  С ФОТОУВЕЛИЧЕНИЕМ  ФРАГМЕНТА. 
ВТОРОЕ  ГОРЕ

9:13-11:14

13
И шестой Ангел вострубил,
и я услышал один голос от четырех рогов
жертвенника золотого, стоящего перед Богом,
14
говоривший шестому Ангелу, имевшему трубу:
выпусти четырех ангелов, связанных
при реке великой Евфрате!
15
И выпущены были четыре ангела,
приготовленные
на час и день, и месяц и год,
дабы они умертвили треть людей.
16
И число войска конного было двести миллионов
и я слышал число его.
17
И так я видел
коней в видении и всадников на них;
(у них были) латы огненно-красные, и гиацинтовые (синие)
И серные (желтые);
и головы у коней – как головы львиные.
И изо рта у них выходит огонь, дым и сера.
18
Тремя сими (язвами) умерщвлена была треть людей:
огнем, дымом и серой, выходящими изо рта их.
19
Ибо сила их (коней) во рту их заключалась и в хвостах,
а хвосты их – как змеи, с головами,
и ими они вредили.
20
Прочие же люди, которые не умерли от этих язв,
не раскаялись в делах рук своих,
(что значило бы) не поклоняться бесам
и идолам (образам бесов)
золотым, серебряным и медным,
бронзовым, каменным и деревянным,
которые ни видеть не могут, ни слышать, ни ходить;
21
И не раскаялись они
ни в убийствах своих,
ни в чародействе своем,
ни в блуде своем,
ни в воровстве своем.

Гл.10:
1
И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба,
облеченного облаком
и с радугой на голове,
100

и лицо его – как солнце,
и ноги его – как столпы огненные;
2
и держал он в руке своей свиток открытый.
И поставил ногу свою правую на море,
а левую на землю.
3
И воскликнул голосом громким, как лев рыкает,
и когда он воскликнул, подали семь громов голоса свои;
4
и когда подали семь громов голоса свои,
я хотел было записать (что они говорили).
И я услышал голос с неба, говорящий мне:
запечатай (скрой), что говорили семь громов
и не записывай их (за ними)!
5
и Ангел,
которого я видел стоящим на море и на земле,
поднял руку свою к небу,
6
и клялся Живущим во веки веков,
Сотворившим небо и все на нем,
и землю и все на ней,
И море и все в нем (говоря так),
что времени больше уже не будет,
7
но в дни, когда возгласит седьмой Ангел,
когда он вострубит,
тогда совершится (завершится) и тайна Божия,
как он благовествовал рабам Своим пророкам.
8
И голос, который я  слышал с неба,
опять заговорил со мною и сказал:
Пойди, возьми свиток раскрытый из руки Ангела,
стоящего на море и на земле.
9
И я пошел к Ангелу и сказал ему: дай мне свиток.
И он сказал мне:
возьми и съешь его;
он будет горек во чреве твоем,
но в устах твоих будет сладок, как мед.
10
И я взял свиток из рук ангела,
и съел его;
и он был в устах моих как мед сладок,
а когда я съел его, то горько стало во чреве моем.
11
И сказал он мне (вариант: и сказали они мне - Г.):
надлежит тебе опять пророчествовать
о народах и племенах, и языках и царях
(народам, племенам, и языкам и царям многим - Г.)

11: 1-14
1
И дана мне Трость, подобная жезлу,
и сказано:
встань и измерь храм Божий, и жертвенник,
и поклоняющихся в нем.
2
А двор, который вне храма, исключи
И не измеряй его,
ибо он отдан язычникам,
и святый град будут они попирать сорок два месяца.
3
и дам двум свидетелям Моим,
и они будут пророчествовать
тысячу двести шестьдесят дней,
будучи облечены во вретище (одетыми в рогожу).
4
Эти (свидетели) – две маслины и два светильника
стоящие перед Богом земли.
5
И если кто их захочет обидеть,
огонь выйдет из уст их
и пожрет врагов их;
и если кто их захочет обидеть,
так быть тому (самому) убиту.
6
Сии имеют власть затворить небо,
чтобы не шел дождь во дни их пророчествования;
и власть имеют над водами превращать их в кровь
и поражать землю всякой язвой,
когда только захотят.
7
И когда они закончат свидетельство свое,
зверь, выходящий из бездны,
сразиться с ними, и победит их и убьет их;
8
и трупы их будут на улице (площади - Г.) города великого,
который называется пророчески (духовно) Содом и Египет,
где и Господь наш распят.
9
И будут смотреть (многие) из народов и колен, и языков и племен
на трупы их три дня с половиною,
и трупы их не позволят положить во гробы.
10
И живущие на земле будут радоваться сему
и веселиться,
и дары с поздравлениями посылать друг другу;
ибо сии два пророка мучили живущих на земле.
11
А через три с половиной дня
дух жизни от Бога вошел в них,
И стали оба на ноги свои,
и страх великий напал на тех, кто смотрел на них;
12
и они услышали голос громкий с неба, говоривший им:
взойдите сюда!
и они взошли на неба на облаке
и смотрели на них враги их.
13
И в тот же час
произошла землетрясение великое,
и десятая часть города пала,
и погибла при землетрясении человек семь тысяч;
и прочие испугались
и воздали славу Богу небесному.
14
Горе второе прошло;
вот, горе третье идет скоро.

При звуке трубы шестого ангела голос, исходящий от четырех углов жертвенника фимиамного (т. е. от четырех "рогов". Рог - символ власти и силы) призывает к тому, чтобы выпустить четырех "ангелов времени" на Евфрат. В свете предшествующих отрывков, где описывается ответ на молитву святых в сочетании со знамением их победы (6:9-11) или суда над миром (8:3-5), – ясно, что голос вызывает владычную управу Бога в ответ на мольбы святых. Бог управляет и расправляется либо непосредственно, либо, как, например, в случае ангела жертвенника, имеющего власть над огнем (14: 8), через небесного вестника. Евфрат был восточной границей Римской Империи, за которой стояли орды воинственных парфян. Еврейская апокалиптика (ср.1 Енох. 56:5 - 57:3) рассматривала их в библейских терминах (Иез. 38:1-39:8).

Еврейские апокалиптики представляли дело таким образом, что нападением этой орды Бог наказывает грешников и избавляет Израиля. Однако Иоанн переиначивает и ЭТУ библейскую тему. Вместо того, чтобы погибнуть, орда разрушает империю, – ту цивилизованную область мира, которую Иоанн знал и в которой сам жил. Ее конечная цель –  не уничтожение грешников, а очистительное наказание людей, через которое они призываются к скорейшему покаянию. Однако их не трогает даже это зрелище "марширующего ада". Средство для возможного спасения многих людей еще появится в более поздней части (11:1-13) фотоувеличения. Однако "запугивание", даже такой адской казнью,не способно подвигнуть людей на покаяние.

Иоанн  слышит начальное повеление и отмечает предполагаемый эффект: убийство трети людей (ст.13 -15). Он также слышит, что кавалерии невероятное множество двести миллионов, целый мир (ст.16). Эти слуховые впечатления дополняются зрительными (ст.11-19). Всадники и, прежде всего, их кони описаны
симметрично-концентрической структурой: А (ст. 11b); В (ст. 11с); С (ст.18а); B’ (cт.18b); А’ (ст.19). Центральный элемент С (ст.18а) указывает на наказание – смерть трети людей от трех адских казней. Прилегающие с двух сторон отрывки В и B’ описывают казни в виде огня, дыма и серы, выходящих у коней изо рта. Вводный же и заключительный обрамляющие элементы А и А' перекликаются друг с другом мотивом "голов". Головы коней похожи на львиныe, но сила у них не только в пасти, а еще и в хвостах, на концах которых змеиныe  головы. Латы всадников (А), окрашенные в огненно-красный, исчерна-синий и серно-желтый цвета, обращают внимание читателя на три язвы (огня, дыма и серы).

Заключение всего этого сценария (ст. 20-21) говорит о его цели: подвигнуть людей на покаяние. Оставшиеся, однако, отказываются переродиться сердцем, относительно как того, чему они поклоняются (ст. 20), так и своих дел (ст. 21). Культ и нравственность тесно взаимосвязаны, и эту связь особенно подчеркивает эта вдохновленная Ветхим Заветом полемическая карикатура на идолопоклонство. В частности суеверные действия и колдовство с сопутствующим ему неизбежно аморализмом вытекают из поклонения "бесам", которые представлены богами не имеющими реальной силы. (83)

Как и в случае со снятием шестой печати, за видением событий при шестом трубном гласе следует фотоувеличение фрагмента (а не "интерлюдия"), которое готовит читателя к  дальнейшим откровениям, наиболее существенные из которых относятся к судьбе верных. Эта разработка темы состоит из двух разделов. В первом речь идет о собственном пророческом опыте Иоанна и о составлении его письменного сочинения. Во втором (11:1-13) ему сообщается некая весть касательно христианского пророческого свидетельства во времена, следующие за его временем, а также касательно благотворного влияния этого свидетельства на мирской град. (84)

В первом из двух разделов (10:1-11) доминируют три образа: мощный ангел, небесный голос и сам Иоанн, реагирующий на ход событий, заданный ангелом и голосом. Вся сцена тяготеет к стиху 11, где они оба –  голос и ангел ("и сказали мне") – истолковывают иоаннов горько-сладкий опыт поедания свитка и стоящую перед ним задачу, которая заключается в том, чтобы пророчествовать народам,
племенам, языкам и многим царям. Три раздела этой сцены, каждый завершающий, намечают ее направленность. В первом (ст.1-4) Бог возвещает Иоанну, что предварительная седмерица бурь или гроз не имеет прямого отношения к его, Иоанновой, задаче нести весть и не должна на содержание вести влиять. Во втором (ст.5-8) Бог велит Иоанну взять свиток, по которому вещал ангел (т.е. провозглашение немедленного исполнения таинства Благой Вести, Евангелия). В третьем (ст. 9-11), поскольку Иоанн переварил этот горько-сладкий указ, он получает, тем самым, питание, необходимое для возобновления и завершения своей пророческой миссии.

Фраза, "другой сильный ангел" (10:1), по-видимому, предполагает наличие какого-то ангельского агента, действующего в качестве голоса, исходящего от жертвенника (9:13) . Но здесь возможна и отсылка к единственному упоминанию до того некоего "сильного ангела, в связи с книгой судеб (5:5), которую оказался достойным открыть только Агнец. В любом случае, сильный ангел здесь – фигура много более впечатляющая, чем и в 9:13, и в 5:5. Хоть он и не отождествляется с Сидящим на престоле или с Воскресшим Иисусом, его образ как бы дублирует Господа, поскольку его лицо подобно солнцу, а ноги огненным столпам (ст. 16; ср.1:16). Поразителен один момент, получающий развитие во всем первом разделе. Он держит маленький свиточек (библаридион βιβλαριδιον  в отличие от другого свитка с семью печатями, названного библион  βιβλιον), который уже открыт, и требуется только огласить его содержание. Сходя с неба в облаке, подобном тому, которое символизировало Божье водительство Израиля (Исх. 14:2), этот ангел крепко стоит и на земле и на море и возглашает львино - повелительным тоном. В ответ на него начинается еще одна седмерица семи громов. Иоанн тут же готовится записать и весть этих громов, но некий небесный голос (повеление Самого Бога) кладет конец дальнейшим "подготовительным мероприятиям". Из-за того, что откровениям так резко и определенно - запретительно положен конец, остается неизвестным, о чем же говорилось в этом открытом маленьком свитке. (85)

Сразу же после этого (ст. 5 -7) Иоанн слышит от ангела, которого он увидел, весьма членораздельный возглас: не львиный рык, а четко сформулированное заклятие словом Сотворившего небо, землю, море и все их содержимое. Это – космическая перспектива клятвы ангела. Он клянется, провозглашая при этом содержание свитка (позже так же будет клясться ангел, держащий весть – Вечное Евангелие и возвещающий его содержание, – ссылаясь на Творца неба, земли, моря и пресных вод. См. 14:6-7). Сильный ангел объявляет, что время дошло до своей конечной точки (в эсхатологическом смысле). Это время, разумеется, есть последний кризис не в смысле календарно-часового счисления, а в эоне пророческого исполнения: это конец "последних дней".

Для провозглашения или наступления этого периода уже не потребуется больше никаких предварительных мероприятий. Это выражается в  "сворачивании" открывшейся было темы семи громов. Все теперь направлено на седьмой трубный глас. Он ознаменует совершение  божественной тайны, благовествование исполнения  Божиих слов, обращенных некогда к пророкам (относительно Его суда над миром). Эта весть, которую приносит ангел и позже повторяет  орел по седьмом трубном гласе (14: 6-7), есть перевод на язык  и образы апокалиптики изначального и решающего провозвестия Самого Иисуса, наиболее четко сформулированного в Евангелии от Марка (Мк.1:14-15), где сказано, что Сам Иисус "проповедал Евангелие Царствия Божия и говорил, что исполнилось время и приблизилось Царствие Божие; покайтесь и веруйте в Евангелие" (т.е. верьте этой самой Благой Вести о приближении Царствия Божия, которую Я, Иисус, несу вам.).

Таким образом, содержание открытого малого свитка оглашено. Далее (10:8-10) этот первый раздел (10:1-11) фотоувеличения фрагмента (10:1-11:13) говорит о том, что теперь делать со свитком - т.е. как видевшему видения усвоить содержание свитка и воплотить его в жизнь через пророчествование. Сцена съедания свитка по повелению (ст. 8 -11) здесь стоит не в традиционном ветхозаветном контексте жанра "впечатлений пророка от видений престола", где она служила бы введением к отдельному новому отрезку текста. Это скорее драматизированная толковательная сцена, чем-то похожая на описание личной скорби Иоанна при мысли о том, что некому будет открыть запечатанный свиток (5:1-5).

Однако содержание открытого малого свитка уже известно,  по крайней мере, в целом, и поэтому неутешность пророка относится к перспективе в будущем и к исполнению им в будущем своей пророческой миссии. Вновь раздается повеление Бога (здесь в положительном, а не в отрицательно - запретительном  смысле, как это было ранее в ст. 4) взять свиток. Пророк берет его и по повелению ангела съедает.

Содержимое свитка "плохо действует на желудок". Повторяя образы Иезекииля 2:8 - 3:3 (однако с одним существенным различием), Иоанн находит свиток сладким как мед, – подобно Иезекиилю, ибо для обоих пророков слова Господа сладки (ср. Пс.1918:11), но желудок у него от этого свитка болит. Нельзя сказать, чтобы это блюдо доставило ему одно чистое удовольствие, но что делать? Такова доля пророков.

В заключение, Иоанн сводит все воедино тематически тем, что упоминает голоса Бога и ангела вместе ("и сказали они мне"), хотя до этого голоса Бога и ангела различались. Иоанн тем самым говорит, что эти слова ему открыли во вкусе свитка смысл смеси горечи и сладости.

Ему должно говорить не о или против, а к (επι - дательный падеж) многим народам, племенам, языкам и царям. (86) Обычно в этом устойчивом сочетании четвертый элемент – не цари, а колена. Здесь, однако, он нарочито заменен правителями народов, племен, языков, или колен. Следующий раздел (11:1-13) этого фотоувеличения ничего не говорит о царях, и тем более – "о царях многих". Этот образ как бы забегает вперед, предвосхищая то, что Иоанн запишет по седьмом трубном гласе, прежде всего, картину в Откр.13 -14, но, конечно, и заключение его пророчества (ср.21:24-26).

Во втором разделе (11:1-13) фотоувеличения фрагмента шестого трубного гласа больше всего поражает специфический элемент всех трех напастей (трех "гарь"), а именно частичный успех дьявольских действий. Демонизм чувствуется в адской напасти с Евфрата, приходящей сразу по шестом трубном гласе. В особенности сильно это ощущение из-за структурного и тонального подобия этого эпизода
эпизоду напасти саранчи, возвещенному пятым трубным гласом (к нему сводится первое "горе").

Ощущается нотка "горя" и в горечи, являющейся аспектом иоанновой пророческой задачи. У него болит живот при мысли о том, что ему придется исполнять и далее то, чего требует от него Господь: он должен повествовать о победе, предполагающей множество испытаний и большое разрушение. Как бы то ни было, ясно и недвусмысленно дьявольский аспект трех горь проявляется при шестом трубном гласе только во втором разделе фотоувеличения этого фрагмента, когда зверь из Бездны убивает пророков Божиих.

В начале (11:1-2) Иоанн должен произвести символическое действие: измерить храм Божий. Таинственный повелевающий голос принадлежит Духу. (87) Измеряемый участок это защищенное, неприкосновенное небесное святилище, с жертвенником фимиама и с поклоняющимися. Из этой защищенной зоны исключен внешний двор, область, оскверненная языками; народами в "классический" период трех с половиной лет безбожной деятельности (см. Дан.8:25; 12:7), здесь определенный в терминах тридцатидневных лунных месяцев. Эта исключенная, поистине, "отчужденная" область представляет оскверненную землю, внешний двор небес, вселенную в целом. (88)

За этим введением (11:1-2) следуют три подраздела. В первом (ст.3-6) Дух говорит о двух христианских свидетелях, глашатаях Его слов. Богословски это идентичные близнецы. Они представляют силу и власть по крайней мере шести ветхозаветных персонажей, составлявших пары не только по сходству, но и по различию. То, что они близнецы, дано через указание, что им приписывается одинаковая, тождественная друг другу власть и сила, именно постольку, поскольку они вместе составляют пару (ст. 6: "Сии имеют власть ..."). Во втором подразделе (ст. 7-10) Иоанн описывает их мученичество в городе, ставшем известным как "мирской город", распявший своего Господа, а также позор, который эти мученики вынуждены терпеть даже после смерти. В третьем подразделе Иоанн описывает воскрешение их силой Божьей, их вознесение и парадоксальный успех их земного страдания и поношения, которое они претерпели, с безбожного города собирает дань, унося семь тысяч человек, разрушительное землетрясение. Поразительно, что хотя здесь дан "образ остатка", он описывает поражение относительно малой части населения, приводящее к тому, что остальные, язычники, до сих пор не обращенные, выжившее большинство, – исповедуют истинного Бога актом обращения. Ст. 14 заключает второе горе (описанное в стихах с 9:13 по 11:13) и направляет внимание читателя на третье, кульминационное горе. Оно же в свою очередь, возвещается седьмым трубным гласом и отождествляется с событиями, происходящими по этом гласе.

                                                         +       +       +

Во введении ко всему этому эпизоду Иоанну дается мерная трость (линейка), которой он должен разграничить две области деятельности других людей. Одна область включает само святилище Божье, жертвенник и поклоняющихся и представляет место, неуязвимое для атак, т. е. небесную сферу. Другая же область "внешняя" или "кромешная". Она включает внешний двор храма, лежащий вне святилища. В данном случае понятие этой второй области расширено так, что включает Святой Град, в котором реально исторически внешний двор был центральной площадью и исполнял функцию форума.

Эту зону будут попирать народы в течение сорока двух месяцев, периода, символизирующего изнурительные преследования, успех которых, однако, весьма ограничен. (89)   Дальнейшее развитие сценария (ст. 8) показывает, что Святой Град – это не реальный Иерусалим 70-го года по Р. Х. или любого последующего за этим времени. Он обозначен как "мирской город" (он же и "всемирный"), равноценный языческому миру, охарактеризованному по-библейски, как безнравственный Содом и идолопоклоннический Египет, миру, в котором истинных пророков всегда будут побивать камнями, а их Господа уже распяли. Неизмеренный, "незабронированный" внешний двор храма, или Град символизирует оскверненный внешний двор обиталища Божия. Окончательное же место Его со-пребывания с людьми – Новый Иерусалим – будет неуязвимо для любых нападок, и в нем уже не будет разделения между небесным святилищем и земным внешним двором. Видение такого неразделенного обиталища, однако, появится только по осуществлении евангельской тайны, которую провозгласит седьмой трубный глас.

Иоанну повелевает измерять святилище какой-то небесный голос. Очевидно, что этот голос божественный, т.к. он говорит о власти, данной тем, о ком он говорит "два свидетеля моих" (ст.3). Однако этот голос не принадлежит Христу, т.к. в восьмом стихе Он назван "Их Господом". Не может этот голос принадлежать и Богу-Отцу, ибо и о Нем говорится в третьем лице в ст. 1, 11 и 13. Голос этот,
следовательно, принадлежит Духу Святому, Который вдохновляет пророков И оглашает Господни слова (2:7,11,17,29; 3:6,13,22;14:13).

Первый подраздел (А, ст.З-6) из трех, говорящих о символическом акте Иоанна, отождествляет двух свидетелей с пророками, призывающими к покаянию или к признанию требований Бога (в стихе 3 появляется мотив вретища и пепла. Ср. Ис.20:2).  (90) Период их деятельности совпадает с периодом гонений и невзгод, определенным здесь в днях: 1260 дней. Еще важнее то, что эти двое – именно
христианские пророки, соответствующие ветхозаветным образам свидетелей Божиих, избранных глашатаев. Иоанн описывает каждого по отдельности и обоих вместе образами, напоминающими о царственном персонаже Зоровавеле и о первосвященнике Иисусе (ст. 4 отсылка к Зах. 4:3,11,14). Обоих этих персонажей Иоанн помещает в контекст пророческих функций, которые выполняли, главным образом, Илья и Моисей (ст. 3,5,6). В отличие от большинства комментаторов, я считаю, что не следует усматривать в одном из двух "близнецов" некий заданный тип (вроде первосвященника Иисуса (или Ильи) или говорить о спаривании разных типов по одному функциональному признаку (напр. как аллегорию пар Иисус-Зоровавель или Илья-Моисей). Тем, что Иоанн настаивает на полном функциональном тождестве своих близнецов, он подчеркивает, что именно как свидетелей их двое. Библейское указание на то, что истинным считается свидетельство обвинения двух свидетелей, из Втор.19:17, уже стало общим местом. Хотя эти двое пророческих свидетелей имеют власть сокрушить землю, запереть небо и контролировать воду, про них не сказано, чтобы они делали что-либо в этом роде на самом деле. Единственное же, что они действительно делают, это "мучат" жителей земли (ст.10) своим обличением разложения.

В следующем подразделе ( В, ст.7-10) совершается их пророческое свидетельство. Они обращаются не к какой-либо местной общине или группе общин, а выступают перед всемирной языческой аудиторией с христианским пророческим свидетельством Евангелия исполнения Закона и пророков. Всемирность театра их действий выявляется через место их мученического свидетельства: это Мирской Город. Хотя он еще не назван Вавилоном, но уже ясно, что он состоит из людей из всех народов, племен, языков и национальностей. Их мученичество вызвано дьявольской деятельностью, тайной зла, воплощенного символически в звере из хаотической Бездны. Этот зверь никак более конкретно не определен, но упоминание о нем в контексте этого второго горя и напоминает об ангеле Бездны пятого трубного гласа (9:1-11), и предвосхищает появление зверя в 13:1 и в 17:8, являющегося неким сатанинским мутантом. В данном контексте, однако, Иоанну достаточно просто обрисовать его, как мнимого, но признанного победителя пророков Божиих и как причину того, что окружающим кажется полным поношением этих двух свидетелей. Жители земли радуются тому, что кто-то прекратил поток невыносимых обвинений, "мучений" христианского пророчествования.

Последний, третий подраздел (С, ст.11-13) начинается (ст.11-а) с упоминания о том, что свидетелей, дотоле остававшихся непохороненными, наконец, похоронили. Время их не-захоронения три с половиной дня – "краткий вариант" символического срока испытаний и страданий.

Затем Иоанн описывает сначала двумя группами координированных трехстиший их воскресение и вознесение (ст.11в -12) , а затем синхронную этим воскресению и вознесению удивительную их эффективность (ст.13). Не их смерть и позор этой смерти обращает их врагов к истине, а их воскресение и вознесение, их небесная
победа, триумф, одержанный благодатным повелением Бога. В стихах 11-12 их воскрешение и вознесение и повеление Бога выражены в следующих образах: когда в них входит дух жизни от Бога и они слышат Его повеление "подняться / взойти сюда", они встают на ноги (т. е. воскресают) и возносятся на небо силою Божией ("на облаке").

Их врагов, смотрящих на них, обуревает страх и ужас. Восхождение свидетелей на небо, идущее вразрез всем ожиданиям их врагов (решивших, что поношение и смерть свидетелей были окончательными), приближает еще одну ужасающую и неожиданно утешительно-ободряющую сцену катастрофы, влекущей за собой воздаяние Богу хвалы: в тот же миг происходит землетрясение и "остаток" живущих на земле (т. е. десятая часть населения города 7000 человек) погибает, но оставшиеся, которых, на самом деле громадное большинство, чувствуют трепет и исповедуют свое обращение. Фраза "воздали хвалу Богу небесному" означает противоположение нераскаянности идолопоклонников (16:11) и предполагает обращение к Единому, невидимому Богу (Дан.2:20), в противоположность ложным языческим культам.

Интересна символика "числа погибающих". Она не подходит к системе нагнетания катастрофичности в седьмицах (от четверти  – к трети, и от трети ко всему и всем). Дело тут не в том, что Иоанн якобы подчеркивает, что число погибших было небольшим (по библейско - апокалиптическому стандарту катастроф), что Бог, якобы, "взял с города десятину", семь тысяч, а это мало. Здесь Иоанн использует числа и пропорции для парадоксального переиначивания на христианский лад и наполнения новым содержанием традиционных и узнаваемых  ветхозаветных образов разрушения и уничтожения. В Ветхом Завете малый "остаток" выживал, обращаясь от пророческого обличения, дабы восстановить былую связь с Богом (Ис. 6:13; Амос 5:3; 3 Царств 19:18; сравни также Рим. 11:4-5). В христианской же перспективе этот, лишь "малый" остаток – не выжившие, а относительно немногие погибшие, а выживают многие, все громадное большинство, хотя и враждебное, но, по чаянию пророков,  могущее обратиться к Богу.