1927. Декабрь

Архиепископ Иларион (Троицкий)

Иоанн (Снычев), митрополит Санкт-Петербургский, нач. 1990-х. Автор диссертации "Правые расколы", по материалам митр. Мануила.
Страстный апологет митр. Сергия.

Профессор И.М.Андреевский (Андреев), РПЦЗ

Протоирей Иоанн Мейендорф

Архиепископ Арсений Жадановский в 1920-е гг.

Петербургские иосифляне во главе с архиепископом Димитрием (в центре),
епископом Сергием Нарвским и прот. Василием Верюжским (сидят)
возле храма Спас-на-Крови. Рядом с ними (в центре, стоят):
архим. Клавдий (Савинский) и свящ. Викторин Добронравов.
Третий в верхнем ряду – монах Алексий (Карцев),
четвертый – иподиакон Петр Сазонов

Митрополит Арсений (Стадницкий) с группой духовенства в ташкентской ссылке, 1927 г. http://gazetakifa.ru/content/view/331/20/

Глубоковский Николай Никанорович (1863-1937). До рев. проф. МДА, эмигр. в 1921г. Член-кор. Болгарской Академии Наук

Михаил Одинцов

Юрий Георгиевич Милославский.
Родился в 1948 году в Харькове, в 1973-м эмигрировал, живёт в Нью-Йорке.

1927. Декабрь

2-9 дек.
И.В. Сталин, XV съезд ВКП(б). Из политического отчета ЦК:
    "У нас имеется еще такой минус, как ослабление антирелигиозной борьбы..."
         П. Федосеев, стр. 46

29 ноября/12 дек.
    Беседа ленинградских "иосифлян" во главе с еп. Дмитрием (Любимовым) с митр. Сергием. "Иосифляне" выступают от имени и по поручению восьми епископов Ленинградской епархии, духовенства и академических кругов Ленинграда.
Возражения против "Декларации", поминания властей на литургии, возношения имени митр. Сергия вместе с митр. Петром, запрете молиться за ссыльных и заключенных, создания незаконного "Синода", личного состава "Синода".                     Снычев

1/14 дек.
    Послание архиепископа Вятского и Слободского Павла (Борисовского) к пастырям и пасомым Вятской епархии в поддержку позиции митр. Сергия:
    «Во избежание недоразумений, для успокоения умов и для предупреждения и прекращения напрасной смуты и волнений среди православных (патриарших) приходов вверенной мне Вятской епархии, поставляю своим служебным долгом кратко ознакомить вас с содержанием и направлением деятельности Временного Патриаршего Синода, возглавляемого Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, Преосвященным Сергием, Митрополитом Нижегородским.

   Промыслу Божию угодно было возложить на Преосвященного Митрополита Сергия по званию заместителя Патриаршего Местоблюстителя и на состоящий при нем Временный Священный Патриарший Синод великую и ответственную задачу восстановления и упорядочения церковной жизни в нашей православной Российской церкви, вследствие разрухи, происшедшей в ней в последние годы и продолжающейся доныне. Этот подвиг служения церкви Божией Преосвященный Митрополит Сергий и члены Синода, в том числе и я, смиренный архипастырь ваш, восприняли в порядке служебного послушания. всецело уповая на благодатную силу и помощь Божию. Прошло ровно полгода со времени легализации гражданскою властию и открытия деятельности возглавляемого Митрополитом Сергием Временного Священного Патриаршего Синода, и я спешу о Господе порадовать вас некоторым, достигнутым за истекшее полугодие успехом во благо церкви Божией, который внушает всему составу Священ. Патриаршего Синода бодрость духа и позволяет с надеждой взирать и на лучшее будущее.

   Воззвание от 16-29 июля с. г., которым Митрополит Сергий и члены Синода определенно заявили о своей полной лояльности и искреннем подчинении Советскому Правительству, создало для Митрополита Сергия и Священного Патриаршего Синода обстановку вполне мирного, никем и ничем не возбраняемого труда на пользу церкви, под охраною советского законодательства, предусматривающего самоопределение культовых объединений в их религиозной жизни в порядке внутренней церковной дисциплины, по началу отделения церкви от государства и аполитизма церкви. В частности:

   1.Представилась возможность начать письменное сношение с патриархами православных восточных церквей, из которых один, блаженнейший Патриарх Иерусалимский Кир-Дамиан, на братское послание наше к нему соблаговолил уже и ответить Митрополиту Сергию и Священному Патриаршему Синоду высокомилостивой грамотой от 21 октября 1927 года за № 1195. Вот краткая выдержка из этой грамоты:

   "Матерь церквей Иерусалимская церковь, от которой, как от солнца лучи, свет спасения разлился по всей земле, озарив собою и русскую землю, с древних времен пребывала и ныне пребывает в духовном единении с Православной Российской церковью, шлет свое искреннее сочувствие и пожелание твердо и неуклонно стоять на незыблемой почве догматов, правил святых Апостолов, Вселенских и Поместных Соборов и святоотеческих преданий, только при сохранении таковых возможно достигнуть тихое небесное пристанище главную цель нашей жизни на земле.

    Мы непрестанно молимся у Живоносного Гроба и Божественной Голгофы о умиротворении все еще не утихшего церковного волнения в России и ниспослании взаимной любви, единения и сочувствия.
    Всевышний хранил и будет хранить верную православию вашу Патриаршую церковь и невидимо своими неисповедимыми путями Промысла своего управит во благо спасения чад ее.
   Благодать и помощь Божия да будут с Вашим Высокопреосвященством, Временным Патриаршим Синодом и всеми духовными чадами Вашими".

    2.Временный Патриарший Синод возобновляет давно уже прерванные, по обстоятельствам времени. Московской патриархией письменные сношения с иерархами, возглавляющими те заграничные православные церкви, из которых одни и прежде состояли и поныне состоят в церковном подчинении и в составе Московского Патриархата (Западно-Европейская, озглавляемая Митрополитом Евлогием, Литовская, Японская), а другие, вследствие изменившихся международных соотношений, восприняли ныне иную церковную юрисдикцию (Польская, Финляндская, Латвийская и др.), оставаясь, однако, неизменно в составе единого тела Православной церкви Христовой. От тех и других мы получаем уже достаточно подробные извещения о состоянии тамошних церковных дел.

    3.Внутри России Митрополит Сергий и Священный Синод озабочены были за истекшее полугодие: а) скорейшим назначением и перемещением епископов и содействием к немедленному прибытию их в свои епархии и епископии; б) осведомлением о состоянии церковных дел на местах; в) разрешением идущих оттуда разных недоуменных и неотложных вопросов, вызываемых своеобразием условий современной церковности; г) ходатайством об облегчении участи лиц, осужденных в административном порядке по гражданско-церковным делам; д) устроением Украинской церкви на началах автономии, дарованной ей Собором 1917-18 гг. Имеются сведения, что Митрополит Киевский Михаил возвратился в Киев, разослал свое послание и около Николина дня там состоится уже и Собор православных епископов Украины: е) особливым попечением об упорядочении церковных дел в Белоруссии и т. д.

    4.В разных епархиях открыли свою деятельность епархиальные советы, надлежаще детализованные и зарегистрированные гражданскою властию. Имею надежду, что в самом непродолжительном времени местная гражданская власть разрешит и мне открыть в Вятке Временный Епархиальный Совет для заведывания церковными делами верных мне патриарших приходов епархии.

    5.Перед тою же гражданскою властию Священный Синод ходатайствует о разрешении издавать свой печатный орган, об открытии церковно-пастырских курсов, богословских школ и т. п.

Разруха в нашей церкви столь велика, что не может быть изжита в кратчайший срок: с помощью Божией она может быть постепенно, в течение нескольких последовательных лет, преодолена совокупными усилиями всех нас архипастырей, пастырей, клириков, иноков и мирян, наипаче же пламенною молитвою нашею к Богу и добрым подвигом жизни каждого из нас.

Теперь же Священный Синод озабочен удовлетворением хотя бы важнейших и необходимых нужд церковных и преподанием на места, по отдельным епархиям, руководственных указаний о мерах к постепенному приведению тамошних церковных дел в русло, которое отвечало бы хотя бы самым скромным желаниям и хотя бы в малой степени приблизилось к норме.

В основу своей деятельности Митрополит Сергий и Священный Патриарший Синод положили и свято соблюдают незыблемое начало православия, т. е. твердое и неизменное хранение истин веры (догматов), правил христианского благочестия, церковных канонов и освещенных веками обычаев в области церковной практики. В этом ни на одну минуту ни у кого не может и не должно быть ни малейшего сомнения, как по личным строго-православным убеждениям всего состава Священного Синода; так и по сознанию Митрополитом Сергием и всеми членами Священного Синода, в том числе и мною, ради данной нами архиерейской присяги тяжкой ответственности перед Богом и св. Православною Российскою церковью за свои деяния, распоряжения и руководство общецерковными делами.

Ведь Митрополит Сергий и возглавляемый им Временный Священный Патриарший Синод по воле Божией являют собою для данного церковно-исторического момента в точном смысле "каноническое звено", которое по существу и может быть только одно в исторической цепи законного преемства Высшей Церковной Власти Русской Православной церкви (выделено мною – Л.Р.). Поэтому мы и поставлены и на деле должны быть более, чем кто-либо другой, неусыпными стражами и блюстителями родного всем нам православия. Верность ему и неуклонную волю свою "быть православными" мы ясно и определенно выразили уже в воззвании нашем от 16-29 июля с. г., сказав при этом, что с образованием Советского Союза, как нашей гражданской родины, "в нем изменилось лишь отношение к власти, а вера и православная христианская жизнь остаются незыблемы".

К глубокому прискорбию моему находятся недобрые люди, стремящиеся во что бы то ни стало подорвать доверие ваше к Митрополиту Сергию, ко мне и всему вообще составу Св. Синода распространением ложных провокационных слухов, что: 1) будто бы мы, т. е. Митрополит Сергий и архипастыри члены Священного Патриаршего Синода, не имеем законных канонических прав высшего распоряжения делами Русской церкви; 2) что мы и не православны (не указывая, однако, конкретно, в чем выразилось наше неправославие и не приводя в подтверждение сего ни документов, ни фактов, ибо ни тех ни других нет); 3) что мы и обновленцы и даже будто бы уже объединились с ними и т. д. и т.д.

Предотвратить и своевременно с решительностью парализовать эти слухи на необозримой территории СССР мы не имеем человеческой возможности, не всегда могу сделать это и я в пределах вверенной Вятской епархии. Но во имя Божие, во благо и спасение св. церкви слезно и настойчиво умоляю вас: не верьте всем этим вздорным и нелепым слухам, не поддавайтесь разным провокационным выпадам и обманным действиям против Митрополита Сергия, меня и др. членов Священного Синода, производимым недобрыми людьми с явною и исключительною целью поколебать авторитет Временного Священного Патриаршего Синода, как высшего исполнительного канонического органа церковной власти Православной Русской церкви в данный момент и, в частности, авторитет мой в глазах ваших. Эти недоброжелатели наши явные и тайные враги церкви только продолжают раздирать хитон Христов, сеют новую смуту и раздор в церкви и подготовляют новые расколы и отпадения от нее. Мы твердо уповаем, что благодатная сила Божия для блага и спасения церкви сохранит действующий ныне, возглавляемый Митрополитом Сергием Православный Священный Патриарший Синод, при всех незаслуженных и беспричинных нападках на него. Но мы вместе с тем всеусердно молим Господа Иисуса Христа, Небесного Пастыреначальника нашего, да отвратит Он новые и напрасные испытания церкви Своей через ваше полное доверие к нам и каноническое послушание.

Перед Богом и святыми ангелами Его свидетельствую вам, что мы доселе ни в чем не отступили от истины православия, ни в чем не погрешили против вселенской канонической правды. Власть высшего управления церковными делами Митрополит Сергий восприял законным преемственным уполномочием от Патриаршего Местоблюстителя Высокопреосвященнейшего Петра, Митрополита Крутицкого, избравшего и назначившего его своим временным заместителем. Имеем достоверное, в высшей степени важное для Священного Патриаршего Синода, для меня и всех вас известие, что и сам Патриарший Местоблюститель Высокопреосвященный Митрополит Петр, ознакомившись с нашим воззванием от 16-29 июля с. г., вынес о нем вполне удовлетворительное впечатление и вместе с братским приветом поручил передать нам, что, по его мнению, это воззвание появилось на свет вполне своевременно, как продиктованное необходимостью современного момента исторического бытия родной нашей Православной церкви. Это сообщил нам лично Преосвященный Василий, Епископ Спасо-Клепиковский, викарий Рязанской епархии.

Слухи о нашем объединении с обновленцами чистейший вымысел и вздор. Обновленцы, григориане и им подобные раздорники попирают каноны церкви, а мы свято их охраняем и соблюдаем. Ни с обновленцами, ни с григорианами и ни с какими другими современными раскольниками и отщепенцами ни Священный Патриарший Синод в полном своем составе за все истекшее время его существования, ни я не имели и не имеем никакого молитвенно-канонического общения и даже чуждаемся каких бы то ни было обычных деловых сношений с ними.

Твердо, уверенно и во всеуслышание я подтверждаю (в единомыслии с Митрополитом Сергием и прочими членами Синода), что для обновленцев, григориан и иных современных раздорников, отщепенцев и похитителей церковной власти единственный путь воссоединения их с Православной церковью это искреннее и чистосердечное раскаяние их перед святой церковью и ее законным священноначалием, твердое обещание быть верными православию и канонам церкви, всецело подчиняться законной церковной власти, и впредь не только не разорять вселенского Дома Божия Церкви Христовой, но, наоборот, со всемерною тщательностью блюсти и поддерживать единство благодатного тела церковного в единомыслии православной веры и любви Божией. Всестороннее же и в общецерковном масштабе суждение и высоко авторитетное решение об обновленчестве, григорианстве и иных современных раскольнических религиозных течениях, о путях к изжитию и прекращению их и о мерах к водворению в родной нашей церкви общего, давно всеми нами ожидаемого церковного мира и порядка произнесет грядущий законно составленный второй Всероссийский Церковный Собор, о котором сказано в воззвании от 16-29 июля с. г.

Близость созыва сего Собора, которого мы с вами с такими радостными надеждами ожидаем, будет чувствоваться всеми нами по мере того. как по отдельным епархиям будет налажена в большей или меньшей мере церковно-служебная организация и дисциплина, через посредство епархиальных, благочиннических и приходских собраний, епархиальных, благочиннических и приходских советов под общим руководством и наблюдением епархиальных преосвященных и их викариев. Поэтому убедительно призываю всех вас и каждого в отдельности верного сына Православной церкви содействовать в меру свою скорейшему восстановлению во вверенной мне епархии внутренней служебной дисциплины и церковной организации, на основе канонов церкви.

    Эта дисциплина, эта организация ведь есть необходимейший остов, костный стан мистического тела церкви. (Выделено мною как образец бюрократического экстаза сергианства – Л.Р.)

Поэтому кто необдуманными выступлениями, ревностью не по разуму, или беспринципным, неосмысленным упорством разрушает этот стан, наносит своим неподчинением законному священноначалию, или обманом удары в остов дисциплины церкви, тот является врагом Христа, содействует разорению вселенского тела церкви Его. Объединение же в единомыслии веры и любви всех православных чад нашей церкви вокруг возглавляемого Митрополитом Сергием Временного Священного Патриаршего Синода приблизит срок так напряженно ожидаемого нами торжества православия через второй наш Поместный Церковный Собор.

Откровенно и снова заявляю, что я в своих начинаниях и деятельности как до сих пор твердо держался, так и впредь буду неизменно держаться незыблемых начал православия и вселенской каноники.

Я подписал воззвание Митрополита Сергия и Временного Священного Патриаршего Синода от 16-29 июля с. г. с тем, чтобы, не поступаясь нимало православием и канонами церкви, создать для вверенной мне Вятской епархии вполне легализованное гражданскою властью управление, а верному мне духовенству обстановку мирного пастырского труда и подвига во спасение духовных чад верных нам православных патриарших приходов.

"Тем же убо, братие, стойте в вере, мужайтеся, утверждайтеся", огребаясь от раскольников и инакомыслящих, вознося непрестанную молитву о вразумлении и обращении сих заблудших, не допуская в отношениях к ним актов вражды или насилия, но кротостью и смирением препобеждая их непокорливость и отступничество, во имя непринуждаемости убеждения веры, во имя свободы религиозной совести.

Паки призываю вас быть гражданами, законопослушными предлежащей Соввласти не за страх, а за совесть и добрым поведением своим и честным трудом содействовать ей в заботах ее о гражданском благоустройстве и мирном преуспеянии дорогой родины нашей.

Вознесем же песнь хвалы и благодарения Господу Богу за Его великую милость к нам, явленную в даровании вполне детализованного и открыто действующего Временного Священного Патриаршего Синода, к которому все православные общины Российской Патриаршей церкви могут невозбранно обращаться по своим церковным потребностям.
Будем возносить непрестанные моления наши ко Всевышнему, да дарует мир церкви своей святой, да утолит в ней вся ереси и раздоры и нестроения, и да паки соберет вскоре вся расточенная чада своя воедино. Споспешествуйте и мне молитвами вашими, сочувствием, добрыми советами и подвигом жизни, направленными к скорейшему изжитию современных церковных испытаний и бедствий, к благоустроению и вящему возвеличению св. Православной церкви Христовой, да о всем славится Бог, в Троице Святой славимый.
Благодать Его и милость и мир да пребудет со всеми вами. Аминь».
        РПЦ и ком. гос. Стр.

Декабрь
Обращение к митр. Сергию от имени духовенства и мирян Ленинградской епархии проф.- прот. Верюжского о причинах нестроений в Церкви.

Требования к митр. Сергию:
«1.Отказаться от намечающегося курса порабощения Церкви Государству.
2.Отказаться от перемещений и назначений епископов помимо согласия на то паствы и самих перемещаемых и назначаемых епископов (выделено мною - Л.Р.)
3.Превратить Синод в орган только совещательный, с тем, чтобы указы подписывались только Заместителем Местоблюстителя.
4.Удалить из состава Синода прорекаемых лиц (в том числе Алексия Симанского).
5.При организации епархиальных управлений охранять устои Православной Церкви, каноны, постановления Собора 1917/18 гг. и авторитет епископата.
6.Возвратить на Ленинградскую кафедру митр. Иосифа.
7.Отменить возношение имени Заместителя.
8.Отменить запрет молиться о ссыльных епископах, распоряжение молиться за гражданскую власть».     Снычев

Декабрь
Ответ митр. Сергия проф.- прот. Верюжскому с отказом изменить курс "церковной политики".
Из текста ответа:
«2.Перемещение епископов – явление временное... часто удар, но не по Церкви, а по личным чувствам (ЛР) самого епископа и паствы. Но, принимая во внимание чрезвычайность положения и те усилия многих разорвать церковное тело тем или иным путем, и епископ, и паства должны пожертвовать своими личными чувствами во имя блага общецерковного".
"3.Синод стоит на своем месте, как орган управляющий. Таким он был и при Патриархе, хотя тоже состоял из лиц приглашенных".
4.По поводу митр. Серафима (Александрова) (обвинялся в прямом сотрудничестве с ГПУ – Л.Р.): "я не знаю ничего, (Симанский) допустил в прошлом ошибку, но имел мужество ее исправить (речь здесь о назначении Алексия Симанского Петроградским управляющим от обновленцев – Л.Р.). Притом, он понес такое же изгнание, как и некоторые из его теперешних недоброжелателей.
6.Устранено не моление за сущих в темницах и пленении (в ектениях оно осталось), а только то место, которым... иногда злоупотребяли, превращая молитвенное возглашение в демонстрацию».                                    Снычев

10/23 дек.
Постановление митр. Сергия и Синода по поводу еп. Виктора.                           Губонин

10/23 дек.
Письмо архиеп. Илариона (Троицкого) по поводу церковного управления:
«Последние два года с лишком я не участвую в церковной жизни, имею о ней лишь отрывочные и, возможно, не точные сведения.
Поэтому для меня затруднительно суждение о частностях и подробностях этой жизни. Но, думаю, общая линия церковной жизни и ее недостатки, и ее болезни мне известны. Главный недостаток, который чувствовался еще и раньше, – это отсутствие в нашей Церкви Соборов. С 1917 года, т.е. в то самое время, когда они особенно были нужны, так как Русская Церковь, не без воли Божией, вступила в совершенно новые исторические условия, условия необычные, значительно отличающиеся от раннейших условий, – церковная практика, включая и постановления Собора 1917-18 гг., к этим новым условиям не приспособлена, так как она образовалась в иных исторических условиях. Положение значительно осложнилось со смерти Святейшего Патриарха Тихона. Вопрос о местоблюстительстве, поскольку мне известно, тоже сильно запутан, церковное управление в полном расстройстве. Не знаю, есть ли среди нашей иерархии и вообще среди сознательных членов Церкви такие наивные и близорукие люди, которые имели бы нелепые иллюзии о реставрации и свержении советской власти и т.п., но думаю, что все, желающие блага Церкви, сознают необходимость Русской Церкви устраиваться в новых исторических условиях. Следовательно, нужен Собор, и прежде всего нужно просить государственную власть разрешить созвать Собор. Но кто-то должен собрать Собор, сделать для него необходимые приготовления, словом – довести Церковь до Собора. Поэтому нужен теперь же, до Собора, церковный орган. К организации и деятельности этого органа у меня есть ряд требований, которые у меня, думаю, общие со всеми, кто хочет церковного устроения, а не расстройства, мира – а не нового смятения. Некоторые из этих требований я и укажу.

1.Временный церковный орган не должен быть в своем начале самовольным, то есть должен при своем начале иметь согласие Местоблюстителя.

2.По возможности во временный церковный орган должны войти те, кому поручено Местоблюстителем митрополитом Петром (Полянским) или Святейшим Патриархом.

3.Временный церковный орган должен объединять, а не разделять епископат, он не судья и не каратель несогласных – таковым будет Собор.

4.Временный церковный орган свою задачу должен мыслить скромной и практической – созвание Собора. Последние два пункта требуют особого пояснения. Над иерархией и церковными людьми витает отвратительный призрак ВЦУ 1922 года. Церковные люди стали подозрительнее. Временный церковный орган должен как огня бояться хотя бы малейшего сходства своей деятельности с преступной деятельностью ВЦУ. Иначе получится только новое смятение. ВЦУ начинало со лжи и обмана. У нас все должно быть основано на правде. ВЦУ, орган совершенно самозванный, объявил себя верховным вершителем судеб Русской Церкви, для которого не обязательны церковные законы и вообще все божеские и человеческие законы. Наш церковный орган – только временный, с одной определенной задачей – созвать Собор. ВЦУ занялось гонением на всех, ему не подчиняющихся, то есть на всех порядочных людей из иерархии и из других церковных деятелей, и, грозя направо и налево казнями, обещая милость покорным, ВЦУ вызвало нарекания на власть, нарекание, едва ли желательное для самой власти. Эта отвратительная сторона преступной деятельности ВЦУ и его преемника, так называемого Синода, с его Соборами 1923-25 гг., заслужила им достойное презрение, доставив много горя и страданий неповинным людям, принесла только зло и имела своим следствием только то, что часть иерархии и несознательных церковных людей отстала от Церкви и составила раскольничье общество. Ничего подобного, до самого малейшего намека, не должно быть в действиях временного церковного органа.

Эту мысль я особенно подчеркиваю, потому что здесь именно вижу величайшую опасность. Наш церковный орган должен только созвать Собор. Относительно этого Собора обязательны следующие требования.

5.Временный церковный орган должен собрать, а не подбирать Собор, как то сделано печальной памяти ВЦУ в 1923 году. Собор подобранный не будет иметь никакого авторитета и принесет не успокоение, а только новое смятение в Церкви. Едва ли есть нужда увеличивать в истории количество разбойничьих Соборов; довольно и трех: Ефесского 449 г. и двух Московских 1923-25 гг. Самому же будущему Собору мое первое пожелание того, чтобы он мог доказать свою полную непричастность и несолидарность со всякими политически неблагонадежными направлениями, рассеять тот туман бессовестной и смрадной клеветы, которым окутана Русская Церковь преступными стараниями злых деятелей (обновления). Лишь только настоящий Собор может быть авторитетным и сможет внести успокоение в церковной жизни, дать покой измученным сердцам церковных людей. Я верю, что на Соборе обнаружится понимание всей важности ответственного церковного момента, и он устроит церковную жизнь соответственно новым условиям».                                               Губонин

10/23 дек.
Постановление Синода о еп. Викторе (Островидове). Предан суду епископов, запрещен в священнослужении, уволен от управления.                     Губонин

12/25 дек.
Ответ митр. Иосифа инокам Александро-Невской лавры на их сочувствие, выраженное в связи с переводом митр. Иосифа на Одесскую кафедру. В письме митр. Иосифа приводится текст 15 правила 11-го Вселенского Собора, запрещающее перемещение епископов и клириков с одного места на другое.       Снычев
13/26 дек.
Акт об отделении от митр. Сергия, подписанный еп. Дмитрием Гдовским и еп. Сергием Нарвским ("ради мира совести отрицаемся мы лица и дел бывшего нашего Предстоятеля, незаконно и безмерно превысившего свои права"). 1. Снычев     2. Губонин

16/29 дек.
Второе письмо еп. Виктора (Островидова) к митр. Сергию с протестом против новой "сергианской политики".     Польский, т. 2,стр.73-74

17/30 дек.
Постановление митр. Сергия и временного Патриаршего Свящ. Синода о запрещении в священнослужении ленинградских епископов, отошедших от митр. Сергия.   Снычев
17/30 дек.
Заявление Серпуховского духовенства об отделении от митр. Сергия и сергианского "временного Свящ. Синода".                               Польский, т. 2, стр. 22-23

18/31 дек.
Послание митр. Сергия и сергианского Синода с призывом к объединению.
Из Послания:
«В административном отделении от нас хотят быть лишь те, кто не может отрешиться от представлений о христианстве как о силе внешней и торжество христианства в мире склонен видеть лишь в господстве христианских народов над нехристианскими. При всем нашем недостоинстве, мы служим тем канонически бесспорным звеном, которым наша русская Православная иерархия в данный момент соединяется со Вселенскою, через нее – с Апостолами.

Каноны нашей Св. Церкви оправдывают разрыв со своим законным епископом или Патриархом только в одном случае: когда он уже осужден Собором или когда начнет проповедовать заведомую ересь, тоже уже осужденную Собором. Во всех же остальных случаях скорее спасется тот, кто останется в союзе с законной церковной властью, ожидая разрешения своих недоумений на Соборе, чем тот, кто, восхитив себе Соборный суд, объявит эту власть безблагодатной и порвет общение с ней (Двукратного соб. пр. 15 и мн. др.)».

Подписали члены Временного Патриаршего Священного Синода:
     Патриарший Экзарх Михаил (Ермаков), митрополит Киевский, Галицкий и всея Украины,
Серафим (Александров), митр. Тверской,
     Сильвестр (Братановский), арх. Вологодский,
     Алексий (Симанский), арх. Хутынский,
     Анатолий (Грисюк), арх. Самарский,
     Севастиан (Вести), арх. Костромской,
     Павел (Борисовский), арх. Вятский,
     Филипп (Гумилевский), арх. Звенигородский,
     Константин (Дьяков), арх. Харьковский.
                                                                   1. Губонин
                                                                     2. Снычев
Декабрь ?
Послание "одного епископа" по поводу причин, допускающих разрыв с митр. Сергием. "Отошедшая же от митр. Сергия (Страгородского) Православная Церковь может управляться одним из старейших иерархов или, как это было во время заключения Патриарха Тихона, каждая епархия – самостоятельно своим архиереем".   Снычев

Декабрь
Первое собрание иосифлян в Киеве на квартире прот.Феодора Андреева.
М.В.Шкаровский:
Большое значение для определения расстановки в 20-е – 30-е гг. ХХ ст. сил в Русской Православной Церкви в целом имела ситуация на Украине.

В Киеве не оказалось ни одного епископа, примкнувшего к ИПЦ. Жившие в городе пять архиереев неодобрительно отнеслись к Декларации 1927 и вошли в украинскую группу непоминающих, не порвавшую формально с митр.Сергием. Они выступали за легализацию Церкви в советском государстве, но с минимальными уступками властям.

Ленинградские иосифляне возлагали надежды на настоятеля Киево-Печерской Лавры архим. Ермогена (Голубева). Он присутствовал на первом собрании иосифлян в декабре 1927 на квартире прот. Феодора Андреева, однако присоединиться не решился, хотя также отрицательно оценивал Декларацию 1927 г. Архим. Ермоген и в 1928 поддерживал отношения с о. Феодором Андреевым, Еп. Марком (Новосёловым), в частности встречался с приезжавшим в Киев ленинградским преподавателем И.М.Андреевским, но от митр. Сергия так и не отделился, оставшись до ареста 28 января 1931 непоминающим.
М.В.Шкаровский. О Катакомбной Церкви. Истинно-Православная Церковь на Украине

1927
Неучастие в сергианских богослужениях ссыльного Платона (Руднева), еп. Богородского, вик. Московской епархии.
    Свидетельство прот. М. Польского:
«Пишущий эти строки уже в 1927 г. имел антиминс, данный ему викарием Московским, епископом Богородским Платоном (Рудневым), его соузником по Соловкам и по ссылке в Зырянском крае, в Усть Сысольске, где они могли ходить в местные сергианские открытые церкви, но совершали для себя ночные службы в квартире».
                                     Польский, т. 2 стр. 75
1927
Послание "трех епископов" по поводу отказа Церкви от общеобязательной для всех ее членов политики. Имена не указаны, но, предположительно, один из них еп. Василий (Зеленцов) (это следует из содержания – Л.Р.)
Из текста послания:
«В те времена, когда Церковь была связана с государством, она поневоле вовлекалась в политику, но после отделения Церкви от государства у нее появилась возможность встать в стороне от всякой политики, делая только свое церковное дело и будучи совершенно свободной от всяких влияний на ее внутренний уклад и порядки со стороны гражданской антирелигиозно настроенной власти.
    Послание митр. Сергия и его Синода вновь толкает Церковь на путь союза с государством, ибо самое послание есть уже политическое выступление, как и смотрят на него и составители, и правительство.

   Бывает частная политика отдельных членов Церкви, которую ведет лично от себя тот или иной член Церкви за своей личной ответственностью. Это еще не есть церковная политика, хотя бы так занимался политикой и сам Патриарх, это только его личная политика. Когда же политику ведет та или другая Поместная Церковь, как целостное религиозное учреждение, как организованное религиозное общество, через свою церковную высшую власть, такая политика суть церковная политика, т.е. политика всей этой Церкви, а не отдельных только ее членов. Если Патриарх или другой член Церкви ведет свою личную политику, то за эту политику перед Богом и перед людьми отвечает только он сам, а не вся Церковь; кроме того, для других членов нет еще обязательности присоединиться к его политике. А за Церковную политику отвечает перед Богом и людьми вся Церковь».                             Губонин

Карловацкий профессор И.М. Андреевский о церковной политике митр. Сергия (в изложении З.В. Трифуновича):
«В 1927 году Андреевский начал существование, лишенное всех благ земных, после того, как он отправился в Москву делегатом от мирян Петроградской епархии с исторической делегацией, возглавляемой епископом Гдовским Дмитрием, просить митрополита Сергия не вставать на путь гибельной "новой церковной политики". И.М. передает это так в своем труде "Благодатна ли Советская церковь?":

"Ведь советская власть антихристова, а можно ли Православной Церкви находиться в союзе с антихристовой властью и молиться за ее успехи и радоваться ее радостям?"

    И.М. считал, что "Православная Церковь до 1927 года качественно росла от преследований (как это всегда было и будет, ибо "кровь мучеников – семя христианства")". Он был убежден, что "советское правительство потому и переменило свою тактику борьбы, что убедилось в непоколебимости православной веры только преследованиями и гонениями"... Если бы все епископы в 1927 году последовали за митрополитом Сергием – православная вера в настоящее время была бы на глубоком ущербе. Только благодаря исповедничеству и мученичеству главным образом епископата, не пошедшего за митрополитом Сергием – в СССР до сих пор существует непобедимая и неискоренимая катакомбная Церковь, духовно питающая истинно православных людей». (выд. Л. Р.)
                            З.В. Трифунович. "Русское Возрождение" 1978, № 4, стр. 214-215.

Протоиерей Иоанн Мейендорф (Американская Православная Церковь) о церковной политике митр. Сергия:
   «Сам митрополит Сергий был арестован трижды: в январе-марте 1926 г., в апреле-июне 1926 г. и, наконец, в декабре того же года... После третьего ареста митрополита Сергия было объявлено о получении возглавляемой им Церковью легализации... Условия, при которых это Послание было подписано, известны через рассказы митр. Сергия "младшего" (Воскресенского), бывшего близкого сотрудника Заместителя, оставшегося экзархом Патриархии в оккупированной Прибалтике и трагически погибшего в 1944 г. Местоблюстителю Сергию пригрозили расстрелом его сестры и многих арестованных церковников.

В Послании говорилось о "лояльности" к Советской власти.
"Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой – наши радости и успехи, а неудачи – наши неудачи"... Нет основания думать, что "выбор", сделанный митрополитом Сергием, был следствием его личного малодушия. Никаких особенных привилегий он легализацией не достиг.

"Легализация" 1927 года ничего не обеспечила ни духовенству, ни верующим (в отношении к периоду 1927-1930 гг. это утверждение совершенно неверно - Л.Р.). Помимо самого митрополита Сергия, семь архиереев подписало "Послание" 1927 года, но трое из них вскоре погибли мученической смертью: Константин (Дьяков), еп. (Омский, а впоследствии митрополит Киевский (расстрелян в 1937 г.); Серафим (Александров), митрополит Тверской (расстрелян в 1937 г.) и Анатолий (Грисюк), митрополит Одесский (умер в ссылке 10 февраля 1938 г.). Сотни других, менее известных представителей сергиевского духовенства, а также приближенные самого митрополита погибли в кровавых сталинских чистках. Собственно, власть так и не признала разницы между Патриархией и церковными группами, отколовшимися от нее. Только злосчастный обновленческий раскол пользовался плодами "легализации", и его духовенство продолжало служить во всех главных открытых храмах.

Враги митрополита Сергия – в России и за рубежом – видели в продолжающихся гонениях подтверждение их взгляда, что "компромисс" 1927 года был не нужен: замарав Церковь морально, он не принес практического результата.

...Самый важный вопрос: нужна ли (выделено в тексте – Л.Р.) вообще церковная "организация", когда она лишена возможности говорить правду, а должна лгать не только в политической области, защищая сталинскую тиранию, но лгать о самой себе, отказываясь от своих мучеников, как это неоднократно принужден был делать митрополит Сергий и его преемники? В этой ужасной духовной дилемме – настоящий "соблазн" Сергиевской церковной линии: является ли церковная "организация" целью в себе? Не для того ли она существует, чтобы провозглашать истину, а не ложь.

Будучи одним из самых выдающихся русских богословов последнего времени и строгий монах в своей личной жизни, Заместитель, а затем Патриарх Сергий несомненно знал, что этот вопрос для него лично – вопрос духовной жизни или духовной смерти. Он с этим вопросом стоял перед Богом, в котором он бесспорно признавал своего конечного Судию...».
Прот. И. Мейендорф. Православие в современном мире.Нью-Йорк, 1981, стр. 189-194.

Священник Глеб Якунин о "Декларации" митр. Сергия:
   «Внутренняя солидарность с атеистическим, идеократическим тоталитарным государством для христианского сознания невозможна.
   У руководства же Московской Патриархии в глубокой "симфонической" жажде начался духовный мираж, прошлое – все еще вожделенное – стало представляться возрожденной реальностью. Новая апостатная (вероотступная – Г.Я.) тоталитарная государственная структура стала казаться обычным правовым государством, доброжелательным к Церкви, а волна прокатившегося насилия над Церковью – лишь временным революционном эксцессом, неизбежным в период становления новой власти. Звериный лик, одержимый демонами, стал смотреться лицом человеческим.

    Фактически Московская Патриархия ставится "Декларацией" не на путь строгой лояльности (курсив Г.Я.), а на путь духовной "симфонии" с Советским государством. При этом "Декларация", проникнутая капитулянтским духом, содержит в себе готовность на "цезарепапистский" вариант "симфонии", готовность в обмен на легализацию принести в жертву государству церковную свободу.

   Несостоятельность и даже банкротство новой церковной политики, направленной на легализацию Церкви ценой тяжелых компромиссов, сказались вскоре – в 1929 г. началось массовое гонение, приведшее почти к полному уничтожению легальной Церкви».
                         Священник Глеб Якунин."На пути к свободе совести", стр. 185-187.

   Оценка деятельности митр. Сергия одним из авторитетных руководителей Катакомбной Церкви (предположительно, арх. Арсений Жадановский, который, по нашим сведениям, был жив еще в в 1966 г.: отцы Николай Эшлиман и Глеб Якунин получали письма от его имени – Л.Р.).

Письмо к духовным детям, датировано 1962 г., машинопись:
   «Придя к власти, большевики сразу же объявили войну Церкви. Это было, пожалуй, единственным честным актом во всей их политической деятельности, ибо никакое соглашение между этими двумя станами совершенно немыслимо вследствие тех противоречий, которые их разделяют (кое общение Христово с Велиаром?), а о терпимости со стороны большевиков не может быть и речи. Но самым объявлением войны и ограничилась их честность. Ибо мотивы они выставляли ложные. Они сразу стали обвинять Церковь в контрреволюции. Это была явная неправда, ибо со времени утверждения большевиков на всей территории бывшей России и прекращения гражданской войны, т.е. с того времени, когда всем стало ясно, кому принадлежит государственная власть, большевики не могли указать ни одного факта (здесь и ниже подчеркнуто автором письма – Л.Р.), который бы подходил под это понятие - понятие политической борьбы, заговора с целью уничтожения противника. Но они стали преследовать христиан именно под этим фальшивым предлогом. И когда пришла моя очередь, я на одном из последних своих допросов заявил своему следователю:

"Да, я контрреволюционер, я не отрицаю этого. Там, где вы говорите "да", я говорю "нет", где вы говорите "белое", я говорю "черное", где вы хвалите, я резко порицаю – но вы не имеете никакого права меня за это преследовать, раз вы объявили свободу религии. Следовательно, мои религиозные убеждения по вашим собственным законам не являются преступлением: обвинить же меня в политической борьбе с вами, в деяниях, имеющих целью вызвать ваше уничтожение, вы не сможете никак".
И несмотря на то, что он таки действительно не смог предъявить мне обвинения ни в одном контрреволюционном деянии, я был "осужден" без всякого суда на 10 лет.

Вначале большевики были довольно наивны: им казалось, что главная сила Церкви заключается в ее материальной мощи и что поэтому надо ослабить или уничтожить эту мощь. Под предлогом помощи голодающим было произведено так называемое изъятие церковных ценностей, из которых ни одной копейки голодающим не попало, а весь металл был употреблен не на покупку продовольствия, а на чеканку монеты, чтобы поддержать фантастически обесцененный советский рубль. Но вопреки ожиданиям, Церковь продолжала стоять, и даже свет Ее стал намного чище и ярче.

Освобождение от чуждой ей обязанности защищать и поддерживать далеко не идеальный с ее точки зрения, а потому преходящий государственно-общественный строй, Русская Церковь перешла, наконец, к осуществлению вечной своей задачи – благодатного обновления и возрождения человеческих душ. Настало несколько лет, о которых все, пережившие их в ограде Церкви, могут вспомнить лишь с чувством великой духовной радости и горячего благодарения Богу, сподобившему их испытать то, что они испытали. Были исповедники, были мученики, были преследования, уничтожения и издевательства, но это не умалило радости, ибо все это переносилось не во имя достижения каких-нибудь земных целей, а только во имя Христово – только во имя Его.

Церковь, абсолютно беззащитная, ощущала себя и правой и непобедимой. Воочию, самою жизнью была доказана правота мысли св. Иоанна Златоустого о том, что как с Господом Иисусом Христом и Его учениками враги ничего не могли сделать, пока среди них не нашелся предатель, так и Церкви не страшны никакие гонения со стороны внешних, пока среди пастырей ее не найдутся предатели. И, увы, такие предатели нашлись. Сов. власти удалось найти нескольких иерархов, которые не погнушались выступить один за другим в роли Иуды Искариотского. Сначала это были живоцерковцы, обновленцы, потом григорианцы, лубенцы и многие другие. Их попытки передать кормило канонического управления Церкви в руки ее заклятых врагов и тем исказить или даже совсем парализовать ее влияние на духовную жизнь страны оказывались бесплодными, пока заместителем патриаршего местоблюстителя, после арестов целого ряда архиереев, занимавших эту должность, не оказался митр. Сергий.

Этот даровитый иерарх, делавший быструю карьеру при самодержавии и потом оказавшийся членом Синода после того, когда обер-прокурор Временного Правительства, Львов, разогнал старый Синод, перешедший в "Живую Церковь" сразу после ее образования и всячески ее рекламировавший, но сейчас же покаявшийся публично на коленях перед Патриархом Тихоном и отрекшийся от нее, увидев, что она провалилась, очевидно был беспринципным карьеристом. Но многие его ученики, ставшие епископами, не всматривались в его сомнительные моральные качества, а преклонялись перед его блестящим богословским авторитетом. И этот авторитет помог ему осуществить то страшное дело, на которое сов. власть давно уже толкала церковных деятелей.

Большевики выдумали вопрос о так называемой "легализации" Церкви и приставали с ним как к возглавлявшим ее иерархам, так и рядовым епископам. Давление было усиленное. В конце концов большинство епископов было вывезено со своих кафедр и сосредоточено то в Москве, то в Харькове (украинские епископы). Они находились "на свободе", т.е. жили на частных квартирах, но им всячески затрудняли управление епархиями и часто вызывали в тогдашнее НКВД. Там от них требовали провести пресловутую "легализацию", выставляя условиями ее оглашение Церковью "деклараций" о признании справедливости революции и ее методов, об осуждении и экскоммуникации всех уехавших за границу иерархов, о своей "лояльности" по отношению к сов. власти и ее деяниям и т.д. Взамен давалось обещание не трогать Церковь.

Иерархи обыкновенно отвечали, что по законам СССР Церковь уже легализована, ибо конституцией всем предоставлена свобода совести, и что поэтому никаких дополнительных обязательств с нее требовать не полагается! В многочисленных списках среди верующих ходила "декларация соловецких (заключенных на Соловках) епископов", которые заявляли, что уступки должна сделать не Церковь, а сов. власть: она должна остановить разрушение храмов и монастырей, возвратить отнятые святыни – чудотворные иконы, мощи и проч., отменить запрещение преподавания учащимся Закона Божьего, прекратить вмешательство в дела церковного управления (ведь Церковь отделена от государства!), не мешать созыву в назначенные сроки как всероссийских соборов, так и местных епархиальных съездов и т.д. Эта декларация была выражением общего церковного сознания и одобрялась всеми, сверху донизу.

Но НКВД все усиливало давление. Не находя желающих среди влиятельных епископов, оно перенесло давление на все рядовое духовенство, создавая для него невозможные условия и этим побуждая требовать от своих архипастырей скорейшего выпуска деклараций, проекты которых обыкновенно прилагались при воплях иереев. Епископы старались успокоить малодушных, но опасались выполнять их пожелания. В это время заместителем Местоблюстителя оказался митрополит Сергий, и сразу стало известно, что он решил обнародовать "декларацию". В церковных кругах возникло острое беспокойство, к митрополиту Сергию направлялись делегации, выражавшие тревогу (всем было известно, какая декларация требовалась и как она неприемлема для нас) и высказывавшие мнение, что если уж нельзя от нее отбояриться, то что в ней должно быть сказано. Митрополит Сергий всех успокаивал и уверял, что в его декларации будет всего один пункт - о том, что православный христианин может быть таким же лояльным советским гражданином, как и все прочие.

И вот, кажется, в мае 1927 г. (в июле - Л.Р.) его декларация была опубликована. Вы ее, думается, читали и поэтому мне не нужно подробно излагать ее. Можно только сказать, что в ней митр. Сергий выполнил не те обещания, какие он давал своим братьям по вере, а те, какие от него требовали в НКВД. Настала великая смута. С одной стороны, все чувствовали, что православно верующий христианин не может согласиться ни с одним словом этой декларации, что она, если не формально, то по существу, является отступнической, провозглашая принципы, несовместимые с христианским сознанием и совестью.

Но с другой стороны, именно это явное попрание церковной правды раздирало душим жгучим сомнением; возникала мысль: не может быть, чтобы митр. Сергий решился на дело, которое представляется нам таким недостойным не только святителя, но и простого христианина; вероятно, это наш излишний ригоризм, наша гордыня такими мрачными красками рисует нам трезвое и мудрое деяние м. Сергия, всеми почитаемого и высоко ценимого архиерея. Решать было мучительно и трудно. В конце концов одна часть иерархов и простого духовенства с великой душевной болью решила, что если уж говорить о декларациях, то единственной достойной Церкви могла быть только декларация соловецкого типа и что поэтому декларация митр. Сергия абсолютно неприемлема для них, что она принесет страшные беды Православной Церкви, что те радужные перспективы, которые сулил м. Сергий в случае принятия его декларации вплоть до открытия духовно-учебных заведений и разрешения Церкви печатать свои издания, никогда не будут осуществлены.

А так как митр. Сергий в конце декларации предлагал всем несогласным "отойти", пока не убедятся в правоте и успешности его курса, то они и "отошли", прекратив общение с ним и со всеми, ему подчинившимися. При этом у отошедших и не возникал вопрос о том, благодатны или безблагодатны пошедшие за митрополитом Сергием.

Этого вопроса они не ставили и не решали. Но острота церковной борьбы доводила многих из числа церковных простецов до заявлений, что от последователей митр. Сергия благодать отнята, что таинства их – не таинства и что посещение их храмов оскверняет христианина и делает его отступником. Эти воззрения особенно распространялись после того, как паства вскоре после обнародования декларации быстро стала лишаться своих пастырей и архипастырей, уходивших в ссылку, тюрьмы и концлагеря. Но возглавлявшие отход от митр. Сергия иерархи и близкое им духовенство учили только тому, что в эту годину великой смуты и разделения следует посещать только те храмы, где не читается декларация м. Сергия и где его не поминают, в знак того, что они отвергают нечестивые деяния митр. Сергия и его сторонников. Этих сторонников оказалось гораздо больше, чем отошедших. Тут действовал и великий авторитет митр. Сергия, и малодушие – боязнь репрессий, и надежда, что их можно будет избежать, пойдя по пути, на который звал митр. Сергий».                         "Письма к духовным детям", 1962 г. Архив док.

Историк русской Церкви А.В. Карташев о действиях митр. Сергия:
«Шаг митрополита Сергия означает и победу и поражение ив церковном и в политическом смысле и для России и для эмиграции.   Победа внешняя ему обеспечена там над всеми авантюрно-неканоническими сектами "обновленцев". Своей активной лояльностью в отношении к большевицкой власти митрополит Сергий, обладающий легальным титулом главы православия, лишает основания все обновленческие обособления от православной церкви. Запутанное в сети разделений духовенство с радостью бросится к желанному объединению. Но это увлекательное собирание рассыпанной русской церкви митрополиту Сергию в конце концов не удастся, потому что он встал на ложный путь.

Митрополит Сергий, еще год назад блестяще доказывающий в записке советскому правительству невозможность для православной церкви оказывать ему активные услуги и, очевидно, вместе со всеми чтителями покойного патриарха, видевший в том его завет, сейчас резко изменил этому принципу и перешел к старому началу услужения церкви государству, только в парадоксальной обстановке власти активно-антихристианской, как ни радостно будет массе заблудившихся обновленцев примкнуть к митрополиту Сергию, но всех православных, чтущих заветы патриарха Тихона, гонимых и мучимых советской властью, он не соберет, как видно из энергичный записки епископов, томящихся в Соловках, они твердо стоят на разделении православной церкви от советского государства. И надо думать, что не все епископы склонны будут легко изменить тому, что исповедывали еще вчера, "переломить себя" по призыву митрополита Сергия. А доверие больших православных масс к ним за эту верность святейшему патриарху Тихону им обеспечено. Другими словами, новый раскол уже в самой тихоновской церкви этим намечен. В конечном счете мученическое и вновь гонимое православие, как и в годы предшествующих живоцерковных соглашательств, опять будет предпочтено соборным сознанием оппортунизму, и знамя православия в час освобождения России останется в руках гонимых. Таково внутреннее поражение, уготованное тактике митрополита Сергия.

Политическая сторона решения митрополита Сергия, конечно, внешне блестяща, как победа тихоновского православия над адской злобой ГПУ, это капитуляция ГПУ, своего рода НЭП. Но это же и услуга православной иерархии слабеющей и издыхающей коммунистической власти, услуга, однако, близорукая, подобная связыванию себя с трупом: иначе – поражение. Для зарубежной русской церкви маневр митрополита Сергия - жестокий удар. Справедливый ли? Он был справедлив в свое время со стороны покойного патриарха, требовавшего выхода церкви из политики по отношению к карловцам. Сейчас митрополит Сергий, вставший на одинаковую с карловцами принципиальную позицию служения церкви государству, предъявляет к ним совершенно непоследовательное требование услужения политике только другого лагеря.

По отношению ко всему зарубежью ультиматум Москвы нелеп, ибо мы для красной Москвы иностранцы в точном правовом смысле. Поражая нас внешним отделением от московского патриархата, акт митрополита Сергия тем самым поражает и полномочия самой русской церкви, добровольно и неканонично ограничивая ее власть только временными границами СССР и покидая на произвол судьбы все другие части великой всероссийской церкви. Покидаемые части, в том числе и наше церковное зарубежье, казалось, должны были бы получить каноническую лицензию на автономное существование, чего, вопреки канонической логике, митрополит Сергий, вставший на линию политическую, совсем не предполагает. Но вынужденная фактическая автономия обратится в нашу победу и в поражение кажущейся победы над нами. Недалекое будущее покажет, что мы совсем не отделены от российской истинно-тихоновской мученической церкви, и едины с нею и в достигшем и до нас гонении от большевиков, и в чистоте от плитики, и в грядущем воздвижении крестного стяга чистой православной церкви над всей святой Русью».
Статья в газете «Россия» (Париж). 3.09.27 г. М. Одинцов. Диспут №2, стр. 188-189

Н.Н. Глубоковский об отношении Западно-Европейской епархии к требованиям митр. Сергия:
     «Послание митрополита Сергия несомненно подлинное. Подпись мне хорошо известна, и все подозрения в апокрифичности этого послания ни на чем не основаны. Митрополит Сергий был вынужден обратиться с таким посланием создавшейся обстановкой. Хочет ли митрополит Сергий, чтобы мы все подчинились сов. власти? По-моему, нет. Все, чего он хочет, – это освободить себя от тех бедствий, которые причиняет ему наша политическая "невоздержанность". Он хочет снять с себя ответственность за нас. Заметьте, что в послании нет никаких указаний на возможность прещений, лишения сана или каких-либо других репрессий (подч.мною -Л.Р.) Послание преследует, думается мне, благие цели как для церкви в России, так и для нас, и я не вижу оснований смотреть на него пессимистически.

   Конечно, требуемую подписку дать невозможно. Как можно обязаться не делать того, что "может быть принято" кем-то за нелояльность по отношению к советской власти, а ведь именно так говорится в послании? Повторяю, я думаю, что цель митрополита Сергия – снять с себя ответственность за зарубежную церковь, и никаких дальнейших репрессалий я не предвижу. Фактическое положение в Западно-Европейской епархии останется прежним: митрополит Евлогий будет управлять ею, но уже независимо от Московской патриархии. Это будет беженская русская церковь. Автокефалия заграничной церкви невозможна и по канонам: ведь это церковь без определенной территории и населения. (? – ЛР) Что касается того, что какая-нибудь другая церковь взяла нас в свое ведение, то после всего натворенного Карловцами, пожалуй, ни одна церковь этого не сделает. Конечно, карловацкие архиереи могут провозгласить автокефалию и избрать митрополита Антония патриархом, но никакая другая церковь этого, вероятно, не признает. Нам в Болгарии придется просто отойти в юрисдикцию болгарской церкви.

   Митрополит Евлогий, конечно, не даст подписки в лояльности советской власти, ибо в таком случае от него откололась бы вся паства: этому я имею многочисленные свидетельства. Худшее, что может случиться для церкви здесь, это – утрата храма на рю Дарю, куда Москва может назначить своего представителя. Тогда митрополиту Евлогию пришлось бы управлять отсюда, с подворья. Но лучше потерять храм на рю Дарю, чем потерять всю или почти всю паству.

    Между церковью и государством, даже советским, должны быть какие-то отношения. Не может быть церковь только гонимой мученицей. Неверно, что такого положения не бывало раньше: вспомните Византийскую церковь после взятия Константинополя, там поминали Султана. То, что произошло, есть плод взаимных уступок советской власти и церкви. Во всяком случае оно означает ликвидацию всяких церковных новообразований. Это неполный мир, но, может быть, путь к миру внутри церкви, пребывающей под советской властью, а также и за рубежом».
Интервью газете "Россия" (Париж), 3.09.27г. М. Одинцов. Диспут №2, стр. 187-188

    М. Одинцов об отношении советского государства к "тихоновской церкви" в период подготовки и опубликования Декларации:
    «Опубликование митрополитом Сергием Декларации совершилось не только в условиях "церковной разрухи", но и пришлось на тот сложный период, когда в партийно-государственных кругах шла борьба между сторонниками сохранения "жесткого курса" в отношении "религии и церкви" и теми, кто выступал за его смягчение. (ЛР) Для времени, когда шли переговоры о "легализации", характерно было равновесие сил, с одной стороны, ВЦИКа и Совнаркома, с другой – ОГПУ и НКВД, ответственных за "церковную политику". И потому еще возможно было участие, хотя и ограниченное, религиозных организаций в общественной жизни страны. Они могли проявлять инициативу в хозяйственной и издательской сферах. Да и динамика количественной сети религиозных объединений еще не приобрела обвального характера: если на начало 1926 г. их число в РСФСР было 27126, то к началу 1928г. не только не уменьшилось, но и возросло до 29584. (!!-ЛР) Но к середине 1927 г. дело практического осуществления государственной церковной политики окончательно сосредоточивается в руках ОГПУ и НКВД, что свидетельствовало о торжестве сторонников "жесткого курса"...

    Сам термин "регистрация" для НКВД и ОГПУ не нес в себе какого-либо юридического значения и употреблялся постольку, поскольку этот термин употребляли в своих заявлениях о "регистрации" митрополит Сергий и епархиальные архиереи. Для них была самоочевидной невозможность официального, юридического признания центральных и местных органов церковного управления наравне с другими общественными организациями и союзами.

Таким образом, для НКВД и ОГПУ вся линия поведения И в 1925 -1927 гг. в отношении руководства "тихоновской" церкви была всего лишь тактическим шагом, не менявшим существа отношения этих органов к "религии и церкви". Органы церковного управления, как и вообще религиозные общества, были в их понимании "политическими организациями", противостоящими "социализму" и "нежелательными" в социалистическим обществе. Они не были и не могли быть признаны в качестве юридического лица и были лишь терпимы как неизбежное следствие конъюнктуры симпатий и антипатий к "религии" и "церкви", сложившейся в государственно-партийном аппарате к этому времени. Такое зыбкое основание не могло послужить конструктивному развитию государственно-церковных отношений».
                         М. Одинцов. Диспут №2, 1992, стр. 176-177

Публицист Юрий Милославский о митр. Сергии:
"Для нас значимость Декларации 1927 г. и всего, так или иначе связанного с ее распубликованном, состоит именно в том, что авторы и сторонники ее принадлежат к победившему крылу – в основном, общем и для сторонников, и для большинства противников Декларации направлении русской церковной политики уходящего столетия; такое положение дел сохранилось и по сей день.

Вся толща материалов, имеющих касательство до новейшей истории Русской Православной Церкви, что увидели свет в России и за ее пределами с начала 30-х годов, свидетельствует: и сторонниками, и противниками Декларации она рассматривалась практически одинаково: либо как хитрая стратегема (для обеспечения “относительно сносного”, по выражению самого митр. Сергия, существования Русской Церкви на достаточно длительное время), либо как тактический ход. Несогласные полагали, что все компромиссы не приведут к желаемым результатам; иначе говоря, взгляд митр. Сергия на существующую действительность неверен, а значит губителен для церковного устроения.

Но и те, и другие знали, о чем идет речь: “Не таких обманывали, с НКВД справлялись, а этих колбасников обмануть нетрудно”, говаривал во время Второй Мировой Войны Экзарх Прибалтики митр. Сергий (Воскресенский), т.н. “Сергий-младший”, ближайший сотрудник митр. Сергия (Страгородского).

"...Преосвященный Сергий ... подошел эмпирически к положению Церкви в окружающем мире и исходил тогда из существующей действительности", – вспоминал впоследствии Патр. Алексий I (Симанский), напомним – один из авторов текста “Декларации”.
…
Бросается в глаза, сколь мало чисто-церковной оценки получили деяния митр. Сергия, в сравнении с оценкою общественно-политической, нравственной и проч. “Эмпирик (прагматик)” или “предатель”? таков был насущный вопрос, которым задавались даже в тех случаях, когда говорилось о св. Канонах. Но приложимость “эмпирического подхода” к творящемуся в ограде церковной как известно, сомнительна.

В самом деле, ловкий лазутчик, обманом пробирающийся в стан врагов, способный политик, настойчивостью и хитроумием приходящий к искомой власти – все это в церковном пространстве выглядит смешно и нелепо. Апостол Петр, трижды отрекшийся от Господа не “изменил” и не “струсил”; то, что известно о нем из Церковного Предания и Св. Писаний с достаточною ясностью и непротиворечимостыо объясняет его поведение в ту иерусалимскую ночь во дворе первосвященничьего дома. Ап. Петр. прокрался туда, “чтобы видеть конец”, т.е. предпринять нечто ко спасению Учителя; он предполагал разузнать, куда поведут Его, где заключат; возможно, он надеялся выручить Господа из рук стражи силою, и у него были свои серьезнейшие резоны “не драматизировать ситуацию” по пустякам. И когда какая-то вздорные лица набросились на него с визгливыми разоблачениями, Симон бар Иона не позволил себе во имя бессмысленного правдолюбия поставить под угрозу осуществление с таким трудом разработанного стратегического плана. (ЛР) Он не лгал и не отрекался; он действовал, чтобы спасти Христа, Сына Бога Живаго. И сказал: “не знаю, о чем ты говоришь”. И так до трех раз, покамест не вспомнил слова Учителя.

Итак, нераскаянный Петров грех? теплохладность маловера? даже наиболее робкие старания взыскать церковный смысл событий мгновенно порождают проблематику, которой лишь безумец дерзнет касаться самовольно.

Но иначе и быть не может. Собор, во имя которого будто бы действовали и митр. Сергий и его оппоненты, где должно было разрешиться их несогласие, Собор этот так никогда и не был созван. Мы разумеем Собор, как прежде говорили, неподобранный, с привлечением всех “юрисдикций” Русской Православной Соборной Церкви, во Отечестве и в рассеянии сущей, т.е. Второй Поместный Собор. Вне этого Собора истинное уразумение того, что происходило в Русской Церкви от момента последнего заседания Первого Поместного Собора и даже до сего дня невозможно. Оно и не дается Господом, в чем мы убеждаемся ежечасно. По одному этому все предварительные до-соборные суждения, высказанные сторонниками и противниками митр. Сергия по справедливости должны быть вменены в ничто. Они не только приговорены к обычной человеческой неполноте. По грехам нашим созыв Второго Поместного Собора, без которого нам не двинуться с места, похоже, не близок. Это означает, что все без изъятия тварное составляющее Русской Православной Церкви продолжает пребывать в том состоянии полноты истощания, которой эта поместная Церковь достигла в уходящем XX столетии. Никакое т.н. “возрождение”, катехизация, никакое развернутое храмостроительство или книгоиздательство и т.п. утешительная эмблематика не должна вводить в заблуждение.

“Полнота истощания предполагает полноту совершенства”, замечал приснопамятный арх. Софроний (Сахаров), разумея положение дел в Русской Церкви. Но даже и мысль о “полноте” нашего “истощания” и несовершенства лукава и лицемерна, так как предполагает, будто мы очутились в некоем крайнем, наихудшем из возможных, положении. Следовательно, путь мыслим лишь только вверх. Но откуда в нас эта уверенность? и не смещаемся ли мы все ниже и ниже, не достигнув покамест дна, которое еще только дожидается наших ступней? Не хуже быть не может, а все хуже и хуже. Пребывая так, о чем и о ком решаемся мы иметь суждение?
http://www.rus-sky.org/history/library/articles/ruschur1.htm Сайт «Русское Небо»

   Конец 1927 (?)    О поминовении богоборной власти. Голоса верующих и голос безбожников.
Документ №107. Авторство не указано

1. Поминовение власти – кощунственное пользование литургией для демонстрирования наших лживых, интимно-дружественных, отношений с богоборной властью – декларированных в послании м.Сергия от 16/29-VII-1927 г. –
Это не религиозный акт, а кощунственно политический и фальшивый. Это не потребность религиозной совести, а завершительный момент декларации; этим актом в Царство Истины вносится ложь, почему против него и восстает религиозное чувство.

2. Формула поминовения, однородная с той, которая практиковалась во времена православной власти, абсолютно не приложима к теперешней власти, так как последняя этой формулой молитвенно утверждается в своем ……….. (пропуск в тексте - ЛР) , т.е. с его существенным признаком – богоборчеством. Эта жалкая попытка обмануть себя, народ и власть.

3. Если относительно власти ХРИСТИАНСКОЙ мы просили, чтобы Господь возглаголал МИРНАЯ И БЛАГАЯ в сердце ее о Церкви святой, то тем более, ЛИШЬ ПОДОБНОЕ МОЛЕНИЕ, имеющее целью нравственное воздействие на власть, приложимо к теперешней власти.

4. Поскольку в состав этой власти входят лица, отрекшиеся от Христа, к ним может быть применима молитва об отступивших от православной веры (Зри помянник… «Отступившие от православной веры и погибельными ересьми»…)

5. Но поскольку эта власть представляется НЕИСЦЕЛЬНО богоотступной и богоборной, к ней приложимо моление, которое, при известных условиях, заповедала нам Церковь для ежедневного употребления. (Зри помянник… «Мерзкое и богохульное агарянское царство вскоре испровержи»…)

6. По поводу уподобления и сближения теперешней власти с властью языческой древне-христианских времен, следует заметить:
а) что хотя та власть и преследовала, подобно нынешней, христиан, но по существу своему и идеологии она не была богоборной, а верующей;
б) как лишь языческая, т.е. лжеверная, она промыслительно подлежала воздействию христианской веры, что и оправдано в истории…
в) нынешняя же власть, как таковая, как власть, должна быть сопоставляема с грядущей эпохой последнего отступления, возглавляемого антихристом, являя собою и теми, кто солидарен с нею, коллективного антихриста.

II.
Да, всякая власть от Бога, даже безбожная. Но отношения к ней разные: одну можно благословлять, другую лишь терпеть. Молиться же можно и должно за всех людей (кроме отлученных от Церкви), т.е. и ЗА КАЖДОГО ОТДЕЛЬНОГО ВЛАСТВУЮЩЕГО ЧЕЛОВЕКА, но не за ДАННУЮ ВЛАСТЬ, потому что она является не простой суммой этих человеческих единиц, со всем их душевным содержанием, а как бы «извлечением» из них их специфических качеств, употребляемых (м.б. кем-то) в известном направлении и с особой, враждебной истине, целью.

III.
«Образ действия м.Сергия есть тот, который московскими книжниками начала 17-го в., когда нравы поискажались, был назван «богонаученным коварством». Непослушание группы верующих его приказу о поминовении себя и властей м.Сергий отожествляет с контрреволюцией со всеми вытекающими отсюда последствиями уже по линии ОГПУ.
В виду этого мы видим разсылку по всем московским храмам, как клиру, так и группам верующих м.Сергием нового конфиденциального приказа с предписанием немедленно письменно донести причину и мотивы непоминовения м.Сергия и властей, если таковые почему либо не поминаются в данной Церкви.
Но взяв на себя добровольно функцию политического сыска за Чадами Православной Церкви, м.Сергий затрагивает самым чувствительным образом совесть своей паствы.
В пользу этого ненужного для советской власти поминовения, наши услужители обыкновенно оперируют такого рода аргументом: «но ведь молились же древние христиане за Нерона, так почему же и нам не возносить молитвы за советскую власть?»
Как ни сомнительна историческая ссылка на Нерона, но все же здесь на лицо серьезная натяжка.

Положим даже, что древние христиане молились за Нерона, как молились персонально за других императоров. Что из этого следует? Как гласит древняя мудрость: «сердце царево в руце Божией».
Отсюда – верующий язычник Нерон мог обратиться в пламенного христианина, подобно тому, как Савл из ярого гонителя превратился в Апостола Павла. В соответствии с этим, относительно некоторых императоров II–III в.в., вроде императора Филиппа Араба, держится упорная молва, что они были тайными христианами.
Между тем м.Сергий предлагает молиться за государственное учреждение, имеющее свою цель и задачи, указанные в конституции, при чем цели и задачи прямо противоположны бытию Церкви.
Вследствие этого между молитвой за Нерона и молением за сов.власть существует большое различие, которое станет ясным из ниже следующего примера. Мы можем молиться и молимся о спасении и направлении на правый путь блудниц, но отсюда не следует, чтобы мы возносили моление о публичном доме».

IV.
«На ваш вопрос могу ответить следующее: мне действительно достоверно известно, что живущий в г.Вязниках и управляющий ныне Владимирской епархией епископ Николай (б.Елецкий) решительно отверг указ м.Сергия и его синода о поминовении властей на таком основании: нынешняя власть отлучена была от Церкви свят. Патриархом Тихоном 19 ЯНВАРЯ 1918 ГОДА, и это отлучение подтверждено постановлением собора ОТ 25 ЯНВАРЯ того же года. Поминовение ОТЛУЧЕННЫХ за литургией есть БОГОХУЛЬСТВО, какового епископ Николай не может допустить ни лично, ни в своей епархии.

Ясно, что и поминовение м.Сергия и всех членов Синода, издающих такие указы (не говоря о других канонически-преступных деяниях их) было бы делом, противным чистой христианской совести.
«Можно-ли поминать за литургией Льва Толстого», – спрашивает еп.Н. – «Нет». – «Значит, и тем более, нельзя поминать и современную власть».
– Снять отлучение мог бы только полноправный собор и – при условии покаяния отлученных.

Следовательно……….

Документ номер 108.
Голос безбожников о том же предмете

«Святейший Синод выпустил воззвание к церковным организациям, в котором, умильно закатывая к небу глаза, заявляет, что советская власть, это – власть от Бога, что коммунисты по делам своим, дескать, настоящие последователи Христа, и что поэтому мы должны петь в церквах «многая лета» советской власти и ее вождям.

Эти рясофорные жулики прекрасно понимают, что ни советская власть, ни коммунисты вовсе не просят их о такой услуге, и что безбожники все равно будут бороться, как против черносотенных попов, так и против попов, перекрашенных в розовый цвет».

(«Набат», пятница 20-го января 1928 г. №17, Серпухов, Моск.губ.).
ГАРФ. Фонд 5919, опись 1, дело 1, листы 354 – 357
Цит. по: http://www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=101564

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------